Туман-оборотни, чародей и даэ

Я замер, не в силах пошевелиться. Туман продолжал клубиться, свивался огромным ленивым змеем, окутывая моё тело с ног до головы. Странное оцепенение охватило все мышцы. Я не мог даже перевести взгляд. Во рту пересохло, а сердце, казалось, сейчас разорвёт грудную клетку. Из тумана вдруг вынырнула рука, разогнала плотные клубы. — Дождалс-с-ся, — выдохнул кто-то, и я вздрогнул. Сизое марево растаяло, словно не было. Напротив меня, прямо на земляном полу, cкрестив ноги, словно отшельники из Астаилских песков, сидел он. Шаман. Ни с кем не перепутаешь. Продолговатое морщинистое коричневое лицо, по щекам идут белые полосы. Лоб скрыт под матерчатой повязкой-короной, расшитой костяными украшениями. Глаза светятся, словно у дикого зверя — дикие, страшные. Жёлтые, как янтарная смола. Нос с горбинкой, губы чуть растянуты в улыбке, от которой в один миг можно окоченеть. Повязку-корону венчают оленьи рога, отбрасывающие жуткую тень за спину шамана. И чудится, что за ним стоит какое-то существо, изгибающееся и извивающееся в такт неслышимой мелодии. Наряд шамана — из коричневой кожи, увешан множеством амулетов, вырезанных из костей и дерева. На рукавах — вороньи перья, на шее — странной формы медальон с неизвестными мне символами. Пальцы унизаны массивными грубыми кольцами с головами медведей и оленей. У ног шамана лежали тунгур и колотушка. Рядом — плошка с раскаленными углями. Огненная ласка в последний раз глянула на меня и прыгнула в плошку. Тут же зашипело, и она обернулась в тлеющую головёшку. Шаман пронизывал меня взглядом. Плавно поднял руки, положил их на колени. Из открытых ладоней медленно поднялись струйки дыма, дурманя запахом хвои и земли после дождя. Плошка вспыхнула снопом искр, и вот уже пять или шесть огненных ласк закружили возле шамана. Из-за его спины выглянул туманный зверь, похожий на снежного барса, и угрожающе зарычал. У меня внутри всё сжалось. Бежать! Скорее бежать! Однако ноги не слушались. Всё так же, как завороженный, я стоял и смотрел на него. Невероятный… нереальный. Разве может существовать такое создание? Выглядит как человек, но чувствуется, что это лишь оболочка, а если копнуть глубже, то ничего хорошего под ней не найти. Шаман чуть склонил голову набок, внимательно разглядывая меня с ног до головы, словно неведомую зверушку. — Ну, здравствуй, лесничий, — произнёс он тихим хриплым голосом, от которого меня бросило в жар, а тело сковала слабость. Жёлтые глаза сверкнули, а губы растянулись в довольной улыбке. Шаман был явно доволен увиденным. На секунду мне показалось, что морщины на его лице — только маска, но это была просто иллюзия, навеянная жутковатыми белыми полосами. Я сделал шумный вдох и едва слышно произнёс: — Здравствуйте. Хорошо ещё, что вообще что-то получилось. Шаман кивнул и сказал: — Садись. Не став задавать лишних вопросов, я опустился напротив него. Так же скрестил ноги. Выпрямил спину, стараясь утихомирить бешено бьющееся сердце, и взглянул прямо в жёлтые глаза. Внутри меня словно вспыхнул жаркий огонь. Захотелось скинуть остатки одежды, однако я мотнул головой, сбрасывая наваждение. Ну уж нет. Послушаем, что ты мне скажешь, кем бы ты ни был. — Говори, — хрипло приказал он. Выражение лица не изменилось, однако я чувствовал, что он вот-вот улыбнётся. Явно забавляется. Моим поведением, реакцией, осторожностью. Видно, что испытывает, только виду не подаёт. — Кто вы? — спросил я прямо, понимая, что