В твоих руках

POV Елена       Первой мыслью, которая появляется в моей голове, когда я открываю глаза, является «где я». Потом уже «кто я», «что происходит» и, коронное, «упс, где тут туалет». Кое-как доползаю до ванной и стою под водой, кажется, не один час, прислонившись лбом к стене и закрыв глаза. Ощущение, как после пьянки, такой прям мощный отходняк. Голова трещит, живот урчит, перед глазами мелькает. Короче, налицо все синдромы малолетнего алкоголика.       Где-то часов в девять открывается дверь, и Энзо входит в квартиру, так тихо, что я бы и не услышала его, если бы в этот момент не привстала за пультом, чтобы переключить канал. Он поднимает глаза, встречается со мной взглядом и, улыбнувшись, заходит в комнату, прислонившись плечом к стене. Легкая, немного напряженная улыбка, изможденное лицо, усталые глаза, но он какой-то чересчур родной, словно я и правда знаю его очень давно. — Выспалась? — А по мне похоже? — мычу я ответ, зевнув, и провожу рукой по взбитым волосам, стараясь хотя бы немного их пригладить. — Я смотрела на себя в зеркало лишь раз, испугалась, едва не разбила зеркало и ушла, хлопнув дверью. — Что так? — Я уродина. — Бывает такое, — отзывается он, и я замираю, подняв на него ошарашенные глаза. Я-то ожидала, что он сейчас начнет меня успокаивать, как и положено парням в такой ситуации, а он… — Что? — Ах ты! — хватаю подушку и бросаю ему в лицо. Энзо, засмеявшись, ловит ее и бросает обратно на кровать, откинув голову назад. — А ты что думала? Я уже привык, что с девушками надо во всем и всегда соглашаться. Так будет спокойнее и меньше проблем. — Ааа, то есть поэтому ты признал, что я сейчас страшная, да? — Ты не страшная, Кэт, — хмыкает он, закатив глаза, — любой бы парень, увидев тебя, решил, что у тебя ночью был страстный и очень продолжительный секс, от которого ты все еще не отошла. Но так как я знаю, что его не было, я могу только догадываться, как ты спишь, что на утро выглядишь настолько… привлекательно. — Ты думаешь, что я хорошенькая? — невольно улыбаюсь я, наклонив голову набок, и ловлю его смущенный, ласковый взгляд, который заставляет меня покраснеть. — Я думаю, что ты прекрасна.       Замираю, перестав, кажется, даже дышать, глядя в его чистые глаза. Когда он успел стать таким важным, таким нужным, таким дорогим? Когда вообще он успел стать для меня хоть чем-то? Сколько я его знаю? Меньше дня. Господи, реально меньше дня! А за это время я успела провести ночь в его квартире, почти поцеловаться с ним… Многовато для шестнадцати с хвостиков часов.       Невольно оглядываю его, сравнивая с Деймоном. Он тоже красивый, даже слишком красивый, высокий, стройный, накаченный, загорелый… Еще и веселый, дружелюбный, лишь немного развязный. Неожиданно понимаю, что он слишком похож на моего Деймона. На Деймона. Просто на Деймона. Только моложе, спокойнее… и он не знает меня, он даже не знает моего имени. — Ладно, — он смешно морщит лоб и, почесав затылок, отклеивается от стены, сложив руки на груди, — я так думаю, ты голодная. — Это тоже по моему внешнему виду заметно? — Нет. Просто слышу, как у тебя бомбы в животе взрываются. Еды дома нет, я тут почти не ем, только сплю. Периодически. Если получается. Больше перекусываю по дороге, так сказать на ходу. Так что… — Энзо замолкает, поджав губы, — пошли в какую-нибудь забегаловку? Покормлю я тебя. — У меня есть деньги, — выпаливаю я, поджав губы, — так что я могу тебе даже платить за ночлег. — Я же сказал — если хотя бы раз в неделю будешь делать мне домашний ужин, живи хоть до конца жизни. Кто против? А деньги мне твои нафиг не нужны, сам заработаю, если надо