В твоих руках

POV Деймон — Мне срать, Рик. — Деймон. — Я уже сказал — мне вообще плевать, сколько там человек и в чем гребанная проблема. Мне нужна эта запись, и я ее получу. — Там полиция, Сокол. Понимаешь, что это слово значит? Значит, что если они поймут, кто ты, то тебе и твоей семьей будет реальный… — Я понимаю, но я должен добраться до нее и забрать. Ее не должен никто увидеть. — Млять, ты тупой?! Не получится! — Это ты тупой, Рик! Ты хочешь, чтобы они увидели, как семнадцатилетний ребенок застрелил человека? Это же жопа, догоняешь ты или нет?! Никто не должен знать, что случилось! — Как это вообще произошло? Она явно не могла случайно это сделать. Ты взял ее с собой на задание? У тебя вообще мозги есть?! — Я не брал ее с собой! Мы посрались, она, видимо, пошла за мной, меня прижали, этот ублюдок оказался изворотливым, скотина, у меня пушка улетала, а она… Я не знаю, что у нее в башке было на тот момент, но она его просто пристрелила, пробила его нахер и все. — Но как она сейчас так спокойно ходит? Меня после первого раза вырвало, а она на празднике была спокойна, как амеба. — Просто… Короче, мы отвлеклись после стрельбы, я отвез ее в свой дом загородом. — Ты что? — Рик замирает, подняв на меня испуганные глаза. — О, ради всего самого святого, Сокол! Только не говори, что ты ее трахнул! Ты же не настолько идиот! — Рик… — Ответь, млять, на гребанный вопрос! — Нет, я не трахнул ее… в том доме, — тише добавляю я, облизав губы, и отвожу глаза, шумно дыша через нос. — Но ты трахнул ее дома, верно? — На ее дне рождения. — Сколько? — Трижды. — Ты урод? — А что, блин, Рик?! Что с того? — Ты сейчас серьезно? Млять, скажи, что она не была девственницей, пожалуйста, — он запускает руки в волосы, стиснув зубы, и трясет головой, как собака. — Ради Бога, скажи, что ты не был ее первым. — Не был. Я тебе уже говорил, что она отдалась этому ублюдку Фоксу. — Слава Богу! — Но она бы хотела, чтобы это было так. — Сокол, ты понимаешь, что натворил? — он сжимает рукой мой затылок, заставляя смотреть ему в глаза, и пыхтит, почти не моргая. — Хорошо, что тебе хватило ума не лишить ее девственности, иначе я бы тебя тупо сдал, но хотя бы тут не лоханулся. — А в чем проблема? — цежу я, оттолкнув его руку. — Она хотела меня, я хотел ее, что не так? Почему я не мог ее трахнуть? — Потому что вы семья, потому что ты, технически, ее брат, а она, следственно, твоя сестра, потому что она ребенок, просто ребенок, который еще учится, а ты мужик, который столько вагин видел, словно ты гребанный порно-актер! Потому что ты ее старше на десять гребанных лет, даже больше, потому что это в корне была тухлая идея! Но самым коронным является то, что ты ей попросту жизнь сломал, ты понимаешь это? Ты просто этим трахом отвадил у нее всякое желание иметь нормальные отношения, которые должны быть в ее возрасте, с нормальным парнем, а не дегенератом, как ты! У нее должен быть нормальный партнер, примерно ее возраста и мировоззрения, а она теперь тупо не получит удовлетворения, потому что ты, сука, сломал ей все понятия о сексе, потому что ты, естественно, куда опытнее каждого ее одноклассника и знакомого, и получается, что она теперь будет каждый раз думать о тебе, сравнивать с тобой, забывая о парне, с которым будет спать, а она будет спать с другими парнями, потому что это жизнь, ее жизнь. Ты же не планируешь стать ее законным парнем и жениться на ней? — он фыркает, цокнув языком. — На это тебе хотя бы мозгов хватит, я надеюсь? Или ты уже настолько спился, что серое вещество не фурычит? — Отвали от меня! — толкаю его в грудь, стараясь