остальные вопросы сейчас не так важны. Колотушка вдруг взмыла в воздухе и забила в тунгур: — Ят-ха, Ят-ха, Ят-ха… Звук получился настолько человеческим, что я вздрогнул. Шаман только покачал головой, немного осуждающе. Мол, нашёл чего бояться. Но всё же произнёс: — Земляной шаман. Сплю годами, слушаю лес. Каждый шаг, каждый скрип. Оберегаю лесничих. Он говорил и говорил, а мне казалось, что трещит огонь, и длинные языки пламени стремятся обжечь мои руки и ноги. Терялось чувство реальности, кружа голову и делая тело лёгким, словно пёрышко. — Вот нет больше души у леса, — хрипло шептал он. — А нельзя так…. Прежний лесничий спустился, теперь не вернётся. — Что? — встрепенулся я и всем телом подался к шаману. — Вы знаете, где дядька Сатор? — Ят-ха, Ят-ха, Ят-ха! — угрожающе запел тунгур. Шаман улыбнулся уголками губ. Поднял руку, вспыхнули ярким огнём вороньи перья на рукаве. Перед глазами на миг появилось лицо дядьки Сатора, любимое и родное. В карих глазах отражалась тихая грусть. — Будь сильным, Виор, — зазвенел в ушах его голос. — Теперь я принадлежу лесу, мне не вернуться в человеческое тело. Теперь лес — за тобой. Я буду помогать, но многое зависит от тебя, мальчик. — Но как же… — прошептал я, не осознавая, что по щекам текут слёзы. — Где ты? Что произошло? — Лес позвал… — словно откуда-то очень издалека донёсся его голос. — Ему нужна наша сила. Я стар стал, сам бы не вытянул. А ты — держи. Лес не обидит, он нуждается в тебе. Лицо дядьки Сатора исчезло, а я так и сидел, глядя затуманенным взором перед собой, не в силах пошевелиться. — Почему? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь и даже не понимая, что произнёс это вслух. — Всему своё время, — бесстрастно сказал шаман. — Сатор служил верно и долго, лес забрал его. Теперь бывший лесничий — один из духов-хранителей. — Но… — моё горло перехватило. — Он же был не стар совсем. Шаман посмотрел на меня, жёлтые глаза сияли уже не так ярко, медленно окрашиваясь в медовый цвет. Мне даже показалось, что я разглядел маленький черный зрачок. — Да ведь за семьдесят ему было. Так что… За семьдесят? Не может быть! Ну, пятьдесят или чуть больше... Но точно не семьдесят! Однако шаман был абсолютно серьёзен. И даже огненные ласки смотрели на меня внимательно и пытливо, словно чего-то ждали. — Что… — горло пересохло, говорить не получилось. Я потёр лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. Шаман снова склонил голову набок, будто показывая, что ждёт моего вопроса. Одна из ласк подбежала ко мне и взобралась на колено. Посмотрела пылающими глазами. По телу тут же прошло приятно обжигающее тепло. В один миг стало легче дышать, а страх отошел на задний план. Шаман издал какой-то щелкающий звук. Ласка обернулась, посмотрела на него, махнула хвостом и снова оказалась мордочкой ко мне. Неуверенно подняв ладонь, я погладил её по голове. Надо же, кожу не обжигает даже. Ласка всем видом показывала, что довольна. Я набрал воздуха в грудь и выпалил: — Что вам от меня нужно? Шаман улыбнулся, приложил палец к губам, призывая к молчанию. И внезапно мне почудилось, что вовсе мы не под землёй, а сидим на одной из лесных тропинок. И над головой шелестят листвой вековые дубы, а птицы перекликаются звонкими трелями. И чувствовалось, что от земли идёт жар: густой и влажный, странный. Ветер трепал волосы, дурманя запахами хвои и мокрой травы. — Лес ждёт, — выдохнул шаман. В его руках оказались тунгур и колотушка. Плошка вспыхнула