* * *
В Восточном Гарлеме, несмотря на два полицейских участка, безраздельно властвовала банда «Дюмор», и к полиции здесь относились, мягко говоря, без особой любви. А еще у жителей таких районов была поразительная способность чуять копов за версту, поэтому машину Алека они провожали подозрительными и неприязненными взглядами. — Да, — протянул Джейс, — чувствую, нам здесь окажут радушный прием и полное содействие. Алек хмыкнул. — Как обычно. Мне вот гораздо интереснее, как они по машине определяют, что мы из полиции? Обычная же тачка, как тысячи других. — И это даже как-то удивительно, — Джейс ухмыльнулся, легко ударив напарника кулаком в плечо. — Ведь ты выбирал ее сам, а она не разваливается, и даже выглядит вполне прилично! — Зачем мне разваливающаяся машина? Джейс постоянно подкалывал Алека из-за его одежды и квартиры, но сейчас шутка была не смешной. Алек ценил в вещах функциональность за умеренную цену, а в автомобилях для среднего класса все это удачно сочеталось с внешним видом. — А зачем тебе разваливающийся диван? — парировал Джейс, заставив Алека нахмуриться еще сильнее. — Он не разваливается, там всего лишь торчит пружина. — Серьезно, дружище, так жить нельзя. У тебя явно болевая белая сенсорика. — Болевое что? — недоуменно уточнил Алек. — Если честно, понятия не имею. Просто повторяю за Алиной, — Джейс рассмеялся и прикрыл глаза, будто вспоминая что-то приятное. — Она увлекается соционикой, астрологией и прочей ерундой. Говорить об Алине Алеку хотелось в последнюю очередь, поэтому он промолчал, надеясь, что тема увянет сама собой. Но Джейс явно смаковал сегодняшнее приключение в копировальной и выглядел на редкость самодовольно. — На какие только жертвы мы, мужчины, не готовы ради секса! Даже согласны слушать про гороскопы. Кстати, у тебя сегодня неудачный день. — Я заметил, — буркнул Алек и не смог удержаться, чтобы не уточнить: — Вы что, на свиданиях только меня и обсуждаете? — Ты, как всегда, не в курсе, но ты нравишься Алине. Поэтому подкатывать к ней пришлось через тебя. Сработало безотказно! — похвастался Джейс. Да, Алек собственными глазами видел, что сработало. Именно это и сделало его день неудачным, хотя в гороскопе вряд ли были такие детали. Но Джейс, кажется, всерьез решил вывалить на него все подробности, и Алек вовсе не был уверен, что сможет это пережить. Он даже прибавил скорость, балансируя на верхней разрешенной границе, лишь бы побыстрее доехать до места преступления. Напарник одобрительно покосился на спидометр, но комментировать это не стал. — О, похоже, нам сюда, — воскликнул он, заметив две патрульные машины и толпившийся вокруг народ. Обычно места преступлений не охраняли настолько тщательно. Оградительной ленты и парочки патрульных хватало, чтобы отвадить любопытных. Но в Восточном Гарлеме таких мер было недостаточно. Даже мельком оглядев толпу, Алек отметил несколько явно криминальных личностей, и у доброй трети зевак было при себе оружие. Впрочем, неудивительно — жертву нашли на огороженном под стройку пустыре, а это здорово похоже на бандитские разборки. И теперь члены банды хотят узнать, до чего же докопается полиция. Алек и Джейс одновременно поднырнули под желтую ленту, кивнув дежурившим возле нее патрульным, еще один — совсем зеленый, а потому очень старательный парнишка — вышел из проржавевших насквозь ворот с блокнотом наизготовку. Площадку обнесли забором не вчера, а огороженное и заброшенное место очень подходило для всяких незаконных делишек, начиная с торговли наркотиками и заканчивая кровавыми разборками. — Итак, что здесь произошло, офицер? — бодро поинтересовался