***
Гнетущая тишина с редким карканьем ворон уже не казалась настолько давящей. Проходя мимо могил, не особо рассматривая их, Рейнеке то и дело замечала других людей, пришедших навестить покойных родственников. Это тоже вселяло уверенность: она на кладбище не одна. Из живых, естественно. — Где же ты можешь быть?.. — себе под нос спрашивала рыжая. Искомое никак не хотело показываться. Питерс разочарованно кусала губу каждый раз, когда проходила полный ряд могил и приступала к следующему. Множество мелькнувших лиц, смотрящих со своих мраморных надгробий, подталкивали к желанию отчаянно взвыть и бросить все дела, чтобы самому лечь в гроб. Девушка, достаточно молодая, не дожившая и до тридцати лет, со свежими белыми лилиями рядом и игрушечным медведем. Лилии, знак непорочности и чистоты… Возможно, у неё была семья, муж с ребёнком, которые однажды не дождались её с работы. Может, произошел несчастный случай; может, она сама решила уйти из жизни. Возможно, эти цветы принесла её единственная лучшая подруга, а, может, рядом живущая бабушка, считавшая девушку своей внучкой. Уже нет смысла узнавать. «Спи спокойно», — одними губами прошептала Рейнеке, переводя взгляд на соседнюю могилу. Над ней был возведен высокий крест с надписью на латыни, поэтому Питерс прошла дальше. Взгляд внезапно упал на дальнюю, самую заросшую. Посчитав это знаком, Рей направилась к ней. С мраморного камня на неё смотрел паренёк лет семнадцати. Его глаза источали свет, а широкая улыбка грела душу. Волосы прикрывали лоб и немного лезли в глаза, но тёмные брови всё равно можно было разглядеть. Говорят, темные брови и ресницы, когда сам по себе ты блондин, — признак голубых кровей. Возможно, мальчик жил в достатке. Хотя по одной лишь генетике этого не скажешь. Рей усмехнулась. Он был похож на солнышко. Такое теплое и ласковое. Нет, этот человек не может оказаться тем ужасным призраком. Просто не может. Видимо, она снова ошиблась. Это просто случайный мальчик, попавший в поле её зрения. Опустив руку на зелень, что чуть ли не кустами росла на могиле, Рей, повинуясь какому-то жалостливому порыву, начала её срывать, потихоньку приводя в порядок. Почему же его все забыли? Неужели у мальчика не было семьи? Один в этом ужасном мире… Одно такое солнышко. Неко поджала губу, понимая, как же его жалко. — И пусть вода тебя хранит, — прочитала Рейнеке, когда оборвала растения, прикрывавшие все надписи ниже фотографии. — Вода… Либо те, кто хоронили тебя, умом не блещут, либо ты был пловцом, либо, что совсем не верится, утопленником… Проведя рукой по мрамору, стирая грязь, Неко вновь прочитала вслух: — Бенджамин Петерсон, почти восемнадцать. А у нас схожие в чём-то фамилии. Отряхнув руки от сухой земли и оттянув ветровку чуть ниже, чтобы поясница не была открыта, Рей внезапно выпрямилась и оглянулась. Ей показалось, что кто-то звал её. Девушка уже удивилась, что знакомые могут здесь делать, но все оставшиеся в видимости люди даже не смотрели на неё. Мотнув головой, она протянула руку, чтобы вырвать последний мелкий сорняк, как что-то вцепилось в запястье и стало тянуть вниз. Рейнеке взвизгнула, боясь, что это змея, и попыталась наступить на неё ногой, но усилившаяся хватка подкосила Питерс и лишила её спокойствия напрочь. — Помогите! Помогите! — закричала она, в мгновение покрываясь потом, стоило заметить, что это отнюдь не змея. Это человеческая рука. Которая торчит из-под земли и тянет на себя. «Зомби не существует, это просто чей-то прикол, господи, успокойся, успокойся, Рей, черт тебя дери!» Криков девушки никто не услышал. Однако ей было не до этого. Зарычав, Неко упёрлась ногой об надгробие и, не сдерживая крика, стала вытягивать руку вверх. Не слыша ничего от стука сердца в ушах, девушка поняла, что вырвалась, и по инерции со вздохом упала