живым огнём и фигура сидевшего напротив вдруг засветилась, словно шаман был божеством. — Быть тебе теперь лесничим, быть душой и дыханием. Беречь лес от дурного глаза, находить покой от зла людского. — Ят-ха, ят-ха, ятха… — рокотал нечеловеческий голос тунгура. По моему телу пробежала дрожь. Сердце пропустило удар. Голова пошла кругом, перед глазами всё заплясало в каком-то безумном танце. А в ушах по-прежнему звучало: — Ят-ха, Ят-ха, Ят-ха… Старинный мотив, далёкий напев, заставляющий терять волю. Мне показалось, что в один миг я растерял всё человеческое, став свободным, как ветер, бестелесным, чуждым всей этой суете. Лес заговорил, протяжно, сладко, тихо. Протянул ко мне колючие еловые лапы, обнял ими мягко-мягко, словно показывая, что никому не отдаст. Внизу живота появилась тянущая пустота, а в груди — предвкушение. Что-то сейчас обязательно произойдёт. Удары в тунгур уводили прочь из реальности; так и звали встать, сбросить одежду и кинуться в дикую первобытную пляску тех далёких времён, когда ещё не ступала сюда человеческая нога. В какой-то момент я заметил, что шаман отпустил тунгур и колотушку, и те так и зависли в воздухе. Из его ладоней вновь потянулись дымные струйки, медленно оплетая мои руки и ноги. — Что ушло, то придёт, — казалось, он шептал мне прямо на ухо. — Что осталось, то не исчезнет. Нет пустоты — есть гармония. Что предначертано, то свершится… Шаман внезапно вскочил на ноги и закружился в каком-то безумном танце, то и дело выкрикивая какие-то резкие гортанные слова на незнакомом языке. Я смотрел, как завороженный, едва сдерживаясь, чтобы не подскочить самому. Шаман вдруг мотнул головой, и рогатая повязка-корона слетела на землю, а по спине рассыпались иссиня-чёрные волосы, закрывая её почти до талии. Одежда с костяными нашивками упала на землю, и я внезапно понял, что шаман вовсе не стар. Глаза из медовых омутов превратились в черную бездну. В нём смешались дикость, стихия, свобода и что-то такое, от чего сдавливало горло. Нельзя так смотреть на эту бронзовую кожу, ладное тело, словно высеченные из камня черты лица. Мне показалось, что я горю. Шаман неожиданно оказался рядом… и на мне не осталось ни клочка одежды. Обнял, сжал крепкими пальцами мои запястья и развёл руки в стороны. — Смотри, — выдохнул на ухо. И мы вдруг взмыли в чёрное небо, будто две огромных птицы. «И когда только потемнело?» — где-то на краю сознания пронеслась шальная мысль, тут же исчезнув. Широко раскрыв глаза, я смотрел на проносившиеся внизу верхушки деревьев, на поблёскивающую серебром линию реки, на старую водяную мельницу Слепого Дого. Звёзды над головой светили ярко и холодно, околдовывали своим неземным сиянием. Горячее тело шамана прижималось к моему. В голове царил лёгкий хаос, и порой сложно было смотреть только вниз. Пусть не понять, остались мы в человеческом облике или нет, но… Я глубоко вдохнул ночной воздух. Ветер свистел в ушах. Вот круглая поляна, будто опоясанная ожерельем из бледно-голубых светлячков. Из-за стволов деревьев вдруг выглянула высокая фигура, мерцающая серебром. А потом ещё одна и ещё… И двигались они странно, грациозно и текуче, словно исполняя неведомый мне ритуальный танец. — Фрэйре лесные, — обжёг кожу на шее шёпот шамана. — Говорить хотят с новым лесничим. — Но… — рвано выдохнул я. — Им не отказывают, — шепнул он, почти касаясь губами моего уха. И, не дав времени на раздумья, резко понёсся к поляне. *** Аллорет уже не первый