Джейс, пока Алек осматривал площадку. Она пустовала так давно, что успела местами порасти травой и даже кустами, но раньше здесь то ли было какое-то развалившееся здание, то ли его начинали строить. Из земли кое-где торчали куски арматуры и виднелись остатки фундамента. В углу стоял одинокий и такой же ржавый, как и забор, строительный вагончик с черной дырой вместо двери. Слева от вагончика под самым забором лежало тело жертвы, над которым склонился доктор Фелл. Криминалисты, справедливо посчитав местом преступления всю площадку целиком, искали на земле возможные улики. — Тело обнаружила миссис Миллиган, когда шла на заседание кулинарного клуба, — доложил патрульный, вытянувшись по стойке смирно и даже не заглядывая в блокнот. — Ее собака сорвалась с поводка и забежала на этот пустырь, и пока миссис Миллиган смогла ее догнать, она успела сильно натоптать вокруг тела, — добавил он так сокрушенно, словно это была его вина. — Не забудьте сказать криминалистам, чтобы осмотрели собаку на предмет улик. Мало ли, что она могла утащить, — Алек оглянулся на маячившую за воротами толпу. Вроде бы он видел там пожилую даму с рыжей таксой. — Да, сэр. — Личность жертвы установить удалось? — уточнил Джейс. — Никак нет, сэр, — офицер сверился с блокнотом и снова вытянулся по струнке. — Мы приехали через семь минут после вызова, сразу же убрали с места преступления миссис Миллиган и еще нескольких зевак, оградили периметр. Это явное убийство, сэр, поэтому мы ничего не трогали и сразу вызвали вас и криминалистов. Алек кивнул и, заметив, что доктор Фелл закончил первичный осмотр тела, пошел ему навстречу. Для всех было лучше, когда он общался с патологоанатомом сам, без Джейса. Рагнор Фелл был мрачным ворчуном, пользовавшимся, несмотря на профессию, непонятным успехом у женщин, и развязная самоуверенность Джейса вызывала у него приступы небывалой язвительности. А поскольку чувство было взаимным, Алеку быстро надоело слушать эти пререкания, и он старался их просто не допускать. Да и нормальной работе это не способствовало. — Лайтвуд, — поздоровался Рагнор хмуро. — Думал, что ты уже не осчастливишь меня своим присутствием сегодня. Я даже успел закончить. — Прости, в пробке застряли, — соврал Алек, надеясь, что покраснел не слишком сильно. На самом деле, именно он был виноват, что они так задержались, и чувствовал себя от этого не в своей тарелке. — Так что с нашей жертвой? — Мужчина, за сорок. Два огнестрельных ранения в верхней части спины. Сорок пятый калибр. И если только вскрытие не покажет что-нибудь экстраординарное, думаю, это и стало причиной смерти. Да, это вполне вписывалось в версию с бандитской расправой. Привести жертву на пустырь посреди ночи и расстрелять в спину… — Время смерти? — Судя по температуре печени, где-то между десятью вечера и полуночью, — Фелл бросил взгляд куда-то за плечо Алека и скривился. — Твоя болонка уже начала метить территорию. Иди сделай что-нибудь скорее! Обернувшись, Алек увидел, как Джейс разговаривает с одним из криминалистов. Видимо, он был в слишком хорошем настроении, чтобы портить его общением с ехидным патологоанатомом. — Он работает, и мне тоже пора заняться делом, — ответил Алек, заработав недовольный взгляд. — Кстати, имя жертвы по-прежнему не известно? — Это ваша работа, вы и выясняйте. Удостоверение личности трупа меня не интересует, мое дело — причина смерти. И Рагнор, проворчав что-то себе под нос, направился к выходу со стройплощадки. Пару секунд посмотрев ему вслед, Алек пожал плечами и поискал глазами Джейса. Тот уже присел на корточки рядом с телом, осматривая карманы жертвы. Из-за