В твоих руках

POV Елена — Стеф… — приподнимаю голову, зевая, и понимаю, что задремала. Рядом со Стефаном. Хреново. Надо срочно разбираться. Упаси Бог нас застукает Деймон — это же пипец будет, такой, что я никогда не смогу замолить грехи. Поэтому я приподнимаюсь на локтях и пихаю его в бок, коснувшись его плеча, — Стефан? Ну Стеф… — Спи, Лен… — отзывается он, не открывая глаза, и тянет меня к себе. — Стеф, блин… — Спи… — Стеф! — решительно слетаю с кровати, едва не навернувшись, и, ругнувшись, тру бедро, которым я ударилась о край кровати. — Черт! — Елена? — парень приподнимается на кровати и, заметив меня, мигом опускается рядом, помогая держаться на одной ноге, сжав руками мою талию. — Ты в порядке? Чего так резко вскочила? — Просто пора… у меня дела, — мямлю я, стараясь понять, как его можно повежливее сбагрить куда-нибудь, пока у меня проблемы не начались, — просто мама не должна знать о том, что ты… что ты был здесь со мной наедине. Поэтому… — Я понял, — он спокойно кивает и легко касается губами моего виска, обняв меня, — мне сейчас уйти или у нас есть время? — Эээ… — и почему я раньше думала, что мне нравятся его поцелуи? Прикосновения? Вообще его компания? Что за бред? Или у меня это сейчас из-за того, что я его сравниваю с Деймоном? Может, это и глупо, но я реально сейчас не могу Стефана определять, как непосредственно Стефана. Он словно просто парень, без имени, прошлого и настоящего, просто лицо, которые и рядом не стоит с моим Деймоном. В какой-то момент вспоминаю, что он все еще смотрит на меня, и, спохватившись, отвечаю, покраснев. — Как бы сейчас, наверное… — Хорошо, дорогая, — он притягивает меня к себе и, быстро коснувшись губ, идет к двери. Я даже не помню толком, как попрощалась с ним, как проводила его, только в какой-то момент ловлю себя на том, что стою на пороге, только что закрыв за ним дверь.       Кое-как доползаю до кухни, где выпиваю полчайника воды, почти не понимая, что она горячая, осознав это только тогда, когда изо рта едва ли не пар пошел. — Черт!!! А, блин!!!       В этот момент раздается звонок в дверь, и я едва не подскакиваю от неожиданности, чудом не начав материться, как обычно делает Деймон. Вот уж точно — с кем поведешься, от того и наберешься. — Кого принесли, твари? — цежу я, кое-как поправив край футболки, и плетусь в холл, рывком открыв дверь, чудом не впечатавшись в стенку. — Ох ты ж блин…       Вот какого хрена она приперлась? Делать ей не хрена? И, главное, сейчас даже Дея нет, что послать эту мисс Пирс как-нибудь более-менее вежливо, потому что я хочу ее тупо за волосы спустить по лестнице. Да и вообще — как можно быть такой красивой? Причем всегда. Ну это неправильно. Нереально. Нечестно. Почему ей так идет это черное платье? Почему волосы так блестят? Может, она проститутка под прикрытием? Ну не может нормальная баба быть постоянно такой невероятно сногсшибательной. Это в корне неправильно. Тварь. — Че надо? — упираю руки в бока, цокнув языком. — Деймона нет. — Я к тебе, — она решительно проходит вовнутрь, и я охреневаю от ее наглости. — Я не помню, чтобы впускала тебя, Кэтрин. — А я не помню причину, по которой ты бы могла меня ненавидеть, — парирует она, повернувшись ко мне, — в любом случае я пришла сюда мириться с тобой, хотела наладить отношения, но, видимо, безуспешно. — Рада, что до тебя дошло. Всего хорошего, — указываю рукой на дверь, прекрасно осознавая, что эта дрянь так просто не уйдет. А жаль. Очень жаль. — В таком случае будем говорить по-плохому, деточка, — она складывает руки на груди, пристально глядя на меня, и я напрягаюсь. Я ей сейчас в рожу ногтями вцеплюсь. — Что у тебя есть против меня, а? — нагло фыркаю, закатив глаза. — Шла бы ты отсюда, у меня дела. И вообще пора бы тебе