час наблюдала за братом. Его состояние внушало серьёзные опасения. Панике он не поддавался, но взгляд отчаявшегося зверя выдавал его с головой. Честно говоря, такое бывало крайне редко, поэтому заставляло неслабо нервничать. С огромным трудом удалось убедить его на некоторое время зайти в охотничий домик и выпить чашку греля. Ночь выдалась необычайно холодной. Было тепло, солнечно и тут — бац! Чародеи не сидели на месте, опутывая нитями чар участки леса, накидывая защиту и прощупывая всё на предмет чужих заклятий. Работа кипела. На время даже Хиллар сбросил маску юродствующего придурка и принялся за работу. Чего и говорить: Хиллара она недолюбливала. Особенно после того, как он остался вдовствующим даэ, потеряв Дальмиру. С тех пор весёлый Хиллар стал ядовит, словно цвет чернотравы, и считал своим долгом доставать всех вокруг. Особенно женщин. А учитывая, что характер у Аллорет был совсем не медовым, стычек было не избежать. Аллорет поплотнее запахнула шерстяную накидку и обхватила ладонями чашу с грелем. Домик принадлежал ей. Специально себе его построила, чтобы иметь возможность порой отдохнуть от столичной суеты и уединиться. Ализар сидел напротив. Казалось, даже душистый горячий напиток не лез ему в горло. Он сосредоточенно смотрел прямо перед собой, однако казалось, что взгляд это направлен куда-то внутрь него. Попытки растормошить и заговорить успехом не увенчивались — Ализар односложно отвечал и снова замыкался в себе. И каков бы ни был страх Аллорет по поводу предсказания, она не могла видеть брата в таком состоянии. — Ну, перестань уже. — Она подошла к Ализару и положила руки ему на плечи. — Мы его найдём. К тому же не забывай — это лес. Если, как ты говоришь, Виор тут жил четыре года, то точно не потеряется. Утешение было не слишком хорошим, однако всяко лучше угрюмого молчания. — Он исчез, — в очередной раз устало произнёс Ализар. — Я отошёл лишь на несколько шагов, чтобы накинуть защитный полог, и услышал крик. Метнулся назад — его не было. В голосе прозвучало столько горечи, что Аллорет стало больно. Она уже не один раз выругала себя за ту шутку при первой встрече с лесничим. Нет, не раскаивалась, потому что уже не первый желающий приблизиться к королевскому чародею всеми правдами и неправдами пытался втереться к нему в доверие. Ализар не был наивен, но в то же время не мог подозревать каждого. А тут ей внезапно донесли, что брат сделал предложение стать даэ человеку, которого видел один раз в жизни. Учитывая, что до этого они говорили о его снах, это и вовсе ни в какие рамки не лезло. Поэтому Аллорет недолго раздумывала над способом вывести наглеца на чистую воду. Однако, встретившись с Виором, несколько озадачилась. Не чародей. В ауре ни намёка на ложь и коварство. Странно. Это немного сбило с толку, однако Аллорет не растерялась и не отступилась. Но сейчас… Она чуть сильнее сжала плечи брата. — Расскажи, что тут происходит. — Думаешь, я в курсе? — бесцветным голосом отозвался он. — Я вижу, что туман-оборотни не хотят сидеть в своих гнёздах, а лес стал творить вещи, которых раньше не было и в помине. — Лес живой, — зачем-то сказала Аллорет. Не столько Ализару, сколько самой себе. — Ведь… — Она запнулась. — Не зря же говорят, что каждые пятьдесят лет начинает что-то происходить. Идёт обновление, изменение… Он вздохнул и накрыл её кисть своей ладонью. Аллорет почувствовала холод и вздрогнула. Стиснула руку брата, направляя потоки тепла, насыщая