Vigilance

      Пережив уже который по счету момент душевной слабости, Сурана вынужден был констатировать, что с ними не так-то просто справляться в одиночку. Киркволл тянул из него все соки и, того и гляди, грозил вытянуть всё без остатка. Пожалуй, действительно стоило как можно быстрее разобраться в происходящем и вернуться в Ферелден. Однако для этого необходимо было взять себя в руки и смотреть в оба, чтобы не пропустить ни одной важной мелочи.       Эльф несколько оживился, получив письмо от Бетани. Как он и просил, девушка составила подробный отчет об экспедиции в тюрьму Стражей в Виммаркских горах. Пусть и со слов сестры, но она довольно ясно обрисовала картину произошедшего. Вкратце произошло следующее: во-первых, сестры Хоук наконец помирились; во-вторых, в Виммаркских горах веками пребывал древний магистр-вурдалак – якобы один из семерых, вторгшихся в Золотой город. Оскверненный магистр, как оказалось, был способен усиливать Зов у Серых Стражей, а магов мог и вовсе подчинять своей воле. Агнес Хоук смогла убить Корифея, однако ее одолевало странное предчувствие – и одолевало настолько сильно, что Страуд принял решение еще раз как следует осмотреть тюрьму и убедиться в том, что Корифей действительно мертв: о результатах этой инспекции старший Страж пообещал отчитаться Первому Стражу лично, а Бетани было дано разрешение изложить их Суране. Беспокойство Страуда было обусловлено еще и тем, что одна из марчанских Стражей-магов начала жаловаться на Зов, пройдя Посвящение всего год назад, а Бетани стали чаще сниться кошмары с порождениями тьмы. Связано ли это с убийством Корифея, Стражи пока не разобрались.       Новость о «пробуждающемся» в головах Стражей-магов Зове удивила Сурану: он ничего подобного не чувствовал, да и кошмары донимали его относительно редко. Но сама мысль о том, что порождение тьмы может манипулировать живыми и адекватными Стражами, в восторг не приводила. Описание магистра навело эльфа на мысль о сходстве с Архитектором, но тот не копался в головах у Стражей, да и вообще по сравнению с Корифеем был донельзя миролюбив. «Интересно было бы посмотреть на этого Корифея. Надеюсь, Страуд вплотную займется изучением его трупа. Эх, жаль, что Архитектора давно уже не видно и не слышно – я бы не отказался его расспросить… Если Корифей – один из магистров, а Архитектор очень на него похож, значит, он тоже из тех семерых, осквернивших Золотой город. Интересно, где остальные пятеро… Как вернусь в Ферелден, обязательно съезжу в башню Круга. Надеюсь, что-то из секции древних тевинтерских книг еще уцелело…»       Предвкушая охоту за сведениями о древних магистрах, Адвен в очередной раз заявился в «Висельник» и слился с окружающим пейзажем. Все было как обычно – за исключением богато одетого человека с нелепо выстриженными рыжими волосами. Достаточно заметный сам по себе – знатные горожане редко появлялись в «грязном притоне» Нижнего города – он еще и привлекал к себе внимание, настойчиво приставая к девушке самой заурядной внешности. Сурана поневоле заинтересовался им. Щеголяя орлесианским акцентом, рыжий то громогласно заявлял на всю таверну, что он «демонически притягательный» маг крови, то начинал с улыбкой что-то шептать девушке на ухо, и глаза его при этом сверкали хитрецой. Когда, по всей видимости, на его предложение согласились, орлесианец попросил налить ему самого лучшего вина, и, осушив кружку, задремал. Эльф заподозрил неладное в его поведении и акценте. «Уж не тот ли это…»       Тут в таверну вошла Хоук в сопровождении верных друзей-оруженосцев – Фенриса и Себастьяна. Ферелденка сочувственно оглядела пьяных завсегдатаев и подошла к столику, за которым спал орлесианец.       - Эмиль де Лансе? – поинтересовалась она, заставив Адвена еще сильнее навострить уши. Рыжий маг встрепенулся и пьяно повел головой по сторонам. Перед ним стояла не самая симпатичная девушка, однако Эмилю было достаточно и этого.       - Ты магесса? – спросил он, вильнув бровями. – Потому что ты меня просто ма-а-агически очаровала!       Агнес закатила глаза, Фенрис хмыкнул, Себастьян снисходительно – и очень по-аристократически – заметил:       - А я полагал, выследить мага крови будет куда сложнее.       Орлесианец довольно кивнул.       - Моему… ик… коварству нет предела! Знаешь, как я бываю зол и дик? – Он уставился на Хоук, очевидно, надеясь поразить ее в самое сердце, но та только хмыкнула:       - Была бы здесь Изабела, она бы ему кинжал в глаз воткнула.       - Это и я могу, - отозвался Фенрис.       Наконец разглядев, что трое новоприбывших вооружены, Эмиль насторожился.       - А ты, собственно, кто? – высокомерно поинтересовался он.       - Я, собственно, Защитница Киркволла. – Произнеся это довольно пафосно, ферелденка понизила голос и прибавила: - А еще твои родители уверены, что ты не маг крови, а вот я что-то не очень.       Орлесианец быстро стряхнул с себя хмельное наваждение и встал.       - Погоди, погоди! – Он отозвал их в сторонку и поинтересовался: - Значит, тебя прислали мои родители? Точно?       - Ты как будто еще денег от них ждешь, - фыркнула Агнес.       - Ну… по правде говоря, было бы неплохо, - согласился Эмиль. – Но… для начала вот что. Видишь ли, я не маг крови.       - Все так говорят, - заученно прорычал Фенрис.       - Вот как? – Хоук пропустила слова эльфа мимо ушей, с деланым удивлением уставившись на Эмиля. – И храмовники, выходит, разыскивают тебя по ошибке?       - Я просто говорил, что я маг крови… Я думал, что буду выглядеть более опасным… и притягательным.       Слова орлесианца прозвучали бы куда выразительнее, если бы ферелденка не прыснула от смеха на слове «притягательным».       - Это не смешно! – возмутился он.       - По-моему, очень даже смешно, - улыбнулся принц Старкхевена. Эмиль чуть дольше положенного задержал на нем взгляд, затем продолжал оправдываться перед ферелденкой – должно быть, для орлесианца это было страшное унижение:       - Я так говорил только людям в таверне! И… только женщинам. Ты… ты не понимаешь! – Маг драматически возвысил голос. – Я был в Круге с шести лет! С шести! Ни разу не пил как следует, не… ну не знаю, не готовил себе чего-нибудь… – Отвернувшись, он мечтательно продолжал: - Никогда не гулял под дождем… не целовался с девушкой…       - Он притворяется, - неожиданно вмешался Фенрис. – Невозможно быть до такой степени наивным.       - Да нет, - вполголоса отозвался Себастьян, - боюсь, он и правда безнадежен.       - Ты серьезно? – тем временем поинтересовалась Агнес. – Ты сбежал из Круга только затем, чтобы поцеловаться с девушкой?       - Ну… не только, - с довольным видом сообщил бесстрашный малефикар. – Я читал, что с женщинами много чего такого можно делать…       Теперь уже хрипло засмеялся Фенрис.       Отвернувшись от вконец стушевавшегося орлесианца, Хоук вполголоса обратилась к спутникам:       - Графиня нам приплатила. Давайте отпустим его на волю, а храмовникам скажем, что он погиб.       - Стоит ли, Агнес? – спросил эльф, с подозрением косясь на орлесианца. – Мы выпустим его, а он потом кого-нибудь убьет.       - Этот-то?       Обернувшись, троица успела полюбоваться на Эмиля, осторожно ковырявшегося в носу.       - Воистину, он опаснейший из всех малефикаров, каких мне довелось увидеть, - произнес Себастьян, пряча улыбку.       - Это мы сейчас проверим. – Неожиданно ферелденка громко крикнула: - Варрик! Мастер Тетрас! Выйдите к нам, пожалуйста!       Вскоре на лестнице, ведущей на второй этаж, показался гном в домашнем халате.       - Ради Андрасте, Хоук, а можно было предупредить меня, что ты придешь? – недовольно поинтересовался он, спускаясь к друзьям.       - Варрик, привет! – Агнес радостно приобняла его. – Скажи, ты вот этого придурка знаешь?       Она показала на Эмиля, который, очевидно, предпочел бы провалиться сквозь землю.       - Первый раз вижу, - пожал плечами гном. – Или второй. А что?       - Он тут не бедокурил?       - Да нет, я бы услышал. А что?       - Да это тот самый малефикар, которого мы разыскиваем.       - Я, право… - пробормотал было орлесианец, но его уже никто не слушал.       - Да-а? – Тетрас с интересом посмотрел на него. – Ну надо же. И что же он натворил?       Едва не прыснув от смеха, Хоук пробормотала:       - Поверь, тебе лучше не знать. Давай, Эмиль, - обернулась она к магу, - перестань пропивать отцовские деньги и беги куда хочешь. Думаю, в Круге и без тебя хватает… всяких магов.       Все это время орлесианец украдкой поглядывал на других посетителей таверны. Пару раз он встретился взглядом с Сураной, и тот на всякий случай постарался отвернуться и не попадать в его поле зрения. После очередной переглядки Эмиль заявил:       - Ты права. Пора! Пора на свободу. Спасибо тебе. Я уеду. – Подняв руку вверх, он с триумфальным видом произнес: - Но сначала – в бордель!       - Ты с ума сошел? – изумилась Агнес. – Тебе надо бежать из Киркволла!       - Ты не понимаешь! Я двадцать лет этого ждал! Уж если умирать – так от любви!       Себастьян печально вздохнул.       - Мне кажется, это выше наших сил, Агнес, - проговорил он.       - Да и ладно, - отмахнулась она. – Может, выпьем чего-нибудь, раз уж мы здесь?       - Ох, Хоук, а вечер только начался, - покачал головой Варрик, но тем не менее отказываться не стал.       