***
Она сидела в гостиной за роялем и играла что-то радостное. Было уже не так боязно, она чувствовала защиту и безопасность. Тонкие пальцы свободно бегали по клавишам, Сара наслаждалась игрой и отгоняла плохие мысли. Когда на улице совсем стемнело, девушка отправилась в свою комнату, прихватив с собой букет сирени в хрустальной вазе, который ей сегодня подарили. — Его нет, — спокойно вздохнула Сара, подойдя к туалетному столику и поставив на него цветы. Она села и взяла из тумбочки, стоящей рядом белое вино, налив немного в фужер. — Чтобы ты был счастлив, брат. За тебя, — она сделала большой глоток. Поставив бокал, Сара посмотрела в зеркало и увидела позади себя ухмыляющегося Хайда. Девушка мгновенно обернулась. — Нет… нет, нет, нет, — в жилах стыла кровь от его зверского взгляда, она хотела бежать к двери, но Эдвард железной хваткой сжал её руку и уронил девушку на пол. — Прошу, не надо, — если в первый раз она выжила, то во второй раз Мистер Хайд наверняка постарается, чтобы этого не произошло. Он бил Сару сильнее, хлестал руки, попал несколько раз по щекам, но не останавливался. Тут Эдвард почувствовал, что превращается обратно в доктора. Девушка лежала на животе и не видела Хайда, которого будто разрывало на куски. Отчасти, это было правдой. Сорвав с себя плащ и бросив в окно, доктор окончательно перевоплотился и упал на колени рядом с сестрой. Она повернулась и легла на спину. — Генри, — девушка попыталась подняться, но это было не в её силах, — Хайд, это был он. — Сара… — Генри не мог придти в себя — он только что опять искалечил сестру, — Нужно остановить кровь, — он бросился к ящикам с платками, достал несколько и начал перебинтовывать руки девушки. — Держись, сейчас я… С грохотом в помещение вбежало двое полицейских — их позвала служанка, услышавшая крики. — Это был Хайд, он выпрыгнул в окно, я подоспел в последнюю секунду, — проговорил Генри, полисмены ринулись за преступником. Перед лицом у девушки всё потемнело и через секунду она потеряла сознание. — Сара, нет, очнись, Сара! — Джекилл похлопал её по щеке, но это не помогло. Он судорожно приложил пальцы к её шее, затем к запястью… поздно. Она мертва. Мертва из-за него!.. — Что же я наделал?.. Как я мог, я… я чудовище! И не лучше Хайда. Ведь если бы не эта проклятая сыворотка, ты бы так же сидела рядом со мной и смеялась, Сара… Боже, неужели я не выплатил своего долга? Неужели, после того, как каждая смерть оставалась на совести моей, после того, как все бессонные ночи я не мог стереть из памяти минуты, когда сам убивал, Ты ещё не прощаешь грехов? После всех бед, что пережил, я не искупил хоть малой вины? Вечно, видно, мне жить страданиями. Почему же Ты так жестоко судишь жизнь мою? Пощади, Боже!.. В гробовой тишине он склонился над телом сестры и поцеловал её в лоб. Букет напомнил доктору о их детстве, желании, которое они вдвоём загадали — всегда быть вместе, играх среди сиреневых кустов в небольшом семейном саду… Тот сад опустел и сирени в нём больше нет. Как и Сары. Генри почувствовал, что теперь нет и его самого. Доктор взял её ледяную руку и прижал к сердцу, прошептав так тихо, чтобы услышать это не мог никто, кроме сестры: — Прости своего бездушного старшего брата. Прости, если можешь. Сара…***
Генри молча стоял посреди своей комнаты. В душе бушевали разные чувства: любовь к сестре, ненависть к Хайду и к себе самому, вперемешку с отвращением, вина перед Сарой и её семьёй. Что ему делать?.. — К чёрту!.. — доктор одним движением швырнул со стола книги. Задетая краем рамка с рисунком также полетела на пол. Стекло разбилось, мелкие осколки рассыпались повсюду. За стеклом был карандашный портрет Сары, который Генри как-то давно нарисовал. Он бережно вытащил рисунок и начал всмвтриваться в грубые серебристо-серые линии. Черты сестры на портрете казались неправильными. Самой Саре нравился этот набросок, но Генри всегда сомневался, что это удачная работа. Теперь же он был уверен, что ему не дано передать красоты сестры, и что никому не дано. Она светилась душой так, что изобразить это невозможно. Наклонив голову, Джекилл прижал листок к груди. По щеке доктора потекла слеза. Смерть Сары была страшным событием для него. Но ещё страшнее было то, что он всё помнил. Это худшие в его жизни воспоминания — он набрасывается на сестру, избивает, толкает ногами. А она смотрит, как на монстра, который наслаждается её болью. Так и было, ведь она смотрела на Хайда, и мучил её тоже Хайд, но Джекилл помнил всё так, будто сам убил сестру, и пугливый взгляд девушки, направленный на Генри, был одним из его кошмаров. Это не передать словами. Самое чудовищное, что может произойти с человеком, самое настоящее проклятие — проклятие Доктора Джекилла…