Пределы допустимого

Глава 1. Б..дь! И где я так провинился? Смерть ходит за мной по пятам, заботливо избавляя меня от тех, кто мне больше всего дорог. Грешно так говорить, конечно, ведь двое моих лучших друзей – Рон и Гермиона, по-прежнему со мной, вроде бы, но простить им отсутствие писем в то время, как впахивал в аду, который, по недоразумению, считается моей семьей, не могу. Однако родителей и Сириуса в этой жизни мне уже не повстречать. Надежде на обретение семьи с Сириусом не суждено сбыться, по моей вине. Какого черта меня понесло в это долбанное министерство? Ведь знал, что мой заклятый враг творит с моими мозгами все, что ему вздумается. И никакие уроки окклюменции ему не препятствие. Кстати об уроках… Хотелось бы верить, что Снейп пытался обучить меня защищать разум, но эффект получился совершенно обратный. Я словно превратился в сверхчувствительную антенну, улавливающую эманации Вольдеморта. До проклятой окклюменции мой заклятый враг мог добраться до меня только во сне, но после нескольких «занятий», мое бодрствующее состояние никак не влияло на сеансы связи с грёбаным темным лордом. Ладно, депрессивной рефлексией тут не поможешь, да и подъем состоится уже через полчаса. Не хотелось бы в первый учебный день проспать занятия и получить взыскания. Я напялил на себя форму, повозил расческой по волосам, скорее для успокоения собственной совести, ибо вороньему гнезду на моей голове расчески явно маловато для усмирения и приведения в приличный вид. Начать что ли лить на себя тонны геля, как Малфой? Мысленно представив себя с прилизанной башкой, с капающим с кончиков волос гелем, я фыркнул. Хм… это было в первый раз со времени смерти Сириуса, когда я позволил себе улыбнуться. Тем более странно, что положительная эмоция связана с хорьком. О, этот драный аристократ поубавит спеси, раз его обожаемый папочка – слуга змеелицего, наслаждается общением с дементорами в Азкабане. Все пора идти в Большой зал. На завтрак собрались еще не все школьники, по крайней мере, 2/3 Золотого трио где-то задержались. Плюхнувшись за стол Гриффиндора, я принялся измываться над овсянкой. Невзирая на полуголодное лето у родственничков, мысль о еде не вызвала энтузиазма. За спиной послышалось шуршание мантии и кто-то плюхнулся рядом. Я повернул голову, в надежде увидеть своих «друзей», однако напоролся на внимательный взгляд светло-карих глаз Невилла. - Привет, Гарри, - тихо пробормотал Невилл. - Я... В общем, прими мои соболезнования по поводу твоего крестного… Меня пронзило странное чувство. Мне не в первый раз говорили про смерть Сириуса, однако соболезнования, да еще искренние, никто так и не выразил. Я пробормотал слова благодарности, ощущая, как притупившееся чувство утраты снова завладевает моим сознанием. Внезапно я ощутил дружеское похлопывание по плечу и душевная боль отступила, не выдержав схватки с искренним дружеским участием Невилла. - Спасибо, дружище, - уже громче произнес я. Невилл потупился, его щеки приобрели легкий румянец. - Пожалуйста, - отозвался он, - ты это, обращайся в случае чего. Я поднялся со скамейки, предполагая, что кусок в горло все равно не полезет и направился в сторону класса трансфигурации, уже не рассчитывая, что мои друзья соизволят посетить утреннюю трапезу. После урока, МакГонагалл передала мне конверт с запиской от директора. Ну надо же, кто снизошел ко мне после нескольких месяцев тотального игнорирования. На маленьком клочке пергамента (экономит он его что ли) витиеватым почерком Дамблдора было выведено приглашение в кабинет. В качестве пароля опять название какой-то сладкой магловской дряни. День прошел как в тумане. Я вновь позволил себе погрузиться в пучину самобичевания и скорби по поводу смерти крестного и не заметил, как наступил вечер. Добравшись до горгульи у кабинета директора, я выдохнул, собрался и вошел внутрь. В кабинете все было по-прежнему, как будто и не было разрушительного выплеска в конце прошлого учебного года, в результате которого, от кабинета директора остались только стены и парочка особо крепких артефактов непонятного назначения. Однако, присмотревшись, я со злорадным удовлетворением отметил, что на полках не хватает книг и нескольких раздражавших меня раньше приборов. Директор восседал на своем обычном месте, вглядываясь в мое лицо, я вдруг осознал, что уже несколько минут таращусь по сторонам, забыв о присутствующем здесь хозяине кабинета и о правилах приличия, согласно которым, надо было хотя бы поздороваться. Затянувшуюся паузу прервал Дамблдор, пригласив меня присесть за стол. Здороваться я так и не стал. Директор снова что то говорил мне