напарника Алек видел только ноги убитого в брюках со стрелками и начищенных туфлях. Не самая подходящая одежда для визита на заброшенную стройку. — Интересно, он сам сюда пришел или его привезли? — Может, и привезли, — отозвался Джейс, не оборачиваясь. — Версия с бандой пока что смотрится довольно стройно, особенно эта милая подпись на заборе. Алек уже хотел спросить, что за подпись, но оглянувшись, увидел ее сам. Огромные кроваво-красные буквы, стилизованные под готику. «Д» и «М». Знак, понятный каждому в Восточном Гарлеме. Банда «Дюмор». Если местные видели этот знак, то можно их даже не расспрашивать — никто ничего не скажет. Нарисовать символ «Дюмор» прямо над свежим трупом… слишком дерзко и слишком похоже на предупреждение, чтобы кто-то осмелился болтать. — Может, это граффити здесь не первый день? — без особой надежды предположил Алек, надевая на правую руку резиновую перчатку. На ощупь краска была совсем свежая, кое-где даже не до конца высохла и слегка липла к латексу. — Криминалисты говорят, что первый, — возразил Джейс. — Зато нам не нужно далеко ходить за подозреваемыми. Заброшенная стройплощадка, метка «Дюмор», способ убийства напоминает расстрел. Да и сорок пятый калибр очень популярен у местных банд. — А так же у солдат, полиции и половины мира. Слишком это граффити демонстративно… — И они забрали гильзы, — в голосе Джейса тоже звучало сомнение. — Зачем забирать гильзы, а потом оставлять на месте преступления свою подпись? Алек все еще рассматривал надпись. Может, кто-то специально нарисовал ее здесь, чтобы бросить подозрение на «Дюмор»? Собирать гильзы после уличных разборок не очень-то в духе банд. — А знаешь, что еще странно? — продолжил Джейс. — Они забрали бумажник и часы, но оставили удостоверение личности. Даже не знаю, то ли это глупость, то ли сделано специально. Итак, нашу жертву звали Кади́р Сафáр… Эй, ты чего? Обернувшись так резко, что ботинки зарылись пятками в землю, Алек наконец посмотрел на убитого мужчину. Серый костюм, белая рубашка, галстук — как всегда безупречен даже сейчас. На смуглом лице не было страха или боли, только удивление, словно он не понимал, что делает в этом Богом забытом месте. Застывшие темно-карие, почти черные глаза смотрели в небо, будто ожидая оттуда объяснений. Алек присел рядом и закрыл эти глаза. — Нужно позвонить капитану. Я не могу заниматься этим делом. — Ты был знаком с жертвой, — Джейс не спрашивал, да и зачем, когда и так все понятно. — Все гораздо хуже, — вздохнул Алек. — Кадир — правая рука моего отца.* * *
Все время, пока Алек общался с капитаном, Джейс наблюдал за ним со скрытой тревогой, которую тот все равно чувствовал. Ему мешал этот взгляд, словно оценивающий, насколько напарник выбит из колеи, все ли с ним в порядке, и не пора ли вмешаться. Но не вмешался, и Алек был благодарен за это. Он чувствовал, что, хоть и не мог по закону принимать участие в расследовании, были вещи, которые он должен был сделать сам. Пусть в последнее время они общались крайне редко, Кадир все равно был практически членом семьи… Алеку было чуть больше десяти, когда у отца появился новый помощник. Молодой парень, только что окончивший Гарвард, смотрел на Роберта Лайтвуда, как на икону. Отец уже тогда считал, что в прокуратуре для него маловато места, и видел себя в сенате штата или даже в Конгрессе, целыми днями рассуждая о том, как можно сделать жизнь жителей Нью-Йорка лучше. Кадир видел его кем-то вроде Супермена, бесстрашно добивающегося справедливости. В то время Алеку было плевать на Нью-Йорк и его жителей, он просто хотел видеть отца чаще, чем раз в неделю, и