В твоих руках

POV Елена       Просыпаюсь от того, что кто-то скрипит дверью. Морщусь и, скрипнув зубами, открываю глаза, планируя запустить подушкой в того, кто нарушил мой сон. Но потом понимаю, что в этого человека явно кидать подушкой не нужно, а то будет тонна глупых вопросов и еще более глупых ответов. — Мэтти! — Привет, — парень садится на кресло возле кровати и широко зевает, да так сильно, что у меня создается впечатление, что он не спал несколько дней. — Не ожидала тебя увидеть в этом месяце, — перевалившись через скомканное одеяло, целую его в щеку и приваливаюсь к его широкому мягкому плечу, прикрыв глаза.       Мой родной, милый, спокойный братишка Мэтт. С ним никогда ничего не происходит, никогда ничего не случается, у него почти никогда нет новостей, хвастаться ему нечем, кроме разве что золотой медали по окончании школы да знакомством с крутыми бунтарями нашего района. Насколько я знаю, с девятого класса он каким-то образом держал возле себя одну девчонку, пока та, в итоге не устав от него, не переспала с первым же кобелем на вписке, не родила и не уехала куда-то к черту на куличики. Я бы хотела сказать, что Мэтт переживал, но это было бы слишком просто: я никогда не видела, чтобы мои подруги так убивались из-за парней и ошибок, как он из-за своей девчонки. Но ему даже смелости не хватило тупо рискнуть порезать вены или, напившись, позвонить ей и обматерить. Он только нажрал почти десять килограмм, заработал проблему с желудком и покрасился в зеленый, чтобы, как он думал, казаться крутым. И не понятно, что бы было с ним дальше, если бы мой второй братишка не пришел к нему домой, не заставил принять душ, побриться, не купил ему новую нормальную одежду, привел в парикмахерскую, где его привели в порядок, а потом бы не отвел на всю ночь в стриптиз-клуб, откуда тот уже вышел вполне нормальным возмужавшим человеком, который резко захотел добиться чего-то такого, чтобы его бывшая поняла, какого парня упустила. Кажется, Мэтт до сих боготворит за тот поступок Деймона, по крайней мере каждый раз, когда он его видит, смотрит на него, как на Создателя. Смешно, если честно. — Как дела? — расправляю ворот его смявшейся рубашки, и он слабо улыбается. — Сара приняла мое предложение. — Сара приняла… погоди, — удивленно смотрю на него и ловлю его счастливый взгляд. — Что, та самая Сара? Которая модель из Италии? Ты все-таки сделал ей предложение? — не веря тому, что он реально кивает, закрываю рот руками, тряся головой. — Да ты прикалываешься! — Нет, она согласилась, — улыбнулся парень, запустив руку в волосы. — Я купил ей очень красивое кольцо, и она его приняла. — Я так рада за тебя, — целую его в щеку, и он смешно трет ею о плечо, словно боясь, что я, как в детстве, его обслюнявлю. — Ты молодец. — Верно. Добился того, к чему стремился. — Только ты не боишься семейной жизни? — А чего ее бояться? Это же прекрасно. Особенно, если у нас будет ребенок. — Но, Мэтти, тебе через пару месяцев только девятнадцать будет. Не рано ли? — А с чего это ты вдруг стала экспертом в семейной жизни? Ты же раньше как-то вообще не интересовалась этой темой, а тут едва ли не советы даешь. Что изменилось? — Не знаю… Просто я правда не понимаю, как ты можешь быть так спокоен. Это же ответственность. И если она реально родит? Ты же не так много зарабатываешь, да еще и учишься. У тебя и времени-то на семью нет. — Елена, — он закатывает глаза, вытянув губы в тонкую линию, — я знаю, что делаю. Я хочу быть с ней, я вижу ее своей женой, а все остальное приложится. — Ты ее любишь? — Кого? — А о ком мы говорим? — Не язви. — А ты не тупи. Естественно, я про Сару. Ты ее любишь? — Я бы прям так не сказал. Любовь — это все-таки слишком сильное чувство, я бы не хотел разбрасываться такими громкими словами. — Погоди, — хмурюсь, непонимающе глядя на него, — то есть ты берешь в жену девушку, которую не любишь? В чем тогда смысл? — Мне хорошо с ней. Мы работаем в схожей сфере. У нас интересы совпадают… — Ты сейчас описал коллегу или, в крайней случае, лучшего друга, но никак не вторую половинку. — Тебе ли об этом говорить? — Мэтт усмехается, поправив рубашку. — Ты мелкая еще, не тебе судить о твоих вещах. — Я бы не сказала, что ты тоже такой уж взрослый, — недовольно складываю руки на груди и отодвигаюсь от него, поджав губы.       