о Сириусе, о том, что моей вины нет, что такова судьба и прочую ерунду. За время его монолога я не произнес ни слова, погрузившись в привычный туман своих переживаний. Из своеобразного транса меня вывел вопрос, точнее окончание фразы - … вы будете приходить на занятия со мной, извещение о времени и пароль к кабинету я буду сообщать дополнительно. Попрощавшись – это было первое произнесенное мною слово за всю беседу, я отправился в гостиную Гриффиндора. Завалившись на кровать и задернув полог, я тщетно пытался вспомнить, о чем толковал мне директор. После нескольких неудавшихся попыток я стремительно погрузился в сон. Утро встретило меня жизнерадостными воплями Рона, который будил моих несчастных соседей по спальне на завтрак. Кое-как продрав глаза и одевшись, я направился в сторону большого зала, намереваясь позавтракать в одиночестве. Но, кажется, Рон наконец вспомнил, что он мой друг и увязался за мной, по дороге пытая мои уши бессмысленной информацией о том, как провели каникулы мои однокурсники. За гриффиндорским столом нас ожидала Гермиона, протягивая нам расписание. - В связи со сменой преподавательского состава, расписание появилось на день позже обычного, - повинилась она. Я уткнулся носом в лист пергамента и увиденное меня немного ошарашило. О нет, только не это! Первой парой стояло зельеварение! Как? Я же завалил зелья и не могу попасть на продвинутый уровень! Еще один год пытки сальноволосым мерзавцем я не выдержу! Видимо, эмоции нашли живейшее отражение на моем лице, и Гермиона осведомилась все ли со мной в порядке. Я не раздумывая, вылил на нее весь поток переживаний по поводу преподавания ненавистного Снейпа, на что получил строгую отповедь по поводу собственной невнимательности, ведь перед сортировкой было объявлено, что зелья будет вести новый преподаватель. Не успел я облегченно выдохнуть, как Гермиона разрушила мои надежды на спокойную учебу известием, что ЗОТИ будет вести Снейп. Б…дь! Испоганить мой любимый предмет этим… Все! Жизнь стала окончательно не мила, и я отрешился от остального мира, не обращая внимание на щебет моей подруги. Новый зельевар Слагхорн оказался на диво приятным учителем. Зловещая атмосфера кабинета зельеварения была разрушена обаянием и мягкостью этого преподавателя. Он даже не пожурил меня за отсутствие учебника. Вместо этого, он любезно предоставил потрепанный жизнью и временем, учебник из своего шкафа. Ура! Следуя указаниям, написанным на полях предыдущим хозяином книги, я сварил вполне пристойное зелье, заработав флакон жидкой удачи. Увы, радужное настроение испарилось, как только я оказался перед кабинетом ЗОТИ – нынешним местом обитания коварной сальноволосой твари по имени Снейп. За время каникул он стал еще более отвратительным. Черные длинные пряди висели слипшимися сосульками, и я почти чувствовал вонь его грязных волос и тела, когда он проносился между рядами парт. Его кожа приобрела еще более отталкивающий нездорово-желтый оттенок, черты лица заострились, превращая его лицо в отталкивающую гротескную маску. К счастью, он игнорировал мою персону весь урок, лишь пару раз проехавшись по моим скудным умственным способностям. Ну что ж, я к этому привык, да и сил и желания противоречить ему не было. После урока, он попросил меня задержаться. - Вы обдумали предложение директора? – напрямую спросил он. Какое, к черту предложение, не помню ни черта из вчерашней, без сомнения важной, беседы! О чем сообщил Снейпу. Воцарившаяся в кабинете пауза затянулась на несколько минут. Я немного осмелел и поднял глаза на ненавистного преподавателя. Такого ошарашенного выражения лица я не видел у него никогда. Он быстро взял себя в руки и, крепко ухватив меня за предплечье, потащил предположительно в сторону директорского кабинета, не проронив по дороге ни слова. Директор встретил нас в благодушном настроении, традиционно предлагая чай, от которого я немедленно отказался. - Мальчишка утверждает, что не слышал о вашем предложении! Такой же как отец, заносчивый, считающий себя выше других. Куда ему слушать о том, что говорят ему взрослые люди! – с места в карьер понес он. Дамблдор лишь сверкнул глазами из под очков и обратился ко мне: - Мальчик мой, ты помнишь наш прошлый разговор? На что я пожал плечами и начал сбивчиво бормотать о плохом самочувствии, о том, что смысл беседы ускользнул от меня. Вздохнув, директор, вывалил на меня замечательную информацию о том, что мои драгоценные родственнички свалили из страны в неизвестном направлении, едва меня забрали из их дома. В связи с этим, кровная защита рухнула и потребуется другой способ ее установить. Для этого