В твоих руках

POV Деймон — Сука! — цежу сквозь зубы и, поднявшись на ноги, прохожу по номеру отеля, направляясь к ванной. Как мы вообще здесь оказались? Нет, гипотетически я могу предположить, что вчера было, хотя лучше бы не предполагал. Я реально это сделал? Трахнулся с двумя бабами из клуба, пьяный вдрабадан, да еще и притащил их в отель? Млять, надо же так лохануться! Это же не серьезно, мне не девятнадцать, чтобы так тупо себя вести. Вот что делает с людьми алкоголь. Все, найду Лену — и завязываю. Вообще со всем завязываю — хобби, алкоголь, все, лавочку прикрывать надо, иначе я чокнусь в край.       Выскакиваю из ванной и, кое-как повязав полотенце, возвращаюсь в комнату, еле нахожу в кипе одежды свой мобильный и выхожу на балкон, закрыв за собой дверь. — Ты чего-то рано, — хмыкает Рик, и у меня появляется резкое желание ударить его по лицу, но я уже понял, что все, что я хочу сделать по пьяни или с похмелья нельзя делать категорически. — Так быстро оклемался? — Не нарывайся. А откуда ты знаешь, что я набухался? — Наверное, по сотне смс, что ты мне отправил. — Чего?! — млять, а вот это уже реально тупость. — Не говори, что я… — Чувак, захера мне врать? — Ладно, — тяжело вздыхаю, прижавшись лбом к окну, — и че я писал? — Сначала орал и обзывал меня так, что я даже удивился, откуда ты такие слова знаешь. Потом звал к тебе, обещая подарить мне всех девушек в баре, потом слал фотки, но настолько нечеткие, что я ничего не понял. Потом снова орал, почему я не остановил тебя и позволил надраться. А потом и вовсе переживал, что это неправильно, что ты изменяешь Лене, что ты моральный урод. — Что-то еще? — а, может, повеситься не такая уж и плохая перспектива… — Нет, потом ты, видимо, вырубился. Сейчас-то ты где? — Я в дерьме. — Да я уже понял, что не на радуге. И все же где? — В отеле, — млять, убейте меня кто-нибудь. — Серьезно? Брат, это уже несерьезно. Тебе сколько лет, блин, чтобы настолько тупо поступить? — Заткнись, — ну, а что? Не признавать же мне, что он прав? Ага, с хрена ли. А еще я пойду и сошью ему шарф в подарок. Щаз. — С девушками? — Нет, млять, с мужиками. — Спят? — Спят. — Пьяные? — Пьяные. — Живые? — Рик! — Ну, а что? — Это не смешно, блин! Я в дерьме, а ты только ржать и можешь! — А мне что, плакать? Поздравляю, парень, ты официально изменил Лене, если так вообще можно сказать, ведь вы как бы не встречались. Но теперь да — в ее отсутствие ты трахнулся с другими бабами, красавчик. Она теперь с чистой совестью может тебя послать и, что самое главное, будет абсолютно права. — Спасибо, успокоил, — цежу я и отключаюсь.       И ведь он прав, и будет глупо это не признавать. Я лоханулся, причем жестко лоханулся, я ведь обещал себе сдержаться, дождаться ее, потому что мне никто, кроме нее, не нужен теперь. Я не знаю, когда это чудо на ножках стало для меня всем, но сейчас… я просто ее не достоин. Она для меня вся жизнь, и срать, есть деньги, нет денег, есть еда, нет еды, мне нужна только эта мелкая дурочка, которая все-таки переступила через все и позвонила мне, а я, как кретин, все испортил, снова.       Рывком надеваю на себя одежду и, собирая вещи в карманы, толкаю этих куриц в задницы, столкнув с кроватей. Они морщатся и начинают что-то хныкать и пищать, но я бросаю на пол банкноту, даже не посмотрев на нее. — Я сваливаю. Всем спасибо, до свидания. — Но… — Чао.       