чтобы отец проводил с ним и Иззи больше времени. Но Роберту Лайтвуду семья была нужна только потому, что она была одним из условий успешной политической карьеры. Зато Кадир с удовольствием возился с детьми своего шефа и, даже когда был занят, всегда находил время, чтобы хотя бы зайти поздороваться, взъерошить Алеку волосы и похвалить новое платьице Иззи… — Ты в порядке? — Джейс все-таки подошел ближе и на секунду ободряюще сжал плечо напарника. — Да… Да, в порядке, — встряхнулся Алек, — просто нужно сделать еще пару звонков. Близкие Кадира не должны узнать о его смерти от чужих людей… Вулси и Люк, наверное, уже выехали сюда. Ты дождешься их? Не хочу просто торчать здесь без дела. — Конечно. Джейс хлопнул его по плечу и отошел к одному из криминалистов с фотоаппаратом, указывая на какой-то след на земле. Дождя давно не было, поэтому отчетливых следов подошв убийца не оставил, но криминалисты все равно повторно осматривали пустырь, фотографируя подозрительные участки на всякий случай. Новость, что убитый являлся помощником сенатора, буквально открыла у них второе дыхание. Алек усмехнулся и пошел к выходу с площадки, на ходу доставая телефон. Молоденький офицер, вводивший их в курс дела, попрощался с ним, вежливо подняв для него заградительную ленту. Махнув ему рукой, Алек нашел в телефонной книге номер отца и нажал на зеленую трубку. Он уже не помнил, когда последний раз звонил отцу, но не чувствовал ни малейшего желания слышать его голос. «Что у тебя, сын?» — холодно осведомился Роберт, не удостоив Алека приветствием. — «У меня встреча через полчаса, и мне нужно подготовиться. Еще и Кадир куда-то запропастился…» Немедленно пожалев, что вообще позвонил, Алек сделал глубокий вдох. В конце концов, он делает это не ради отца. — Кадира убили. Я только что с места преступления. На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, а потом Роберт шумно выдохнул воздух, словно что-то давило ему на грудь. «Черт… Нужно сообщить его жене и Мали́ку», — голос отца звучал растерянно и печально… человечно. Алек уже успел забыть, что так бывает. — «Где это случилось?» — В Восточном Гарлеме. Не знаешь, что он там делал? «Он занимался в Гарлеме каким-то социальным проектом», — снова вздохнул Роберт. — «Я особо не вникал, тут тебе лучше поговорить с Маликом. Они выросли в этом районе и хотели что-то сделать для него, а я не возражал», — он помолчал немного, а потом продолжил знакомым деловым тоном: — «Я сам позвоню Назифé и скажу Малику, а ты не трать время и ищи убийцу». — Но я не… занимаюсь этим делом, — ответил Алек длинным гудкам в трубке и тихо выругался. Это было так типично для отца — слушать только себя. Алек его никогда особо не интересовал, особенно с тех пор, как признался, что гей. Похоже, к Кадиру Роберт относился гораздо лучше и с большей теплотой. Секундная ревность кольнула где-то внутри, но Алек отогнал ее подальше — глупое и мелочное, особенно сейчас, чувство. К тому же, он давно решил, что не позволит мнению отца влиять на свою жизнь, и не собирался менять это решение. В машине было душно, и Алек опустил ветровое стекло. Прохладный ветерок освежал лицо, принося с собой запах картошки-фри из ближайшей закусочной и приторный аромат чьих-то духов. В лучах полуденного солнца Гарлем казался мирным и спокойным, если забыть, по какой причине Алек вообще здесь оказался. Он ударил рукой по рулю и тут же прикусил ребро ладони, когда оно отозвалось болью. Девушка за рулем соседней машины бросила на него странный взгляд и умчалась вперед, явно превышая скорость. Алек проводил ее безразличным взглядом и повернул в сторону