Когда болеет один, он, как бы то ни было, напрягает всех. Причём иногда напрягает не сознательно. Этот больной может просто попросить сделать ему чая, но для вас он уже висящий на шее ребенок (даже если этому «ребенку» 40 лет).
В Университетском Общежитии №66 случаи локальной простуды воспринимались всеми очень остро. Любая просьба больного казалась им капризом, а сам больной — блажным ребенком. Но вот когда заболевали все…
Эпидемия была ожидаема. По всему штату бушевал какой-то грипп. Он характеризовался высокой температурой, головными болями и общей слабостью. Все врачи в один голос заявляли, что грипп не смертельный и что лечится он всякими противовирусными (на столь очевидные заявления люди реагировали очень странно, восхваляя такие полезные советы). И вот грипп добрался до Общежития №66. Все, за исключением трех «счастливчиков», лежали по своим комнатам. В доме витал запах мятного чая и мёда, а под потолком парил водяной пар. «Счастливчиками», заботившимися об оставшихся десяти, были Сара, Джейк и Джун. Эти трое на время болезни переселились в гостиную: девушки спали на диване, а Джейк — на раскладном кресле. Они, как и подобает в такой ситуации, ходили в масках, а также нацепили маски на больных.
Чтобы понять, как трудно приходилось ребятам, стоит описать всего один день. Вставали ребята, если начинать отсчет с полночи, первый раз в три часа. Обычно в это время ребята просыпались из-за высокой температуры и просили таблеток, чтобы сбить её. После этого «счастливчики» возвращались в гостиную и вновь засыпали тревожным сном. Второй подъем происходил где-то в девять: в это время Джейк, Джун и Сара просыпались окончательно и шли на кухню ставить чайник. После этого начинался утренний разнос завтрака. Ребята, водрузив на поднос чашки с мятным чаем и солёными крекерами, начали обход комнат. Больные нехотя выпивали чай, съедали один-два крекера и, изображая умирающих балерин, ложились обратно на подушку. После того, как «разносной завтрак» заканчивался, ребята спускались вниз и дезинфицировали (мыли и кипятили) кружки. После этого Джун, Джейк и Сара завтракали сами. Через пятнадцать минут двое из ребят брали градусники, баночку со спиртом и ватные диски, и «сиделки» отправлялись на замер температуры. Следующие полчаса происходили по следующий схеме: ребята включали градусник (для большей безопасности ребята купили электронные градусники); давали его больному; когда градусник пищал, забирали его; смотрели результат; качали головой; протирали градусник спиртом и переходили к другому больному. Оставшийся внизу готовил обед. Затем, когда обед был приготовлен, все спускались в кухню, и, пока больные обедали, здоровые проветривали и кварцевали их комнаты. После обеда кварцевались кухня и гостиная. Когда дезинфекция заканчивалась, один из «везунчиков» отправлялся в путешествие по пунктам «продуктовый-аптека-общежитие».
До вечера у ребят не было ни минуты, чтобы расслабиться. Поддавшиеся гриппу соседи то и дело дёргали их. Ужин также разносился по комнатам, и состоял он из какого-либо соленого блюда (во время болезни сладкое, все как один, на дух не переносили), стакана с тёплой водой и противовирусных таблеток.
Ложились ребята обычно в районе полуночи, так как до этого они мыли посуду, принимали душ, проветривали комнаты и занимались другими рядовыми вещами.
***
Может, некоторые подумают: «Ну и что? Это всё не так уж сложно». Специально для таких вот «мыслителей» опишу несколько ситуаций, которые произошли с ребятами, пока они ухаживали за больными.
К примеру, когда Сара приходила к Аманде и Эмме и приносила им тазики с тёплой водой, чтобы попарить ноги, происходил примерно такой диалог:
— Что это такое? — не поднимая голову с подушки, спрашивала Аманда.
— Это что, горячая вода? — морщила нос Эмма.
— Да, это горячая вода для ваших ног, — устало отвечала Сара.
— ДЛЯ НАШИХ НОГ? — разом вскрикивала девушки.
— У меня дорогущий педикюр, — заявляла Эмма.
— Как и у меня, — вторила подруге Аманда.
— Отлично, когда из-за высокой температуры ваша кровь начнёт сворачиваться, и вы умрёте…
Дальше разговор не продолжался, ибо девушки прерывали Сару и, пусть и нехотя, поднимались с постели, укутанные в одеяла, и опускали ноги в горячую воду.
Или, к примеру, Николь, которая не хотела принимать таблетки, когда Джейк приходил к ней. Уговаривать её приходилось очень долго, ибо Николь была ужасно упертая:
— Николь, — уговаривал её Джейк. — Неужели сложно просто, без скандалов, спокойно выпивать таблетки два раза в день?
— Да, — хрипела в ответ Николь. — Да, сложно.
— Представь, что это драже, — закатывал глаза Джейк.
— Драже вкусные, а таблетки — нет.
— Нико-оль.
— Только если чай сладкий.
— Он сладкий.
— Дай попробую.
— Держи, — Джейк протягивал кружку чая.
— М-м, — недовольно мычала Николь. — Он же горячий.
— Конечно, горячий. Это же чай!
— Ладно, — в итоге сдавалась Николь. — Давай сюда.
И такое, к слову, не считалось нервотрёпкой. Напротив, это были рядовые ситуации.
***
Выздоровление отмечалось ужином, который выздоровевшие устраивали своим «врачам», «сиделкам» и «просто святым людям». Конечно, ребята краснели и говорили, что будь они на их месте, поступили бы так же, но отрицать того, что им было очень приятно, было бы глупо.
Вот так протекали «эпидемии» в Университетском Общежитии №66. К счастью, происходило это от силы два раза в год, но и в остальное время нервотрёпок хватало…
