Разорванные кусочки

— Я люблю его, — говорит Иви, и голос ее охрипший ночью от стонов. Она всегда потом хрипит, стоит вобрать в рот ее грудь. — Я люблю его, — говорит Иви и смотрит выше. В вырезе, чем ближе к спущенной ткани ночнушки, тем лучше видны все более частые засосы. — Я люблю его, — говорит Иви, и в голосе ее боль: не заставляй меня выбирать. Плотно сжатые губы чуть припухли от того, как их сильно прикусывали ночью. Джейкоб не знает, куда в «люблю и его» потерялось это горько-покаянное «и».       Иви не упрекает, не юлит от ответа, честная: вся отмеченная им — руками, губами, на спине даже осталось (болит царапина в отместку за несдержанность) зубами, даже запах — смешался с его. Хотела бы иного — ни за что бы не соврала.       Получается паршиво. И с честностью, и с ее ложью. Упреки встают поперек горла: больно. Больно разрывать. Признаваться. Почти каяться, хотя у Джейкоба все-таки берет и вырывается язвительное: — Это потому что он тебе не… — Нет, — Иви мотает головой в странной, такой пугающе тихой, непривычной манере возражать, — Я никогда не сомневалась. Когда все… еще когда все началось.       «И закончилось...» — волочится за ней незаконченная фраза. Джейкоб готов поверить, что вот тут-то она разрыдается. Но Иви молчит. Ни ссор, ни упреков, ни мольбы о прощении. Ведь он полюбил ее такой. А сейчас их друг от друга надо отрезать. Молчание — холод на рану. Жалость. Попытка извинения, что ничего не исправит. Больно.       И вот это страшно: его не укоряют. Не стыдят. Просто понимают, что не будет (да, такая вот сильная ревность) «люблю обоих». И не видят в родстве вины. Но пока не уходят. И сорваться бы уже на ярость, ссору, все эти «я лучше», «почему» и «за что», но…       Иви же сама сказала: не заставляй. Проще говоря — «я тебе доверяю». Много ли надо, чтобы опять все испортить? Стоит сорваться — и он потеряет ее окончательно. Черт возьми, разве могла она солгать, если в ней так много доверия? Значит, сколько не думай, окончательно им друг от друга не уйти. Остается лишь одно: прощение.       С ним ещё паршивей. А злиться бесполезно: влечение никуда не делось, они полнятся им до краёв, как бы ни было больно. И Джейкоб не может не счесть это за крошечный шанс. Когда Иви отвечает на поцелуй, становится ясно: ему дали время. Принесенный в поместье букет еще не завял.