на спину. Но не успела она даже предпринять попытку подняться, как за ногу ухватилась еще одна рука. Неко не успела даже пискнуть от страха быть погребённой заживо, как свет исчез, воздух из лёгких выбило, а голова оказалась под землёй. За секунды девушки, сидящей на земле, не стало. Никто даже не заметил, что случилось. Боясь открыть глаза, Питерс попыталась сделать вдох. На удивление, у неё получилось, однако, она чуть не закашлялась от отвратительной вони. Переступая животный ужас, она открывает глаза, но всё равно ничего не видит. Кругом лишь тьма. Пытаясь хотя бы присесть, она ударяется лбом о какую-то поверхность и шипит от боли. — Чёрт возьми… Пытаясь пошевелиться, она понимает — вокруг стены, а под ней что-то ещё. Если она в могиле, то бишь в гробу, значит внизу… — Господи… Труп… На лбу выступает пот, а глаза слезятся от омерзения и безысходности. Стоит ей всхлипнуть, как из-за спины начинает доноситься хихиканье. Рейнеке едва не седеет. Он приглушённо смеётся и довольно улыбается, пока Питерс вздрагивает и пытается выбраться. Это он. Он. Он хочет её убить. Он заманил её сюда. Воздуха почти нет. Надо дышать меньше, надо выбираться, надо что-то делать! От паники мысли разлетаются пеплом, в животе разрастается дикий ужас, всё тело сводит, словно парализованное. — Выпусти меня! — дрожащим голосом кричит Рейнеке. — Ну что, как тебе мои загадки? — звучит из-за спины. — Мне очень нравится играть с людьми. Они такие хру~упкие. Рейнеке в мгновение оказывается тесно прижатой к нему. Его рука грубо гладит талию, с недюжинной силой он давит на неё, словно хочет поглотить. Ей становится трудно дышать, рёбра, кажется, скоро треснут. Девушка готова тотчас закричать и начать вырываться, бить его, но вовремя осознаёт, что это бесполезно. Но и сдаваться Питерс не собирается. Нащупывая свободной рукой в кармане телефон, угасающим сознанием она вспоминает, как послать сигнал SOS. Зажав трижды кнопку громкости, она пытается ударить локтем Утопленника, чтобы отвлечь, пока сигнал с её местоположением отсылается всем контактам. — Тебе не стоило это делать, — мурлычет Бен, прекрасно всё заметивший. Рей с трудом сглатывает ком в горле. В кармане что-то начинает шевелиться. Издав писк, Питерс понимает — с экрана телефона вылезла рука. Она вцепилась в бок Неко. «От меня сейчас кусок оторвут», — судорожно думает рыжая, сдерживая рыдание и крики, когда в плоть вонзаются чужие пальцы, а бедро начинает разрывать от острой боли. В глазах мелькают разноцветные точки, от боли Рей изгибается, сильнее вжимаясь в Утопленника, чтобы хоть как-то избавиться от его хватки. Материальный призрак довольно смеётся. В голове всё смешивается: это хихиканье, боль, омерзение, всё это сливается в одно сумасшествие, которое то отходит на задний план, и тогда Неко облегчённо думает, что она сейчас отключится, то наоборот, слишком явно звучит в голове. Ледяное костлявое тело позади пахнет речной водой. Рейнеке хватается за эту мысль как за спасение, канат, что сможет вытащить её из фантасмагории. Она вспоминает, как увидела личинки, ползающие в её ране, и вместе с болью к груди подкатывает ком тошноты, который даёт ей остаться в чувствах. — Отпусти, — со скрипом в горле шепчет Питерс, — Бен. — Назови еще раз моё имя, ну же, — ухмыляется Утопленник. Она обливается потом, задыхается и уже мечтает отойти в мир иной, ведь надеяться на помощь уже нет смысла. Тем не менее, поворачивать голову на мертвеца она всё ещё боится. Его самого это только забавляет, доставляет невероятное удовольствие. — Ну же... — протягивает шёпотом Бен. Внезапно её уха касается что-то склизкое, Рей дёргается вперед от отвращения, но места катастрофически мало. Она и так максимально обездвижена. Утопленник едва не получает оргазм, когда обхватывает мочку её уха губами, с