Пределы допустимого

С детства я привык к пренебрежительному, даже зловредному, отношению к себе. Моя, так называемая семья, с ранних лет дала мне понять, что я существо бесправное и никчемное, живущее только для того, чтобы выполнять работу по дому и служить отдушиной для всех членов моей семьи. От тети Петунии мне доставалась оплеухи и затрещины, дядя Вернон регулярно потчевал меня ремнем и кулаками, кузен использовал меня в качестве тренажера для отработки приемов и ударов. Моя природная живучесть, в сочетании с быстрой регенерацией, позволяла быстро оправиться от всех воспитательных мер моей семейки. Со временем я научился уходить в туман собственного сознания, что бы отрешиться от боли и унижения. Я часто повторял, что все происходящее случается не со мной, уговаривал себя потерпеть, пока экзекуция не закончится. Вопреки мнению большинства одноклассников и учителей магловской школы, я был любознательным ребенком, быстро усваивал материал, но старался не выделяться, ибо, если я приносил оценки выше, чем Дадли, меня нещадно наказывали. Я затаился и ждал наступления совершеннолетия, когда можно будет свалить из ненавистного дома, без опасения, что первый попавшийся на моем пути полицейский вернет меня назад. Я убеждал себя, что обретя свободу, смогу найти свой путь в жизни, создать семью, где меня будут ждать и любить, где я навсегда смогу забыть боль и унижение, прожитых в моем личном аду, лет. С тех пор, как мне исполнилось 10 лет, мой дядя решил, что я уже достаточно взрослый, для того, чтобы изучать науку, которую, по его словам, в совершенстве знала моя мать-проститутка. Однажды, когда тетка свалила на посиделки сплетниц, а Дадли болтался с дружками по улице, дорогой дядюшка вытащил меня за вихры из моего обиталища – чулана под лестницей, и, спустив мне штаны, выпорол. Я привычно ждал, пока этот боров выдохнется, нанося удары ремнем по моей заднице, однако дело приобрело неожиданный поворот: с громким сопением он развернул меня лицом к себе, расстегнул ширинку и сунул мне под нос свой возбужденный член. Что все это значит, я смутно догадывался из подслушанных рассказов старшеклассников, но что с этим делать не имел ни малейшего понятия. Зато дядя Вернон знал. Сжав мои челюсти, он заставил меня широко раскрыть рот и сунул мне туда свой воняющий потом и мочой член. Я не удержал рвотного рефлекса и мое горло судорожно сжалось. Это привело в экстаз моего мучителя, он хрипло задышал и начал проталкивать свой член глубже в судорожно сжимающееся горло. Рвать мне было нечем – я находился уже два дня на «воспитательной» голодовке, так что замыслу моего насильника ничего не могло помешать. Заталкивая свой член в мою глотку дядя, двигался все быстрей и быстрей, не забывая держать мой рот широко открытым, что бы я ненароком не повредил его зубами. Через несколько бесконечно мучительных мгновений он залил мой рот вязкой беловатой субстанцией и отпустил меня, пригрозив, что если я проболтаюсь, то долгая и мучительная смерть мне гарантирована. Весь оставшийся вечер я провел в своей каморке под лестницей, размышляя, чем для меня все это кончится. Тетя, неизвестно из каких, соображений запретила мне посещать уроки сексуального воспитания, а сам я не считал эту тему достойной для изучения. Из имеющихся у меня обрывков сведений, я помнил, что в результате сексуального контакта, а сомнений, что это был именно он, у меня не возникло, получаются дети. Я с ужасом представил свой стремительно растущий живот, а дальше моя фантазия нарисовала мне образ лопающегося, как воздушный шарик тела, в котором в крови и обрывках плоти копошится уродливый младенчик, похожий на Дадли. Меня снова затошнило, но в желудке, кроме семени дяди, ничего не было. Но от него я был рад избавиться. Посвятив некоторое количество времени и усилий поиску информации о сексе, я обнаружил, что забеременеть можно только женщина, и то далеко не от орального секса. К моему величайшему сожалению, это был не последний раз. Дядя пользовался каждой возможностью, что бы трахать меня в рот. Но моего подчинения в этом вопросе не добился: я сопротивлялся как мог, прятался, брыкался и норовил избежать ситуаций, когда мы оставались в доме наедине. С тех пор запах пота и немытого тела вызывал у меня крайнюю степень отвращения, потому что дорогой родственник пренебрегал гигиеной перед тем, как воспользоваться моими услугами. Накрепко