***
Камиширо Ризе. Убежище в 12-м районе. Как говорится, ничто не предвещало беды. Мы с Куроной сидели на кухне. Божественный аромат кофе распространялся на всю квартирку, заставляя глаза закрываться в наслаждении, а губы расплываться в расслабленной улыбке. Двигаться не хотелось: что-что, а за полдня мы намотались вдоволь. Прошло несколько дней после того, как моя внезапная болезнь отступила. Я медленно, но верно приходила в норму: силы потихоньку возвращались, отступали неестественная худоба и бледность, а какуган, который непрерывно горел в моих глазах ещё с первой операции, нехотя потухал. Лишь редкие красные искры могли выдать мою натуру, но их было сложно заметить, если внимательно не приглядываться. В общем, я стала более-менее напоминать человека, что позволяло мне выйти в город, не привлекая чужого внимания. Что мы с Куроной и сообразили, предварительно приняв меры предосторожности: прикупив в местном магазинчике кепки и солнечные очки. Когда мы вышли со станции Сибуя и прошли несколько метров в город, я поняла, что меня накрывает дичайший восторг. Я чувствовала себя типичным туристом, первый раз увидевшим Токио. Наверное, в какой-то мере так оно и было, ведь часть Рины во мне никогда не путешествовала в Японию. Я открывала город по-новому, не сильно скрывая эмоции. Наверное, именно из-за этого Куро очень странно на меня поглядывала, явно считая, что безудержный восторг при виде обычных для среднестатистического японца вещей является частью моего психического расстройства. Но я готова на что угодно поспорить, что изредка видела улыбку на её лице. Мы зашли в популярный книжный магазин «Цутая», где провели около часа, выбирая для себя самые интересные на наш взгляд экземпляры книг. У нас Куро разгорелся оживлённый разговор о том, стоит ли читать иностранную литературу на языке оригинала или в переводе. Оказывается, Курона в совершенстве знала английский и довольно часто читала книги на этом языке. Данный факт вызвал у меня уважение: сама я знала его на среднем уровне, и то, благодаря памяти Рины. Из книжного мы вышли с пакетом различной литературы: от Булгакова в оригинале (когда я увидела книги на русском, тут же была сражена приступом ностальгии), до свежего журнала Young Jump. Куро взяла себе несколько романов на английском и одну сёдзе-мангу, которую всячески пыталась от меня спрятать (безуспешно, и поэтому бедной Куро пришлось вытерпеть пару ехидных шуточек по поводу её вкусов). Из Сибуи мы двинулись в квартал Харадзюку, на улицу Такешито, где тут же наткнулись на группу молодых людей в ярких нарядах. Я с удивлением рассматривала народ, не забывая подмечать то или иное решение в стиле одежды некоторых прохожих. Медленно, но верно я понимала, что моя пресловутая тяга к платьям, заканчивалась именно здесь, уступая место тяге к уличному стилю. Не в силах противиться своим истинно женским желаниям, я увела не сопротивляющуюся Куро в метро и мы поехали в Гинздзу, один из самых крупных торговых кварталов в Токио. И когда улица Чуо-дори предстала передо мной во всём своём великолепии, я пропала. Это было как в известной шутке: тьма-тьма, и я вдруг обнаруживаю себя, сидящей в салоне красоты после спа-процедур, с идеальным маникюром, филигранно уложенными, чуть завитыми волосами и повседневным макияжем. Куро с мученическим выражением лица сидела рядом, пока мастер колдовала над её внешним видом. Девочка явно проклинала мою скромную персону, которая изъявила желание посетить сию «адскую обитель». Что поделать, я всегда была эстетом во всём, и к своей внешности относилась весьма придирчиво. То, что я видела после лаборатории, меня категорически не устраивало, и я не собиралась долго терпеть свой скелетообразный ведьмовский вид. Так что посещение салона было неизбежным решением. А Куро просто под руку подвернулась. В состоянии, близкого к эйфории, я вышла из салона и тут же рванула в ближайший бутик одежды. Как итог, спустя бесчисленное количество