Департамента. Нужно было ехать на работу, у него хватало и других дел, которые без Джейса раскрывать будет вдвойне тяжелее. В том, что капитан бросит на расследование убийства Кадира все силы, не было никаких сомнений. Алек слишком хорошо знал своего отца, чтобы понимать — сенатор использует все свои связи, и делу присвоят высший приоритет. Но, по крайней мере, Джейс будет держать напарника в курсе событий. Интуиция не подвела: Департамент гудел, как разворошенный пчелиный улей, хотя большая часть народа не имела к расследованию никакого отношения и бурную деятельность изображала просто за компанию. Но скорость, с какой отец надавил на нужные рычаги, впечатляла, ведь Алек позвонил ему не больше получаса назад. По дороге к лифту Алек поймал на себе несколько любопытных взглядов и поморщился. Отлично, теперь шепотки на тему «Смотри, это тот самый Лайтвуд, сын сенатора» начнутся по новой, но когда это Роберт Лайтвуд думал о ком-нибудь, кроме себя? В сердцах швырнув куртку на спинку кресла, Алек достал из верхнего ящика дело Лю Имина, открыл папку и поморщился. Измятый и в подсохших пятнах кофе, протокол выглядел хуже некуда, и если утром это казалось даже немного забавным, то сейчас Алеку захотелось отвесить себе подзатыльник. Он терпеть не мог выставлять себя идиотом, а именно так это и будет выглядеть, когда он позвонит Чейзу Стерлингу и попросит приехать, чтобы переподписать протокол. С объяснением причины. Хорошо хоть, в отделе почти никого не было, и никто не будет ржать и передразнивать. Оба любителя сейчас были в Восточном Гарлеме. Дверь кабинета капитана Старквезера приоткрылась, выпуская наружу голоса. Один из них, властный и самоуверенный, явно не принадлежавший капитану, заставил Алека замереть с трубкой у уха и медленно повернуть голову на звук. Он говорил, что этот день не может стать еще хуже? Надо же было сморозить такую глупость! Отец стоял спиной, все еще говоря что-то капитану, но Алек сразу узнал его фигуру и темные с проседью волосы. Когда, черт возьми, он успел здесь оказаться? — Значит, я рассчитываю на тебя, Ходж, — сенатор Лайтвуд не допускал даже тени сомнения, что его послушаются. И точно, капитан Старквезер почтительно кивнул. Наверное, они хорошо знакомы еще с тех пор, как отец был прокурором. — Я поставил на это дело своих лучших людей. Они будут носом землю рыть, но достанут убийцу. — Отлично. Роберт пожал протянутую руку и отвернулся, тут же наткнувшись взглядом на застывшего над раскрытой папкой Алека. Неторопливо преодолев разделяющее их расстояние, отец остановился около стола, брезгливо разглядывая вырезанного в углу столешницы Микки Мауса. — Алек. Не приветствие, а, скорее, брошенное мимоходом наблюдение, словно Роберт заметил сына, но ему не было до этого никакого дела. Волна раздражения накатила с новой силой. Многострадальный протокол снова захрустел в пальцах, и Алек торопливо ослабил хватку. — Что ты здесь делаешь, отец? Думаешь, без твоих указаний никто убийцу Кадира искать не станет? — Ну, ты, как я вижу, работаешь, не покладая рук. — Я не веду это дело, — стараясь оставаться спокойным, ответил Алек. — И если бы ты не бросил трубку, то знал бы об этом. — Не успел приступить к расследованию и уже дал задний ход. Как типично для тебя. Роберт придал голосу тщательно отмеренную толику снисхождения и разочарования. Это была одна из его любимых претензий к сыну — сначала не доучился в университете, потом ушел из Антитеррористического Бюро. Ни одно дело не может довести до конца. Обычно Алека это не трогало, слишком привычно, поэтому давно не больно. Но сегодня был и без того отвратительный