извращенским фанатизмом прокусывает его и потихоньку потягивает кровь. Удовлетворив одно из своих желаний, он кладёт свободную руку на лоб жертве и поворачивает её голову вбок, после чего впускает свой длинный язык в само ухо. Питерс визжит со всех сил и дёргается, пытаясь сбросить мертвеца, но он лишь сильнее сжимает пальцы. Он улыбается, и она это чувствует. Когда сознание окончательно срывается с каната устойчивости, перед глазами плывет, а отвращение стоит у глотки, Питерс из последних сил вытягивает руку и, обхватив ей лицо Утопленника, с силой ударяет им об доски гроба. Мертвец заливисто смеётся и отпускает свою жертву, давая ей вдохнуть полной грудью крохи кислорода. Это последнее, что она слышит перед тем, как в гробу начинает набираться вода. Метаясь из стороны в сторону, она проклинает призрака и едва не захлебывается. Зажмурившись и простившись с жизнью, всё ещё слыша в голове отголоски противного до скрежета зубов смеха, девушка вдыхает воздух и погружается в воду с головой. Только теперь её ничто не сковывает. Ни мертвец, ни стенки гроба. Осознав это, Питерс открыла глаза, увидела под собой темнеющее приближающееся дно, к которому она опускалась, и стала из последних сил грести наверх. Преодолев тонкую гладь озера, она глубоко вдохнула воздух, едва вновь не пойдя ко дну. Солнце неприятно и одновременно приятно слепило глаза. Выжить и увидеть закат — это прекрасно! Чёрт возьми, она выжила. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — закричала Неко, вываливая все свои эмоции в ярость. Если б могла — с удовольствием бы набила морду. А пока остается лишь кричать в надежде, что эта тварь услышит. Вспомнив, что происходило, Рей с остервенением стала промывать уши, искренне боясь нащупать там опарышей. И только после она поплыла к берегу, изредка переворачиваясь на спину, чтобы передохнуть. Холодная вода остужала разгорячённое тело, адреналин сходил на нет, боль загоралась с новой силой. Бедро разрывало, губы были искусаны до крови, хотелось просто лечь в теплой кровати и плакать, реветь белугой.***
Когда под ногами была твердая поверхность, дрожа от холода, Неко стала выжимать одежду. Джинсы на бедре были порваны, а на теле были ужасные глубокие раны, которые не переставали кровоточить. Нахмуренно оторвав от посеревшей рубашки лоскут и выжав его, Рей с вскриками от неосторожных движений трясущимися руками перевязала рану. — Зачем только ввязалась в это… Влажная одежда не грела от слова совсем. Тем не менее, и голой разгуливать не лучшая идея. — Лучше уж так, — прохрипела Неко, стуча зубами от холода и пытаясь согреть себя, растирая конечности. Идти было некуда. Она находилась у озера, впереди открывался огромный неприветливый лес, а солнце уже садилось за горизонт. Чтобы выжить, нужно было что-то предпринять. — Надеюсь, что-то из учений отца мне пригодится. Питерс, глубоко вздохнув, пошагала вперёд, старательно игнорируя негнущиеся ноги и урчащий от голода живот. Ветер пробирался под легкую ветровку и старательно пытался превратить бедную девушку в кусочек льда. Так, по крайней мере, казалось ей самой. И чем дольше она бродила, ища какое-то селение или людей, тем больше превращалась в ледяную принцессу с посиневшей кожей и потускневшими глазами. Устало присев у дерева, она подняла голову наверх, рассматривая сумеречное небо. От безысходности внутри было пусто, моральное истощение не давало рукам подняться, чтобы ударить себя по щеке и привести в чувства. Это конец. Так она и умрёт. Замерзшая, замученная, с синяками по всему телу. Как будут родители без неё? Что с ними станет? Что расскажут любимым двойняшкам? Они даже не сразу поймут, где Рей, будут её долго искать и что увидят? Окоченевший труп, изъеденный лесной живностью. Мать сойдет с ума, она не сможет выдержать