магазинов и потраченных нервов Куроны, я всё-таки обзавелась новым небольшим гардеробом. Всё же, какой бы славой кровожадной Пожирательницы я не обладала, в первую очередь я была женщиной, которой не чуждо ничто женское. А хороший шоппинг действовал на меня не хуже таблеток Кано, принося блаженство и негу. Наша маленькая прогулка закончилась неспешной ходьбой по Дворцовому парку, который располагался близ Гиндзы. Зелёные аллеи действовали на меня успокаивающе, а рассказ Куроны об истории этого места приводил в располагающее настроение. Я говорила с девочкой о сёгунах, об Эпохе Эдо, о синтоизме и храмах. Несмотря на свой возраст, Куро была очень рассудительна и эрудирована, с ней было приятно вести диалог. Казалось, самой девочке тоже интересно, хотя виду она не показывала. Как я успела заметить, она по своей природе была скупа на проявление эмоций. Мы полюбовались садами, постояли около бесчисленных каналов с видом на Императорский Дворец, послушали проходящую недалеко экскурсию. А потом пошли к метро, так как успели изрядно устать за прошедшие шесть часов. Когда мы приехали на нужную станцию, на улице начинало смеркаться. Закат окрасил дома в яркие красные и оранжевые оттенки. На небе курсировали фиолетовые облака. Пахло остывающим зноем, сухими листьями и асфальтом. ― Спасибо тебе за этот день, ― солнечно улыбнулась я, подставляя лицо вечернему ветру. ― Я очень давно так не веселилась. Курона удивлённо на меня посмотрела и ответила неуверенным кивком. Оставшийся путь мы прошли, пребывая каждая в своих мыслях. Всё это было прелюдией событию, которое произошло далее. Мы тихо-мирно читали новоприобретённые книги и попивали кофе. Казалось бы, день должен был закончиться на спокойной ноте. Но в один момент наша идиллия прервалась громким стуком в дверь. Курона вскинула голову и уже собиралась вставать, чтобы проверить, кто к нам пожаловал, но я остановила её: ― Сиди спокойно. Та долго на меня смотрела, но всё же послушалась и села обратно. Стук в дверь повторился. Уже сильнее. Послышался недовольный гулкий кашель. Я невозмутимо продолжила пить кофе под недоумённым взглядом Куроны. Мне было известно, кто находился за дверью: ещё две минуты назад я засекла необычное оживление на улице и характерный запах, присущий гулям. В особенности один, давным-давно знакомый мне запах. Интересно, надолго ли ему хватит терпения?.. — КААААААААААААЙ!!! С треском входная дверь улетела вглубь квартирки, а нашему взору предстал внушительного вида мужчина в безупречном деловом костюме. Длинные волосы собраны в аккуратный пучок, из которого не торчало ни одной лишней волосинки. Нахмуренные брови придавали лицу грозное выражение. От его крепко сбитой фигуры веяло спокойствием и мощью, цепкие, много повидавшие глаза, обвели взглядом нехитрое убранство квартирки и, наконец, остановились на нас. Немая сцена. Куро с круглыми от удивления глазами уставилась сначала на выбитую из рамы дверь, потом на нашего гостя и меня. В воздухе повисла тишина. С безэмоциональной маской на лице, я, как могла, старалась похоронить бушующие внутри эмоции, которые вызывал во мне этот гуль. Перед глазами пронеслись воспоминания… Сырой вечер и холодная поверхность асфальта под щекой. Начинал моросить дождь. Я слабо дышала, совершенно выбившись из сил. В моей душе царила чёрная обречённость: я была готова умереть, но не сдаться проклятой «семье». После всего, что я услышала от Фуруты о причине смерти Шизу и Иназумы… Уж лучше смерть, чем то, что было предназначено мне с самого рождения. По щекам текли злые слёзы. Срываясь с ресниц, они смешивались с грязью на дороге. Я понимала, что ближайшее время я не смогу бежать — только ползти. Мир казался мне злым и жестоким, внутри воцарялся липкий страх, что меня всё-таки нагонят ищейки Вашуу. Я начала ползти из последних сил, однако тело маленькой девочки не было предназначено для подобных нагрузок. Сознание неотвратимо покидало меня после каждого отчаянного