«In the mother's mirror»
«Бесполезно держать»
***
Столько ведомостей и отчетов мне еще никогда не приходилось заполнять. Погрузившись с головой в работу, я успела достаточно прилично устать, но расслабляться и мечтать о желанном отдыхе нельзя было, ведь мне нужно было еще приехать домой и приготовить что-нибудь на стол, а где-то даже и прибраться. Сегодня к нам должен был приехать сын от первого брака Хэнка и мы собирались познакомить наших детей. Возможности оплошать просто не было, как мне кажется. «Делала же это я тоже не от обыкновенного спонтанного желания, а потому, что скоро выйду замуж за своего непосредственного начальника…» Но я старалась не только ради возможной побочной причины от этого, но и оттого, что мне было весьма больно наблюдать грустное выражение лица дочери, которое то и дело становилось заметным. Уже целый год она сама не своя: она стала слишком тихой после той истории в Лондоне. Sандра замкнулась в себе и от общественности, поэтому я хочу хотя бы попытаться поправить это ужином новообразовавшейся семьи: — Ангелина? — голос одной из сотрудниц и «коллег по цеху», смог отвлечь меня от бумаг. — Да? — Когда вы закончите? Уже почти восемь, а по распорядку сокращенного дня, вы должны были уйти еще в семь? Сегодня же — суббота, — милая старушка-уборщица по имени Лилиан решила спасти меня от угнетающей рутины. — Вы правы, конечно, но мне тут еще нужно кое-что доделать… Или я мешаю вашей уборке? — ответила я, поднимая на ту свой взгляд и снимая с себя рабочие очки. — Ох, что вы! Я всего лишь удивляюсь тому, как вы работаете, не жалея себя, но могу понять вас, потому что когда-то также на заводе пропадала на благо семьи… — понимающе произносит она. «Хм… А эта женщина права... Давай, Ангелина, собирайся. Хватит трудиться. Твой рабочий день окончен…» — По-моему, вас и правда стоит послушать, — улыбаясь говорю затем я, после чего, стараясь быстро собрать важные документы в портфель, спешу скорее удалиться из офиса, предварительно обходительно с женщиной попрощавшись.***
Выйдя из филиала компании почти, как и поясняла милая уборщица, в девять часов по московскому времени, я направилась в сторону дома. Добираясь по вечерним пробкам, мне удалось появиться дома лишь спустя час, но и там я не смогла вздохнуть с облегчением, поскольку пришлось встать у плиты. Да, Хэнк помогал мне готовить ужин, но силы изрядно начинали подводить, отчего непроизвольно становилось как-то тяжелее. Накрыв достойный стол для дочери, сына и будущего мужа через такой же равный промежуток времени, как я и добиралась домой, мы наконец присели ужинать. Все шло привычным ходом: мы тепло общались, да и сын Хэнка с Sандрой нашли общий язык за время моего отсутствия и готовки. Ее общительность я приветствовала, и по правде говоря, это немного даже вводило в заблуждение, ведь еще буквально неделю назад, моя дочь ходила пасмурная, а тут вдруг как-то необычно стало. Это, должно быть, и породило наш следующий разговор на фоне всего общения: — Мам? — неожиданно начала она. — Да, дорогая? — Могу выказать тебе просьбу? — продолжала говорить Sандра. — Какую, родная? — молчание Хэнка настораживало меня. — Ты же знаешь, что дядя Хэнк скоро отправится на конференцию в Лондон? От этого еда в моем горле застряла, как все равно, если бы это был бейсбольный мяч. Я же просила мужа — не говорить ей. А что будет, если она захочет туда поехать? Да, Sандра — уже взрослая девочка, но я не хочу, чтобы с ней приключилась еще какая-то беда, потому что между нами и без того достаточно разных ошибок, а еще того недопонимания, чтобы я также лишилась ее, если что… — Дорогая, — Хэнк положил свою руку на мое плечо, пытаясь успокоить, но отреагировать на это, я смогла только негативно: — Хэнк, лучше убери руку. — Я, наверное, пойду и положу нам еще картошечки, — сын от первого брака — Кей, с которым я еще успела плохо познакомиться, решил не мешаться под ногами и постарался увильнуть от первого семейно-важного разговора. — Я бы хотела поехать с ним. И вообще, мам, сыграть там свадьбу — хорошая идея. Может, ты все-таки еще подумаешь об этом? Я бы за то время как раз сходила бы в Оксфорд и присмотрела бы себе какой-нибудь из факультетов. Папа и ты — расквитались с работой, а мы в свободное время с Кеем — разобрались с вашей свадьбой, да и потом — позвали бы Олсонов и заехали к Альфреду… — проговорил Sандра, отчего моя теория о том, что тут что-то замышляли, только сильнее укрепилась. — Так! — я громко звякнула приборами, положив их на стол. — Чья это все была идея? Только честно давайте, ибо я