такое. — Как же я вас люблю, пожалуйста, помните обо мне, — прошептала Неко, игнорируя слезы, текущие по щекам. Это небо прекрасно. Его не испортят никакие призраки. Оно будет вечным и неизменным. А люди будут сменяться новыми поколениями, изобретать технологии, но, как и небо, оставаться такими же одинаковыми внутри. Внезапно Рейнеке ощутила какое-то давление, словно мимо проходит кто-то могущественный, испуская свою ауру на подданных. Сжавшись еще сильнее, она повернула голову вбок и заметила женскую фигуру в зеленой толстовке, которая быстрым шагом шла в сторону озера. — Стой! — закричала хрипло Неко, закашлявшись от боли в горле, вытягивая руку вперёд. — Постой! Пожалуйста, помоги мне! Пожалуйста… Но никто не услышал. Рейнеке попыталась встать на дрожащие ноги, чтобы догнать человека, но тут же ослабленно сползла по дереву вниз, содрогаясь в беззвучных рыданиях. — Помоги… Внезапно ей на лицо что-то упало. Рей не поняла сразу, подумала, что это лист дерева, но оказалось, что это ветром принесенный лист бумаги. Пытаясь во тьме что-то разглядеть, Неко прочла: «Не забывай о своей цели». Она смотрела в эти слова слишком долго, пытаясь найти какую-то подсказку или надеясь увидеть заклинание, которое вернёт её домой, но ничего не происходило. Скомкав от злости бессмысленный клок бумаги и выкинув его в сторону, Рей прикусила губу и тут же вновь получила по лицу этим же листком, который отбросило назад ветром. — Да что же такое… — прошептала она, разворачивая лист вновь. Надпись изменилась: «Помни о нас». Злость утихла. Явилось осознание. Она вспомнила, как отец учил её преодолевать препятствия, как из раза в раз говорил, что нельзя забывать изначальную цель. Как родители успокаивали её после очередных срывов, как терпели её припадки и лечили от фобий всей семьей: имея плотный график работы, они всё равно находили время провести его с Неко, бывало, даже брали отгулы, когда девушке было страшно находиться дома. Они так много сделали для неё. «Мама… Папа… Я чуть не подвела вас, простите, — Рей затряслась в рыданиях. — Я не должна сдаваться, ведь вы не сдались тогда. Спасибо, что вы у меня есть». «Я должна разобраться с призраком. Чтобы никто больше не пострадал. Особенно мои близкие». Поднимаясь на одеревеневшие ноги и придерживаясь ствола дерева, рыжая, чихнув, сделала пару осторожных шагов вперед и тут же упала на колени. Ударив кулаком землю, она пискнула от боли и тут же потрогала то, на что наткнулась. Небольшая сухая веточка. Точно! Нужен костер! Нашарив под руками еще горсть веток, она сгребла их в кучу и стала ползать рядом, пытаясь найти ещё немного. Странная, наверное, картина. Неко бы засмеялась, да не до этого. С помощью невероятной силы воли она всё-таки насобирала хвороста, однако с помощью двух камней выжечь искру никак не получалось. — Ну давай же, — трясущимися руками терла камни Рей, пока в отчаянии не выкинула их в сторону, стоило случайно задеть себя по пальцу. — Твою мать… Внезапно сбоку что-то зашевелилось. Рей замерла, рассматривая, как небольшой кустик передвигался на другое место. Потерев глаза, она подползла ближе и дотронулась до него, тут же дергаясь назад. Испуганно схватив камень под рукой, она кинула его в куст, который в мгновение ока растворился в воздухе, а на его месте появилась сверкающая лазурным цветом рупия. — Я в игре… Надо просто выбраться отсюда! Умереть! Точно! — обрадовалась Питерс, подползая обратно к хворосту с намерением взять палочку поострее и воткнуть себе в шею. Однако, она так и не коснулась веток — из-за спины прилетел фаербол, который в мгновение разжёг костер. Питерс удивленно обернулась и заметила статую, которая уже не первый раз помогала ей. Она выглядела устрашающе в ночи, но хватало одного факта — статуя помогла. — Я… Спасибо большое! — улыбнулась