запомнить, что ты здесь не желанный гость. — Я видела, как от тебя уходил парень, — обрывает меня Пирс, и я давлюсь воздухом. Вот же сука… — И я так думаю, что все правильно поняла, не правда ли? — Не твое дело, — только не это. Только не это. Только не… — Думаю, Деймону будет интересно это узнать, — сука!!! Чувствую, как у меня разом кончается весь воздух, и я начинаю кашлять, глядя в её наглые, бесстыжие глаза, просто не веря, что она реально сейчас мне угрожает. — Ты не посмеешь, — наконец хриплю я, облизав губы, надеясь, что паника не больше моих глаз, потому что сейчас реально очень страшно. — Хочешь проверить? — цедит она, довольно глядя на меня. — Мне он нужен, мне нравится Деймон, и я хочу быть с ним. А ты стоишь на пути. Я же привыкла устранять все помехи, которые не дают мне достичь цели. И если ты не готова просто так отпустить… — С хрена ли? -… То тогда я буду действовать жёстче, — спокойно заканчивает Кэтрин, и у меня снова сбивается дыхание. — Ты не расскажешь ему. Не посмеешь, — мой голос дрожит, и я крепче сжимаю кулаки, стараясь справиться с приступом бешенства. — Ещё как посмею, милочка, — она убирает волосы с лица лёгким движением и фыркает, — я не первый раз сталкиваюсь с соперницей и, поверь, умею с ними общаться. У каждого есть свой рычаг, слабое место, и твоя интрижка с этим парнишей как раз, видимо, одна из них. — Деймон… Деймон знает, — выплевываю я, очень надеясь, что она поверит и потеряет свой козырь, но коньячные глаза только на пару секунд сужаются, а потом она начинает смеяться, откинув голову. — Не тебе со мной бороться, Елена. Лучше остановись — я не простой противник, ты меня не одолеешь. Лучше дай мне делать то, что я хочу, иначе у тебя будут проблемы. Большие проблемы. — Пошла к черту, — выплевываю я, скрипнув зубами, — вон из моего дома. Сейчас. — Это твой выбор, — пожимает она плечами и, поправив сумку, идёт к двери.       Подхожу к двери в тот самый момент, когда она сама открывается, и я вижу на крыльце Деймона рядом со светловолосой грудастой девушкой в очень короткой юбке. Пару секунд мы пялимся друг на друга, все четверо, пока Деймон наконец не концентрирует на мне свой мутный взгляд. Он замирает, приоткрыв рот, и морщится, перестав, кажется, дышать. — Деймон? — Елена…       И параллельно с нами звучат ещё два возгласа, которые смешиваются с нашими, даже перекрывая их. — Кэтрин?! — Бекка!       Ошарашенно смотрю на то, как шатенка бросается вперёд и стискивает в объятиях блондинку, которая в свою очередь цепляется за её плечи, обхватив её руками, смеясь во все горло. Они начинают что-то верещать, обнимаясь, хохоча, неся порой нечто нечленораздельное, пихаются, толкаются, как подростки, а я в полных непонятках смотрю на них, вообще не моргая, потому что я вообще не понимаю, что происходит. Точнее…       Медленно поворачиваюсь к Деймону, который с таким же офигевшим выражением лица смотрит на них, округлив глаза. Ох, Дей, ну ты влип. Он переводит на меня взгляд и открывает рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент вклинивается эта незнакомка, не выпуская руку Пирс. — Дей, зайка, прости, но давай чуть позже созвонимся, а то я Кэтти не видела сто лет, а это, сам понимаешь, дофига для лучших подруг. Надеюсь, ты не в обиде, котик, — она шагает к нему и, смачно поцеловав в щеку, цепляет улыбающуюся Пирс и, послав нам воздушный поцелуй, вместе с ней спускается вниз по ступенькам.       Пару секунд мы пялимся им вслед, потом кошусь на Деймона, стараясь понять, что мне делать, но тут подступают слезы, и я, не желая, чтобы он их видел, разворачиваюсь и бегу в свою комнату, чудом не сворачивая мебель и не врезаясь в углы. — Лена!       Услышав его крик, ускоряюсь, боясь, что он меня остановит, и врезаюсь в комод, больно ударившись ногой о край. — Черт! — Лен, блин!       