Рюмка коньяка дождливым вечером

Отец был бледен, его осунувшееся лицо почти не отличалось цветом от подушки, на которой он лежал. Артём всхлипнул и упал на стул возле кровати. А Лёша встал за спинкой койки в ногах и тепло улыбнулся Николаю. Теперь всё будет хорошо. Однако почти сразу монитор в изголовье пациента начал издавать более частые и резкие звуки. И папа осторожно взял супруга за руку: - Коля, не волнуйся, всё замечательно! Врач сказал, что операция прошла хорошо, ты поправишься. Не переживай! Тебе сейчас нужен покой! Но ритмичный писк прибора не становился реже. Мало того, отец смог прошептать: - Вы ссорились? - Нет, что ты, родной! Мы не ссорились. Правда, Лёшенька? - Никто не ссорился, бать! Не придумывай, - подтвердил сын. И ведь на самом деле не ссорились, просто не сошлись во мнениях на одного, отдельно взятого, омегу… - Я чувствую… - голос Николая был хриплым и еле слышным, но тон был твёрдым. – Что происходит? Омега пытался многословно уйти от ответа, уговаривал помолчать и не третировать и без того измученное трубками горло. Но пациент вдруг опустил глаза и тихо выдал: - Лёшка, выйди… Сын огорчился, кажется, отец его гонит. Но Николай снова приподнял веки и хитро подмигнул Алексею – тем глазом, который был не виден сидящему у кровати супругу. Протасов-младший вздрогнул и сообщил: - Пойду искать врача, что-то мне не нравится, как пищит эта адская машинка. И быстро вышел в коридор. Доктора он, конечно, найдёт, но вот зачем нужно было выставлять его из палаты? И этот лукавый взгляд… Что-то его отец задумал! Знать бы – что? Протасов-старший, весь вчерашний день в реанимации плававший в полубреду-полуреальности, сегодня утром вдруг осознал себя настолько чётко, что за короткое время вспомнил всё, что предшествовало сердечному приступу. И до прихода родных пришёл к определённым выводам, которыми жаждал поделиться с мужем. Он ощущал его чувство вины, смятение и желание что-то скрыть. И знал, что тому причиной. - Тём, слушай… - Да, родной. - Наш сын – взрослый человек. Говорить было адски тяжело. Но Николай очень старался. - Он сам должен решать, как ему жить. Так? - Так… - обречённо согласился омега, втайне надеявшийся уговорить супруга на поддержку своего мнения о такой неподходящей Паре для их мальчика. - Если он выбрал Ника… Так тому и быть! – твёрдо закончил Протасов-старший. – Не смей ему мешать. - Как скажешь, Коленька, как скажешь. Видит бог, я так хотел внуков… Но этот Никита – Истинный нашего Лёшеньки… Глаза Николая расширились от удивления, он рвано выдохнул: - Да?! - Да… Сын вчера рассказал. Не знаю, почему раньше молчал… - Тем более! – из последних сил отрубил пациент и прикрыл глаза от усталости. Он сделал всё, что мог. Как сумел, исправил своё невмешательство в конфликт. Что ж, позже нужно будет поговорить и с сыном, пусть хоть усыновят кого-нибудь. В семье должны быть дети. А Артём Сергеевич беззвучно ронял слёзы на больничное постельное бельё и тихо радовался, что монитор уже попискивает реже. Боль его альфы, ощущаемая как своя, тоже успокаивалась, значит, всё не так плохо. Правда, придётся смириться с такой Парой сына… Но и заставить Лёшу порвать с ним совесть не позволяла. Истинность – слишком ценный дар, чтобы от него отказываться. Папа Артём быстро смахнул слёзы и вздохнул с облегчением, когда ритм сердца мужа стал прежним. В этот момент в палату вошёл пожилой дежурный врач и поинтересовался: - Ну, и как вы себя чувствуете? - Хорошо, - выдавил Протасов-старший. Следом в дверь влетел Алексей и с порога заявил: - Доктор, это нормально, что этот агрегат так пищит? - Успокойтесь, молодой человек, всё нормально. Так и должно быть. А вам пора прощаться. Пациент устал. - Ещё минутку… - Николай приоткрыл глаза и умоляюще посмотрел на врача. - Но только минутку! – грозно сказал тот, но его глаза улыбались. Он ещё раз проверил показания монитора и вышел в коридор. - Сын… - начал отец, - прости меня за субботу. - Батя, не надо, не говори! Мы потом это обсудим. - Нет. Сейчас. Я хочу… Нет, я требую… твоей немедленной свадьбы с Никитой. Считай, что благословение ты получил. Иди к нему. Я люблю тебя, сын. - Отец! – Алёша радостно, но очень осторожно прижался к родному человеку и тихо прошептал: «Спасибо!». Он больше не мог ждать – ему нужно было срочно решить огромную массу возникших проблем. И сначала Протасов-младший помчался выписываться на работу, как обещал своему участковому врачу. На радостях у него даже давление поднялось до нормы, что несказанно удивило пожилого бету. И он назидательно заметил: - Я же говорил, что уколы не понадобятся. И пожелал альфе долгой и счастливой семейной жизни. Следующей остановкой на пути стал ювелирный магазин. Но тут перед Алексеем встал вопрос ребром – а какого размера должно быть кольцо? Пальцы у Никиты тонкие, но точной информации нет. И удивлённый такой неосведомлённостью продавец предложил идеальный выход из ситуации – купить безразмерное. Протасов даже не