успокоиться, но гнев бурлит во мне. И самое дерьмовое то, что я понимаю, что он прав, каждое его гребанное слово верно и по делу, и от этого реально становится нереально хреново. — Это не твое дело, Рик! — А чье? Если ты думаешь только членом, млять?! Она ребенок, ты понимаешь? Ребенок, которого ты вырастил! Создается мерзкое ощущение, что ты растил ее, как свинью на убой, чтобы потом она, так сказать, отрабатывала! Это отвратительно, Деймон! Включи свои гребанные мозги, если они еще есть! — Просто замолкни, сука! — ударяю его по лицу, и он отлетает на землю от неожиданности, каким-то чудом не влетев затылком в бордюр. На мгновение замираю, испугавшись, что потерял контроль, но он поднимается, сплевывает кровь и поднимает на меня бледное лицо с разбитым в кровь носом. Я жду, что он меня ударит, потому что мне реально нужна сейчас встряска, но он только с омерзением смотрит на меня, проведя рукой по лицу. — Ты мой друг, Деймон. Единственный, гребанный друг, и я хочу заботиться о тебе, потому что я, млять, не хочу как-нибудь найти твой труп с пробитой башкой в подворотне. Но если ты не включишь мозги, мне придется снять с тебя мерку для гроба. А сейчас — пошел нахер. Достану я тебе запись. Но это не ради тебя, сука, это ради мелкой, которой ты трахаешь жизнь больше, чем мне. — Рик… — Пошел в задницу, Деймон! Видеть тебя не хочу!       Поднимаю непонятно когда упавшую куртку и, отряхнув ее, разворачиваюсь, идя к дороге. В голове все пульсирует, гнев не ушел, несмотря ни на что, и я бы с удовольствием что-нибудь бы сломал, но под рукой нет ничего, и я с силой хлопаю дверью машины, сев в нее. Нажимаю на педаль газа на полную, выезжая со стоянки, чудом не влетев в автомобиль, и матерюсь в ответ на ругательства водителя. Бесит!!!       Цепляюсь за руль с такой силой, что рискую оторвать его к херам, перед глазами все словно в красном фильтре, и я рычу сквозь зубы, ударив по рулю кулаком. Страшно хочется закурить, но сигареты закончились, а в магазин лучше не идти — убью там еще кого-нибудь. Придушу вот этими, сука, руками, если кто пикнет.       Но в итоге все же заезжаю на парковку и, купив бутылку бурбона и сигареты, сажусь за руль и, открыв алкоголь, делаю большой глоток, едва не подавившись. Перед глазами все вертится, я снова и снова бью кулаками по рулю, рычу, матерюсь, задыхаясь от злости и беспомощности, понимая, в каком я дерьме, и закрываю глаза, запустив руки в волосы.       Я реально идиот, это же… Млять, под чем я был? Как я мог допустить все это? Да, я хотел Елену, я сейчас ее хочу, хочу так, что у меня сводит челюсть, хочу трахать ее всеми возможными способами, слышать ее стоны, оставлять на ее теле засосы, сделать так, чтобы она принадлежала мне, но она не шлюха, она не проститутка и не тупая курица, которые не уважают себя, позволяя мне так обращаться с собой. Она просто и тупо любит меня. Как вообще вышло, что этот чистый ребенок влюбился в такого ублюдка, как я? — Сука!!! — снова ударяю кулаком по рулю, стиснув челюсти. Все плывет, и хочется что-нибудь порвать и сломать, или кого-то по роже ударить, чтобы до крови, до мяса, чтобы от человека остался мешок с костями.       