«Привет, мама!»
***
Я во сне? Ох, нет же, не может быть или.?
Все было немного, как в тумане, но явно выделялись четкие образы. Передо мной сидел Брамс, но только находился он не где-то на лестнице в его привычной домашней обстановке, а на троне — в шикарном мраморном зале, как во дворце какого-то короля. Он был красив собой и одет по-царски: распахнутый ворот рубахи, на которой были вышиты разные золотые узоры и красные обтягивающие штаны, судя по всему, что являлись одновременно такими же дорогими, как и кожаные сапоги черного цвета. На нем не было ни маски, ни шрама у него на лице, а наоборот — только один хищный взгляд, стремящийся ко мне, словно летящая стрела. «А кем же была я?» Я — это полуголая танцовщица, что, плавно качаясь, поглаживала себя по всем «сладким» местам — грудь, шея, ноги. От моих действий и искушений, парень ерзал на месте и сильно кусал губы, совершенно того не скрывая и утопая в приступе желания моей плоти. «Но куда тогда пропала добродушная и невинная сторона Хилшера?» Мужчина манил к себе рукой, и я шла к нему; бежала, но при этом я не являлась кошкой, следующей за кусочком мяса. Я не могла это контролировать и почему-то повелевать своим же собственным телом. Что происходит и к чему все приведет? «Господи, я не знаю. Мне нужно проснуться…»***
Начинать день пришлось в суматохе, ведь за стенами, где чаще всего обитал Брамс вместе с «Анти», стоял шум, потому что, как мне показалось, кто-то изрядно психовал, а вот на первом этаже — отчетливо был слышен стук в дверь, и этот «посетитель», имел привычку быть не терпеливым в ожидании, из-за чего и «кипятился» первый из нас: — Sандра, вставай сейчас же! Просыпайся! — требовал знакомый голос, раздающийся где-то над моей головой. — «Анти», в чем дело? Который сейчас час? — еще сонно спрашивала я и распознать, кто со мной ведет диалог, было не так уж и трудно, поскольку если вдумываться в такие кардинальные различия, то у Брамса — более вдумчивая, но невинная речь, а у его отрицательного напарника — резкая и грубая. — Девять утра, но это не так важно. Я очень польщен, что хотя бы сегодня, ты не додумалась спутать нас, а теперь — просыпайся. Ты должна отправиться к двери, — желчно оговаривался мужчина, чья вторая личность, явно отчего-то негодовала. — Подожди, не злись. В чем дело вообще? Кто там пришел? — я все еще не могла понять, в чем же была суть всего происходящего. — У нас гости. Это, должно быть, — те люди, которые приходили насчет денег. Возьми это… — говорит уже более тише иная личность, попутно вручая мне прямо в постели тканевый мешочек, внутри которого, судя по очертаниям, лежат банкноты, сложенные пачками. — Спустись и расплатись с ними. Пожалуйста… — Ты шутишь? Я же не привела себя в адекватный вид! Посмотри, что творится у меня на голове? Эй! «Уж извините, но я никогда себе не позволяла в таком виде ходить по дому или пансиону. Я выгляжу с утра не лучше кикиморы…» — Я попросил тебя — СПУСТИСЬ И РАСПЛАТИСЬ! Потом напудришь свое личико, женщина! — не выдерживая, рявкнул чокнутый, вновь подбирая, но затем кидая в меня сумочкой с добытыми купюрами.***
Думая не медлить, я впопыхах собралась, чуть приводя себя в порядок, дабы не злить «Анти» еще больше, после чего на ходу заплетая себе хвостик, подхватила мешочек с деньгами и отправилась вниз: — Иду. Одну минуту, — кричала я, медленно сходя по ступенькам, а еще через пару минут открывая двери. — Здравствуйте. Мы из налоговой. Наша компания обещала навестить вас через неделю после первого визита, но обстоятельства, к сожалению, никак не давали этого сделать. Меня зовут — Эллиот Перкенс. Я прибыл по вопросу вашей задолженности, — молодой парень, что был на вид — лет двадцати шести, улыбнулся при виде меня. — Да, я уже успела ознакомиться с этой новостью. Ваши коллеги и правда заходили пару недель назад. Я просто недавно перебралась в дом к родственникам, и эти хлопоты с распаковкой вещей, знаете ли, весь этот сыр-бор. Я немного не справляюсь… — Могу войти? — поинтересовался инспектор, отчего я обернулась на крошку Анти, как бы невзначай, но тем не менее который стоял за дверью и на что положительно кивнул, исчез после этого в стенах дома. — Конечно, — фальшиво улыбнулась я, впуская гостя. — И давно вы тут? — спросил с порога сборщик налогов. — Ну, в Лондоне я, относительно, где-то недавно. Толком ничего еще не смогла посмотреть и изучить. Позвольте, я буду обращаться к вам по имени? — Да, разумеется. Я не буду против. «Почему он так пристально оглядывает все вокруг? Что он хочет тут найти?» — В прошлый раз ваши сотрудники задавали вопросы более жестче. Признаюсь, я успела это счесть за допрос, — усмехнулась я, пока молодой человек стоял и осматривался по сторонам. — Чай или кофе? — Кофе, пожалуй. Есть разные люди, мисс…? — Элиот запнулся, присаживаясь на диван в гостиной, из-за чего