день, а отец решил стать просто вишенкой на торте. Роберт смотрел на него равнодушно, как всегда за последние лет десять, и Алеку почти захотелось его ударить. Почти — потому что он не был уверен, что отец не затаскает его по судам, да и терять из-за этого работу тоже было бы глупо. — Твой сын не может заниматься этим делом, Роберт, — капитан Старквезер так неожиданно вмешался разговор, что Алек вздрогнул и, наконец, отвел взгляд от булавки с бриллиантом на галстуке отца. — Он был знаком с жертвой, а ты знаешь правила. Я снял его с дела. Это было неправдой. Алек взял самоотвод, но это были несущественные нюансы. Если уж отец вбивал что-то себе в голову, переубедить его было невозможно. В этом Изабель была вся в него. — Не важно, — бросил Роберт, все еще глядя на сына с нескрываемым недовольством. Алек давно научился выдерживать этот взгляд, и ничем не выказал своего облегчения, когда отец снова повернулся к капитану: — Держи меня в курсе, Ходж. И не подпускай к делу журналистов, не хочу, чтобы эти стервятники доставали семью Кадира. Ну да, семья Кадира, как же… Отца гораздо сильнее волновало, как шумиха в прессе по поводу убийства его помощника повлияет на итог предстоящих выборов. Но люди, не знакомые с сенатором близко, легко покупались на подобную ложь. Алек не знал, что подумал капитан Старквезер, но выражение его лица было вежливо-сочувствующим, когда он заверил: — Обязательно, Роберт. Сообщу, как только появятся какие-нибудь новости. Отец кивнул и, бросив Алеку все такое же равнодушное «Сын», направился к лифтам. Капитан проводил его взглядом, и только когда створки лифта закрылись, похлопал Алека по плечу. — Работай, — пробормотал он неловко, прежде чем скрыться в своем кабинете. Сжав в руке протокол, Алек несколько минут тупо таращился на его дверь, а потом, даже не потрудившись разгладить, швырнул листок обратно в папку, захлопнул ее и убрал в верхний ящик стола. — Да пошло оно! Кресло дернулось со скрипом, когда Алек с силой дернул с него куртку, но прицельный пинок, от которого, впрочем, легче не стало, выровнял его и задвинул под стол. Со второй попытки попав в левый рукав, Алек нашел в кармане ключи от машины и так вдавил кнопку вызова лифта, что она обиженно заморгала. В лифте на него с опаской покосилась смутно знакомая блондинка с толстой стопкой папок — кажется, она работала в отделе кадров. Алек бросил на нее хмурый взгляд, и девушка поспешила выйти на третьем этаже, чуть не запутавшись в собственных ногах. На улице было солнечно и почти жарко, равнодушные к чужим проблемам люди сновали туда-сюда, как муравьи, поглощенные своими делами и телефонными разговорами. Обычно Алека это успокаивало, ведь в такой толпе легко затеряться, стать одним из тысячи, невидимым ни для кого и ни для чего. Но сейчас эта безликая биомасса раздражала так же, как и все остальное, как не по-осеннему припекающее солнце, как не приносящий прохлады ветер. — Пошло оно все! — еле слышно пробормотал Алек снова, сильнее, чем нужно, хлопая дверцей машины и вставляя ключ в замок зажигания. Выворачивая на Мэдисон-стрит, он вынул из кармана телефон, пролистал список последних звонков и нашел нужный номер. Если бы Джейс был рядом, он бы наверняка высмеял напарника, ведь именно Алек всегда ругал его за разговоры за рулем. Но Джейс сейчас был далеко, в Восточном Гарлеме, и поэтому никогда не узнает. «Александр!» — искренняя радость Магнуса бальзамом легла на издерганные нервы. — «Уже успел по мне соскучиться? Или… только не говори, что ты звонишь, чтобы отменить наше свидание!» — И кто теперь сомневается? — улыбнулся Алек. Черт, ему