Наплевав на боль и чёрные точки перед глазами, снова бегу, перескакивая через несколько ступенек, рискуя оступиться, но сейчас реально пофиг. — Млять, Лена!       Цепляюсь за ручку своей комнаты в тот момент, когда Деймон в три прыжка пересекает лестницу, дёрнув меня на себя, сгребает в охапку и, прижав к своей груди спиной, тащит в свою комнату. Я ору, брыкаюсь, бью его всеми конечностями, стараюсь укусить, визжу, цепляюсь за стены, но он, тяжело дыша, все равно вталкивает меня в комнату и закрывает дверь, к которой я прижимаюсь всем корпусом, дергая чертову ручку, планируя выломать её к чертям. — Пошёл к черту! Урод! Скотина! Бабник! Дегенерат! Безмозглый ублюдок! Тварь! Бессовестная сволочь! Выпусти меня, мразь! Иди дальше трахай своих шлюх, дрянь! Вали нафиг! — вообще не соображаю, что я ору, как ругаюсь, как обзываю его, потому что перед глазами все плывёт от слёз, все мелькает, очень тяжело дышать, и я снова и снова колочу руками по его груди, целюсь руками в его лицо, желая поцарапать ему лицо, молочу ногами, визжу уже в истерике, потерявшись в обиде и беспомощности, потому что он сильнее, гораздо сильнее, и мои жалкие попытки никак на него не влияют. Он сжимает мои запястья, зафиксировав их у меня над головой, не давая шевельнуться, и прижимается бедрами к моим бедрам, напрочь лишая меня возможности двигаться. — Отвали! — не унимаюсь я, дергаясь всем корпусом, стараясь отодвинуться, хотя позади только дверь, а впереди — его сильное, горячее, мощное тело. — Отпусти меня, тварь! Пошёл к черту! Скотина! Мразь! Оставь меня в покое!       Слова путаются, дышать тяжело от его близости, запаха, мощи, и я чувствую себя такой беспомощной, что слезы брызгают из глаз, разом уничтожив всю мою уверенность и надежду на мои силы.       Не дав себе передышки, снова накидываюсь на него, стараясь освободить руки, дергаю бедрами, поднимаю колено, чтобы ударить его, но Деймон сжимает мои ноги своими, и я понимаю, что не могу ничего сделать, оказавшись полностью в его власти. У меня остался только мой язык и дикая, пульсирующая ненависть к нему в эту секунду. — Ненавижу тебя! Скотина! Сволочь! Отпусти меня и вали к своим шлюхам! Они, видимо, заждались уже! Катись к ним! Ко всем чертям, меня только оставь в покое! Я…       Не успеваю снова выругаться, как Деймон подаётся вперёд и грубо целует меня, проникая языком в мой рот, сминая губы и лишая последнего оружия. Он целует властно, жёстко, выбивая у меня последний воздух из легких, и я плавлюсь под его натиском, сдаваясь, подчиняясь его мощи, его уверенности, попросту отдавшись ему. Капитуляция. Полная. И безоговорочная.       Кажется, его руки везде, снуют по моему телу, ласкают, сжимают, душат, заставляют вскрикивать, взвивать от боли и одновременно наслаждения, и я теряюсь в его запахе, его грубых поцелуях, резких движениях, пока он лишает меня одежды, и я сама, вцепившись в его плечи, насаживаюсь на него, прижимаясь грудью к его торсу, пока он вдалбливает меня в дверь, грубо двигаясь во мне, ловя губами и жадными поцелуями каждый мой крик и стон, пока я скольжу неслушающимися руками по его потному, липкому телу, впиваясь ногтями в его спину, подаваясь навстречу толчкам, скрестив ноги за его спиной.       Деймон рычит, кусает мою шею, сжимает в одной руке мою грудь, другой до резкой боли удерживает бедро, подстраивая под себя, и я шиплю, откинув голову. С меня льёт пот, мокрые волосы лезут в глаза, и я ближе прижимаюсь к нему, насаживаясь на него до основания, лишаясь голоса от криков, которые просто не прекращаются, потому что Деймон буквально рвёт все внутри меня, заставляя забыться. — Деймон!!! — вопль режет мои же барабанные перепонки, и я кашляю, подавившись воздухом, безвольным кульком повиснув на нём, вцепившись в его плечи руками.       