«Brahms' thoughts»
«Потерял один раз — потерял навсегда»
***
После моего недолгого «лечения», я донес Sандру к ней в комнату и уложил спать. Бесспорно, я сделал это не так, как все, но я старался, по крайней мере. Аккуратно спустив ее хрупкое тельце со своих рук на мягкую кровать и смотря, как та задремала, она сразу же обняла подушку, опустившись на свое ложе. Она была так измучена и истощена «нашими» многочисленными поступками… «Она прекрасна…» Цветущая Орхидея в моих руках, которую я не дам убить или покалечить. Я буду стараться…***
Большую часть следующего дня, мы провели в лесу, где девушка искала потерянные сумки с той одеждой, которую она приобрела в магазине для нас с моим «дружком». Те валялись под кустом смородины, ведь ища его глазами вместе с девушкой, я вытащил пакет оттуда, а затем отдал его хозяйки. Она же тогда была безмерно счастлива. На миг мне даже показалось, что вместо тряпок и какого-то хлама, там лежит золото. Ее распахнутые радостные глаза и веселый голос, видимо, привыкли работать в одной команде. »…Но уже достаточно я ненавижу смену своего настроения. И бунт. Его вообще не терплю. Этот «сильно» умный «напарник» когда-нибудь так доиграется…» Кричать на Sандру не хотелось, и тем более — пока она находилась в роли именинницы, поэтому фырканья по приходу домой хватило. Она же в ту минуту буркнула на меня что-то себе под нос, но выяснять ничего не стала. Понятное дело, что она боялась. Все еще боялась меня… «В дневнике была указана дата рождения. Сегодня ей — семнадцать. Всего лишь семнадцать. Она же еще ребенок…» Решив скрыться в моей «мастерской», я все пытался посмотреть в осколок старого зеркала без чувства страха, и мой разлюбезный «советчик» в этом помогал, давая мне «полезные» советы: — И что ты туда смотришь без толку? Привел бы себя лучше в порядок, а то зарос как обезьяна… — В чем-то ты и прав… — соглашался я, нащупывая рукой действительно отросшую бороду. — И что ты будешь делать с девчонкой дальше? Когда мы убьем ее? Я оказал тебе такую жертву — я помирился с ней… — Мы не станем ее убивать. Ты понял меня? — снова был непреклонен я, грозя ему пальцем. — Ты серьезно? Зачем нам в доме женщина? Не лучше ли ее убить? И потом: кто всегда делал всю грязную работу за тебя, мелкотня дворовая? Это — был я! Я! Я! Ты слышишь? — Я тебе все сказал. Тронешь Sандру, — и я тебя разорву. Ты сам знаешь, что я тоже далеко не промах в отношении чувства мести, — мой собеседник все не унимался, а продолжал донимать меня и спекулировать. — Ау, «Мечтатель»! Я так-то у тебя внутри! Что же ты сделаешь со мной? Вырвешь мне сердце? Так ты же сдохнешь вместе со мной, потому что мы — одно целое! — Я уже сказал, что если ты не поймешь меня, то я обязательно посодействую твоему выводу, а теперь — я не хочу говорить. Уйди… — продолжал я, глядя во все тот же осколок, но при этом решая побыть с самим собой наедине, чтобы «устаканить» все свои мысли. — Ты — глупец, Хилшер! — фыркнул строптивый оппонент, после чего наконец-таки пропал.***
Ночью я снова не спал. Мысли, перебиваемые ИМ, не давали мне покоя, но ближе к середине ночных сумерек, я услышал легкие женские шаги, которые после покинули дом. «Sандра! С ней что-то произошло? Кто-то влез в дом?» Думая лишний раз не медлить, я выбежал из подвала и помчался наверх, но появившись там, явно не ожидал, что девушки не окажется в доме. Ее фигура наоборот — быстро удалялась от особняка, когда я увидел ее в окне. Она направлялась в лес, и я немедленно последовал за ней, но очень тихо и осторожно. «И вот я на улице. Иду. Нет, я