предполагал, что такое вообще возможно, но на стекло блестящей витрины легли три коробочки с разъёмными кольцами весьма оригинального вида: словно сужающаяся ленточка белого золота, обхватывающая палец и одним своим концом заходящая на другой. Отличались кольца только отделкой – одно дополнительно украшала полоска жёлтого золота, другое имело алмазные грани, а третье – несколько мелких бриллиантов на верхнем конце ленты. Алексей впал в ступор, выбрать было сложно. Все кольца были красивы. Но решение оказалось простым – денег хватило только на гранёное. И, получив вожделенную коробочку, альфа снова помчался к любимому домой. Утро среды Красовский-младший встретил с удивительным предчувствием чего-то очень хорошего. И вспомнил, что отца его Лёши сегодня должны перевести в послеоперационную палату. А значит, можно будет позвонить в больницу, снова прикрывшись выдуманным именем представителя несуществующего благотворительного фонда и узнать детали. В последний раз. И омега впервые за эти дни попытался почувствовать свою Пару. Его Алёша лучился такой радостью, что на сердце стало легче. И ноющая боль внутри затихла. Значит, у Протасова-старшего всё хорошо. Никита приготовил завтрак на двоих и с удовольствием поделился с отцом чувствами своего альфы. Владимир порадовался хорошему настроению сына, а то его мальчик в последнее время совсем разучился улыбаться. А сейчас просто сиял, заряжая и родителя положительными эмоциями. И Красовский-старший снова попытался объяснить ребёнку прописную истину: - Родной мой, я тебя очень прошу – поговори с Алексеем. Ты ведёшь себя неразумно. Я не узнаю своего лучшего финансового аналитика! Словно ты перестал пользоваться мозгами… Сын, так нельзя, подумай! Ты принял решение за вас обоих, не дав даже возможности своей Паре высказать собственное мнение. Или мне придётся привезти Протасова сюда и запереть на сутки, чтобы вы, наконец, смогли решить все свои проблемы. Неожиданным образом слова Владимира зацепили что-то внутри Ника так, что он сам себе удивился. И в самом деле, почему он всё решил сам? Ведь, когда Лёша точно также отказался от своего Истинного, омега его не понимал. А теперь сам совершает такую же ошибку… И не обсудил, и не поговорил, и не выслушал. Что с ним такое? - Пап, ты знаешь… - нерешительно начал Никита. – Кажется, что я поглупел… - Что ты такое говоришь? – удивился отец. - Я на самом деле вел себя как дурак. Не понимаю, что произошло… - А твой врач ничего не говорил? Вдруг это какие-то изменения в мозге? – встревожился Владимир. - Нет, ничего не говорил. Хотя… Мне гинеколог говорил, что эмоциональный фон какое-то время будет нестабильным, настроение будет скакать, возможны вспышки агрессии, истерики или слёзы. Но про глупость – ничего… - Так, не говори ерунды! Ты не глуп, просто не совсем адекватно реагируешь на те вещи, которые тебя задевают. И это вполне укладывается в описанные врачом последствия. Давай проведём эксперимент. Только сохраняй спокойствие, ладно? - Давай. - Посмотри на ваш визит к родителям Алексея. Ты уверен, что они не примут тебя ни под каким видом? Тебя – Истинную пару их сына? Не спеши с ответом, подумай. - Знаешь, сейчас я вспоминаю лицо его отца… И думаю, что он всё-таки не был бы против. Они сами – Пара, он бы понял нас. А вот с его папой всё сложней… Он словно отгородился от всех, стал таким холодным. Но, кажется, Лёша при мне ни разу не упомянул, что мы – Истинные… - Так, может быть, всё дело в этом? И у вас ещё есть шанс быть вместе? Подумай, мальчик мой… Владимир встал из-за стола, обнял сына и поцеловал в лоб. А омега убирался на кухне и мыл посуду, ощущая, как, вначале несколько сумбурные, чувства его Алёши через некоторое время вдруг вспыхнули ярким костром радости и счастья. И всем своим существом ощутил, что больше не имеют никакого смысла его метания и сомнения, а на самом деле всё очень просто – он любит и любим, хочет быть со своей Парой, и нет ничего важнее этого. Никита тут же развил бешеную деятельность – он навёл порядок в квартире отца, встретил домработника Бориса и предупредил, что уезжает домой. Собрал свои вещи, ухитрившиеся расползтись по всем комнатам, даже неиспользуемым. Долго плескался под душем, даже три раза вымыл голову, словно избавляясь от лишних мыслей последних дней. И, уже одевшись на выход, вдруг вспомнил самое главное – его старый отключённый смартфон валяется в дальнем углу шкафа, куда был заброшен в сердцах после покупки нового. А ведь его Лёша не знает другого номера, только этот… И омега быстро сунул плоскую коробочку мобильного в карман. Он, конечно, совсем разрядился, придётся подождать, но оно того стоит – любимый позвонит сегодня. Обязательно! Хотя бы чтобы поделиться хорошими новостями. И тогда Ник скажет ему всю правду – что не справился с эмоциями, что по-детски страдал из-за ерунды, что был неправ. А потом попросит приехать… И, подхватив сумку с вещами, Красовский выскочил в подъезд. Нужно торопиться.