История Первая. На Вершине Мира

Артаса вновь не было, и Кель вновь утопал в бесконечном океане одиночества и тоски. Как бы он ни хотел, но приходилось быть честным хотя бы с самим собой: он привязался к Артасу. Даже более того – испытывал какую-то необъяснимую зависимость, непреодолимую тягу к нему. А он снова ушел. Последние две недели Рыцарь Смерти исчезал из Тронного зала, растворяясь где-то среди заснеженной пустыни Нортренда. И не говорил, совсем ничего, несмотря на все попытки эльфа завязать беседу. Он мог отсутствовать любое время, в его отлучках не было никакой логики. От получаса до суток. А когда возвращался, злой и уставший, он скучным голосом требовал эльфа спуститься вниз. И надевал шлем. Кель почти физически ощущал отчаяние, волнами исходящее от Артаса, но не мог понять ни состояния, ни поведения Рыцаря. Проходили дни, мучительные в своем тоскливом однообразии и тишине, и Кель все больше поддавался отчаянию. Он видел, что Артасу трудно сопротивляться Королю Мертвых, и время его свободы становится все короче. И что еще хуже, он с беспощадной ясностью понимал, что ничего не может сделать против Нер-Зула. Проклятье. Принц Кель неосознанно мерил шагами маленькую Ледяную площадку, погруженный в раздумья. Одиночество последних недель вернуло кошмары прошлого. Отец, в агонии смерти, разрушенный Колодец и страшная болезнь, поразившая выживших эльфов, которая не излечивалась, но ухудшалась с течением времени… Воспоминания завладевали им, стоило Артасу оставить его одного. Словно Рыцарь Смерти мог отгонять страхи одним своим видом. Кель вдруг рассмеялся, удивляясь нелепости собственных мыслей. В смехе отчетливо звучала горечь, а голос был хриплым от постоянного молчания. Эльф не услышал, а скорее почувствовал, что Артас вернулся. С тихим вздохом он приготовился к очередному "Проваливай, эльф…" Но он даже представить себе не мог, что на этот раз – навсегда. Падший паладин остановился напротив Келя, буквально в шаге от него, но эльфу почему-то казалось, что он сейчас очень далеко. Кель смотрел в лицо Рыцаря Смерти, рассеянно отмечая невозможную бледность, измученность и… обреченность. Эльф вдруг понял, что нестерпимо, до боли в груди хочет стереть эту обреченность. - Кель! – вдруг произнес Артас, впервые называя мага по имени. Кель обратился вслух, а его зеленые глаза сейчас так доверчиво смотрели в бесцветные. Артас запнулся и сжав кулаки, словно боролся с чем-то, отвернулся. - Артас, что… - тихо начал Кель, но Артас прервал и вновь взглянул на мага. Кель вздрогнул от написанной на его лице решимости. - Уходи. – Спокойно и четко. Без права выбора. - Почему? Почему ты все время прогоняешь меня в этот чертов шатер? – Кель старался, чтобы голос звучал спокойно, но он практически звенел от напряжения. - Ты не понял. Не вниз. Совсем. Убирайся совсем. Навсегда. Келя словно по лицу хлестнули, так он дернулся от Артаса, отступив на шаг, словно пытаясь убежать от холодных, как лед, бесчувственных слов. - Зачем… ты…так? – выговорил он, не желая верить непреклонному выражению его лица. - Я так хочу. Проваливай, маг. Ты мне надоел. – равнодушно бросил он, более не отвлекая своего внимания на застывшего, словно мраморное изваяние, эльфа. - Не надо, - чуть слышно попросил Кель, оборачиваясь вслед Рыцарю Смерти. - Уходи. Кровь и пламя, почему так плохо? Ну что такого, в самом деле? Он надоел Рыцарю, разве Кель не знал, что так получится… "Но я не хочу… Я не думал, что так быстро…" – шептал внутренний голосок, пока внутри все застывало – третий раз в такой короткой жизни… - Ты