В твоих руках

POV Елена       Я соврала.       Я соврала, когда сказала, что не хочу. Не хочу того, что мне предложил Деймон. Я боюсь, правда боюсь этого, но в то же время хочу. Хочу так, что с трудом могу дышать. И этот его взгляд, и горящие бешенством глаза, и напряженное тело — как я все это время могла не понимать, как хочу его, как он мне нужен? Не как брат, а гораздо больше.       Трясу головой, тря щеки до боли, стараясь избавиться от слез. Почему мы это делаем? Когда все так запуталось? Почему все это время мы были так слепы? Каждый раз, что я говорила, что люблю его, я даже не задумывалась, насколько это правдиво и что значит. Брат… Боже, сейчас это обращение звучит почти глупо. Он мне ближе, чем кто-либо. Я доверяю ему больше, чем себе, а наша ссора и его секс с Кэтрин… Я вывела его тем, что пыталась доказать, как сильно люблю Стефана. Стефан… Я почти забыла о его существовании за это время, обо всем, что между нами было, все это просто отошло на задний план. Я только сейчас поняла, что на самом деле не испытывала ничего к нему, ничего, что сейчас испытываю к Деймону.       Да, я переспала со Стефаном, и не раз, но чувства… Они ничто по сравнению с теми эмоциями, что сейчас бурлят по венам. Грубость Деймона, жесткость, уверенность и этот бешеный, нереальный взгляд, от которого хочется забиться в угол и одновременно прижаться еще ближе, чтобы прочувствовать каждый его миллиметр.       Испорченный, жесткий, самоуверенный… Мой Деймон. В горле встает ком от того, что я все испортила, снова, соврав, как и раньше. И сейчас мне даже не важно, что он врал мне о том, чем он занимается, сейчас я могу думать только, что он оттолкнул меня, снова, но этот «удар» гораздо больнее, чем раньше. Я хочу объяснится с ним, хочу вернуть его, я… я хочу его. ***       В машине мы едем молча, даже не глядя друг на друга, и это почти невыносимо. Мне хочется остановить машину, сесть к нему на колени и снова коснуться его губ, почувствовать его кожу под пальцами, трепетать от его прикосновений, но не могу, потому что он слишком зол, а я не хочу усугублять наше и так плачевное состояние.       Кусаю губы, прижав колени друг к другу до боли, и краем глаза ловлю его потемневший от гнева взгляд. Он шумно выдыхает, поджимает губы, цепляясь за руль до такой степени, что костяшки его пальцев становятся буквально белого цвета. — Еще раз так сделаешь, и я вырублю тебя до дома, — предупреждает он, и я замираю, глядя на его профиль. Как можно быть настолько идеальным? А я, дура, тратила время на других парней, в то время как рядом всегда был он. Как можно быть настолько слепой? И Кэролайн — она ведь сотни раз призывала меня открыть глаза и посмотреть правде в лицо, а я все кочевряжилась. Идиотка. Кажется, я должна Форбс бутылку шампанского и новую тушь.       До меня вдруг доходит, что он, по сути, видел меня без одежды, ведь когда я была ребенком, он купал меня, он поднимал меня на ноги, учил ходить, мыться, в туалет со мной ходил, как бы это не звучало.       Становится совсем не по себе, когда Деймон, шумно выдохнув, крепче цепляется за руль, на мгновение прикрыв глаза. Странно, что он трезв. Обычно от проблем он прячется именно под пеленой алкоголя, но сейчас… Неужели это все ради меня? Он сдерживается, старается вести себя нормально, все ради меня. Любовь щемит мне сердце, и я робко кладу руку на его колено, боясь даже вдохнуть. — Млять!!! — его вопль режет мой слух, и я чисто инстинктивно вжимаюсь спинкой в кресло, когда он, резко нажав на тормоз, выскакивает из автомобиля, хлопнув дверью со всей силы. Деймон замирает посреди дороги, запустив руки в волосы, и сдавленно рычит, откинув голову назад.       