***
На следующий день Гермиона на уроке Зельеварения подбросила Драко в сумку записку, в которой безупречным витиеватым почерком сообщалось время и место встречи: сегодня после ужина в туалете Плаксы Миртл. Все же осознание, что она выведала хоть какую-то информацию, дало ей возможность капельку расслабиться. В Хогвартсе блуждало рождественское настроение. Способствовало ему и убранство замка: тут и там ученики натыкались на омелу, при этом парни отчаянно краснели, а девочки принимались хихикать. Гирлянды остролиста овивали каждую лестницу, а пустые доспехи со свечами в шлемах были обмотаны золотой, красной и зеленой мишурой. К ужину преподаватели закончили с украшением большого зала, и сердце Гермионы, когда та вошла в дубовые двери, сладко ёкнуло. Двенадцать огромных рождественских елей горели огнями тысячи свечей. Даже присосавшиеся друг к другу Рон и Лаванда не поколебили её внутренней гармонии. Проигнорировав Кормака, залихватски подмигивавшего ей, приглашая сесть к нему, Гермиона плюхнулась на скамейку рядом с Гарри, Джинни и Дином. Когда все начали обсуждать недавний матч, она немного заскучала и принялась смотреть по сторонам. Её взгляд упал на уставившегося на неё Драко Малфоя. Кольнуло где-то в районе груди. Гермиона уткнулась в почти пустую тарелку. Когда она снова решилась поднять глаза, он надрывисто хохотал вместе со своим дружком Забини. Отчего-то стало неуютно. И тут он встал. Досыта наевшаяся Гермиона схватила сливочную булочку с патокой и впилась в неё зубами. Пока она нарочито тщательно жевала и прихлёбывала остывший чай, большой зал практически опустел. Дожидавшийся её Гарри листал учебник по зельеварению. — Не жди меня, мне ещё нужно забежать кое-куда. — Уверена? — спросил Поттер, кивнув головой в сторону Маклаггена, который, похоже, тоже ждал именно её. — Разберусь. Приступай к сочинению Снейпа! — крикнула она ему вслед. Ничего удивительного, что, как только он отошёл, Кормак тут же занял его место, поздоровался и выставил напоказ все свои красивые зубы. — Хочешь, проведу тебя до гостиной? — спросил он, не переставая по-идиотски улыбаться. — Я просто обязан показать тебе одну потрясающую картину на пятом этаже! Девушка смолчала и только горько усмехнулась, — пятый этаж сплошь и рядом увешан пучками омелы. — А мне это нравится. Такая неприступная. Я это исправлю, — самодовольно заявил он и ушёл, виляя задницей. Помешкав ещё пару минут, проверив наличие злополучного выпуска в сумке и нервно подёргав замочек, Гермиона побрела на второй этаж. Поднявшись на второй этаж, Гермиона остановилась, невидящим взглядом смерила табличку "Не работает" и толкнула дверь. — Соскучилась, Грейнджер? — саркастически спросил Драко, но на его лице не было следа и презрительной усмешки. Пунцовые щеки налились огнём. В голове стучала мысль: "Ненавижу! Ненавижу!" И со спокойным выражением лица дрожащей рукой она протянула ему газету. Они едва соприкоснулись пальцами, и по руке до самого сердца Гермионы прокатилось раздражение. Она сердито одёрнула руку. Малфой же, видимо, ничего даже не заметил. — Это тот самый? — Да. И без того бледное лицо Малфоя приобрело вдруг оттенок застиранной простыни. — Выглядишь отвратно, — заметила Гермиона, когда тот принялся читать. — Зато ты как всегда прекрасна, Грейнджер, — закусив губу, проурчал он. Взгляд Драко внезапно перестал метаться по странице, он нахмурился. — Ты ведь всегда страшненькая, понимаешь, да? — как-то нервно добавил он и продолжил читать. Покончив с этим, Малфой вырвал страницу и раскромсал её на мелкие кусочки, беспрестанно бормоча под нос одно только слово — "сука". Гермиона стояла столбом и не знала, что делать, можно ли ей уйти и выполнила ли она свою часть сделки. Лишь бы только не бездействовать, она подняла брошенный на пол Драко "Пророк" и выровняла смятые страницы. Она боялась посмотреть на него, но он продолжал молчать. — Мы в расчёте? — громко осведомилась девушка. — Пошла вон, — бросил Драко. Не найдясь, что ответить, она швырнула газету к его ногам и выбежала, не забыв гулко хлопнуть дверью.Пироги и старые газеты
26 ноября 2017 г. в 22:50
К тому времени, как все ученики разбрелись по своим комнатам, уже перевалило за полночь и поленья в камине лениво тлели. Задремавшая на диване Гермиона, одеялком которой служили книги и пергаменты с конспектами и сочинениями, нервно подскочила, когда Гарри легонько потряс её за плечо.
— А? Что? Уже утро? — невнятно проговорила та, пытаясь пошире открыть глаза.