Слышу гудок автомобиля и в последнюю секунду выворачиваю с встречки, вылетев на обочину. Не помню, как мне удалось выровнять машину и не перевернуться, но пару секунд я реально не осознавал. Как знаете говорят, что в момент смерти человек видит свою жизнь? Какие-то гребанные картинки, воспоминания, сцены из прошлого. А я видел только лицо Елены, лицо Елены, когда она в двенадцать лет, после того, как я чуть не попал под поезд, пьяный, плакала у меня на груди, шепча снова и снова, цепляясь за меня своими маленькими ручками. — Только живи, Деймон. Просто живи. Иначе и я не смогу…       Сердце бешено стучит в груди, и я, зажмурившись, откидываю голову на спинку сидения, стараясь успокоиться. В голове не укладывается, что я мог умереть. Хотя такое вообще может хоть как-нибудь уложиться? Это ведь нереально — осознавать, что сейчас тебя могло не быть. Вот просто не быть. Ни чувств, ни эмоций, ни ощущения собственного тела, ни потребности в дыхании. И это страшно. Очень остро понимаешь, что всю гребанную жизнь я играл со смертью, снова и снова рискуя, но даже не понимая этого, а сейчас вдруг резко осознаешь, что ты мог погибнуть по щелчку пальцев, не успев даже толком что-то понять. И это реально стремно.       Пару минут уходит на то, чтобы взять себя в руки и прийти немного в себя, перестав паниковать. Только сейчас я осознал, что жизнь реально перевернулась у меня в голове.       Поняв, что мне просто нужно услышать голос Лены, достаю телефон все еще трясущимися руками и, сглотнув, набираю номер, надеясь, что мой голос не выдаст волнения. Пару гудков, и я уже начинаю паниковать, но потом раздается сонный голос. — Алло? — Блин, мелкая… — выдыхаю, закрыв глаза, и даже улыбаюсь, почувствовав облегчение. — Ты чего? Погоди, — шепчет она. Скрипит дверь, слышатся шаги, скрипит дверь, и она шумно выдыхает. — Да, ты чего такой… странный? — Все в порядке… Просто… Просто захотелось поговорить с тобой, — как же это тупо звучит, ей-богу, но сейчас мне просто нужно хотя бы так почувствовать ее. — Глупый, — слышу в ее голосе улыбку и сам улыбаюсь, чисто неосознанно. — Ты сейчас где? — Дела… — встряхиваюсь, поняв, насколько я глупо себя веду. — Ладно, я поеду дальше. И, Лен? — М? — Я люблю тебя, мелкая. Правда люблю. — Ты точно в порядке, Дей?       Моя маленькая девочка. Я должен прекратить этот беспредел, ради нее, ради нас. Если я реально ее люблю, то я остановлюсь и перестану делать настолько тупые вещи. Поэтому я лишь выдыхаю и киваю, прекрасно осознавая, что она меня не увидит. — Конечно. Увидимся. *** — Еще!       Четвертая стопка с громким стуком опускается на барную стойку, и я провожу рукой по губам, поморщившись. Алкоголь уже почти не ощутим, в груди боль притупилась, и я просто отрываюсь, оря вместе с толпой, чудом не наворачиваясь со стула, смеюсь, требую еще выпивку, кошусь на девушек в коротких юбках, не предпринимая попыток познакомиться, потому что мне тупо лень.       Вдруг чьи-то теплые руки ложатся на мои глаза, закрывая их, и женский голос шепчет мне на ухо, скользнув губами по мочке. — Угадай кто? — Понятия не имею, — отзываюсь я, положив руки на ее ладони, усмехаясь. — Я если подумать? — девушка фыркает, и я касаюсь ее тонких пальцев. Блин, почему они мне кажутся знакомыми? — Да, ты их очень хорошо знаешь… на себе, — отзывается она, словно читая мои мысли, и я хмурюсь, роясь в памяти. — Дашь подсказку? — Легко, — слышится смешок, она заставляет меня прогнуться в спине, и когда я упираюсь головой в ее грудь, накидывается на мои губы, властно сминая их, проникая языком в рот и исследуя его, жадно, уверенно, заводяще. Пару секунд просто охреневаю, стараясь понять, откуда мне знакомы эти движения и напор, но потом меня просто словно бьет током, и я кусаю кончик ее языка. Девушка шипит, крепче цепляясь за мои плечи. — Бекка… — шепчу я и, резко развернувшись, притягиваю блондинку к себе, глядя в ее наглые, зеленые глаза, когда она, облизав пухлые красные губы, проводит языком по моим губам, упираясь своими грудями в мою грудь.       