Рюмка коньяка дождливым вечером

- Ника, прости… - всё, что смог выдавить из себя Протасов, а потом схватил своего Красовского за руку и потащил в подъезд. Звонок лифта, щелчок замка, шорох пальто и – тонкая фигура Никиты мягко вжимается в напряжённый торс Алексея. Их накрывает запахами друг друга, и это так замечательно, так правильно, так по-настоящему… Лёша подхватывает лёгкое тело любимого и несёт в спальню. Сейчас он мог бы даже горы свернуть! Но его Нику нужно не это. И, понимая, что им обоим будет непросто – здоровье ещё не восстановлено, а усталость уже успела накопиться – Алексей старается всё делать медленно. Мягко целует желанные губы, аккуратно освобождая омегу от одежды, нежно укладывает на постель и ласково уговаривает: - Давай не будем спешить… Также не торопясь, Протасов раздевается сам и укладывается рядом с Никитой. Укрывает тёплым одеялом и прижимает прохладное тело к себе. И в этот момент он так счастлив – как никогда в жизни. Но настойчивый шёпот Красовского возвращает на землю: - Лёшенька, я понимаю, мы оба устали… Но с этим надо что-то делать! И к животу альфы притискивается весьма возбуждённый член Ника. От этого слегка поникший орган самого Алексея практически сразу заинтересованно поднимает голову. Всё становится неважным. Остаётся только жар тел и проникновенные стоны. Лёша целует своего Истинного от линии бровей до пупка, облизывает и пощипывает зубами, ласкает руками нежную кожу, ставшую будто ещё прозрачней. На любимой шее так отчётливо виден бьющийся пульс, что Протасову на миг становится страшно. Но Никита не даёт ему задумываться, он жадно приникает к губам своей Пары и вылизывает горячий рот, словно показывая, как нужно поступить с ним самим. И альфа забывает обо всём. Только чуть отстраняется и шепчет вопросительно: - Ты позволишь? Метку позволишь? Ник не сразу понимает, о чём речь. Его сознание затуманено алым светом желания, но постепенно мысль пробивается, и омега восхищённо выдыхает: - Да-а-а… Запах мёда и лимона становится просто одуряющим, и Алексей аккуратно прикусывает нежную кожу в ложбинке между плечом и шеей своей Пары. Никита мучительно выдыхает и прижимает к себе Истинного крепче, пока тот тщательно зализывает ранку. Омега чувствует, как жар медленно разливается по телу, он уже не может терпеть. - Лёша-а-а… - стонет Ник и пытается оторвать любимого от собственной шеи. Протасов поддаётся и начинает спускаться поцелуями по торсу Красовского, его руки оглаживают плечи, рёбра, живот. Ему хочется доставить своей Паре максимум удовольствия. И альфа снова нежит тонкое тело, лижет выступающие ключицы и чуть прикусывает, вырывая у Никиты жаркие стоны. Зубы настолько мягко терзают соски омеги, что он жадно прижимает голову Лёши к себе и тянет: - Ещё… И всё повторяется. Оба уже возбуждены до предела, но Алексей всё ещё не хочет торопиться. Он не прикасается к члену Ника, хотя руки просто чешутся приласкать этот изящный орган, взять в рот и довести до крышесносного оргазма. Вместо этого Протасов переключается на стройные ноги своего Истинного, гладит, целует, прикусывает косточки щиколоток, лижет тонкую кожу под коленями и с внутренней стороны бедра. Красовский не выдерживает этой сладкой пытки и стонет: - Лёшенька, родной, возьми в рот… не могу больше… Его руки мечутся, как безумные, то пытаясь притянуть к себе альфу, то судорожно стискивая простыню, его глаза полузакрыты, а лицо покрыто мелкими бисеринками пота. Он настолько прекрасен сейчас, что Алексей вздрагивает и… неожиданно для себя кончает, даже не прикоснувшись к собственному члену. Жемчужные капли на белой коже любимого кажутся драгоценностями, рассыпанными по атласу. Протасов на миг замирает и шепчет: - Ника, любимый, если бы ты видел себя сейчас… Омега с трудом открывает глаза и всматривается в лицо своего Истинного. Его выражение – гремучая смесь желания и восхищения. Никита видит сперму на собственном животе и тихо хмыкает: - Ты меня не дождался? - Прости, родной, я слишком долго ждал… - А повторить слабо? - Ни в коем случае! – решительно заявляет Лёша и проводит языком от основания члена Ника до уздечки, ласкает тончайшую шелковистую кожицу, обводит головку, забирается в щелку уретры и аккуратно всасывает орган в рот. Красовский выгибается дугой и кричит от острого и такого желанного наслаждения. А альфа вдруг ускоряет движения, берёт глубже, рычит от удовольствия, добавляя кайфа своей Паре. И омега, уже не сдерживаясь, толкается в эту жаркую тесную глубину, ловит напряжённо выгнутой спиной первые судороги оргазма и выплёскивается полностью всего в трёх движениях. Обессиленное истомой тело Никиты падает на постель. А Алексей, с удовольствием вылизавший член и мошонку своего Истинного, подтягивается повыше и тихонько спрашивает: - Ника, ты как? С тобой всё в порядке? Его беспокоит неподвижность и едва заметное дыхание Красовского. Но тот медленно открывает глаза и шепчет: - Да… Просто отлично… И Ник тянет к себе любимого, впиваясь в припухшие губы жадным поцелуем. Лёшина крыша улетает в неизвестном направлении, а руки начинают жить собственной жизнью. Ладони крепко обхватывают спину омеги, спускаются к пояснице, поглаживают и пощипывают ягодицы. Пальцы сначала только проходятся вдоль желанной расщелины, но вскоре один уже кружит вокруг ануса, временами пытаясь протолкнуться внутрь. Но смазки нет, и омега слегка шипит от боли сквозь поцелуи. С усилием оторвавшись от любимого, Протасов ищет в тумбочке заветный тюбик. Его трясущиеся руки выдавливают целую пригоршню геля, но так даже лучше. У них давно не было практики, его Никите не должно быть больно. Осторожно, одним пальцем, альфа начинает растягивать желанную дырочку. Гладит стенки ануса, пытается достать простату, но ход слишком тесный. И Алексей тихо шепчет: - Ника, милый, расслабься хоть чуточку… Я боюсь порвать тебя. Красовский, успевший снова возбудиться, не сразу понимает, о чём речь. Но, наконец, до него доходит, и Лёше удаётся ввести второй палец. Протасову клинит мозги, он жаждет оказаться внутри этой жаркой тесноты, его член не просто возбуждён, его уже ломит от прилива крови. Но мысль о том, что его Истинному может быть больно, глушит лишние порывы. И альфа продолжает растяжку, теперь уже тремя пальцами. Ник потерялся в ощущениях, чувство заполненности явно недостаточное, хочется больше и глубже, и он максимально разводит бёдра, толкается всем телом на руку Алексею, только чтобы унять эту жажду. Но все равно недостаточно. И омега стонет: - Лё-ё-ша-а-а… Тормоза срываются, кровь пульсирует в висках и гремит в ушах, остаётся только страсть – чистая, ослепительная, безумная. На последней капле терпения Протасов плавно толкается головкой члена в слегка растянутый анус и одним слитным движением входит на всю длину. И замирает, давая Никите возможность привыкнуть, перетерпеть первое вторжение. Секунды падают на оголённые нервы, как кирпичи, но альфа ждёт. И его любимый, застывший от дискомфорта и переполненности, приоткрывает глаза и тихо шепчет: - Я люблю тебя, Алёша…