Вот что я не переношу в Мэтте, так это его чрезмерную любовь к себе и уверенность, что он самый умный, что все знает, все умеет, что все без исключения должны его слушаться безоговорочно. Это ужасно выбешивает, особенно когда он говорит о чем-то, что совсем не знает, но все равно вещает так, словно он собаку в этом деле съел. Страшно раздражает, но приходится терпеть. — Полтора года многое меняют, — он пожимает плечами и отходит к окну, выглядывая на улицу. — Ладно, хватит обо мне, — да ладно? — Расскажи что-нибудь о твоей жизни. Как твои дела? — он что, правда спросил? В первую секунду так удивляюсь, что даже забываю, что мне нужно что-то отвечать. — Елена? — Дела? Да, вроде, ничего такого… — судорожно роюсь в своей памяти, стараясь свыкнуться с мыслью, что мой дражайший Нарцисс решил поинтересоваться моей жизнью. — А, точно! У меня было свидание со Стефаном! — С кем? — он удивленно выгибает бровь, и мне, кажется, сводит губы от гнева.       Я скоро смогу начинать уже зарубки на двери делать, столько раз я рассказывала ему о Стефане. Я, кажется, всем уже о нем рассказала все, что только можно и что сама знаю. Касаясь едва ли не таких подробностей, как милая родинка-звездочка на сгибе локтя правой руки, от которой я почему-то тащусь. Но Мэтт, Мэтт, Мэтт… Видимо, он прослушал все триста миллиардов раз, когда я вопила о любви всей своей жизни. Обидно. — Мэээээээтт, — видимо, мои глаза начинают сверкать, потому что он вдруг хохочет, потрепав меня по голове, что в данный момент меня страшно бесит. — Отвали! — Да успокойся. Просто я реально не знаю, кто это. Ты о нем, наверное, мне не рассказывала. — Мэтт, — очень серьезно обещаю я, — я сейчас тебе в рожу вцеплюсь. — Да хватит. Так кто это? — мне бы его послать, но мне так хочется еще с кем-то поделиться эмоциями, что я засовываю свою гордость куда подальше и, глубоко вдохнув, продолжаю. — Парень из моей школы. Стефан Фокс. Он мне нравится уже фиг знает сколько. — Ааа, — вдруг протягивает брат, и я закатываю глаза, — он-то? Что, сис, все сохнешь по нему? — Я ведь просила меня так не называть. — А раньше тебе нравилось. — Ничего подобного. Просто говорить было неудобно. — А сейчас что, вдруг стало удобно? — Я оборзела, — легко дергаю плечами и зеваю, тряхнув волосами. — Мне все можно. Еще немного, и стану совершеннолетней. — И что планируешь? Что хочешь в будущем? — Пока я просто хочу осознавать, что мне все можно. А дальше я не думала. Лень. — Это дело серьезно, Елена, — Мэтт недовольно качает головой, сложив руки на груди. — О своем будущем нужно думать заранее, и чем раньше, тем лучше. — Вот только давай без таких мастер-классов, идет? — закатываю глаза, скрипнув зубами, и отхожу к шкафу, перебирая одежду без особой цели. Это как листать фотографии в телефоне в транспорте, когда рядом стоит красивый парень, а ты трусишь встретиться с ним взглядом и хочешь показать высшую степень занятости. — Я серьезно. Ты должна уже думать, куда пойдешь дальше учиться. — Я еще тут недоучилась, а ты уже о потом талдычишь. — Потому что это правильно. Нужно стремиться к чему-то. — Я стремлюсь. К дню рождению и первому стакану текилы. Пойдет стремление? — Мне не смешно. — А я и не начинала.       