Улица, воздух, машины. И почему на солнце я себя возненавидел еще больше? Серьезно, как можно было надраться до такой степени, что меня унесло всеми конечностями? И причем ладно, если бы я напился, подрался, сломал бы себе что-нибудь, угодил бы за решетку или в тюрягу в крайнем случае, но чтобы трахнуть двух шлюх в отеле… Это просто комбо дебилизма, Деймон, браво.       Кстати, а из-за чего я завелся? Из-за тупой фразы Лены о том, что у нее там видите ли мужчина. Ага, конечно, а еще она с ним спит и видит, как детей назовет. Это даже смешно. Хорошо, если мелкая подстроилась к какой-нибудь дамочке с мозгами набекрень, нормальный бы мужик ее долго не вынес, на нее только мой мозг рассчитан. Получается, она сказала это, чтобы зацепить меня, и, бинго, у нее это вышло просто на 12/10.       Тюряга… Погодите, что-то шевельнулось в голове от этого слова. А, точно, что там вякала Пирс, когда я начал уже потихоньку слететь с роликов? Что-то о том, что я задержан. Как мило. А ведь я давно хотел поговорить с этой сукой о делах насущных. Так почему не сейчас?       Выхожу на дорогу и сигналю такси, уже предчувствую премилый диалог. Пора бы уже с ней объясниться и обсудить, как ее карать, потому что она меня вывела едва ли не так же сильно, как Мередит, с которой у меня будет другой разговор, который будет включать, видимо, сломанные конечности и много мата. Короче, я не меняюсь, что как бы хреново, но сейчас мне уже терять нечего, так что продолжаем развлекаться и получать кайф от дерьмовой жизни. *** — Де-деймон? — о да, господи, теперь я видел все. Можно и умереть. Удивление на лице этой выдры просто непередаваемо, жаль, что я не достал телефон вовремя, чтобы запечатлеть это себе на память. Какой кадр упустил. — Что ты… — Можно войти? Спасибо, — обрываю ее и, оттолкнув в сторону, прохожу в дом, оглядываясь по сторонам, — я не разуваясь, ты уж извини, манерам не научен. — Что ты себе… — Можно сесть? Ты так любезна, — с размаху прыгаю на диван, положив ноги на журнальный столик, и поднимаю на нее глаза. — А ты чего же стоишь, дорогая? Поверь, я еще не Король мира, чтобы передо мной стоять. Садишь, сладкая моя, нам нужно языками почесать, и на этот раз, к сожалению, это будет не так приятно. Так что располагайся поудобнее. — Я не намерена с тобой ни о чем говорить, — цедит Пирс, и я, дернувшись вперед, ловлю ее руку и толкаю девушку на диван, не особо вежливо и культурно, но вот с ней я церемониться не буду. Сам пересаживаюсь в кресло и пододвигаю его впритык к дивану, сев напротив Кэтрин. — А я тебя не спрашивал, Кэтти. К тому же ты тогда сама приперлась с громкими и абсолютно пустыми словами. Знаешь, лапочка, если ты думала, что не замечал твоих жучков, то ты крашеная шатенка. Я добился того, чтобы ты услышала то, что ожидала, а потом выловил твоих жучков, и мой друг перенаправил звук, то есть, если у тебя нет копии моих слов, а их нет, потому что ты была уверена, что провернула великое дело и обвела меня вокруг пальца, то ты вообще не имеешь против меня ничего. Но мне все же интересно, зачем такая морока. Это единственный кусочек паззла, который я не нашел, так что просвети меня, пожалуйста, будь так добра.       