я закончила за него фразу: — Хилшер… В этом вы правы. — Благодарю, — отвечал через какое-то время затем налогосборщик, когда я вскорости принесла ему с кухни, чашку свежего черного кофе: — Пожалуйста… — Итак, мистер Перкенс, когда же мы приступим к оплате налога? — также не унималась я далее. — Ах, да, совсем забыл. Вам нужно подписать эти бумаги и отдать деньги, — замешкался «ревизор», наконец-то роясь в своем темном портфельчике. Что касается всего нужного, то с пачкой бумаг я справилась быстро, хотя больше всего, меня, конечно, напрягало пристальное наблюдение «повелителя налогов» за всем в доме. Он же бдел почти за каждым шорохом, каждым дуновением ветра и всем, что здесь жило. Он пытается найти что-то ценное или что-то знает о Хилшерах, а может быть, тот вовсе подослан кем-то? «Как же все это странно и подозрительно, но не так, как покрывать психа, который пытается над тобой издевается…» — Ну, вот и все, миссис Хилшер. Налоги погашены. Возьмите наш чек и, если к вам зайдут снова, то предъявите его в доказательство, что вы все уже оплатили, а я не смею вас больше задерживать. Тогда я пойду? — вежливо попрощавшись со мной, паренек поспешил слинять, а я — любезно его проводила.***
Закрыв за налоговым работником дверь, я развернулась обратно, после чего встав в центре гостиной, громко проговорила, ведь идей, что делать далее на дню, у меня попросту не было: — Я закончила с долгами! Что мне делать дальше? Где вы прячетесь? Брамс? «Анти»? «Никого не слышно. Тишина. Мертвая, гробовая…» И я услышу владельца элитного гнездышка лишь через несколько минут, когда тот появится на лестнице, где мы встретились в первый раз, медленно спускающегося и вслух читающего строки из какого-то стихотворения. Его голос будет таким нежным, тихим и проницательным, а еще таким убивающим до глубины души своей непредсказуемостью. Оказавшись совсем рядом со мной, Брамс аккуратно опустит руки ко мне на талию, а затем проницательно и так по-львиному посмотрит мне в глаза:«Прекрасный облик в зеркале ты видишь, И, если повторить не поспешишь Свои черты, природу ты обидишь, Благословенья женщину лишишь. Какая смертная не будет рада Отдать тебе нетронутую новь? Или бессмертия тебе не надо, — Так велика к себе твоя любовь?»
— «Анти», это ты? — удивленно бормочу я, но в ответ мне ничего не произносят. — Брамс? — И опять также. «И кто доминирует в этот раз? Я не могу ничего понять…» — Все еще боишься нас? — так сладко говорит кто-то из них, позволяя между этим провести рукой по моему лицу, отчего я отвожу глаза, но решаюсь ответить: — Ни сколько… «Антигерой» — ясно» — Да? Человек и правда способен на многое. Похвально, Sандра, похвально. Подавить страх — легче легкого, но разве ты не опасаешься за свою жизнь, когда находишься в лапах сумасшедшего маньяка? — ласково не прекращает «рычать» он, а после без всякого предупреждения прижимает к себе, приставляя нож к горлу, который успел где-то найти. Хотя слово «где-то» употреблено заумно, ведь стырить что-то колющее на той же кухне очень просто. Я уже молчу про его «мастерскую». — Пытаешься сделать вид, что тебе не страшно? Сколько же в тебе наивности, а сколько простоты?— скрежет зубов ненормального подливает достаточно масла в огонь, чтобы я хоть чуточку заволновалась, несмотря на то, что живу тут хоть и недолго, но взаимодействую с ним тоже не один день. — Зачем ты все это устраиваешь? — грубо и как-то через чур смело перебиваю его я, едва продолжая бояться. Нужно «обломать» психически-неуравновешенный азарт «Анти», иначе я и Брамс — пострадаем, точнее — подвергнется пыткам от кого-то из них моя пятая точка. — Sандрa, милая, ты помнишь те ощущения? Ты так сладко стонала подо мной, а как извивалась от желания? Ты хотела меня… — расслабляя руки, парень внезапно выпускает меня, все еще стоя позади. Мне стыдно за тот случай, но этот сукин сын знает, на что же медленно надавить, чтобы человек стал его марионеткой. Он знает, за какие ниточки дернуть, чтобы довести «до кипения» его разум, и похоже, что я не первая, на ком он все это экспериментирует. Но я же ребенок. Мне всего семнадцать. Разве я могу полюбить мужчину двадцати восьми лет? Я на такое еще не способна или же наоборот? — «Анти», прошу тебя, уймись. Я… Я… «Что же я теряюсь в самый неподходящий момент? Я — слабачка. Так же нельзя!» Этому мгновению, видимо, что где-то заранее было предрешено не свершится, ведь один звонок во входную дверь и все успело поменяться местами, переворачиваясь вверх дном. — Считай, что это везение, — змеей шипит кто-то «Анти» мне на ухо, а затем отшвырнув меня к двери, вновь теряется в стенах дома. Отозвавшись гостю словом «бегу», я подбираюсь к выходу и проваливаюсь в шок. На пороге стоит она — та, кто бросила и устроила свою жизнь, забыв про ребенка. Та, из-за кого со мной случилось все ЭТО. «Ненавижу…» — Мама?