Пока они втроем уговаривали Себастьяна присоединиться к пирушке, орлесианец, сразу перестав привлекать к себе внимание, быстро прихватил с собой какой-то сверток и выскользнул на улицу. Выждав пару минут, никем не замеченный Адвен последовал за ним. Добравшись до Верхнего города малоизвестным путем, значительно более коротким, чем тот, которым ходили приличные горожане, он проскочил мимо стражников и направился на улицу красных фонарей. Обычно Сурана не проявлял никакого интереса к борделям, но ради возможности сцапать ушлого мага можно было разок туда и заглянуть.       В борделе эльфу сразу ударил в нос удушливый запах благовоний, на которые здесь явно не скупились. Публики в вечернее время было вдосталь: и богатых горожан, и нагло смотревших наемников, бравирующих тугими кошельками, и даже нескольких храмовников (куда, интересно, смотрит Мередит, подумал Адвен). Они придирчиво оглядывали откровенно одетых проституток – в основном, конечно, эльфов. Глядя на плоскогрудых, вульгарно накрашенных эльфиек, соблазнительно поглаживающих открытые бедра, Сурана чувствовал к ним жалость пополам с отвращением; к мужчинам он не испытывал даже жалости. «Насколько же надо себя не уважать, чтобы позволять всякому шемлену овладеть собой за деньги вместо того, чтобы попытаться найти приличную работу», – думал он. Сам эльф, весьма щепетильный в вопросах нравственности, как и многие воспитанные Церковью маги, предпочел бы скорее удавиться, чем торговать своим телом.       Он подошел к богато одетой женщине, по виду хозяйке заведения, и заявил:       - У меня тут назначена встреча. Где можно подождать?       Женщина смерила его выразительным взглядом, пристально изучив эльфа от ушей до пыльных плохоньких ботинок.       - Я мадам Лусина, - высокомерно заявила она. – И я обслуживаю только тех, кто способен платить.       - Не надо меня обслуживать, - с нажимом произнес Адвен. – Я просто хочу подождать здесь кое-кого. И я могу заплатить. Сколько это будет стоить?       - С каждого – три золотых за комнату получше, пятьдесят серебряков за комнату похуже.       «Ну и цены», – подумал Сурана, отсчитал деньги и вручил хозяйке со словами:       - Сойдет и обычная комната.       Мадам Лусина пересчитала деньги еще раз и, не найдя, к чему придраться, со вздохом указала ему на скамью:       - Можно подождать здесь.       Она всячески старалась избежать обращения к эльфу на «Вы» как к платежеспособному клиенту, но и обращаться на «ты, остроухий» после получения денег тоже было рискованно. Адвен ответил ей взаимностью, не поблагодарив и молча плюхнувшись на указанное место. Неподалеку сидели две эльфийки-проститутки, скучающе разглядывавшие Сурану и явно разочарованные его небогатым видом. Адвен ответил им самым презрительным взглядом и принялся высматривать новоприбывших в ожидании Эмиля.       Орлесианец не заставил себя ждать: он вошел минут на десять позже Сураны. Небрежно кивнув хозяйке (та учтиво поприветствовала его ответным кивком), Эмиль огляделся по сторонам, смерил взглядом всех клиентов и проституток и наконец заметил эльфа. Выражение лица его сразу изменилось, на губах появилась плотоядная улыбочка.       - Ого! – радостно воскликнул орлесианец. – Новенький! Какие глазки! Надеюсь, и все остальное не подкачало…       Взгляд, которым он смотрел на Сурану, откровенно пугал эльфа. Он умоляюще скосил глаза на хозяйку борделя, но Эмиль опередил его, громогласно обратившись к ней:       - Мадам Лусина, во сколько мне обойдется ночь с этим красавчиком?       - Пятьдесят серебряков, - фыркнула женщина, смерив эльфа очередным неприязненным взглядом.       - Бьян! Пойдем-ка покувыркаемся, кролик!       «Что?! Они приняли меня за проститута?!»       Не дав Адвену опомниться от потрясения, Эмиль одним движением поднял его со скамьи и подтолкнул в сторону лестницы, ведущей наверх, в комнаты. Ласково бормоча что-то на родном языке, он ущипнул Сурану за задницу. Эльф в ужасе оглянулся назад, к бессовестной хозяйке, но та и бровью не повела.       - Не стой на месте! – подтолкнул его орлесианец, слегка сжав ягодицу Адвена. – Проводи меня на свои Глубинные тропы!       Сурана чувствовал, что щеки его пылают, но остановить это никак не мог. «Вот окажемся без свидетелей, так я твои «Глубинные тропы» по камешкам разнесу – после того, как ты мне все расскажешь, конечно… Но зачем же меня лапать, да еще и при всех, проклятый извращенец! Неужели они с Орсино и правда… того? Да быть не может… Яйца Создателя, этот позор я нескоро забуду. Даже не могу дать ему по морде и сказать, что я ему не подстилка! Ведь другой возможности расспросить его у меня уже не будет – а этот проклятый орлесианец очень, очень полезный свидетель… Да оставишь ты мою задницу в покое или нет?!»       Стараясь не краснеть до кончиков ушей, Адвен все же поднялся вместе с ним по лестнице и затем был довольно бесцеремонно втолкнут в комнату. Орлесианец запер дверь на ключ.