будет. Мне же и так хватает. Ну что? — вздрагиваю от смены в его голосе и поднимаю глаза, — топ-топ, мы до часу должны все закончить. Я хочу хотя бы сегодня успеть поспать. — А, да, — прижимаю одеяло к груди, вспомнив, что на мне только ночная рубашка, и парень понимающе кивает, подняв обе руки. — Без проблем. Я пойду пока приму душ, так что не переживай — никому твое тело голое здесь нафиг не нужно. — Да пошел ты! — снова запускаю в него подушкой, и он, засмеявшись, закрывает дверь. Улыбаясь, откидываюсь на кровать, закрыв лицо руками, и не могу перестать хихикать, качая головой.       Разве такое бывает? Я о таких случаях читала только в книжках, но вот он, пожалуйста — я в тупике, хоть и с деньгами, современный рыцарь, правда даже без интерпретации белого коня. И как меня только угораздило? Причем я явно не влюбилась, это было бы слишком глупо, быстро и неправильно. Но в то же время… он явно мне не безразличен, мне с ним интересно, весело, я хочу проводить с ним время, хочу подкалывать его, отвечать на его шутки… Я слишком много думаю.       Сама того не осознавая, надеваю лучшие джинсы и топик, максимально тщательно расчесываю волосы, даже немного крашусь, хотя из косметики взяла только помаду и тушь, так, на всякий случай. Недовольно смотрю на синяки под глазами и испорченный маникюр и, тяжело вздохнув, выхожу в коридор, обхватив себя руками. — Что за девственница на приеме у гинеколога? — фыркает Энзо, выйдя из ванной, и я буквально застываю, увидев, что единственным его «прикрытием» является полотенце на бедрах. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не выронить кошелек как в глупых анекдотах, потому что от одного только взгляда на его мускулистое, накаченное тело по телу распространяется жар, и я не могу шелохнуться, неосознанно представляя, какое оно на ощупь. — Может, ты оденешься? — кое-как выдавливаю я, и мое подсознание делится на две части: одна аплодирует моей силе, в то время как вторая истошно вопит и бьет ногами, называя меня идиоткой. — Или ты так пойдешь на улицу? — Уверен, недовольных не будет, — усмехается он и, пройдя мимо меня в комнату, прикрывает дверь, но не до конца. Это что, приглашение? Он типа намекает, что я могу…       Отворачиваюсь, глядя на дверь, и судорожно стараюсь напомнить себе о том, кто я. Не помогает. Тогда, вспоминая уроки какого-то психолога, начинаю умножать в голове трехзначные цифры, явно сбиваясь и путаясь, но хотя бы отвлекаюсь, хоть немного, а это уже прогресс.       Через полторы минуты — я почти засекала — Энзо выходит в обычной серой футболке, потертых джинсах, кроссовках, куртке, короче, обычный тинейджер, но выглядит при этом, как Бог. Что за несправедливость? Почему-то резко чувствую себя слишком некрасивой рядом с ним, как раньше было рядом с Деймоном, но он только улыбается и кивает на дверь, открыв ее передо мной. Это смотрится так просто и элементарно, так правильно, что я расплываюсь в улыбке и выхожу из квартиры, убрав кошелек в карман.       Пока мы идем по улице, девушки, ровесницы Энзо, идущие нам навстречу, пристально смотрят на него, хихикают, встряхивают волосами, и в какой-то момент меня это выводит до такой степени, что я, не выдержав, переплетаю наши пальцы, крепко сжав руку Энзо, на что тот только едва заметно улыбается, притянув меня ближе. И дальше мы уже идем под прицелом обиженных женских глаз. Отсосите.       