Рюмка коньяка дождливым вечером

Однако наутро Никита уже не был так убеждён в хорошем завершении их с Алексеем истории. Он снова и снова вспоминал злополучный вечер в баре и сходил с ума от мысли, что своей грубостью и резкими словами (которых совсем не помнил!) оттолкнул своего альфу. И серое облако депрессии всё-таки накрыло его с головой. Тем более, что все дела кончились, а нового занятия изобрести не удалось. Из последних сил Ник позвонил своему врачу для консультации, и тот подтвердил, что, скорее всего, его гормоны пришли в норму. Но потребовал обязательно сдать анализы и пройти обследование. Они договорились встретиться в клинике в понедельник утром. И омега погрузился в тоску. Красовский сначала ещё пытался бороться, даже испытал новые знания о кулинарии – приготовил полный обед. Но от запаха готовых блюд его нестерпимо затошнило. И всё с таким трудом сделанное было спущено в унитаз. После чего Никита впал в прострацию. Весь остаток воскресенья исчез из памяти. Он даже не помнил, спал ли хоть сколько-то? Утро началось только потому, что телефон включил будильник, напоминая о встрече с врачом. Ник с трудом оторвал себя от кровати и начал мучительно собираться. Завтрак ему не полагался, анализы сдают натощак. И омега вызвал такси, в час пик общественный транспорт его ни разу не привлекал. В клинике Красовский почти сразу оказался в кабине своего гинеколога и, тихо поздоровавшись, устроился на стуле для посетителей. Врач-бета Фирсов всмотрелся в лицо своего пациента и покачал головой. - Никита, вы решительно мне не нравитесь. Вот направления, сдавайте анализы и приходите ко мне, будем разбираться. Омега взял бумажки и отправился в процедурную. Полчаса спустя ещё сильнее уставший Ник снова сидел перед пожилым врачом и нехотя выдавливал из себя ответы на разные вопросы. А Фирсов хмурился всё сильнее. Наконец он перестал записывать что-то в свой ноутбук и повернулся к пациенту. - Никита, я знаю, что вмешиваюсь не в своё дело… Но прошу вас ответить честно. Вы провели течку с тем альфой, о котором мы говорили? - Да, - вяло отозвался Ник. - Вы… привязались к нему? - Нет, - это была правда. Красовский не мог назвать своё чувство к Истинному привязанностью. Это была жизненная потребность. - Не верю. У вас все признаки депрессии. Я уверен, что вы несчастливо влюблены, - настаивал бета. - Вы не поняли, - досадливо поморщился Никита, - я не влюблён. Просто этот альфа – мой Истинный. Но он от меня отказался. - О! Но такого не может быть! – воскликнул врач и нервно забегал по кабинету. - Почему? – равнодушно спросил Красовский, даже не повернув головы. - Связь Истинных альфы и омеги – связь практически на генетическом уровне. От такого невозможно отказаться! Это всё равно, что отказаться от собственной руки, ноги или головы! Невозможно! - Вполне возможно… - отозвался Ник. – Он же отказался… - Он вернётся! – горячо возразил Фирсов и снова забегал по кабинету. – Я уверен, что ваш альфа не сможет без вас. Это закон природы, Никита! Поверьте, я много занимался этим вопросом, я знаю. Ему сейчас даже хуже, чем вам. Гарантирую. - Неважно, - равнодушно отозвался омега и поднялся. – Я должен прийти ещё раз? Когда? - Да, конечно. Обязательно… - забормотал бета и уселся за стол. – Приходите в четверг утром. Сможете? - Да. Я не работаю. - А вот это напрасно! Вам обязательно нужно какое-то дело, Никита. Если вы будете бездельничать, депрессия усилится. Хотите, я запишу вас к психологу на консультацию? Впрочем, как только вернётся ваш альфа, всё сразу наладится. - Да ничего не наладится! – сорвался Красовский. – Он не вернётся! Я ему не нужен. И за метнувшимся на выход Ником громко захлопнулась дверь. А пожилой врач покачал головой и взялся за телефон. Мальчика надо было