даже летел над землей, бредя по пятам за ней…» Возможно, мне показалось, но я словно заметил тень, идущую позади от света тусклых светлячков и, по-моему, мне не одному хотелось догнать Sандру. Девчонка долго оглядывалась по сторонам, а когда она это делала, то мне приходилось скрываться то за сосной, то за другой. «Но я был прав, ведь чужак объявился, а мне не хотелось нарушать гармонию их встречи…» Странный парень во всем черном следовал за девой, пугая ее страшной песенкой о его приключениях в стране безумия. Выглядел он достаточно просто, но непременно заинтересовывал. У него была бледная кожа, черные волосы, но еще этот необычный звук, что он издавал. Походило на мертвеца, чьи кости давно прогнили. Худощавый такой; на голове капюшон от тонкой кофты. «Они сошлись на большой опушке возле речки под яркой серебристой луной…» — Элен, где ты? — Sандра еще раз оглянулась вокруг, пока я продолжал тихо вести наблюдение за творившимся. — Я здесь! — паренек, выбежавший из противоположной тени под деревом, положил руки ей на плечи, озвучивая все тем противным хрустом. Вновь напевая свою композицию, он покачивался, стоя сзади нее. На ее же лице читался ужас и страх, пробравшие ее до нервных окончаний. Затем незнакомец потребовал, чтобы она допела несколько фраз, отчего мне только больше хотелось выйти и помешать им, т.к мой «соратник» негодовал, но я его не слушал и поэтому спокойно стоял на месте: — «Я прекрасно знакома со всеми злодеями, которые живут в твоей голове, Ты умоляешь меня написать о них — так они никогда не умрут, даже если тебя не станет…» Разглядеть его лицо тоже получилось: впалые щеки, обведенные черным глаза, и его эти дурацкие извинения перед ней за его «растрепанный» вид. Выйдя из тени, моя «добыча» охнула от шока, но стоило ему попросить ее о близости с ним, как она кинулась к нему в объятия, прячась в потоках долгих слез. — Давай! Убей ее! Видишь — она не любит тебя! Она не ценит твоей симпатии, Брамс! Не будь тряпкой! — подначивает «внутренний демон», на что я лишь грубо ему отвечаю, а после разворачиваюсь и ухожу, не желая наблюдать это дальше — Отвали. Я не в настроении говорить с тобой… Во мне бушуют моря, состоящие из ярости, которую сильнее разжигает ОН. Я сдерживаюсь, но могу лопнуть, подобно воздушному шару. Я не хочу созерцать все, что они будут делать вдвоем, ведь также знаю, что у них обязательно там что-то такое произойдет. Это — бессмысленно.***
Вернувшись обратно в дом, я упорно ждал Sандру и хотел слышать ее объяснения по поводу всего этого. У меня за то время, проведенное в мастерской, получилось даже искоренить из себя злобу, навевающую буквально изо всех щелей этого старого жилища, но в ней тоже ничего не ладилось — лиловая нить не хотела втискиваться в узкое ушко блестящей иголки, отчего только колола пальцы. Все было против, а не ЗА меня, и в одну «прекрасную» минуту, я почти было опустил руки, но в это же одночасье, я услышал «прозрачные слова», адресованные то ли мне, то ли тому, кто живет в этом доме, кроме меня и юной дамы: — «Есть человек, который нуждается в тебе», — слышу шепот чьего-то голоса и также, как и иногда это делает девушка, оглядываюсь.***