врезавшийся в память образ свиноподобного человека, проталкивающего свой немытый хер мне в глотку, еще долго преследовал меня в кошмарах. Представьте мою искреннюю радость, когда в моей жизни появился человек-великан, обрушивший на меня поток информации о том, что я волшебник, что моя мать не проститутка, а отец не сутенер и алкоголик, что скоро я избавлюсь от необходимости проживания в доме своих родственников, по крайней мере, на весь учебный год. Я побывал в сказке: на Косой аллее, где в кафе Фортескью съел свое первое в жизни мороженое, а в зоомагазине получил свой первый настоящий подарок на день рождения. В банке Гринготс я увидел кучу золотых монет и осознал, что мне не придется после совершеннолетия тяжким трудом зарабатывать свой первый капитал. В магазине одежды я встретил красивого, похожего на светлого ангелочка мальчика, который явно проявил ко мне дружелюбный интерес. Мое сердце зашлось от восторга – я понял, что смогу завести друзей, и Дадли не сможет до них добраться, чтобы наговорить про меня всякого, как он сделал в магловской школе. Светлая полоса в моей жизни продолжалась: родственники переселили в настоящую комнату, даже начали кормить стабильно раз в день, а Вернон прекратил свои поползновения. Первое письмо из Хогвартса, адресованное в чулан под лестницей я сохранил. К сожалению, мои новоприобретенные вещи тетя Петуния заперла в чулане и я не смог хотя бы немного подготовится к школе. В поезде я познакомился с ребятами, мы непринужденно общались, только рыжий мальчишка – Рон проявлял уж слишком нездоровый интерес к моему шраму. Я встретил ангелоподобного мальчишку из Косого переулка, но отношения не заладились, под грузом новых впечатлений я не придал этому значения. Сказка продлилась до первого урока зельеварения, когда профессор Снейп опустил меня перед всем классом. Кроме того, он, видимо, был не любитель водных процедур, и от его одежды пахло ненавистным потом и немытым телом. С чего он на меня взъелся, я так и не понял, но на всякий случай поставил себе на заметку держаться подальше от этого человека. Увы, новый прекрасный, волшебный мир оказался сплошным разочарованием. Пусть я владел волшебной силой, но, к моему сожалению, далеко не единолично. Я быстро осознал собственную ничтожность по сравнению с настоящими магами, но природная способность выживать (а не удачливость, как многие считают) позволила мне доучиться до шестого курса. Много событий произошло за это время. Я пережил схватку с чудовищем и одержимым, спас единственного родственника от казни, выиграл проклятый турнир. И все ради чего, спрашивается: за спасение философского камня мне начислили баллы, за спасение девчонки из пасти василиска я не услышал даже элементарных слов благодарности, крестный не смог забрать меня от родственников, а деньги за Тремудрый турнир не принесли мне радости. И все это время я находился под колпаком общественного внимания. Я привыкал к шепоткам за спиной, так же, как привыкал к побоям дома. Меня возводили на пьедестал и смешивали с грязью, порой даже в один день. Мой, как бы лучший друг Рон, не в силах совладать с завистью, разрывал дружбу при первой же возможности, а других ребят он от меня оттирал, напоминая при этом моего кузена. Особенно он старался при виде Малфоя. В итоге к 6 курсу я снова оказался без опекуна, со шрамами на теле и душе, невнятной дружбой, навязанными идеалами, целым ворохом врагов и недоброжелателей, с жалкой горсткой друзей и приятелей. Ах, да, еще мне предназначено стать убийцей. Не то, что бы меня сильно это расстраивало – справился же с Квиреллом на первом курсе, да и счет к моей предполагаемой жертве накопился огромный, но меня не оставляет ощущение, что я увяз в болоте и чем больше трепыхаюсь, тем больше меня затягивает в сети обязательств и долгов. Самое удивительное, что по моим прикидкам, должны мне, а не я. Я избавил волшебный мир от большой беды, причем не один раз, потом, правда, принял участие в возрождении той самой беды, но отнюдь не добровольно. Я какое-то время винил себя в этом, но со временем понял, что ответственность за это происшествие несут взрослые, организаторы турнира, не обеспечившие должный уровень безопасности. Теперь оказывается, что я должен жениться и спать с сальноволосым Ужасом Хогвартса, от которого несет ненавистным запахом. Высшие силы, если вы есть, помогите мне, я, кажется, так больше не могу!