спасать. И его отец мог помочь… Где-то в карте должен быть номер его мобильного. Красовский-старший выслушал врача со всем вниманием и терпением. И даже не сорвался после разговора. Он молча распустил совещание, которое вёл до разговора с доктором Фирсовым, и вызвал своего начальника безопасности. - Георгий, у меня к тебе дело на миллион. Проходи, присаживайся. Разговор будет непростым. Высокий, подтянутый, худощавый, с жёстким прищуром карих глаз, Полетаев воплощал уверенность в себе и спокойствие. Он уселся в кресло возле стола своего босса и приготовился слушать. - Есть человек, которого нужно срочно найти. Его имя – Алексей Протасов, альфа. Тебе лучше записать, наверное, - Владимир Константинович неуверенно замолчал. Безопасник вытащил из кармана небольшой блокнот и быстро зачирикал в нём ручкой, пристёгнутой к корешку цепочкой. А встревоженный отец продолжил: - Кем работает этот альфа – неизвестно, где живёт – тоже. Есть только словесный портрет. Я потом его тебе опишу. Единственный известный факт из его жизни – был женат, имел сына, который умер от рака, не помогла даже пересадка костного мозга от отца. Георгий присвистнул и качнул головой. - А выглядит он как Добрыня Никитич из былины: высокий – выше 190 см. На вид лет 30-35. Спортивный. Светло-русые волосы ниже плеч. Глаза голубые. Внешность славянская. Татуировок на видимых частях тела нет. Я видел его один раз в квартире моего сына, но спрашивать моего мальчика о нём не могу. Думаю, имеет смысл начать с консьержа в его подъезде. Вдруг он видел этого парня не один раз. Или что-то о нём слышал… Короче, его надо найти, но не пугать, а уговорить приехать к Никите. Ты не подумай чего лишнего, никакого насилия! Они – Истинные. И этот Протасов отказался от моего сына! Теперь мальчик в депрессии, мне звонил его врач. Жора, умоляю, найди этого альфу! - Владимир Константинович, спокойно! Найдём. Данных немного, конечно, но справлюсь. Как только что-то станет известно, я сообщу. И Полетаев вышел. А расстроенный отец принялся мерить шагами кабинет, пытаясь придумать ещё какие-то меры, чтобы вытащить сына из депрессии. Звонок телефона Никиты напомнил, что у него теперь есть любящий отец. И пришлось отвечать: - Да, я слушаю. - Здравствуй, сын! – раздался в трубке чересчур бодрый голос Красовского-старшего. - И тебе здоровья. Ты что-то хотел? Или просто так позвонил? - А ты занят? Тогда я позвоню позже. - Да не занят я… - досадливо отозвался Ник. – Что ты хотел? - Ты какой-то странный, сынок. Что-то случилось? Твой альфа не появлялся? - Нет. И я обычный, отец. Что ты хотел? – теряя терпение, спросил омега. - Я хотел позвать тебя на ужин в тот японский ресторанчик, где мы были в субботу. Или куда-нибудь ещё… Мы же решили, что будем навёрстывать упущенное. Вот и хотел… - голос Красовского-старшего в трубке увял, не найдя ответного энтузиазма от отпрыска. - Да? Что ж… - растерялся Никита, ему совершенно не хотелось куда-то ехать, даже с отцом. – Можно, конечно, и сходить. Но… - Ты не хочешь? – совсем расстроился отец. - Да как-то не планировал сегодня выходить. Дела домашние есть, и погода не располагает… Отец, давай сходим в другой день, ладно? - Да, конечно, - снова преувеличенно бодро отозвался Владимир. – Мы обязательно ещё куда-нибудь сходим. Может быть, завтра? Или послезавтра? Ник понял, что огорчил отца. И старательно задавил нежелание что-то делать: - Да, завтра – обязательно. Я тебе позвоню, и мы договоримся. - Отлично! – отчётливо просиял радостью голос Красовского-старшего. – Я буду ждать, сынок! В телефоне раздались короткие гудки. А Красовский-младший уткнулся носом в мокрую подушку и снова заплакал. В его жизнь вернулся отец. Но самый главный, самый нужный человек так и оставался недосягаем.