ненавижу, когда мне лгут. — Ангелина, я не вижу здесь чего-то слишком плохого… — Хэнк словно отказывался меня слышать и понимать. — Ты что, совсем спятил? Она рвется к маньяку, понимаешь? Он чуть не задушил меня! Я чудом дочь спасла, но этот поганец по-прежнему шляется где-то на свободе, а ты спрашиваешь про то, что здесь плохого? — я встала из-за стола, но тон повышать не спешила, потому что не хотела, чтобы парень, шныряющий на кухне, что-то знал о этом неудачном «анекдоте». Я видела, как Винтерс тотально поменялся во взгляде. В такое короткое мгновение, он стал походить на вскипающий чайник, что вот-вот должен был засвистеть, но в то же время Хэнк пытался сохранять спокойствие и адекватность: — Знаешь, что? Это ТЫ знаешь ее человека ТАКИМ, а с ней он, быть может, становится другим. Да, мои слова звучат не слишком по-взрослому, но ты только представь, если ты сейчас самолично разрушаешь и без того — частично сломанную судьбу единственной дочери? — Хэнк тоже не выдержал и таким же образом встал из-за стола, не завершая свою мысль: — Она любит его, так позволь же ей выбирать самой уже, иначе ты можешь сделать ее совсем несчастной, Ангелина. Ты же — мать… — Что? Любила? — я перевела шоковый взгляд на Sандру, наблюдавшую за нашим скандалом, поскольку будущий супруг убил меня морально. И она — не растерялась. — Да, мама, любила и ты не знала об этом, потому что никогда не интересовалась моей жизнью! Если уже на то пошло, что разъясняем все, то и я хочу сказать. Тебе было безразлично, как я жила в «Альбионе». Один Хэнк интересовался моим досугом, как подобало нормальному родителю, хотя мне он, если по сути, им не являлся. Я не понимаю, почему ты так поступила со мной. За год ты даже не спросила меня о том, что я делала в этом пансионе и в том доме, да и почему сбежала!!! — искренни враждебно объясняла дочь, и едва закончив делать это, разревелась и скрылась в своей комнате. Хэнк и Кей от такого лишь разочарованно глянули в мою сторону, а затем пожелали последовать примеру Sандры и также разошлись по комнатам, оставляя меня один на один со своим угнетением совести. Чувство вины, конечно же, не заставило долго ждать своего подхода. Оно с немыслимой скоростью окутало меня, из-за чего я задумалась о жизни моего «чада» и еще лучше обдумала то, какого ей было целый год жизни не только в России, но и в целом — в пансионате все остальное время. «Это не моя дочь. Я вспоминаю ее такой крошкой…» Милая девочка, резвящаяся на улице в окружении других ее маленьких сверстников. Такая смешная и хохочущая; с легким румянцем на щеках и так любит обниматься, да покрепче. Теперь же она была — серой мышкой, старающейся лишний раз не привлекать к себе внимание. «Что стало с моим ребенком?» Думая не медлить, чтобы совсем все не потерять, я быстро отправилась к дочери в комнату. Бесшумно войдя к ней, я подхожу и аккуратно усаживаюсь с этим «клубком» в углу кровати рядом. Я сразу же обнимаю ее, но она отстраняется, недовольно выкрикивая: — Уходи! Мое материнское сердце откликается в душе покалыванием. Как мама, я знаю, что мне нужно дать ей эту возможность разобраться в себе и своей жизни, пусть даже если мне не хочется отпускать Sандру, говоря о ее чувствах к тому мужчине. Разумеется, — это опасно, но мне нужно быть нормальным родителем. Вдруг это правда ее судьба и я вот так ей все испорчу? Мы должны давать детям право выбора пути их жизни, и если потребуется, то помочь советом или поддержать их, но никак не противоречить им и ломать ее. «Не для того мы — папы и мамы, воспитываем и рожаем…» — Sандра? — неуверенно спросила я, ожидая ее отклика, на что дочь, слушая мой голос, перестала реветь. — Наверное, нам действительно стоит поехать в Лондон вместе с Хэнком… Над нами нависает пауза, из-за которой после пары минут раздумий, моя девочка проговаривает: — Ты правда так считаешь? Это же не злая шутка? Моя девочка застывает на месте, пока я недоумеваю от наших «передышек» в диалоге, но потом она резко кидается ко мне и крепко обнимает в ответ. — Мама! Мамочка! Дорогая! Спасибо! Спасибо! Ты самая лучшая! Прости меня… От такого поворота событий, я не выдерживаю, отчего слезы непроизвольно начинают катиться из глаз, а руки — сильнее прижимают мою кроху к себе. Я радуюсь этому мгновению нашего какого-то «воссоединения», ведь смысл стараться ради новой и полноценной семьи, возрастает в сто крат. Они — моя новая жизнь и я не могу позволить себе все это потерять или разрушить. Это же — мой новый смысл добиваться еще больше… — Я — совсем обычная, но и ты тоже меня — прости, любимая моя…