Зачарованный лес
Стефан родился на рассвете. Когда ночная тьма покинуло небо и первые лучи солнца окрасили облака мягким розовым светом. Малыш кричал возмущенно, громко и слезы катились из его глаз. Сара же смотрела на такое долгожданное дитя и не могла успокоится. Пот и слезы смешивались на ее лице, а руки, измаранные в родовой слизи и крови, дрожали и укачивали младенца. — Тс-с-с, дитя. Тише, — слабым дрожащим голосом, прошептала мать и прижала ребенка к груди. Небо сверкнуло и Голубая фея спустилась к ним. Лицо ее было полно обеспокоенности. — Он необычное дитя, — приблизившись сказал она. И только теперь Сара заметила ее. Женщина рефлекторно прижала младенца ближе, заглушая уже почти стихший плачь. — Что это значит? — Он полон магии, будто магический кристал. — Магия дала ему жизнь… — Он сгорит изнутри, если будет сдерживать ее. Но захлебнется ее силой, если будет использовать. — Что нам делать? — испуганно спросила Сара и радость от рождения ушла на второй план. — Его жизнь будет тяжелой, но если ты взрастишь в нем любовь ко всему живому, если он будет использовать магию только для добрых дел, то ты увидишь, как свет наполнит его и он будет сиять ярче всех остальных. Только остерегайся темных существ, все они будут охотиться за ним и его магией. Забрать ее они не смогут, но заставят отдать. — Разве не лучше будет, если он ее отдаст? — женщина смотрела только на своего малыша. — Без нее он может умереть, — тихо ответила фея и затрепетала крылышками, она не любила приносить плохие новости. — Все будет хорошо, Стефан, — утешила мальца Сара, тонко поджав губы, а тот смотрел спокойно и серьезно, будто всю судьбу свою уже принял.Шестнадцать лет спустя
— Стеф! Стефан! — Сара стояла на пороге дома и высматривала в поле своего сына, тот опять убежал в лес или в город. — Я здесь, мама! — послышалось со стороны дороги. Женщина выдохнула облегченно, но как только юноша подошел ближе вся легкость пропала и беспокойство заняло ее место. Стеф выглядел потрепанным: вся одежда была в грязи, рукав рубашки порван, а на скуле темнел синяк. Опять подрался, решила Сара и зашла в дом, чтобы достать лечебную мазь. — Что на этот раз? — уже отмыв лицо сына, спокойно спросила мать. — Они назвали тебя колдуньей, — нахмурился Стив. — Уже давно называют, — Сара спрятала улыбку, потому что хоть она и гордилась своим мальчиком, но поощрять за драки его не хотела. Стеф был тощим и слабым из-за постоянных болезней — магия и правда сжигала его изнутри. Он давал ей выход вместе с рисунками, иногда помогал животным в лесу. Но этого с каждым годом хватало все меньше и меньше. Характер же у него был взрывной, но отходчивый, Стефан не любил когда кого-то обижали и постоянно ввязывался в драки. За это многие ровесники в новом городе его невзлюбили. Им пришлось оставить родную деревню, когда молва о волшебном мальчике достигла ушей плохих людей: все хотели воспользоваться его силой. Сейчас они жили в глуши и никто не знал о даре Стефана — так было спокойней. — Это я колдун, а не ты, матушка, — тихо возразил Стеф. — Не важно, что говорят другие, — Сара взяла мальчика за подбородок и заставила посмотреть на себя, — ты хороший человек, Стефан и мы с тобой это знаем. Ты не сделал ничего плохого. — Да, — вздохнул юноша и вышел из дома. Иногда Сара совсем не понимала, что творится в голове ее сына. Ей так хотелось ему помочь, развеять все сомнения, успокоить, но понимала, что вряд ли сможет это сделать. Женщине оставалось только быть рядом и дарить любовь.Сторибрук
Стив прибирал класс, после урока и, смотря на яркие детские рисунки, улыбался. Нужно выбрать лучшие и украсить коридоры школы. Стив вспомнил, как сам рисовал в их возрасте: углем, по высушенной бересте и редко, когда на настоящей бумаге. Да, таких ярких цветов он и не представлял. Прозвучал стук. — Да? — Стив улыбнулся и повернулся ко входу в класс. — Мистер Роджерс? — это была Пейдж, его ученица. — Да, Пейдж? — мужчина оставил рисунки и подошел ближе. — Меня зовут Грейс, — девочка улыбнулась, — папа нашел меня. — Я рад, малышка. — Я хотела спросить… Можно мне взять у вас дополнительные уроки? — Эм… А ты спросила своего отца? — Стив немного замешкался, девочка и так ходила к нему в художественную группу. — Он согласится, — Грейс светилась, — он сейчас придет. — Что же… Хорошо, мы с ним все обсудим, — Стив подошел к своему столу и начал собирать рисунки в стопку. Через десять минут послышались шаги в пустом коридоре, а после восклицание: — Папочка! Стив обернулся, собираясь поздороваться, но горло сдавило спазмом, а сердце пустилось в галоп — он знал этого мужчину. — Мистер Роджерс? — прозвучал вопрос. — Джефферсон? — он не мог поверить, что это и вправду он. — Мы знакомы? — мужчина напрягся и дружелюбная улыбка слетела с его лица. — Нет… Я… мы… — Стив никак не мог успокоится, поэтому он резко оперся на стол и учебники, лежавшие на краю, слетели и с грохотом упали на пол. Роджрес был рад такой возможности отвернутся и собраться с силами. Когда учебники вернулись на стол, сердце еще першило в горле, но дыхание нормализовалось и он не выглядел таким шокированным. — Так чем могу помочь? — Стив снова улыбался, но выглядел как-то искусственно. — Грейс хотела взять дополнительные уроки у вас, но не думаю, что это хорошая идея, — Джефферсон хмурился и прижимал к себе дочь. — Наоборот. Грейс очень способная девочка и я буду рад помочь ей, — Стив на ослабевших ногах шагнул вперед, хотя выглядел он довольно уверено. — Солнышко, подожди меня у машины, — когда Джефферсон обратился к дочери, его взгляд переполнился любовью и нежностью, что заставило сердце Стива со скрипучей болью сжаться. Как только Грейс вышла из класса, ее отец угрожающе близко подошел к нему и сжал челюсть. — Мы знакомы? — Нет, — Стив понимал, что мужчина чувствует угрозу, — я знаю Безумного Шляпника, но лично мы не встречались. Ты просто напомнил мне кое о чем. Вот и все. — О чем? Я сделал что-то плохое? — Шляпник отодвинулся и взгляд его стал неуверенным, — если так, то мне очень жаль. Сейчас я хочу просто прожить жизнь со своей дочерью. — Ты ничего мне не сделал, — Стив нашел в себе силы улыбнуться, — просто мы не все так давно вспомнили о том, кто мы есть. Это тяжело. — Да, — Джефферсон отступил. — Я буду рад преподавать Грейс. Думаю, что в субботу в полдень будет всем удобно. — Да, спасибо, — Шляпник скованно улыбнулся и, попрощавшись, ушел. Стив еще долго смотрел в окно и все никак не мог отдышаться, будто он снова тощий мальчишка, который от волнения мог задохнуться. Блондин достал телефон и набрал номер, заставляя себя успокоится. — Да. Привет. Это я, — глубокий вздох, — я встретил его.