В кафе заказываю столько еды, что хватило бы минимум на три дня, но я такая голодная, что даже не думаю о том, что я все это точно не съем. Когда я оплачиваю свою покупку, Энзо подходит к прилавку и делает свой заказ, удивив меня. — Что? — осведомляется он, встретившись со мной взглядом. — Я думала, я тебя угощу. Я специально много взяла… — Чтобы я позволил девушке за себя платить? Да ни за что. Ты ешь свое, главное, не лопни, а я так, перекушу, мне ведь многое не надо.       В итоге я, как идиотка, еле дохожу до сидения в конце кафе со своим битком набитом подносом и плюхаюсь на стул, чудом не уронив стакан с Колой, который в последний момент ловит Энзо, начав хохотать. Опустившись на стул напротив меня, но оглядывает мою еду и присвистывает, фыркнув. — Не знаю, как ты будешь это есть, но хочу заранее тебя предупредить — домой на руках я тебя не потащу. Если только покачу, как Колобка, и то только ногой. Так что, если тебя эта перспектива не устраивает, не наедайся. — Иди нафиг, — отзываюсь я, открыв коробку с наггетсами, — я очень голодная и буду есть столько, сколько захочу. — Мое дело предупредить, — отзывается он, пожав плечами, и делает глоток из стакана, потягивая жидкость через трубочку.       Через полчаса я понимаю, что в меня больше не влезет ни одной картофелины, и с тоской смотрю только на половину пустой поднос. Энзо к тому времени уже, естественно, покончил со всем, что купил, и рубится в телефон, уткнувшись в него носом. Поняв, что я закончила, он поднимает на меня смеющиеся глаза и, протянув руку, берет с моего подноса картошку, отправив ее в рот слишком уж сексуально. — Готова? — Отвали, — беспомощно цежу я, устало откинувшись на спинку сидения, — я умираю. — Думаю, говорить «Я же предупреждал» не требуется? — Ненавижу тебя. — Если бы… — он молчит, пристально глядя на меня, потом пододвигается ближе и, нахальным образом стащив мою еще почти полную Колу, делает большой глоток, — ну так, Китти-кэт, может, расскажешь, как тебя угораздило так весело провести время? — Почему Китти-кэт? — Ты сама назвалась именем «Кэтрин». — А, точно…       Парадокс. Вот почему я назвалась именем человека, которого как бы ненавижу? Потому что ревную? Потому что завидую? Потому что переживаю, как там она сейчас обхаживает Деймона? Или все вместе? Тяжело выдыхаю, крутя в руке недоеденный нагеттс, и облизываю губы. — Нет, знаешь, — Энзо пожимает плечами, — мне-то по сути плевать, как тебя зовут. Это просто имя, не ты его выбирала когда-то. Поэтому я и сказал, что ты можешь назваться как захочешь. Мне в людях важны люди, а не их имена, фамилии и дата рождения. Мы те, кем мы становимся, а не кем рождаемся. У меня такая религия, так что… — Просто к черту имя, хорошо? — шепчу я, поджав губы. — Не хочу делать акцент на подобные мелочи. — Согласен и полностью поддерживаю. Именно поэтому я предлагаю углубиться в непосредственно твою историю. Ты меня заинтриговала, сказав, что причин твоего бегства много, мне любопытно. — А если я не хочу об этом говорить? — О, еще как хочешь. — С чего ты взял? — Научился разбираться в людях. — И что же ты понял обо мне? — Что ты уже не рада, что сбежала. Что тебе страшно. Что ты поспешила и теперь не знаешь, что тебе делать дальше, потому что, сбегая, ты думала только о ближайшем часе и обиде. И еще ты очень хочешь с кем-то поделиться своими проблемами, чтобы просто выговориться и выплеснуть все это из себя, потому что тебя разъедает это чувство изнутри, несмотря на то, что ты скрываешь это за сарказмом. Как я думаю, тебе сделали очень больно, но ты сильная, достаточно сильная, чтобы перенести это. Правда, в своеобразной форме, но все же. И поэтому мне очень интересно узнать, что же у тебя такого произошло, что ты сбежала.       