движения. Я не знала, сколько так тащила своё тело: может час, а может минуту… Но в один момент на грани забытья я вдруг услышала чьи-то шаги и голос, от которого веяло удивлением, беспокойством и толикой любопытства: — Девочка, что ты делаешь? Я подняла голову и встретилась с грубым, будто высеченным из камня, лицом человека. Однако вопреки суровой внешности, в его глазах я видела притаившуюся мягкость и сочувствие. ― Мне нужно… бежать. Отойдите… Я поползла дальше, не обращая внимания на этого странного мужчину. Однако потом, будучи прямо около его ботинок… Я всё-таки потеряла сознание, успев услышать напоследок: ― Я помогу тебе, дитя.***
Передо мной возвышалось великолепного вида здание. Ветер колыхал полыхающие красным листья, солнце слепило глаза. Я вертела головой, стараясь рассмотреть больше деталей. Незнакомец вёл меня внутрь, а я неуверенно косилась на свою ладонь, утонувшую в его огромной лапище. «Зачем он это делает? Зачем помогает и кормит? Не понимаю… » — Это моё додзё. Нравится? — улыбнулся мужчина, обращаясь ко мне. Я поёжилась. Никогда ещё со мной не обращались так… тепло. В глазах защипало. Я ещё раз осмотрела пылающее марево деревьев, изумрудную зелень травы и кустов, удивительные цветы, раскинувшиеся на полянке около маленького пруда. Казалось, всё происходящее — это сон. — Очень нравится…***
— Какое это слово? — воскликнула я, указывая на незнакомый иероглиф. — Облако. — А это? — Тишина. Покой. Смирение. — А это? И это? И вообще, как всё предложение читается? Шачи засмеялся и потрепал недовольно фыркнувшую меня по волосам: — Маленькая книжная землеройка. — Сам ты землеройка, — недовольно прошептала я, но тут же улыбнулась. Внутри становилось тепло.***
Шаг. Уклон. Подсечка. Боевой азарт ослеплял, снова и снова бросая меня в режим берсеркера. В эти моменты я ничего не видела перед собой, кроме цели, которая ощущалась на восприятии как добыча. — Ты не контролируешь себя, Ризе! — отец в очередной раз опрокинул меня наземь. — Если продолжишь игнорировать занятия медитацией, то… Как же раздражает… — Я и без них хорошо справляюсь! — огрызнулась я, одним слитным движением поднимаясь с пола. — И вообще, я предпочитаю больше работать кагуне. — Непутёвая дочь, — усталый голос Шачи донёсся мне в спину, и это вызвало у меня ещё больше раздражения. «Старый пень».***
Сумка была переполнена вещами, и я пыталась закрыть её, насвистывая лёгкую мелодию. Не могла я больше тут жить. Постоянные предупреждения, советы, поучения… Достало! Я давно уже способна о себе позаботиться. И не всяким старым пням указывать мне, что делать. Я обвела последним взглядом пространство комнаты, в которой я жила на протяжении последних нескольких лет. Сердце предательски сжалось, и я скривила губы от своей слабости. Вдруг в комнату без стука вошёл Шачи. Я вздрогнула и вызывающе посмотрела прямо ему в глаза. Он же, правильно оценив ситуацию, произнёс… — Непутёвая дочь. Я криво усмехнулась и отвернулась в сторону окна, устремив взгляд вдаль. Да, совсем как в тот раз. Ничего не меняется. Касатка весь собрался и напрягся, будто ожидая, что я снова выброшу что-то из ряда вон выходящее. Попробую сбежать, начну истерику или, на худой конец, ринусь в бессмысленный бой. И всё произошло бы именно так, будь я изначальной Ризе. Поэтому следующие мои действия если не ввели отца в ступор, так заставили изрядно удивиться. — Ты, как всегда, в своём репертуаре, — иронично и немного устало бросила я. — Беспардонно вламываешься в моё личное пространство, а потом делаешь вид, что всё нормально. — Нужно поговорить, Ризе, — Шачи сделал неуверенный шаг вперёд. На его лице была видна тень облегчения, но глубоко в глазах явно читалась тоска. Этот здоровый мужчина выглядел так, будто держит в руках хрустальную вазу и боится её уронить или повредить своими грубыми руками. «Так вот как я выгляжу в твоих глазах?» — с глухим раздражением подумала я. — Ну проходи, поговорим. Только крушить больше