Он вдруг резко начинает бесить. Ну, как резко… Обычно через десять минут общения я начинаю его едва ли ненавидеть и желать, чтобы он как можно скорее свалил куда подальше. Он зануда, и тряпка в некотором роде, и просто дикий Нарцисс, от которого начинает воротить. Но разве я могу послать брата, которого вижу от силы три раза в год? А хотелось бы… — А как у тебя дела с парнями? — вдруг спрашивает он, и я напрягаюсь, как при разговоре с матерью. — Вот только не говори, что ты сейчас хочешь затронуть тему секса. Я тебя насмерть забью своим единорогом, обещаю. — Получается, ты девственница. — Нет, я трансвестит, — фыркаю я, испытывая страшное желание запустить его лицом в телевизор. Вот только экран жалко, он все-таки дорогой. — С тобой вообще можно серьезно поговорить? — Нет, нельзя, — слышится насмешливый голос в дверях, и я, подняв голову, вижу ухмыляющегося Деймона. Он в растянутых спортивных штанах и простой серой футболке, но, кажется, еще роднее он казаться не может.       Если честно, я не до конца понимаю, как ему это удается, но ему идут абсолютно все цвета. Он украшает каждый оттенок, каждый узор, каждую текстуру, ему вообще можно не морочиться в магазине, выбирая одежду. Просто выбрать одежду и на выход. Я даже не могу передать, как я ему завидую, ведь мне, несмотря на какие-то там убеждения, приходится мерить каждую вещь, чтобы потом дома не было скандалов. И то не всегда это выходит. Но одну вещь я могу сказать точно: если Деймон говорит, что вещь или цвет мне идет, это самая правдивая правда из всех правдивых правд, которые только существуют. Я слушаюсь его во всем и верю каждому его слову, даже если не особо уверена в том, что это так. — Она не знает, каково это, — невозмутимо продолжает он и заходит в комнату. Мэтт резко вскакивает, его лицо принимает выражение лица раба, который вдруг увидел своего короля в непосредственной близости, и мне отчаянно начинает казаться, что он сейчас обмочится от восторга. — Привет, Мэтт, — лучезарно улыбается Сальватор, и я чудом сдерживаю смешок, когда брат, покраснев, как помидор, цепляется в его руку, явно рискуя ее оторвать. — Здравствуй, Де… Дей… Деймон, — о, уже с третьего раза. Это явно прогресс. — Рад тебя видеть. — Взаимно, — кивает брюнет, и по тому, как дрожат его губи и брови, я понимаю, что он сам готов расхохотаться. — Как поживаешь? — закатываю глаза, многозначительно дернув бровями. Словно он не понимает, что он сейчас и одной целой фразы в его присутствии не скажет. — От… Отлич… — Замечательно, — перебиваю я его, не выдержав, — но, кажется, ты хотел позвонить невесте, не так ли? — А? — Мэтт с абсолютно тупым выражением лица поворачивается ко мне, и я снова испытываю желание запустить в него лампой. — Невесте? — Деймон вскидывает бровь и пожимает его руку. — Поздравляю, Мэтт. Большой шаг. — Спа…спасибо, — если можно еще сильнее раздуться от гордости, то тогда я жена Квазимодо. — Но я, наверное, — он сглатывает и пятится к двери, — и правда пойду. Дела… — Конечно, не смею задерживать, — снисходительно кивает мужчина и отступает, открыв ему дверь. Как только Мэтт выходит, Сальваторе сползает вниз по стенке, закрыв лицо руками. — Боже, и как такого упыря Земля-Матушка носит? — И не говори, — сползаю с дивана и сажусь рядом с ним, сжав его локоть и положив голову ему на плечо. — Деймон? — М? — А ты можешь мне рассказать кое о чем? — мои щеки начинают краснеть, и я поджимаю губы, надеясь, что это не очень заметно. — О чем именно? Я же, вроде, тебе уже все рассказал, — он щелкает меня по носу, и по телу расползается тепло. — Так о чем? Не спи, мышонок. — О… — вдох, — о сексе. — Я тебе все объяснил на пестиках-тычинках. А наглядного объяснения можешь не ждать — я не совращаю малолетних. — Я не об этом, — трясу головой, кусая губы, и до боли скрещиваю руки на груди, — я о первом разе. Ну, о… о потери… девственности. — С чего вдруг такие вопросы? — он