Бесшумно открывшаяся дверь и шаги, заставили меня задергаться. Темнота, величественно клубившаяся во всех комнатах, будто бы поглощала всех жителей этого дома, пока мы с моим «соплеменником», осваивали правильное бритье. Моя рука тряслась, а жуткая боль и кровь, сочащаяся из маленьких порезов, что я оставлял на коже своего пострадавшего когда-то лица, вытягивала из меня редкие всхлипы. А что я мог еще испытать, если никогда этим не занимался? Боль была частично приятна мне, поскольку она перебивала непонятную тоску и откуда-то взявшееся расстройство, но мой «друг» не упускал возможности подсыпать соли на рану: — Зачем все эти старания, которые даже не оценивают? А, крошка психопат? — Ее это порадует. В ее же идеях было купить мне новую одежду, которую я еще ни разу не надевал, так? Так. Поэтому — помоги мне в этом, пожалуйста, — отвечал я, надеясь где-то в себе на что-то более лучшее, нежели, чем то, что, скорее всего, должно было стать после всего. — Тихо ты! Кажется, твоя «фея» несется на «крик умирающего лебедя»…Господи, меня сейчас стошнит… — Помочь? — шепчет девушка, едва входя в комнату и подходя ко мне, после чего обращает свой взгляд в зеркало, но как-то более мягко и сострадательно. Она видит все мои «успехи» и увечья, которые я успел себе нанести. — Брамс? — Он… Я не могу ему сопротивляться. Он захотел сделать это… — опустив голову, я как-то несколько отчаявшись, произнес эту фразу. — Да, правильно. Нечего ходить таким! Sандра, помоги этому растяпе… — просил также этот «грубиян», на что она тихо и по-доброму усмехнувшись, попросила: —Разумеется. Кто-нибудь из вас передаст мне бритву? — Решил из чудовища в красавицы, да? — еле слышно говорила Sандра, беря в руки флакончик с пенной, после чего немного выдавливая ту на ладони, начала с трепетом обмазывать мою шею разведенной пеной. — Я не понял: это ты сейчас пытаешься кого-то из нас задеть так или что? Учти, что я не такой нюня, как этот малолетний, да и церемонится я долго с тобой тоже не стану, если в случае чего… Усекла? — мягко откликался тот второй, пока шатенка продолжала аккуратно сбривать с моего лица лишнюю растительность и, угрозы другого, говоря честно, успели даже чуть рассмешить ее: — Ох, нет же, что ты-ы-ы? — Смешно тебе, девчонка? — негодовала моя противоположность, и это все равно ее заставляло улыбаться. — Брось, я же шучу. Вы, должно быть, оба знаете это… — признавалась дева на фоне всего «веселья», отчего потом она почему-то замерла на мгновение, но быстро реабилитировалась, сумев одарить необычным вопросом уже не меня, а того самого «напарника»: — И все-таки… Когда ты появился, «умник»? — Ну, появился и появился. Тебе до этого какое дело? Я — его демон, что помогал ему всегда вершить правосудие; что-то в этом роде. После того, как нам пришлось убить последнюю нянь, а вообще — спой лучше что-нибудь… — дерзил тот, но Sандра была непреклонна: — А волшебное слово знаешь? И что, если мы дадим тебе такое незаурядное имя, как — «Анти»? «Значит — «Анти»? Хах, неплохо, милая Sандра…» Почти закончив с нашей процедурой бритья для меня и этого «Анти», девушка мелодично запела какую-то медленную, но тем не менее — душевную песню. Пока же она пела, я вспоминал все, что видел. Где-то в себе я понимал, что что уже точно прощу ее и продолжу греть под своим «крылом», ведь Sандра и правда была не такой, как все. Я знаю, нормальный мужчина поступил бы иначе, но я же, черт возьми, НЕ нормальный, так? Все как по заказу… Переведи я свои глаза далее, то вижу в куске стекляшки уродца. Для чего я иду на все это? Я ведь не смогу поменяться до тех пор, пока во мне есть другой. Задуматься о чем-то во время ее пения — плохая мысль, потому что наша «муза», словно чувствует это: Она тут же переключается на это: — Брамс? — Да? — Кто была та женщина, про которую говорил «Анти»? — Бывшая нянька, променявшая нас на продавца овощей. Сбежала с ним, но потом мы ее прикончили. Ничего такого. Ты