Ребекка Майклсон. О да, эту девчонку я знаю от и до, буквально. Когда-то, несколько лет назад, она помогла мне во время заказа, нехило так прикрыв меня, и после этого пару раз была незаменимым партнером. У нас был нереально бурный роман: я ее душил, трахал до потери пульса и обмороков, она связывала меня, пользовалась воском, тащилась с БДСМ и требовала, чтобы я брал ее максимально жестко. Именно после нее я окончательно потерял любые шансы на возможную романтику в постели и отношениях, потому что слишком привык к грубости и дерзости, которые были между нами. Мы ссорились постоянно, орали до хрипа, бросались вещами, ломали мебель, а потом трахались, как в последний раз, до крови и синяков по всему телу. У Бекки были какие-то проблемы, так что наши отношения были в глубокой тайне, только потом я выяснил, что она была осуждена за убийство своего мужа, но никаких доказательств против нее не было, так что мне было вообще срать, особенно когда она рассказала мне, каким он был. В итоге на нее началась облава, потому что сестра ее бывшего нашла какие-то тупые доказательства, которые были слишком примитивными, но Бекс все равно пришлось скрываться, я ее прикрывал, всячески отводя след, но в конце концов она просто пропала. Ее телефон молчал, все соцсети были удалены, так что я решил, что она ушла на дно. Первое время бесился, тонул в депрессии, срывался на всех, а потом отошел, всячески забываясь в других женщинах, пока попросту не забыл об этой знойной блондинке. Но вот она, вернулась, такая же красивая, уверенная и дохера сексуальная. — Ты, млять, жива, — выдыхаю я, каким-то нереальным чудом оторвавшись от ее губ, и опускаю руки на ее бедра, сжав упругие бедра, едва прикрытые короткой юбкой. — Но как? — У меня были проблемы, — она легко пожимает плечами, проведя наманикюренным ногтем по моему ремню, — пришлось молчать. Я сменила имя, какое-то время была брюнеткой, работала в стрип-клубе для отвода глаз, пока тех ублюдков, что меня пасли, не грохнули. И как только я смогла вернуться под своим именем, решила найти тебя. И нашла, — блондинка подается вперед и прикусывает мой подбородок, упершись руками в мою грудь, — ты изменился, Деймон… Ты… как ты стал еще сексуальнее? Это невозможно. — На себя посмотри, — ухмыляюсь, проведя рукой по ее ягодицам и вонзив в них пальцы, поймав губами ее стон, — до сих пор помню каждый твой миллиметр, — шепчу, глядя в ее глаза, и она шумно сглатывает, потершись бедрами о мои бедра. — Хочешь? — Хочу.       Почти не помню, как оплачиваю напитки, как мы выходим из бара, как садимся в машину, как подпеваем радио, как забиваем на красный свет светофора, как едем на полной скорости, открыв все окна, как смеемся… Это как найти старого, давно забытого друга и умчаться в прошлое, которое было так дорого.       Подъехав к дому, вытаскиваю Ребекку из машины, крепко обняв ее за талию, вдыхая запах ее кожи — алкоголь, апельсиновые духи и лайм. Кайф. Это нечто реально ненормальное — спустя почти семь лет она ворвалась в мою жизнь, появившись буквально из ничего, словно и не пропадала, словно всех этих лет никогда не было, и эта женщина, которой я в свое время грезил, снова рядом, цепляется за мою руку, смеется, не смущаясь, и смотрит на меня своими ненормальными немного пьяными изумрудными глазами.       Распахиваю дверь пинком ноги, чудом не выронив ключ, и замираю, увидев на пороге Кэтрин и Елену, которые в изумлении смотрят на нас. Мы все четвертом застываем, не шевелясь, и смотрим друг на друга, стараясь переварить ситуацию. — Деймон? — Елена… — Кэтрин?! — Бекка!