Это загородная дорога, машин нет, мы одни во всей округе, и все самые нереальные и пошлые фантазии, что когда-либо могли оказаться в моей голове, начинают бунтовать. Он, я, машина, вокруг никого и целый день впереди. Низ живота сжимает спазм, и я, толкнув ногой дверь, выскакиваю наружу и решительно подхожу к нему, повернув к себе. — Деймон… — Елена, нет! — шипит он, сверкая бешеными и такими любимыми голубыми глазами.       Отшатываюсь от его крика, но лишь на мгновение, а потом снова встаю вплотную к нему, пристально глядя в его глаза. Ближе… Ещё ближе… Хочу до него дотянуться… Дать ему почувствовать запах своих духов, вдохнуть его одеколон, от которого у меня начинает дрожать все тело. Нервы натянуты, как тетива. Хочу почувствовать его горькие поцелуи, потому что после них, я знаю, станет легко. Моё любимое сумасшествие, моё абсолютное ничего… — Что ты делаешь? — шепчет Деймон в дюйме от моих губ, и у меня все темнеет перед глазами от его хриплого голоса. — Чего ты хочешь от меня, Лена?.. Я… я устал, я так устал бороться с тобой… — Так не борись, — сиплю я в ответ, прижавшись грудью к его груди, — я соврала тогда, знаешь? Я… я хочу всего этого, очень хочу, правда… Просто… — Не ври мне, — его голос надламывается, и он крепче сжимает кулаки, — потому что, клянусь Богом, я убью тебя за ложь. — Мне нравится, нравится все, что ты сказал, все, что мы… делали… — вдох, выдох, вдох, — мне понравился наш поцелуй, наши касания… — Давай не будем об этом говорить, ладно? — он старается отвернуться, но я вижу, какого труда ему это стоит. — Но если я не могу? Я… никто не целовал меня так, как ты, — признаюсь я прежде, чем успею подумать о том, как эти слова повлияют на его и так воспаленное сознание. — Елена, нам нельзя… — в его глазах мольба остановить его, оттолкнуть, но черта с два я это сделаю. — А мне осточертело это слово, — цежу, положив руки на его плечи. — Я… я долго думала, кто ты для меня, и в какой-то момент поняла, что, кажется, люблю тебя не как сестра. Ты гораздо больше, чем просто брат… — Елена… — его пальцы касаются моего лица, и я забываю, что для жизни нужно дышать. Что нужно двигаться, думать, моргать. Все просто отходит на задний план. Потому что сейчас он — моя жизнь, — останови меня… — почти просит мужчина, так же, как и я, не дыша. — Пожалуйста… — выдыхаю я.       Подаюсь ближе и касаюсь его губ, робко, испуганно, словно ожидая, что он оттолкнет меня, снова, как и прежде, сделает больно, наорет, взорвется. Но он словно не в силах. Застыв, Деймон буквально плавится от вкуса моих губ, боясь лишний раз вдохнуть. А потом, сдавленно сглотнув, придвигается ближе и, запустив руки в мои волосы, отвечает на поцелуй, скользя языком по моим губам.       По его телу проносится дрожь, и я невольно думаю, целовал ли он когда-нибудь кого-то с такой нежностью. Теснее прижимаюсь к нему, и сердце пропускает удар, когда бедра трутся о его штаны, заряжая нас электричеством.       Он словно не успевает подумать, просто сделав то, о чем кричит его мозг — поднимает меня на руки и, усадив на капот автомобиля, вновь прижимается к губам, положив руки на мои бедра. Цепляюсь за его плечи, обхватив ногами его бедра, позволяя нашим языкам столкнуться, надеясь, что не расплавлюсь под напором его жадных поцелуев.       Не выдержав, Деймон запускает руки под мою футболку и, почувствовав уже напряженные соски, скользит по ними шершавыми пальцами, слыша, как в моей груди растет стон. Воздух куда-то девается из моих легких, и я шиплю сквозь зубы, откинув голову назад, скользя пальцами в его волосах. Сглотнув, он наклоняется и, подняв ткань, припадает губами к моей груди, лаская языком напряженный сосок. Мне остается только стонать, не в силах сдержаться, крепче цепляюсь руками в его волосы, и он, сдавленно рыкнув, продолжает ласкать мою грудь, прикрыв глаза и едва дыша.       