Vigilance

      День на работе откровенно не задался. На удивление внезапно кончилась партия феландариса – хотя скрупулезный Томвайз обычно следил за тем, чтобы все ремесленные материалы имелись в достатке – и, конечно, именно в этот день клиентам понадобились желчные яды. Сурана счел это плохим знаком. Склочная Инес Арансия, в свое время научившая его многим премудростям травничества, говаривала: «Если уж научился работать с феландарисом, следи, чтобы обязательно имелся запас. «Демонова трава» требует к себе внимания, и если весь ее запас израсходуешь подчистую – жди беды». В страшную байку о молоденькой магичке, превратившейся в куст феландариса в полнолуние, эльф еще в бытность учеником Круга не верил, но нехорошего предчувствия избежать не мог. А его нехорошее предчувствие частенько оправдывалось.       Во-первых, из-за проклятой травы он чуть не разругался с Томвайзом, который смиренно уповал на то, что Хоук непременно принесет ему кустик-другой. Когда-нибудь. Энергичный Адвен в сердцах заявил, что пока «Защитница Киркволла» снизойдет до простых смертных эльфов, годы пройдут, и что проще уж достать проклятый феландарис самому.       - Дурак неопытный, - совершенно безэмоционально, как и всегда, ругал его Томвайз. – Феландарис растет только в тех местах, где тонка Завеса. Лично туда соваться – мозгов не иметь.       - А то я не понимаю, - пробурчал Сурана.       На месте Томвайза он бы начал серьезно беспокоиться: заказов в последнее время почти не было, и, не будь он счастливым обладателем врученной Феликсом суммы, ему бы пришлось начать побираться по мусорным ящикам (не опускаться же до борделя, в конце концов). Куда проще было бы один разок рискнуть и добыть нужное растение: жаль только, что такой простой выход мало подходил хрупкому, боящемуся высунуть нос из трущоб городскому эльфу.       Во-вторых, покинув лавку в расстроенных чувствах и собравшись отправиться на поиски Эвелины, Сурана наткнулся на Уолтера и Сверчка. Пацаны, на несколько недель пропавшие из Клоаки, казалось, выросли из-под земли. Эльф отвел их к необжитому, пропитанному плесенью коридору и вполголоса, но грозно поинтересовался:       - Вы где были, паршивцы? И где Эвелина?       Мальчишки виновато уставились в землю.       - Ее больше нет, - наконец пискнул Сверчок.       - Что значит «нет»?!       - Она… погибла, - вздохнул Уолтер.       Уже второе за неделю сообщение о смерти хорошей знакомой не опечалило Сурану, а, наоборот, привело в ярость.       - Что с ней случилось? И почему вы не обратились ко мне за помощью?       - Мы хотели, - начал оправдываться старший из мальчишек, - но боялись. На Эвелину напали храмовники, и она… совсем обозлилась. Сказала нам бежать и спрятаться в самой глубине Клоаки. Мы и прятались… Эвелина не хотела, чтобы нам кто-то угрожал. Даже… вы, сер.       Эльф сделал глубокий вдох.       - Ладно. Давай по порядку. Что произошло?       Мальчишки принялись путано и сбивчиво рассказывать. По их словам, сразу после того, как из города убрались кунари, храмовники-таки выследили Эвелину и хотели было поймать ее и вернуть в Круг. Магесса «разозлилась» и, заманив храмовников в дальний проход, убила их прямо на глазах у мальчишек, после чего вместе с ними укрылась в каком-то подземелье, мрачном и вонючем. Выходить наружу Эвелина им строго-настрого запретила: все остальные теперь казались ей врагами, даже Адвен – «за ним ведь не охотятся храмовники, значит, он с ними заодно!» Уолтеру даже казалось, что устами магессы говорит кто-то другой – до того изменилась ее обычная манера речи, до того безумным стал ее прежде любящий взгляд. Неизвестно, сколько бы они просидели вот так, оголодавшие и испуганные, но тут пришла «монна Хоук» со своими друзьями и убила окончательно потерявшую человеческий облик Эвелину. Справедливости ради, Агнес не осталась безучастной к судьбе мальчишек, дала им денег и посоветовала обратиться к своему управителю в поисках работы и дома в Киркволле. К управителю Уолтер еще не ходил, только накормил Сверчка и других сирот, а потом поспешил найти Адвена.       - Вот так оно и было, сер, - беспомощно развел руками подросток, окончив рассказ.       Сурана только покачал головой. В глубине души он ожидал чего-то подобного – Эвелина рано или поздно должна была «разозлиться» после всего того, что ей пришлось пережить. Но чтобы она сочла врагом его самого… чтобы она обезумела настолько, что разделалась с храмовниками на глазах у мальчишек…       - Мне очень жаль, что так вышло, - бессмысленно произнес эльф.       - Нам тоже, сер. Мы очень любили Эвелину. Это всё храмовники.       - Да… да. – Обведя их взглядом, Адвен поинтересовался: - Вам еще что-то нужно? Деньги, еще что-нибудь?       - Нет, сер. Спасибо, сер, - деловито отозвался Уолтер. – Мы сходим к управителю монны Хоук. Посмотрим, как оно все обернется. Но… спасибо вам за все, сер. Без вас мы бы и до этого дня не дожили.       - Если что понадобится, найдите меня.       Сверчок доверчиво прильнул к Суране.       - Жаль, что другие эльфы не такие, как ты, - заявил пацаненок. – Они только ругаются и ограбить норовят.       - Сверчок! – шикнул на него подросток.       - Да ладно, как будто мне впервой про эльфов правду слушать, - беззаботно пожал плечами Адвен и потрепал Сверчка по волосам. – Идите к Хоук. Пусть она вам поможет.       - До свидания, сер. Спасибо вам.       Глядя на уходящих ребят, Сурана чувствовал себя виноватым. Хотя Эвелина, в общем-то, сама решила свою участь, да и не особенно пострадавшие мальчишки скоро забудут ее гибель, как страшный сон, на душе у эльфа все равно было скверно. Еще один маг пал жертвой киркволльских храмовников – пусть даже и невольной. Кто, как не они, довел девушку до такого состояния вечного страха и озлобленности на весь мир…       «Интересно, Мередит хорошо спит по ночам, отдавая такие приказы? А Каллен? Хотя с его-то отсутствием воображения… И все же любопытно, есть ли в Киркволле хоть одна организация, не целиком состоящая из безжалостных ублюдков?»       Очередная порция мрачных сплетен в «Висельнике» окончательно испортила эльфу настроение. После принятия на грудь очередной порции мерзкого пойла (Адвен твердо решил, что сбросит с себя пристрастие к дешевому элю вместе с личиной эльфинажного нытика) ему начало казаться, что Киркволл похож на куст феландариса: такой же мрачный, иссушенный, окруженный злой аурой и норовящий схватить за горло костлявой рукой. Город как будто хотел очередного обрушившегося на него бедствия. «Ты, конечно, можешь и дальше пытаться предотвратить неизбежное, но стоит ли, маленький эльф? – насмешливо вопрошали Сурану грязно-кирпичные стены. – Этот город стоит на костях, залит кровью, а ты решил вычерпать ее за борт, вооружившись дырявой кружкой?» Эльф был достаточно трезв, чтобы понимать, что это всего лишь мысли – но недостаточно решителен, чтобы прогнать их из головы. «А, может, я просто напиваюсь от тоски, потеряв очередного друга из моего прошлого?» – подумал Адвен и тут же мрачно констатировал, что это еще один повод отчаяться. «Пойти, что ли, в Церковь, поискать Создателевой мудрости… нет уж. Создатель не выносит пьяных». Он вышел из таверны, мало понимая, что делать дальше.       Войдя в эльфинаж, Сурана впервые за все время жизни там обратил внимание не на вечную грязь, не на ютящихся по углам убогих и нищих, не на лужи по колено и на мрачных сородичей, которые, казалось, уже рождались согбенными и злыми на весь мир, а на венадаль. Здоровенное дерево в центре эльфинажа, казалось, не могло не привлекать к себе внимания, но на деле его замечали лишь чужаки-шемлены – ну и потомки гордых элвен, которым приспичило облегчиться посреди улицы. Адвен смутно припоминал, что в детстве мать рассказывала ему о сакральном значении венадаля, но он тогда мало что понимал, а потом и вовсе забыл. Как и все остальные «плоскоухие», впрочем: большинство продолжало выхаживать венадаль, слабо понимая, зачем он нужен и имеет ли вообще какое-то значение. Чувствуя свою собственную вину в незнании о своем народе даже этого, Сурана вжался в толстенный ствол, вдыхая слабый запах древесной коры. Эльфу вдруг захотелось вернуться в Бресилианский лес, побродить среди тронутых Тенью вековых деревьев, чувствуя на коже покалывание Завесы… «Ох ты ж мать твою, опять напился до долийских мечтаний о лесах. Позор-то какой».       - Адвен… с тобой все в порядке?       Услышав обеспокоенный голос Мерриль, Адвен с неохотой отлепил лицо от венадаля. В мозгу промелькнуло некое подобие беспокойства, но тут же исчезло – кроме долийки, рядом никого не было. Она осторожно взяла его за плечи.       - Тебе плохо, леталлин?       Наконец сфокусировав взгляд на лице соседки, Сурана задал самый логичный и подходящий для такой ситуации вопрос:       - Где тут в окрестностях растет феландарис?       Мерриль была удивлена, но все же ответила без промедления:       - Я знаю только одно место. Феландарис – если я правильно помню, конечно – растет там, где Завеса очень тонка. Такое место есть на Расколотой горе, внутри пещеры. Там… где находится мой дух. А зачем тебе феландарис? Он же ядовит и мало для чего пригоден…       - В лавке закончился. Не уследили.       - Когда мы сходим туда с Хоук, я обязательно принесу тебе немного, леталлин.       Эльф ощутил смутное беспокойство.       - А… кто знает об этом месте? Только ты?       - Мне его показала Хранительница, но я ходила туда одна. И запечатала барьером на прощание.       Беспокойство ушло. «Если там есть магический барьер, Эллана туда не доберется. Хвала Создателю».       - Может, тебе прилечь? – Мерриль помогла Адвену опереться на свое плечо. – Пойдем, леталлин, я провожу тебя. Я понимаю, тебе сейчас тяжело… Мала суледин надас.       - Я в порядке, - пробубнил Сурана, не вникая в смысл ее слов. – Просто… наверное, я немного устал. Работа… выматывает.       - Не оправдывайся, Адвен. Я все понимаю.       Пытаясь удержать в памяти тонкий древесный запах, эльф соглашался с тем, что в данный момент она действительно понимает все.