ничего не надо. Куро за это время успела наполнить новую чашку немного остывшим кофе. Умная девочка. Я ожидала, что Шачи рано или поздно появится на пороге нашего дома. Также я подозревала, о чём будет идти речь. Он пришёл забрать меня. Спрятать в одном из своих убежищ, чтобы никто, даже V, не смогли бы меня найти. У Касатки имелись для этого нужные ресурсы, влияние, связи и, самое главное, желание. Я бы не смогла его переубедить, используй я весь арсенал моего красноречия и увёртливости. Поэтому я была склонна принять его предложение. С некоторыми правками. Камиширо Матасака. С того момента, как этот мужчина нашёл ослабевшую и отчаявшуюся меня посреди дороги, с того момента, как я впервые назвала его «папа»… Я стала единственным близким ему человеком. Единственной, за кого он мог отдать жизнь, не раздумывая. И он отдал. Он многим заплатил за то, чтобы я оставалась в безопасности. Добровольно сдался CCG, а потом временно вошёл в ряды Аогири, пусть и ненавидел подчиняться кому-либо. Я же… Я — полная дура. Признаю. Я была глупа, полагая, что родственные чувства к этому гулю сковывают меня, заставляют стать похожей на так ранее презираемых мною людей. Я отрицала нашу связь, ведь любовь — это слабость. Что-что, а слабой я себя не считала, даже мысль о подобном отвращала. Поэтому у меня и родилась мысль о побеге. Поэтому родительская забота и опека стали казаться тяжёлой ношей, придавливающей мою свободолюбивую натуру к земле. Я не осознавала, что имела. Но сейчас ситуация казалась совсем иной. Я помню, как звала родителей в первые, полные холода и боли, ночи в лаборатории. Я выкрикивала их имена, хотела вернуться к ним обратно. Чтобы мама, как всегда, успокоила меня и сделала чай, а отец нежно погладил по голове, так, как только он и умел делать. В то же время вспоминались славные моменты, проведённые в старом, величественном додзё. Первая прочитанная с Шачи книга, первый поход в парк аттракционов, первый настоящий бой… и данная мне фамилия. Семья… После всего случившегося, я не собиралась терять её снова. Только не в этот раз. Касатка сел за стул, который немного прогнулся под весом воина, и осторожно взял кружку с кофе из рук Куро. — Благодарю. Девочка засмущалась и деликатно отошла подальше, к коридору. Я проводила её задумчивым взглядом и вернулась к делам насущным. — Я ждала тебя намного раньше, — чуть улыбнулась я. — Что тебя задержало? — Я решил дать тебе время прийти в себя после… всех событий. — Хм? — удивилась я. — А если бы я решила уехать из страны или города? — Вряд ли, — усмехнулся отец. — Да и сомневаюсь, что последние дни ты была в состоянии куда-либо ехать. Я прищурилась. Подобная осведомлённость о моём состоянии… Как много он знает? — Во всяком случае, я понимаю, ради чего ты пришёл. И скажу заранее: запереть меня где-нибудь на отшибе Хоккайдо тебе не удастся. — Упрямый ребёнок, — покачал головой Косатка. — Они поняли, что произошла утечка их генного материала. И поняли, откуда. Охота уже началась, тебе не выжить в одиночку! Не будь настолько самоуверенной, полагая, что сможешь разобраться с этой проблемой самостоятельно. — И что ты предлагаешь? — я выразительно подняла бровь. — Даже если я уеду в самую глушь, они всё равно найдут меня, если захотят, и всё равно нападут. — Не найдут, если убежищ будет несколько. Мы запутаем следы, выиграем время, поставим охрану на периметре… — Шачи, ты сейчас серьёзно предлагаешь мне бежать и прятаться, словно какой-то испуганной крысе? — прошипела я, действительно раздражённая его предложением. — Это для твоего же блага, — скривился Матасака. — Нет ничего постыдного в том, чтобы избегать опасности. Важнее — сохранить твою жизнь. — Отец, — в моём голосе зазвучала сталь. И видимо, что-то всё-таки проскользнуло в моём взгляде, из-за чего отец заметно насторожился. — Ты знаешь меня. Знаешь мой характер. Так зачем, чёрт возьми, предлагаешь подобную чушь?! Я лучше сдохну, чем снова окажусь запертой