мне срочно необходимо найти новых родственников. К счастью, профессор Дамблдор нашел блестящее решение, о котором пойдет речь. Стряхнув с себя остатки туманного настроения, я весь обратился в слух. Известие о том, что я наверняка видел своих драгоценных родственничков в последний раз, изрядно подняло мне настроение. Легкая эйфория овладела моим сознанием, и я едва снова не прослушал суть предложения нашего гениального директора. Из огня да в полымя – так можно охарактеризовать мою ситуацию. Оказывается, что бы кровная защита «воскресла» мне всего лишь надо жениться. Причем на сильном маге. То, что пол мага должен быть мужской, даже не обсуждалась. Кроме того маг должен превосходить меня по силе, а таких волшебников на сегодняшний день трое: Волдеморт, Дамблдор и чертов Снейп. Меня словно окатило ледяным душем. Озноб охватил меня от кончиков пальцев ног, до корней волос. Магия тугим комком свернулась в солнечном сплетении, угрожая стихийным выплеском. Я постарался глубже дышать, что бы удержать контроль над своей непокорной силой. - Я выбираю вас, директор! - почти прокричал я. - Мальчик мой, я слишком стар для супружества, кроме того, я не смогу хм… вести супружескую жизнь, а это обязательное условие. - То есть, мне придется жениться на Снейпе и спать с ним? - уже проорал я. - Профессоре Снейпе, мой мальчик, и веди себя сдержаннее, ты не представляешь сколько времени мне потребовалось убедить нашего дорогого зельевара согласиться на это предложение. - Да что вы его уговариваете, он же туп, как пробка, не удивлюсь, если он и сейчас ничего не понял, - со злорадной усмешкой отозвался Снейп. Такого эмоционального напора мой самоконтроль не выдержал, и стихийная вспышка магии вырвалась из меня, отправившись в разрушительную прогулку по директорскому кабинету. Оглушенный и опустошенный, я потерял сознание. - Эннервейт, - услышал я, - Эннервейт максима, - директор привел меня в чувство. В его глазах плескался гнев, все мое существо жалобно сбилось в комочек под этим взглядом. - Может хватит изображать из себя младенца и громить мой кабинет каждый раз? - с директора слетел образ добродушного пожилого человека. - Решение принято, твое согласие – пустая формальность. Я подберу брачный обряд, не требующий твоего добровольного участия, неразумный мальчишка. Бракосочетание пройдет в Самайн. Это для твоего же блага, - смягчился он. - Нет! Нет, нет, нет! - забормотал я. - Нет! Я лучше сдохну! - Целесообразнее подкорректировать мальчишке память, как бы он трусливо не сбежал до того времени, - заговорил Снейп, полностью игнорируя мое присутствие. - Раз уж согласия его не потребуется, так и нечего ему знать об этом до поры до времени. Последнее, что я услышал, это было «Обливиейт»… Вот уже неделю меня изводит головная боль. Она не расстается со мной ни на минуту, варьируясь от надоедливого нытья, до пульсирующего ада в черепной коробке. После второго визита к мадам Помфри и второго флакона средства от мигрени, я понял, что обращение в больничное крыло дело бесполезное и решил подождать пока само пройдет. Невзирая на это досадное недоразумение, я блистал на уроках зельеварения и тихо ненавидел ЗОТИ. Сальноволосый гад решил превратить мой любимый предмет в пытку почище зельеварения. Помимо привычных оскорблений, снятия баллов и взыскания за что угодно, Снейп взял за привычку демонстрировать на мне заклинания. Каждый раз, взбираясь на помост, для «дуэли» со Снейпом, я с тоской размышлял над тем, вернусь ли я обратно живым. Конечно, поводов для оскорблений у летучей мыши появилось гораздо больше: «Смотрите, наш Золотой мальчик не может противостоять элементарнейшему ватноножному проклятию, которое изучается на 3–м курсе. Конечно, после серии «Ступефаев», «Импидимент» и «Инкарцео», трудно было не попасться на невербальное ватноножное. Но мои однокурсники послушно хихикали над моей слабостью. Особенно старались слизеринцы. Хорёк, на удивление, общего веселья не поддерживал, хмуро отсиживаясь на задней парте. Снейп его не трогал. Через несколько таких занятий мой авторитет среди однокурсников был серьезно подорван. Вслед за сальноволосой мерзостью меня за глаза начали называть недотепой и какими-то другими, вероятно обидными, словами. Единственный, кто остался в стороне от общего веселья, оказался Невилл. На удивление, мой лучший друг Рон начал повторять тупые обидные прозвища, а Гермиона не останавливала его. Это как то задело, но потерялось в тумане отчуждения, которым я снова отгородился от всего остального мира. Боль от потери крестного затмевала все происходящее и помогала мне отрешиться от насущных проблем.