Все моё тело дрожит от нахлынувшего на меня оргазма, и я едва дышу, уткнувшись лицом в его тяжело вздымающуюся грудь, вцепившись ногтями в его плечи. Деймон хрипит, прикрыв глаза, и крепче прижимает меня к себе, коснувшись губами моего виска. — Лен… Ты… Ты моё гребанное безумие, — шепчет он едва слышно, и я закрываю глаза, просто не в силах шевелиться. ***       Немного придя в себя, понимаю, что мы лежим на его кровати, прижавшись друг к другу. Мне очень жарко, все тело ломит, руки и ноги затекли, но я даже не думаю пошевелиться, ловя момент, когда мы рядом, вместе, относительно не в ссоре. Надолго ли?       В какой-то момент Деймон, тяжело вздохнув, слезает с кровати и, рывком натянув на себя трусы, отходит к окну, хмурясь и морщась. Приподнимаюсь на локтях, прижимая к груди измятую простыню, и смотрю на его мускулистую, покрытую царапинами спину, невольно улыбнувшись. — Это бред, Лен, — шепчет он, и я замираю, явно не ожидая, что он в курсе того, что я не сплю, — это мучение, — продолжает он и, повернувшись, ловит мой взгляд. Потом, покачав головой, опускается на край кровати, закрыв лицо руками. — Это неправильно, так не должно быть. И ты это наверняка понимаешь. — О чем ты? — на душе становится неспокойно, и я сажусь, прижавшись спиной к подушкам, сглотнув. — Что ты имеешь в виду? — Это… это не должно продолжаться, — хрипит он, облизав губы, — все и так зашло слишком далеко. Не хватало еще, чтобы мы освоили Камасутру и ты забеременела. Тогда можно официально ставить нам памятники двух идиотов и расстреливать. Надо тормозить до того, как будет поздно. — Де-Деймон… — голос подводит меня, и я шумно вздыхаю, вцепившись в простыню. — Ты же не хочешь сказать, что… — Это конец, Лен, — он ловит мой взгляд, и мне становится страшно. — У тебя должны быть нормальные отношения, нормальный парень, твой ровесник, а не мужчина, который или убивает, или трахается, или пьет. А мне… мне пора уже определиться в жизни, потому что хобби свое я планирую кинуть, а все остальное… Надоело, если честно, — Деймон морщится, поджав губы, — точку хочу, понимаешь? Жирную такую точку. — Ты про… — у меня резко сводит горло, и мне приходится попробовать еще раз, — ты про семью? — А что, — он хмыкает, — не видишь меня отцом? Мужем? Семьянином? Может, мне как раз это нужно, а? — Деймон… — Что Деймон? Я серьезно сейчас. Ты, я… Это неправильно, так быть не должно. Ты мой ребенок, я не имею права так поступать с тобой. И сегодняшний секс… Это было глупо, мерзко… Я не сдержался, снова, а ты… Ты должна была меня остановить, должна была послать меня, должна была заставить меня остановиться, потому что против твоего желания я бы не пошел, но ты… — он качает головой. — Нельзя так любить, Лен… — А я люблю, — шепчу, поджав губы, — люблю слишком сильно, Дей. — Это нужно прекратить, — твердо цедит он и, поднявшись на ноги, надевает свои штаны, застегнув их. С каким-то бешеным ужасом смотрю ему в спину, чувствуя, как внутри все сжимается от страха. Если я сейчас что-то не скажу, все будет закончено, прямо так, просто уйдет в ноль. А я… я это не вынесу… — Я не могу дышать без тебя… — выпаливаю я, сглотнув. Он напрягается, не оборачиваясь, и я вижу, как каменеет его тело, как прерывается дыхание, как он морщится, прикрыв глаза, и наконец выдыхает с трудом очень тихим, хриплым голосом: — Ну, значит, задыхайся.       Разворачивается и выходит, закрыв за собой дверь. А у меня внутри все словно взрывается от боли, обиды, беспомощности, какой-то пустоты, ломающей ребра. Кажется, теперь я поняла значение одной фразы. Любить, верить кому-то — означает вложить ему в руку кинжал и направить острие себе в сердце.