скоро закончишь? Ему уже трудно терпеть… — вновь вмешался «Анти», на что никто из нас не смог сразу переключиться, ведь обращалась Sандра к одному, а ответил ей совсем другой. — Да. Готово, — ответила она, убирая лезвие подальше, но затем собирая губкой остатки пены с моего лица и далее уже — обрабатывая антисептиком мизерные порезы. «Я — живой, но тогда бы девушка так не восхищалась моим видом, не будь это так?» — Боль — это совершенно адекватное чувство, «Анти», — как-то грустно отвечала Ванхорт, проводя ладонью мне по лицу. — А почему же так думаешь ты, Sандра? Неужели тоже любишь делать кому-то больно ради правосудия? — инициативно стал переспрашивать «Анти», с интересом глядя на деву. — Нет, скорее иногда нужно вершить это самое «правосудие», но более мягкими и точными методами. В моей жизни где-то его явно не доставало, признаюсь, — все таким же тоном отвечала та ему. «Про меня забыли. Как обычно. Я не удивлен…» — Мудро, но как-то слабо, не находишь? — буркнул в ответ он, ни с того ни с сего опуская свои руки ко мне на талию и тем самым позволяя себе вольность, которую я совершенно не приветствовал. — Эй, ты чего? Я же ничего плохого не сделала! — занервничала юная леди, тут же пытаясь отодвинуть его от себя и убрать чужие ладони, пока я отчаянно пытался вернуть себе контроль, но у меня ничего не выходило. — А разве кто-то из нас говорил, что ты сделала что-то плохое? Нет, ведь ты делаешь все правильно, но еще лучше станет тогда, когда ты поцелуешь нас, поняла? — произносил «Анти» расслабленным тоном, но при этом я ощущал, какой животный интерес он испытывал в отношении нее. Мои пальцы с бедер перебрались чуть выше, а после они и вовсе подобрались к ее майке, под которую еще где-то через минуту, они заползли. Напряжение нарастало и в комнате становилось душно. В какой момент, я вообще заметил, что ей вроде бы нравятся наши прикосновения, и от этого мне почти было удалось забыться, непроизвольно начав потакать моей темной стороне. Поиграв немного с «касательным» восприятием, мы подхватываем ее на руки и несем уже в комнату. «Анти» позволяет взять мне долю контроля, но он доминирует в большей степени. Небрежно кидая ее на кровать и нависнув над ней, он окончательно разрывает на ней футболку, позволяя мне целовать шею и губы. Я поражаюсь себе и тому, как легко я закрыл глаза на ее поступки. Это ровно тому, что быть без рук и без ног — не можешь ничего. Неужели я настолько влюблен в нее? Снова? О, нет, это просто плотское влечение, а не любовь, но мне нельзя причинять вред. Гретта перечеркнула все… — Ты сводишь нас с ума, Sандра. Ты так красива… — не умолкал «Анти». Придвинув ту к себе за ноги, он стал расстегивать ее джинсы, тем самым оставляя в одном нижнем белье. Каждый из нас, не скрывая энтузиазма, начинает ей любоваться какое-то время, после чего «Анти» заносит руки девушки у нее над головой, попутно скрепляя те в замок. Она же потерялась в страхе и была очень растеряна: — А похоть, Sандра — это пропасть! — в нужный момент восклицает «Анти», поднимая нас с места и уводя в подвал, решая отставить эту ужасную идею.***
Я отказывался понимать этого «отрицательного», но еще страшнее для меня становился тот факт, что я чуть не позволил ему изнасиловать Sандру. — Что ты этим хотел добиться? Надругаться над ней или.? — Всего-то хотел научить ее манерам… Ты всего на минуту представь, как она хочет продолжения, которого не получит… — Что мы делаем, «Анти»? Как нам быть? В кой-то век спрашиваю у тебя что-то… — Я не знаю, но я также неравнодушен к ней, как и ты…