В нос ей ударил восхитительный запах пирога с патокой, и она разглядела рядом с Гарри своего вчерашнего гостя, сегодня нацепившего на себя пончо и плетеную розовую шляпку с большим цветочком посередке. На ногах его снова красовались разные носки: на правой ножке — фиолетовый с единорогами, на левой — синий со снитчами. Добби таращил на неё глаза с некоторой опаской.
— Добби, я понимаю, что не имею права просить тебя ни о чём, — приступил Гарри.
— Гарри Поттер может просить Добби о чём угодно, сэр, для Добби это честь, — пропищал эльф.
— Честно говоря, я даже не знаю, как спросить, да и имени не помню. Давай ты, Гермиона, — спихнув всё на подругу, Поттер с облегчением принялся за пирог и теперь с интересом ожидал.
— Чт... что ты знаешь о Роксане Малфой, Добби? — наконец спросила она, и тот сокрушённо покачал головой:
— Мисс Малфой — бывшая хозяйка Добби. Она всегда была добра и никогда не наказывала Добби.
Гарри с Гермионой переглянулись. Они совершенно не ожидали услышать ничего хорошего.
— Это же замечательно, — с улыбкой сказала девушка, обрадовавшись, что наконец что-то узнает, и приготовилась слушать. — А кем она приходится Драко?
Добби испуганно отскочил от неё, схватил раскалённую кочергу и дважды ударил себя по голове прежде, чем Гарри успел отобрать у него её.
— Добби не может этого сказать, Добби не позволено, Добби не может, не может... — горько повторял он без остановки.
— Хорошо, хорошо. Можешь не говорить этого. Но, — Гермиона прикусила губу, раздумывая, на какой кривой козе к нему подкатить. — А кто она Люциусу?
Добби покосился на кочергу в руках Гарри. Не найдясь, как изувечить себя в этот раз, он ответил:
— Мисс приходится ему родной сестрой. Господин Люциус очень любил свою сестру, ни в чём ей не отказывал, а когда Добби пропалил её любимую футболку, Добби пришлось прижечь себе руки тем самым утюгом. Но Мисс Роксана увидела это и велела Добби прекратить, — на последней фразе он не сдержал слёз и теперь звучно хныкал.
Грейнджер тотчас обняла рыдающего эльфа.
— Что же с ней произошло? — на этот раз не выдержал Гарри.
Домовик быстро заморгал, стёр слёзы тощими ручонками, собрался с мыслями и, заявив, что ему тяжело об этом говорить, трансгрессировал.
Гермиона устало уселась прямо на пол, взяла кусочек пирога. С выражением упрямства на лице она медленно жевала и отпивала из кубка тыквенный сок. Когда пирог был съеден и Гарри предложил разбрестись по спальням, а его подруга допивала свой сок, рядом с ними раздался громкий хлопок. От неожиданности Гермиона подавилась. В руке Добби был тот самый выпуск Пророка, который она видела в библиотеке. Откашлявшись, она начала горячо благодарить эльфа и снова обняла его, но на этот раз он улыбался. На его лице застыло виноватое выражение, свидетельствующее, как решили друзья, о том, что домовому эльфу стыдно не выполнять поручений. После этого Добби заново развёл потухший огонь в камине и ушёл, оставив друзей вдвоём в залитой светом и теплом гостиной.
Грейнджер с некоей жадностью открыла нужную страницу и вслух зачитала статью:
24 июня 1978
В возрасте 17 лет в чрезвычайно подозрительных обстоятельствах скончалась Роксана Малфой. Слухи упорно твердят, что убила её Беллатриса Лестрейндж (урождённая Блэк), свояченица брата самой усопшей. Но ваша верная слуга уже здесь, чтобы пролить свет на эту прескверную историю. Выясняется, что вышеупомянутая миссис Лестрейндж всё же была в поместье, но только в качестве гостьи своего кузена, Сириуса Блэка, который являлся бойфрендом Роксаны. Подробности покрыты мраком неизвестности, однако можно утверждать, что впоследствии ссоры со своим молодым человеком мисс Малфой отправилась запивать горе в винный погреб. Причины пожара установлено не было, следовательно редакция Пророка вправе предложить свою теорию, а именно: пребывая в алкогольном опьянении, обладающая взрывным нравом девушка начала крушить подвал, разбивать бутылки с вином, огневиски и прочим алкоголем столетней и большей выдержки. Спиртовые напитки подействовали как горючее, попадая в висящие на стенах канделябры, и вскоре родовое поместье Блэков обуял огонь. Прибывшему на место пожара Люциусу Малфою с верными друзьями удалось потушить яростный огонь. Из-под тлеющих руин вынесли бездыханное изуродованное огнем тело Роксаны Малфой.
— Не верю ни единому слову, — прошептала Грейнджер.
— Сириуса не обвинили в её смерти — и то хорошо. Давай спать, Гермиона, — устало произнёс явно расстроенный упоминанием о крёстном Гарри и поплёлся по лестнице.
Глядя ему вслед, Гермиона мрачно думала о предстоящем разговоре с Малфоем. Надежду давала лишь мысль, что после этого он наконец оставит её в покое. Но и это её отчего-то не радовало.