Молчу, глядя ему в глаза, стараясь понять, что сейчас происходит у меня внутри. Вроде, я и плакать хочу, и улыбаться, и еще броситься ему на шею, крепко обняв, и еще, кажется, поцеловать его так, чтобы воздуха не было. Но вместо этого я лишь опускаю глаза, глядя на стол, и медленно говорю, не поднимая на него взгляд. — Мой папа умер очень рано, я его почти не помню, и мама вышла замуж за другого. У того мужчины уже был сын, старше меня на 11 лет, и так как моей матери было плевать, отчим не выходил из кабинета, мной всю жизнь занимался брат. Мы, несмотря ни на что, дружили, он был… он был для меня всем. — Я так понял, что между вами что-то произошло, — он протягивает руку и сжимает мою ладонь, отчего по моему телу словно ток пробегает, — если я ошибаюсь или обидел тебя, то можешь просто промолчать. Я не буду допытываться, делая тебе неприятно. — Да нет, просто… — не могу, не могу ему сказать это, и поэтому, сглотнув, продолжаю, вцепившись в его плечи. — Мы ладили, дружили, очень близко дружили, потому что он буквально вырастил меня. У меня не так давно появился парень, в которого я была влюблена долгое время, брат ревновал и злился, я ревновала его к его девушкам, которых было слишком много. Еще у меня была лучшая подруга, которая была влюблена в брата, и я из-за этого постоянно злилась на нее. А потом… брат нашел себе новую, крутую, официальную девушку, я застукала парня с подругой и поняла, что меня больше ничего там не держит. — И ты сбежала? — Как видишь. — И почему мне кажется, что ты о чем-то молчишь? — Энзо подается ближе, сжав и вторую мою ладонь, облизав губы, и пристально смотрит в мои глаза, заставляя дрожать. — Что-то было еще. Что случилось? Я понял — матери плевать, отчим вообще ни о чем, брат бабник, парень сволочь, подруга сука, плюс переходный возраст. Но что еще?       А могу ли я сказать это вслух? Объяснить, описать свои страхи? Рассказать, что именно сломало меня, буквально раздробило мою выдержку и спокойствие, сподвигло меня сорваться с насиженного места, где я нужна хоть кому-то, где у меня есть все, что нужно человеку для жизни, и броситься в пустоту, где я не знаю никого и ничего? Какое-то время я старалась не думать об этом, просто задвинув проблему в дальний ящик, потому что толком ничего не успело произойти, так как Деймон вовремя пришел, но сейчас все страхи, боль, дикий ужас снова сковали меня, не давая нормально дышать. Но в то же время Энзо прав — я хочу кому-то об этом рассказать, хочу поделиться, выплеснуть свои мысли. Если бы я была дома, то точно говорила бы об этом с Деймоном, плакала бы, кричала, позволяла ему успокаивать себя, но сейчас у меня есть только этот почти незнакомый парень, который почему-то слишком хорошо понимает меня. Настолько хорошо, что мне даже страшно. — Меня… меня пытались… — губы начинают дрожать, и я опускаю голову, пытаясь скрыть слезы, почему-то боясь того, что будет, если он их увидит. Энзо, дернувшись вперед, резко оказывается возле меня и, усадив себе на колени, крепко обнимает, прижав к своей теплой груди. — Я понял, не говори, — шепчет он, качая меня, как маленькую, гладя мои волосы, — все хорошо, это в прошлом. Не бойся. Тебя больше никто не тронет, я тебе обещаю. Ты в безопасности, слышишь? С тобой больше ничего не случится, все будет хорошо. Я рядом, ты не одна…       Он снова и снова повторяет одни те же слова, которые почему-то меня успокаивают, и я цепляюсь за его куртку, зарывшись носом в его шею, плотно закрыв глаза. От него пахнет чем-то острым, но приятным, его тело упругое и надежное под моими руками, а объятия такие спокойные, что я начинаю медленно успокаиваться, не отпуская его, словно боясь потерять.       Разве так бывает, что человек становится всем всего за сутки?