благодатью. — Что с тобой творится? — тихо спросила она. Ализар некоторое время молчал, а потом шумно выдохнул и сжал тонкие пальцы сестры. — Не знаю. Как его встретил — ничего не соображаю. Словно приворот. И в то же время прекрасно понимаю, что никакого приворота нет. Виор — человек. Просто человек. Как я не пытался что-то выяснить — провал. Нет в нём ничего чародейского. И… не верю, что он специально пытается оказаться возле меня. — Конечно, не специально, — раздался со входа голос Хиллара. Аллорет и Ализар обернулись. Дранг Аэму скинул плащ и быстрыми шагами подошёл к очагу. Протянул озябшие руки. — Вы, конечно, умные брат и сестра, — произнёс он как ни в чём не бывало. — Но порой такие мнительные, что страшно кому-то рассказать. Ализар нахмурился: — Что ты имеешь в виду? Аллорет хотела было фыркнуть, но сдержалась. Потому что в лице Хиллара промелькнуло что-то такое, что заставило замереть. Он явно сумел кое-что узнать. Поэтому придётся придержать свои нрав и острый язык. Пусть скажет. А то на Ализара смотреть больно. Хиллар отошёл от очага и, взяв чашку с грелем, отхлебнул. — Это была моя порция, — сквозь зубы процедила Аллорет, делая глубокий вдох и пытаясь не рассердиться раньше времени. — Именно, что была, — не растерялся Хиллар. — Всегда знал, что ты заботишься обо мне больше, чем о себе. За дверью послушалось какое-то шкрябание. Все трое замерли, вслушиваясь. Мужчины переглянулись: Ализар хмуро, Хиллар с пониманием. Дверь вдруг резко распахнулась. На пороге показались две фигуры: женская и мужская. Аллорет замерла, во все глаза разглядывая гостей и… не веря увиденному. Их озарял звёздный свет и едва касались отблески огня очага. Они держались за руки, словно влюблённые. Бледная кожа с едва уловимым голубоватым оттенком. У него огненно-рыжие волосы, у неё — расплавленное золото. Без одежды, но увитые речными цветами с тёмно-зелёными листьями. Глаза у них страшные, нечеловеческие; миндалевидной формы, без зрачков. Бирюза и малахит. И оба смотрят так, словно изучают противников. Порыв ветра донёс до Аллорет запах кувшинок, речной травы и мокрой земли. Гости… Она сглотнула. Водяные ши. Что случилось? Почему решили почтить своим визитом? — Да будет жизнь в этом доме, а вода принесёт вам здоровье и благополучие, уважаемые чародеи. Его голос прожурчал, словно ручеек. И вмиг стало прохладнее, будто где-то совсем рядом заплескалось лесное озеро. Аллорет шумно выдохнула и, встретившись с бирюзовыми глазами, невольно отвела взгляд. Сильны. Ох, сильны же. Не зря состоят в родстве с фрэйре. Он поднял руку ладонью вперед: — Мы, дети народа ши, пришли к вам с добрыми намерениями. — Да не иссякнет источник вашей жизни, уважаемые ши, — немного хриплым голосом произнёс пришедший в себя Ализар, опередив желавшего что-то сказать Хиллара. Аллорет сохраняла молчание, сумев только выдавить улыбку. Речной народ не прятался от людей, однако сам на глаза почти не являлся. Встретить их в реке — одно, а чтоб пришли сами… Это уже что-то невероятное. Совсем непонятно, что случилось. — Я — Тир-ши, а это… — Водяной посмотрел на свою спутницу и мягко улыбнулся. — Моя наречённая — Льяна-ши. Мы хотим с вами поговорить. Ализар вновь стал невозмутимым и спокойным королевским чародеем. Ещё несколько секунд назад он вовсе на себя не походил, а тут раз — и переменился. Собрался и взял себя в руки. — Да, мы рады будем выслушать вас. Прошу, присаживайтесь. — Ализар указал на лавку, и ши уселись на