Кэтрин поджимает губы, глядя на свои сложенные на груди руки, и молчит с упорством маньяка. Я прекрасно вижу, что она понимает — отпираться и бежать ей некуда. Да и незачем. Она продула, полностью, проиграла, прогадала, вляпалась и прочие синонимы. Наклоняюсь немного ближе и наматываю на палец прядь ее волос. — Котенок, мы будем говорить? — А потом ты меня убьешь? — господи, откуда такие мысли в голове этой сучки? Я ведь не настолько плохой. А, нет, точно. Именно такой. — Если выведешь — может быть. А сейчас ты меня выводишь, так что начинай говорить, время не резиновое, а ты у меня не единственный план на сегодня, есть и поважнее, — откидываюсь на спинку кресла и щурюсь, глядя на ее бледное лицо. Пирс облизывает губы и, потупившись, начинает медленно говорить, то и дело кусая губы. Ну-ну. — Нам стало известно, что ты… ты убиваешь людей, получаешь заказы, работаешь наемником, и мне сказали добиться твоего признания, чтобы посадить тебя на легкую руку. — А потом бы как-нибудь получили бы дом и деньги, верно? — Да… Уэсли уже не молод, он не жилец, с Изабель бы разобрались, ну, а Лена… ей уже восемнадцать, ее проблемы, как жить, — она ежится, вжав голову в плечи, и морщится, опустив глаза. — А мы бы добились дома и состояния. — Как трогательно. Получается, вся вот эта интрижка, назовем этот бред именно так, был ради денег? — Сначала да… — шепчет она, глядя в пол. Оу, серьезно? — Но потом… — Потом? — выгибаю бровь, ловя ее взгляд, и Кэтрин, подняв на меня глаза, шепчет, едва дыша. — А потом я влюбилась, — она дергается вперед и, сев мне на колени, прижимается к моим губам, проникая в рот языком. Ее руки скользят по моей груди, расстегивая рубашку, двигаясь к ремню брюк. Улыбнувшись, провожу языком по ее губам, проведя руками по ее бедрам, кусаю ее в шею, а потом, дернув за волосы, заставляю выгнуться дугой, глядя мне в глаза. — Ты ведь не думала, что я поведусь на это, рыбонька? — она бледнеет, тяжело дыша, и я, искренне потешаясь, щелкаю ее по носу. — Кэтти, Кэтти, если ты думаешь, что, если у меня член, меня можно так легко завести признанием и поцелуем, то ты нихера не понимаешь в мужчинах. Ну, или во мне. В любом случае мимо кассы работаешь своими прелестями, — сталкиваю ее на пол и, поднявшись, небрежно отряхиваю рубашку, не глядя на нее. — И что ты теперь со мной сделаешь? — шепчет она, не отрывая от меня взгляда. — Раздену, подвешу за крюк и буду трахать до смерти. Что, купилась? — улыбаюсь и, весело посмотрев на нее, пожимаю плечами. — А ничего не буду. Мне срать. У тебя на меня нет ничего, морочиться мне с тобой очень не хочется, так что я буду делать… ничего. Красивое такое и волшебное ничего. Говорят, полезное дело. Салют, — подмигиваю ей и, переступив через ее ноги, выхожу из дома, толком не закрыв дверь.       Оглядываюсь по сторонам, думая, что буду делать дальше. Алкоголь под запретом, курить не хочется впервые в жизни, как и ехать куда-то. Надо бы рвануть куда-то, но вот куда, чтобы снова не нарваться на еще большие неприятности?       И тут меня озаряет. Нет, надо же быть настолько тупым! Хотя можно немного сгладить мой дебилизм тем фактом, что у меня как бы жесткий отходняк, так что странно, что я вообще хожу и соображаю, так как это реально нереально в такой ситуации. — Сокол, ты что ли? — Хера ты меня быстро узнал, Дятел. — Млять, я же просил меня так не называть. — Тай, так мне ж срать, забыл? Это ты ведь мне кликуху дал, ну, а я тебе отплатил по-птичьи. — Нагадил в душу, так сказать? — А то. — Че звонишь-то? Спустя столько лет. Явно не бухать зовешь. — Завязываю. И не бухти мне тут, и так хреново. — Че надо, спрашиваю? Ты ж знаешь — чем могу… — Пробей мне один номерок, будь другом.