в одном месте, без силы хоть на что-то повлиять! К тому же, ты думаешь, что я оставлю их просто так?! Правда?! После всего, что они сделали со мной… с моим телом… Думаешь, я не попытаюсь умыть кровью всю эту падаль?! — я сорвалась на крик. Лицо исказила гримаса ненависти. Я с трудом сдерживала злые слёзы. — Вашуу, V, Кано, ублюдок Фурута… Все они посмели думать, что имеют право вертеть моей жизнью как хочется: использовать меня как расходный материал! Тебе не понять, что значит быть марионеткой в чужих руках. Как это… унизительно. Я больше не собираюсь им потакать. Никогда! Моя гневная тирада была прервана жёстким взглядом и обрывистой речью: — Ты сама навлекла на себя это, Ризе, — припечатал Шачи. — Своей несдержанностью, уверенностью в собственных силах, самодовольством. Творишь, что вздумается, не думаешь о последствиях! Поэтому Кано так легко тебя заполучил. Поэтому ты будешь попадаться снова и снова, непутёвая ты дочь! Я хотела сказать что-то колкое, но осеклась и застыла каменной статуей. Слова Шачи обожгли меня, словно пощечина. Невидящим взглядом я уставилась куда-то вдаль, вспоминая всё, что привело меня в итоге к тому несчастному переулку с балками. По щеке пробежала слеза. — Да, ты прав, — хрипло признала я, заслужив ошарашенный взгляд отца. — Я заслужила всё это. — Нет, Ризе, я не имел ввиду, что ты… — Это моя вина, — твёрдо повторила я больше для себя, чем для мужчины. — Мне стоило быть умнее. Однако это не имеет значения. Я не откажусь от мести. Матасака хотел уже что-то возразить, но я оборвала его: — Я согласна поехать только в одно место. В Хошидзай. Тебя устроит этот вариант, учитывая то, какой крепостью ты её сделал? — Хошидзай хороший вариант, но всё же… — Либо Хошидзай, либо ищи другие варианты близ Токио. Это моё последнее слово, — отрезала я. — И Курона едет со мной, это тоже не обсуждается. Касатка стрельнул взглядом внутрь комнаты, где тихо сидела Куро, а потом на меня. — И ты не будешь охотиться, когда и сколько вздумается? — Не буду. — И если возникнут трудности, ты обратишься ко мне, а не будешь решать всё сама? ― Обращусь. ― Начнёшь учиться наконец?.. — Согласна, — буркнула я. Мужчина, казалось, не верил, что я это говорю. — Тогда я пришлю сюда людей завтра в полдень. Они отвезут вас в особняк, — пробормотал он, поднимаясь из-за стола. — Хорошо, — я тоже поднялась, провожая отца на выход. — Мы будем готовы. Матасака уже был в проёме двери, как остановился и, поколебавшись, снова посмотрел на меня, только уже как-то странно. Будто не узнавал свою дочь. Сердце забилось быстрее, я даже немного задержала дыхание. Неужели заметил?.. — Мне следовало спасти тебя раньше, девочка. Прости. Я дёрнула уголком губ. — Всё в прошлом, Шачи. Я выжила, и это главное. — Да… После того, как отец ушёл, я устало рухнула на стул и налила себе ещё кофе. Хотелось выпить чего-нибудь покрепче, и в мыслях уже не было ничего, кроме раздумий о гульих барах. Из спальни выползла Куро и выжидающе уставилась на меня, явно ожидая объяснений. — Ризе. ― М-м? ― Мы правда будем жить у Косатки? ― А что такого? ― подняла я бровь, наблюдая за птицами, парящими за окном. Зрелище необычайно успокаивало. Я старалась глубже дышать, ибо чувствовала, как на разум опускается пелена некой… сумбурности и лёгкости. Всё же держать в узде свои… странности довольно сложно. Особенно перед отцом. И особенно когда нужно делать дела, обдумывать вариации событий и просчитывать всё наперёд. Ками, как же я устала… — Разве не придётся тогда ставить его в известность о любых наших действиях? — Косатка… — протянула я, балансируя на ножках стула. — Он как бетонная стена. Стоит у тебя на пути, не даёт пройти, и в то же время ограждает от всего мира. Пытаться перелезть через неё — бесполезно. Остаётся либо отрастить себе крылья, либо взорвать эту стену к чертям. А смысл?.. Хорошая стена… Жалко рушить. Курона чуть слышно вздохнула, понимая, что меня понесло. Она ненавидела, когда на