убиваешь меня так, - выговорил он непослушными губами, понимая, впрочем, что ничего нельзя изменить. Но Артас вдруг обернулся и в мгновение ока оказался возле мага, бесцеремонно, почти грубо хватая его за плечи и встряхивая. Кель непонимающе и удивленно взглянул на Рыцаря Смерти, который с перекошенным – от гнева? – лицом выдавил сквозь сжатые зубы: - Убиваю? Как же ты прав! Но сейчас… Уходи, эльф, УХОДИ! – последнюю фразу он выкрикнул, до боли сжимая плечи эльфа, но Кель не обращал внимания на боль. - Почему? – тихо повторил маг. Вдруг в лице Артаса что-то изменилось, как будто слетела маска, скрывающая чувства. Вместо отстраненности и холода – отчаяние и боль. Он осторожно коснулся щеки эльфа и, глядя в невероятно-изумрудные глаза, выговорил тихо: - Все слишком неправильно. Когда? Когда все пошло наперекосяк? Почему я не хочу, чтобы ты умирал? Ведь это так естественно! Это моя природа, я существо, созданное для того, чтобы отнимать жизни! Но не твою… Почему? – Эльф не двигался, внимая признанию. Он еще помнил прикосновение холодных пальцев, но Артас уже отпустил его, отворачиваясь. - Но я не смогу тебя больше защитить… Я проиграл. Если ты не уйдешь – умрешь. - Я все равно умру. - Вот как? – гнев, казалось, вновь завладел Рыцарем Смерти. Но внутри него шла борьба – борьба, которую он неумолимо проигрывал. И сам не понимал, почему так хочет спасти этого… упрямого эльфа! - У меня никого нет. Ни родной страны, ни отца, ни друзей, никого из моего народа. И это ты лишил меня их. – Вопреки ожиданиям Келя слова не вызвали старой ярости или жажды мести. Только пульсирующую боль и невыносимую тоску. – Мне некуда идти. Артас запнулся на полуслове. Что значит никого? Его народ… Все труднее сосредоточиться. Сложнее вспомнить. Тусклой картинкой в памяти встали слова: "Но зачем? И куда?..... У тебя больше никого нет… Не стоило мешаться у меня под ногами" - Я солгал. Они живы. Твои люди. И этот демон, Иллидан. Живы. Он видел потрясение и неверие на безупречном, но искаженном страданием лице эльфа. - Ты… - Я лгал тогда. Они живы. Ты им нужен. Уходи. "Он солгал. Солгал, чтобы я считал, что мне незачем побег и борьба. Чтобы я остался здесь". - Зачем? – вырвалось у Келя, пока по телу разливалось тепло. Они живы… Живы! Он совсем не понимал Рыцаря Смерти. И сейчас терял даже шанс узнать его когда-нибудь. Выражение лица Артаса вновь изменилось, оно стало каким-то мягким, почти беззащитным. Он не был таким никогда… И никогда больше не будет таким. - Такие, как ты, не должны умирать. Жаль, я понял так поздно. Глупо, почти невозможно слышать подобное от Рыцаря Смерти, чувствуя подступающие к глазам слезы невыносимой тоски и желания хоть чем-то помочь. Рыцарь Смерти сейчас совсем рядом, но Кель вдруг понимает, что отчаянно хочет, чтобы он был еще ближе, чтобы Артас обнял его и никогда уже не отпускал. Никогда не одевал свой шлем! - Артас… Артас, если это наша последняя встреча, если я вижу тебя в последний раз… - Он неосознанно облизал пересохшие губы, глядя Рыцарю Смерти в глаза и обмирая от собственных слов. – Тогда… Поцелуй меня. Артас едва заставлял себя стоять на месте, из последних сил сопротивляясь приказу Короля Мертвых… отчаянно противясь его полной власти над собой. Но слова мага каким-то образом отвлекли его от внутренней борьбы, заставив широко распахнуть глаза. Что он сказал? - Что? – вырвалось у Артаса. Эльф не мог просить поцелуя, но… просил. - Поцелуй меня, Артас. В последний раз, поцелуй! – Тихий мелодичный голос был полон мольбы, мольбы о том, о чем Артас даже не представлял