Теснее приближаюсь к нему, что уже почти невозможно, потому что я и так ощущаю его каждой клеточкой своего тела, и брюнет медленно движет рукой от колена к моему бедру, проникнув пальцами под ткань шортов, проведя рукой по мокрым насквозь трусикам. Напрягаюсь в его руках, но не отстраняюсь, а наоборот подаюсь ближе к нему, давая понять, что все хорошо, что я готова, что я не остановлю его. — Ты снова мокрая… — рычит он мне на ухо, и я шумно сглатываю, глядя в его тёмные глаза. — Из-за тебя… — понимаю, что тем самым только усугубляю наше и так шаткое состояние, но я хочу показать, что уже не ребёнок, что я девушка, готовая принять его. Прямо сейчас, несмотря ни на что. — Что же мы творим? — Деймон прижимается носом к моему носу, и мы дышим одним дыханием, не разрывая зрительный контакт. Буквально ощушаю, как каждая моя мышца напрягается от его близости, и трусь бедрами о его руку. — Ты любишь меня, Деймон? — мой голос звенит в тишине. — Люблю… — Так люби меня, — шепчу я, прижимаясь губами к его губам.       Звенит пряжка его ремня, куда-то девается моя майка, и Деймон, быстро поцеловав меня, накидывается на мою грудь, лишь немного спустив лифчик. Внизу моего тела, кажется, пожар, и я чисто неосознанно направляю его туда, плавясь от каждого прикосновения его губ к моей коже.       Он берётся за мои шорты, намереваясь стащить их, и я совсем готова отключиться, начисто перестав думать и соображать, как вдруг в его штанах начинает что-то вибрировать. У Деймона уходит пара секунд, чтобы понять, что это мобильный, и он, достав телефон, отходит в сторону. — Да? Кэт? Чего надо? Нет, я спокоен, просто… — пауза, — я за рулём. Да, не дома. Встретиться? — он косится на меня и, взлохматив волосы, отворачивается. — Почему нет? Я через два часа буду дома, смогу заехать за тобой. Хорошо, тогда встретимся у моего дома. Да, часа два, не меньше, как будут дороги. Увидимся, — он отключается и, шумно сглотнув, идёт у машине, открыв дверь. — Ты опять выберешь ее? — мой голос звенит, пока я неслушающимися пальцами стараюсь застегнуть пуговицы на шортах. Развернувшись, Деймон подходит ко мне и, подняв майку, протягивает её мне. — Опять?! — ударяю его ей же по лицу, и он морщится, устало прикрыв глаза. — Лен, пожалуйста… Ты должна понять — ты мой ребёнок, — он пытается взять меня за руку, но я отталкиваю его и, спрыгнув с копота, рывком открываю дверь автомобиля. — А ты — ублюдок, Деймон. ***       Не помню, как мы добираемся до дома, но эта темноволосая шмара уже ждёт нас возле дома. Сука. Испытываю резкое недовольство от того, что не ношу балончик, что мне когда-то подарил Деймон — я бы сейчас с удовольствием выпрыснула ей в лицо. — Я тебя потеряла, — улыбается она, идя нам навстречу на своих каблуках. Шлюха, — думала, ты уехал и не предупредил меня. — Так вышло, детка, — он улыбается, и Пирс, обхватив руками его шею, страстно целует его в губы.       Внутри все сворачивается в один большой клубок ненависти. Это мои губы, моё тело, мой мужчина, черт возьми! Убрала от него руки, мразь! — Я приму душ, хорошо? — Деймон коротко целует её в щеку и идет к дому. — Вспотел по дороге. Подожди меня в гостиной. — Без проблем. — Спасибо.       Она идёт за ним в дом, но я, не выдержав, останавливаю её на крыльце, крепко сжав её локоть. — Все в порядке? — что за мерзкая снисходительная улыбка. — Нужно помощь с докладом? — Просто хочу предупредить, Пирс, — мой голос кажется каким-то грубым и чужим, — ты его не получишь. Он только мой, он принадлежит мне, и он никогда и ни за что не станет твоим. Так что отвали от него, иначе, клянусь, я вылью на тебя кислоту! — Что ты несешь? — в тёмных глазах блестит изумление. — Я сказала — отвали от него, Кэтрин! Я не знаю, зачем он тебе нужен и что ты задумала, но имей в виду — он никогда не будет принадлежать тебе. Он мой, — выплевываю слова ей в лицо и, захлопнув дверь дома, лечу в свою комнату и падаю на кровать, чувствуя, как слезы текут по щекам. Слишком много эмоций для пары дней. Слишком много слёз.