Питерс, стирая с глаз подступившие капли слёз и пододвигаясь ближе к теплому огню, чтобы погреться. Спасение приходит в самый последний момент. А может ли быть, что статуя просто не хочет, чтобы Рей умирала? Не, бред какой-то, статуя не может знать, что Рейнеке — это человек в игре. Согреваясь и обретая живой вид, Рей счастливо обернулась. — Садись ближе, не стой там. Когда Рей повернулась лицом к костру, эта статуя уже стояла рядом. Вздрогнув от неожиданного появления, Рей глупо улыбнулась и подобрала под себя ноги как воробушек, чтобы сохранять тепло. — Спасибо. Без тебя я бы наверное убила себя. Знаешь, ты выглядишь более живым, чем тогда, когда я встретила тебя в первый раз. Похожая на Линка статуя и правда преобразилась: исчезла угловатость, более живым стало лицо. Словно со временем она превратится в реального человека. — Наверное, у тебя нет никаких проблем. А я вот хочу избавиться от проклятия и разгадать тайны одного призрака. Он мучает меня, кажется, ему нравится это делать. Если б только мы могли прийти к какому-то соглашению… — Эй! — раздался крик впереди. Рейнеке попыталась вглядеться в темноту — к ним приближался небольшого роста человек, больше похожий на маленького гнома. Повернув голову, Питерс заметила, что статуя исчезла. — Что вам нужно? — настороженно спрашивает Питерс, поднимая с земли злополучный камень. — Я обычный путник, извините, я просто потерялся в лесу! Позвольте переждать ночь у вашего костра? В свет вышел гном с большой походной сумкой. Его маленькие глазки-пуговки блестели от слёз, видимо, он тоже долго плутал и прилично замерз. — Оружия нет? — подозрительно спросила Неко. — Нет, вы что! В моем рюкзаке только еда и теплые вещи, которые я должен был отнести своей бабуле, но потерялся в лесу, когда погнался за бабочками, — размахивал он своими маленькими руками. Рейнеке осторожно оглядела его и кивнула. Гном тут же радостно подбежал к костру и принялся греть ладошки. — А как далеко находится ближайшая деревня? — За озером. Там живет моя бабуля и другие гномы. Неко кивнула, рассматривая забавный алый колпак на голове путника. Он не казался тем, кто сможет причинить вред. По высоте он даже не доставал ей до пупка, такого пнул — и улетит как футбольный мячик, поэтому опасаться нечего. При том, кажется, он был совсем ребенком. Или подростком. — Как тебя зовут? — Габриэль, а вас как, мисс? — весело ответил гном. — Рейнеке, — мягко улыбнулась девушка. — У вас красивое имя, и волосы у вас красивые, такие яркие! У нас таких не бывает, все гномы темноволосые. — Слушай, Габриэль, — начала сконфуженно девушка, когда у нее заныл живот, — ты говорил, что у тебя есть еда, так ведь? Могу я попросить немного хлеба? — Ох, мисс, для того кто дал мне тёплое место, можно не ограничиваться хлебом! Я с удовольствием вас угощу! Жизнь налаживалась. Небольшой перекус завершился хвалебными одами смущенному гному и большим желанием поспать. Только одного девушка не учла — в салате, что ей предложил Габриэль, находилось мясо. Непереносимость белков. Вот, почему она и была вегетарианцем. Статуя, всё время пристально наблюдавшая, пылала ревнивой яростью. Рейнеке нельзя было умирать в игре так рано. А этот недоносок всё испортил. Потому на утро не проснулся никто. Ни Рейнеке, задохнувшаяся от анафилактического шока, ни Габриэль, сожженный пламенем ненависти Бена Утопленника.***
Гробовщик, сделавший всю свою работу и стороживший кладбище от мародеров, неожиданно услышал крик. Привыкший к ужасам ночи, он быстро добрался до места, откуда доносились странные звуки. Свежая могила без надгробия ходила ходуном, и он, наслышанный о людях, погребенных заживо, тут же принялся копать. Добравшись до гроба и тут же раскрыв его, он чуть снова не поседел, когда увидел живую плачущую девушку с рыжими волосами.