меня находило метафорическое настроение. — То есть, тебе не остаётся ничего, кроме как уничтожить его или идти на компромисс? — Да. Он не отступит. Поэтому стоило немного поддаться. Однако кто сказал, что мы будем тихо-мирно сидеть под его заботливым крылышком? — Ты хочешь действовать на виду у Косатки? — Так лучше. Он ничего не сможет поделать с моей тягой к разрушениям. Поэтому будет помогать всеми силами, всеми ресурсами, которые у него есть. К твоему сведению, Шачи — не последний гуль в Токио. И это нам выйдет на руку. Камиширо Матасака и правда обладал некоторым авторитетом в городе и даже стране. Один из самых лучших мастеров боевых искусств, из-под его крыла вылетело множество известных спортсменов Японии, занимающихся единоборствами. У Шачи была собственная школа, несколько особняков и додзё для занятий. Он не только обучал всякого, кто придёт к нему за наукой (неважно, гуль ты или человек), но и сотрудничал с другими мастерами из заграницы. Более того, к Касатке часто обращались военные и теневые структуры, не говоря уже о всяких бизнесменах, которые платили хорошие деньги за натаскивание спецотрядов наёмников или охраны. Когда Касатку взяли CCG, он передал управление делами своим близким друзьям и ученикам, которые безумно уважали своего мастера. Сейчас он вынужден был скрываться и жить под чужим именем, но связи и положение никуда не делись. Шачи мог предложить то, что мне нужно: деньги, крышу и выход на нужных людей. Всем этим я хотела воспользоваться на полную катушку. Так что я бы не сказала, что приняв предложение отца, останусь в минусе — совсем нет. Да, придётся быть аккуратнее, но… Это того стоит. Куро, услышав мои объяснения о настоящем положении дел немного взбодрилась. Будучи бывшей ученицей академии CCG, ей было интересно взять несколько уроков у такой одиозной фигуры как Шачи. Она пыталась скрыть вспыхнувший энтузиазм, но… Как всегда, глаза выдают настоящие эмоции. Это даже забавно, наблюдать за ней в такие моменты. — Тогда не распаковываемся? — она указала взглядом на пакеты, отчего я прыснула. — Ага. Лучше давай починим дверь, а то мне не улыбается спать под сквозняком…***
4-й район. База Клоунов. — Сюжет становится всё запутаннее и интереснее, вам не кажется? — девушка с медными волосами лениво потягивала вино, смешанное с кровью. — Кажется, на доске появилась новая переменная, которую мы раньше не брали в расчёт. — Думаешь, она станет полноценной фигурой? — хмыкнул парень, чьё тело было разрисовано татуировками сверху донизу. Он в странной позе развалился на кресле и крутил в длинных пальцах что-то, не поддающееся описанию. — Она Вашуу. Не стоит недооценивать эту семейку. К тому же, её могут использовать те неуёмные Аогири и тогда наш план… — Нашему плану ничего не угрожает, — вежливо улыбнулся третий присутствующий, рассматривающий новые Клоуновские маски. — Даже если она осталась в уме, то не сможет повлиять на ход событий. Мы уже запустили игрушечный паровозик под названием «Дракон», дамы и господа. Остаётся делать ставки, когда он прибудет к месту назначения. — Она всё равно опасна, — дёрнула плечом девушка. — Учитывая то, что она забрала из лаборатории ту девчонку… Мы не знаем, что у неё на уме. Насколько сильнее она стала после того, что делал Кано. — Тогда почему бы не проследить за ней, если так хочется? — невозмутимо предложил татуированный. — Вот и прослежу. И если я права, то вы мне будете должны! — в глазах девушки вспыхнул огонь раздражения от того, что её опасения никто не разделяет. — Ладно, ладно, фурия. Успокойся. Подождём и посмотрим. Только не бесись больше. Девушка победно улыбнулась и продолжила смаковать напиток. Все присутствующие были уверены в своих силах, ведь в этом обманчивом и неправильном мире они были выше других: не обычными пешками, а могущественными игроками. Всё шло, как надо. И никто не сомневался в том, что делает. Ведь происходящее — одна сплошная игра. Игра, которую они сами создали.