хмурится, ловя мой взгляд. — Надеюсь, ты не решила уже дать своей лисице то, что нужно хранить? Мелкая, я тебе объяснял: девственность — это как невосполняемые ресурсы, раз потратила — и все, больше не будет. Ты не сможешь снова сделаться невинной. — А первый раз он… запоминается надолго? — Вроде как на всю жизнь, — Деймон пожимает плечами, — но я свой почти не помню, если честно. Знаю только, что это была вечеринка, мы напились так, что говорить никто не мог, а мне дико хотелось наконец в кого-то сунуть. А, может, это был даже не первый раз. Вообще смутно помню свои похождения в этом плане. — Сколько тебе было? Примерно. — Шестнадцать, вроде. — Что?! — округляю глаза и недовольно фыркаю. — Мне талдычишь, что раньше восемнадцати нельзя, а сам! — Я никогда не говорил, что с меня нужно брать пример, котенок, — мужчина целует меня в висок. — Даже наоборот — так, как я, жить однозначно не надо. И поэтому я очень рад, что все это время ты слушалась меня и не допускала ошибок. — А как это происходит? — вдруг спрашиваю я, и к щекам снова приливает кровь. — Спрашивай напрямую, меня-то ты можешь не смущаться. Ты о том, больно ли это? — слабо киваю, до крови кусая нижнюю губу, и он, закатив глаза, дергает меня за подбородок, чтобы я перестала терзать себя. — Девчонки говорят, что больно. И это-то и понятно — на уроках по анатомии наверняка проходила, что да как там у девушек происходит. Именно поэтому для первого раза нужно выбрать нужного человека и, если получается, максимально удобное место, а не туалет и не машина. — А в чем разница? — Большая разница, мышонок. Если парень тебя реально любит, то он сделает все, буквально в лепешку разобьется ради того, чтобы тебе было минимально больно. Будет успокаивать тебя, целовать, двигаться как можно медленно, каждую секунду спрашивать, в порядке ли ты. И я очень надеюсь, что твой первый раз будет именно таким. Очень я не хочу, чтобы ты выла от боли из-за того, что тебя трахает какое-то пьяное быдло за гаражами. — А ты когда-нибудь… — медлю, собираюсь с мыслями, и продолжаю нерешительно, — имел дело с девственницами? — Конечно, — Деймон смешно щурится и подмигивает мне, — я вот сижу даже с ней, — толкаю его в плечо, усмехнувшись.       Вот за эту его черту люблю его еще сильнее. Он всегда знает, когда и как нужно разрядить обстановку, чтобы я расслабилась и перестала трусить. Я не знаю, как бы приспосабливалась к миру без его советов и шуточек, которые буквально помогают мне жить. — А если серьезно? — А если серьезно, то конечно имел. Пару раз. — И как это было? — мои губы почему-то начинают дрожать, и я боюсь лишний раз вдохнуть, чтобы не пропустить случайно хотя бы одно его слово. — Мокро, — он равнодушно жмет плечами, — и грязно. С ними потом столько проблем. — Почему? — Да потому что каждая девчонка свято верит, что парень, которому она, можно сказать, подарила себя, должен помнить ее до конца жизни и боготворить ее за то, что она преподнесла ему свой цветок. Такое случается крайне редко, поверь. Чаще всего парни даже не особо в курсе, что девушка, которую он собирается трахнуть, невинна. Только потом, поняв что-то неладное, они начинают материться и возмущаться, и в итоге тупо забывают, так как это не особо колышет. У нас-то другие организмы, нас не цепляет, что там девушки конкретно теряют ради нас. Но я все же очень рассчитываю, что ты с умом выберешь того, кому ты подаришь себя, — он медленно поднимается и потягивается, обнажив загорелый живот и полоску волос, теряющихся в ремне штанов. — Ну, чего расселась? — ухмыляется Деймон и одним легким движением ставит меня на ноги. — Выходной, как никак. Пошла бы погуляла хотя бы с Кэролайн. Что дома сидеть? — А ты? — А у меня дела. — Опять? — недовольно надуваю губы, и он, притянув меня к себе, целует в лоб, крепко обняв. — Опять.