«Brahms' thoughts»
«Невиновные всегда будут виноваты»
***
Мою Sандру забрали, а я — вновь остался один. Ее насильно увели люди в форме вместе с этой ужасной женщиной, являющейся ее матерью, но которой она так усиленно сторонилась и, безусловно, оказалась в этом права. Идет третья неделя, как этой милой девчушки нет рядом, отчего какой день уже я понимаю, что в нас с моим отрицательным другом что-то потерялось и разбилось с таким громким ясным грохотом. Пусть какое-то время сумело пройти после ухода Sандры, но тот день до сих пор стоит у меня перед глазами и мы оба ничего с этим не можем сделать. «Конечно, мы смогли спастись в стенах, никем так и незамеченные с «Анти», но каждому из нас теперь по-странному безумно одиноко…» Я больше не слышу ее: не слышу звонкого смеха, когда она шутит или радуется чему-то; не вижу добрых изумрудных глаз, которые с такой любовью и, должно быть, состраданием смотрели на нас; не ощущаю вообще ее присутствия и это ауры, когда она находится рядом. Я бы, может, мог жить и дальше совсем один, но, к сожалению, — не теперь и не без этой юной девчонки. «Мы так привыкли к ней…» Я очень привязался к ней за то, какой она была со мной, но самое главное — она не хотела уходить так, как сделала это Гретта когда-то. Она хотела остаться со мной, наверное, желая быть рядом, но мой кусочек счастья, заключенный в лице этой девушки, жизнь снова решила украсть. «Сколько же людям нужно для счастья? О, к сожалению, — так мало…» Ее призрак бродит по этому дому, играя в прятки со мной, ведь иногда посещая ее комнату, я слышу шаги где-то в уголках моего разума, отчего мне начинает казаться, что все это — кошмар, что вот-вот пройдет и уже через пару минут, она войдет туда, а я спрячусь в каком-то из своих потайных ходов, но это все иллюзии… «Анти» также опечален. Ему она тоже нужна, как и мне, пусть даже если он не признает этого напрямую…» Ночи в доме стали холоднее, а отражение в зеркале — все более противным. Я попросту не вижу уже там мужчину в маске, выросшего из того мальчика-мямли из обеспеченной семьи. Там только видно урода и калеку, но и еще — те осколки светлой и полноценной жизни. «Я уже пожалел, что распугал тех молодых людей и девушек, которые собирались возле моего дома. Устраивая сходки возле него, они выглядели достаточно счастливыми…» Вот и сейчас то же самое: я стою возле «зеркала» в мастерской и вижу себя. Меня тошнит от собственного образа, что глядит на меня оттуда… — Ты был монстром, а теперь становишься все человечнее… Что же с нами произошло? — говорила моя вторая сторона, смотрящая в ошметки стекла. — Ключевое слово — «Был», «Анти»… С некоторых пор мы — это уже не мы. Разве нет? — усмехнулся я, примечая факт и называя другого меня по прозвищу, что сумела придумать ему моя Sандра. — Ты помнишь приключение с Греттой? Почему бы нам снова не стать безжалостными? Отомстим же всем… — Быть может, я бы и согласился с тобой, если бы ты был действительно кем-то другим, а так ты — это я, — отвечал ему я и чувствовал, как во мне происходил накал эмоций: — Я не хочу. Тебя вообще нет! Нет! И никогда не было! Ты — плод моей фантазии! Я один, а тебя — нет! Никого нет! — я сорвался на крик, говоря это, ведь мне стало очень страшно и до боли грустно. Упав на колени возле рабочего стола, я вжался спиной в его угол. Обнимая колени, меня начало заметно трясти, из-за чего я непроизвольно также покачиваться. Я не знал, что мне делать дальше и от этого моя реакция на все, что происходило становилась просто непредсказуемой, но «Анти» не унимался: — Соберись тряпка! Ты — сопляк! Безмозглый сопляк, начитавшийся книг о хорошем конце! Ты — дурак и простофиля! Тебя никто никогда не полюбит! Ты — урод! Урод, слышишь? — Ты не прав! Тебя нет! Нет! — продолжал в ответ кричать я, постепенно чувствуя горячие и редкие слезы, скатывающиеся по щекам. — Я — твоя темная сторона! Тот, кем ты был всегда и кем должен оставаться! Хватит быть таким мягкотелым! Сделай новую маску и идем на охоту! — Хватит! Я не буду выполнять твои приказы! — воскликнул сквозь слезы я, на что последовал незамедлительный ответ: — Ты — идиот, Брамс. Полный. Ты прекрасно помнишь Гретту… — Сколько раз тебе повторять — ОНА В ПРОШЛОМ! Мне нужна Sандра… — я поднялся с пола, а затем еще взглянул в осколок зеркала, висящий на стене напротив — Ох, моя милая Sандра… — Что? — не понял моего ответа «Анти» — Я не буду делать то, что ты говоришь! Столько лет я подчинялся тебе, а когда все нормализовалось, то потерял человека, которого… — я непроизвольно задумался о том, что ответить ему. — Люблю? — Но ты же не знаешь, какого это, да и как ты найдешь ее после всего, что было? На секунду я смог осознать нечто важное на себя и даже загореться надеждой на то, что еще не все потеряно, но вопрос моего друга, оказался очень метким, из-за чего я от безысходности, признал его правоту: — Ты прав. Это бессмысленно. — Ничего. Все наладится. Все будет, как раньше… — утешительно произнес «Анти», отчего я отрицательно покачал головой.***
Так проходили мои месяца. Я пытался занимать себя, чем угодно, но лишь бы не вспоминать ничего и не давать какой-то душевной боли, которую я испытывал впервые, окончательно добить меня. Я не забывал прекрасную деву и грезил ей, часто заводя скандалы с самим собой, а когда же мне удавалось найти преткновении в мире книг из домашней библиотеки, то я повторял всего одно стихотворение, которое ассоциировалось с обретением смысла и его потерей в жизни. Нет, я — не слабак вовсе. Всему виной чувство, что так жжет в груди и не позволяет поднять на кого-то руку, что я делал раньше. Это ощущение ломает кости изнутри, но при этом не дает тебе умереть:«Здесь слишком кратки дни И скудны ночи, Чтобы могли они Сосредоточить Восторги, что здесь жить хотели, Но не нашли приюта И улетели…»
Стены этого жилья уже давно опустели. Жить в одиночестве, не найдя того человека, который бы тебя понял, тоже не радует. Жизнь без этой девушки, что обещала не бросить, стала серой. Моментами за прошедший год, у меня случались приступы агрессии и ненависти к ней. Меня буквально выворачивало от всего, что было связано с ней: от ее имени, ее образа, отложившегося в моей голове; в моем сознании. Я ненавидел все, что касалось ее, но в некоторые минуты понимал, насколько она мне нужна, да и может ли она вернуться теперь? Захочет ли? Но и днями, я — Брамс Хилшер, скулил по девушке, подобно бездомной собаке. Я сетовал на жизнь, но при этом хотел ее возвращения ко мне; к нам с «Анти», что так и не подавал признаков жизни, будто намекая на то, какой я, как он всегда говорил — идиот. Эта тишина напрягала меня, но вдруг он растворился? Может я смогу быть, как все? Мои мысли были оборваны и в первый раз остановились на чем-то светлом. Они не были полны жажды убийств или расправ. Они были прикованы к прекрасному цветку со светло-зелеными глазами.«Они были прикованы к моей дорогой и желанной Sандре…»