услышать от него. Просто невозможно. - Кель… - растерянно, почти беспомощно. Невыносимое желание и властный голос Короля Мертвых, уже почти добившийся цели. Артас не должен, нет, он не имеет права даже приближаться к нему, но… - Пожалуйста… - выдох прямо у лица Рыцаря Смерти и тонкие руки на его плечах. К демонам! Все – к демонам! Слишком велик был соблазн держать эльфа в объятиях в последние минуты существования. Со сдавленным стоном Артас приник к таким желанным губам, исступленно сжимая эльфа в объятиях. Он хотел ощущать его всего, старался быть сразу везде: гладить шелк золотых волос или скользить рукой по спине, чувствуя податливость божественного тела. Рыцарь Смерти целовал эльфа отчаянно и нежно, бережно и страстно, с беспощадной ясностью понимая, что совершает ошибку, возможно худшую в его жизни, что забирает и те секунды, что остались у мага для спасения. Но он не мог отказаться от него, не сейчас, когда эльф так отчаянно возвращает ему поцелуи, словно бы и не замечая холодности губ, когда внутри что-то оживает и тянется на свободу… Кель задыхался, но не мог отстраниться, прижимаясь к Рыцарю Смерти так, словно от этого зависела его жизнь. А разве не так? Артас разорвал поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, но не отстранился продолжая обнимать мага и прислушиваться к сбитому дыханию. Сейчас он почему-то чувствовал почти умиротворение. - Не гони меня, Артас. Я не хочу, чтобы ты исчезал. – Кель бессильно опустил голову на плечо Рыцаря, облаченное в латные наплечники. Сейчас ему было плевать на то, что они ледяные, во всем мире имел значение только обнимающий его человек, которого он так не хотел терять… Эльф вскинул голову, заглядывая в лицо Рыцаря. И отпрянул, ужаснувшись царившей в его глазах пустоте. - Артас? – осторожно позвал он, но не получил ответа. Интуитивно Кель отступил назад, стремясь увеличить расстояние между собой и существом, которое не имело ничего общего с тем, кого Кель целовал… На мгновение глаза Рыцаря Смерти полыхнули нестерпимо ярким ледяным светом, а потом они стали льдисто-голубыми. - Нет, - прошелестел маг, пятясь назад и ощущая внутри ту же пустоту, что была минуту назад в глазах Рыцаря Смерти. Он снова потерял, снова не удержал, снова проиграл. Потерял человека. Нер-Зул посмотрел на него, чуть склонив голову набок, рассматривая стоящего перед ним эльфа, и странная, безрадостная улыбка искривила его тонкие губы. - Принц Кель, - сказал он почти мягко. Его голос сливался с шипением зарождающегося на кончиках пальцев заклинания. Странная апатия Келя исчезла, едва с пальцев Короля Мертвых сорвалась голубоватая молния. Эльф метнулся в сторону, уклоняясь от удара, а в его ладони заплясало пламя. - Нер-Зул! – ярость и отчаяние клокотали во всем существе мага, затмевая сознание. – Ты уничтожил все, что было мне дорого! - Старая присказка. Но я прибавлю к ней новую строку. Я уничтожу и тебя. - Давай. Пробуй! – зло выкрикнул маг, понимая, в общем-то, что ничего сделать не сможет. Нер-Зул действительно убьет его, а он даже не увидит своих людей… Артас сказал, что эльфы живы. На одно короткое мгновение ему нестерпимо захотелось увидеть их, увести из этих проклятых земель, отказавшись от жажды мести, в попытке сохранить хоть тех, кто остался. А в следующее мгновение голубая молния ударила эльфа в грудь, пронизывая болью все его существо. В ушах зашумело, ему почудились звуки битвы совсем рядом, но все потеряло значение. Теряя сознание, эльф вдруг подумал, что больше некому остановить занесенную для последнего удара руку. Все кончено.