неё, не заставив себя упрашивать. Аллорет приказала себе не рассматривать так откровенно поблёскивающие серебристыми чешуйками руки и ноги. Всё в них было столь странно, чуждо, дико и… невероятно притягательно. — Что же ты, хозяйка, гостей ничем не привечаешь? — с каменным выражением лица спросил Хиллар. — Не предложишь ничего, стоишь, будто мимо проходила. Ализар чуть приподнял бровь, однако комментировать не стал. Аллорет же про себя пожелала, чтоб дранг Аэму провалился под землю и больше никогда оттуда не выбирался. Внутри всё клокотало, однако она заставила себя улыбнуться и мягко спросила: — И впрямь, простите, гости дорогие. Чего желаете? Ши хитро переглянулись, однако потом девушка всё же вежливо отказалась: — Благодарю, — звонко ответила она. — Человеческие пища и питье для нас не годятся. Но спасибо за предложение. Аллорет чуть склонила голову, спиной чувствуя, что Хиллар довольно ухмыляется. — Мы слушаем вас, — сказал Ализар, аккуратно направляя разговор в нужное русло. Тир-ши кивнул и как-то странно улыбнулся. Лишь благодаря недюжинной силе воли Аллорет осталась на месте. Захотелось забежать в соседнюю комнату и больше никогда не видеть водяного народа. — Ты хочешь нашего лесничего, чародей, — произнёс он, в упор глядя на Ализара. В помещении повисла неловкая пауза. Водяной ши сформулировал всё настолько правильно и прямо, что нечего было возразить. Только Ализар тяжёлым взглядом смотрел на рыжего, который в свою очередь беззаботно и немного жестоко улыбался. — Я знаю, чародей, — напевно произнесла Льяна-ши, и все перевели взгляды на неё. — Ты чувствуешь Виора. И хочешь сделать своим. Но нам нужен лесничий, иначе лес погибнет без душевного тепла человека. — Людей много, — мрачно вмешался Хиллар. — Почему именно он? — Потому что лес его выбрал. Лес ведь если выбирает, то сердцем, — с мягким укором сказала Льяна-ши и вдруг посмотрела на Аллорет. — Как женщина. Правда, сестра? Аллорет растерялась, не зная, что ответить. Вдруг всё испортит? Или наоборот, поможет? Решив, что рисковать не стоит, осторожно сказала: — Женщины все разные. Есть ли, уважаемые ши, выход, чтобы и лес остался доволен, и… — Она бросила быстрый взгляд на брата. — Мы тоже. Ши переглянулись. На губах обоих появились улыбки. Синхронно кивнули, словно что-то давно обговаривали, и только что получили этому подтверждение. Аллорет невольно впилась ногтями в свою ладонь, ожидая ответа. Ализар по-прежнему молча сверлил водяных взглядом. Хиллар стоял напряжённый, словно струна, готовый в любую минуту кинуться на защиту друзей. Всё же водяные — не люди, поди угадай, что у них на уме. — Есть, — наконец-то произнёс Тир-ши, после чего медленно поднялся с лавки и приблизился к Ализару. Чуть склонился к его лицу; рыжие пряди, в свете очага отливающие красным, скользнули вниз. — Только ответ Виора должен быть положительным. И по доброй воле. Тогда всё получится. — Что? — хрипло спросил Ализар, не отводя взгляда от глаз водяного. В ответ тот лишь улыбнулся. Но так, что Аллорет стало дурно. «Надо будет потом накинуть здесь защиту», — мелькнула у неё мысль. — Пойдём, — невозмутимо сказал Тир-ши. — Сейчас самое время. Аллорет не сразу поняла, что брат уже оказался возле выхода, а рядом с ним стоят водяные. — Мы тоже пойдем! — заявила она. Льяна-ши обернулась и покачала головой. На её лице появилась чуть грустная улыбка: — Нельзя, сестра чародея. Ждите здесь. Дверь захлопнулась, оставив Аллорет и Хиллара одних.