нужно было услышать этот голос, единственное светлое пятно в сегодняшнем дне. — Не отменить, а перенести. Как насчет прямо сейчас? На секунду в трубке воцарилась тишина, словно Магнус прикидывал что-то, и Алек запоздало подумал, что у него могли быть какие-то планы. «Тогда приезжай», — сказал Магнус после паузы. Алек не понял. — Куда? «Ко мне. У меня квартира прямо над клубом. Если не найдешь, спроси у охранника в «Пандемониуме», он проводит». Это было несколько неожиданно. Алек думал, что они просто встретятся где-нибудь, выпьют пива, поболтают о том, о сем. Но, учитывая, что это именно он нарушил планы Магнуса своим звонком, не ему ставить условия и выбирать место встречи. — Эм… Ладно… «Вот и отлично», — заключил Магнус. — «Жду». Он отключился, и Алек в прострации уставился на замолчавшую трубку. Во что он только что себя втравил? — мелькнуло в голове, но сожаления он не чувствовал. Скорее, любопытство и приятное покалывание где-то в районе желудка, почти забытое чувство нетерпения и радостного возбуждения. Алек почти месяц твердил себе, что не станет встречаться с Магнусом, чтобы забыть о Джейсе, а сейчас не мог дождаться этой встречи. Может, дело было в сегодняшнем дне, претендовавшем на звание самого отстойного дня этого года, или в том, что Алек просто устал бегать от самого себя. Но сейчас ему было совершенно наплевать, правильно он поступает или нет. Он ехал на свидание к Магнусу Бейну и собирался приятно провести время. Впереди мелькнул желтый зад Фольксвагена Жук и его покрасневшие с перепугу фары. Алек нажал на тормоз как раз вовремя, остановившись буквально в полуметре от стоящей на светофоре машинки. Поглощенный своими мыслями и все еще глядя на телефон в руке, он даже не заметил, когда загорелся красный свет. Все-таки хорошо, что Джейс сейчас был в Восточном Гарлеме.* * *
Алек не стал обращаться к охране клуба, а просто обошел здание вокруг. Недалеко от служебного входа обнаружилась металлическая лестница на второй этаж — на вид старая и ржавая, а на деле просто выкрашенная в неприятный красно-коричневый цвет, почти сливающийся с красным кирпичом стен. Лестница вела к непримечательной черной двери, простой и металлической, намекающей на ее хозяйственное назначение. Случайные прохожие должны были думать, что это запасной выход клуба или какое-то подсобное помещение, но наметанный глаз Алека сразу заметил крохотную кнопку звонка и камеру домофона, замаскированную под обычную камеру видеонаблюдения, такую же, как и над другими входами в «Пандемониум». Поднимаясь по лестнице, гулко отзывающейся под его ногами, Алек удивлялся, как можно жить над ночным клубом, где всю ночь грохочет музыка. Судя по всему, Магнус был небедным человеком и мог себе позволить жилье получше. Но перед самой дверью эти мысли вылетели у него из головы, оставив Алека наедине с вновь накатившей нервозностью. Ему потребовалось несколько глубоких вздохов, прежде чем он смог нажать на звонок. Магнус не спросил, кто там, — наверное, камера над входом уже ответила на этот вопрос. Дверь распахнулась совершенно бесшумно, неожиданно оказавшись деревянной изнутри. Резная панель красного дерева так поразила Алека, что он не сразу перевел взгляд на стоявшего перед ним мужчину. Сегодня Магнус не надел кошачьи линзы, и его глаза смотрелись несколько непривычно. Они были карими с более светлыми пятнышками возле зрачков, и Алек решил, что так ему нравится даже больше. — Привет, — поздоровался он нерешительно. — Привет. А вот улыбка у Магнуса была такой же, какой Алек ее запомнил. От этого он почему-то сразу почувствовал себя свободнее и легко улыбнулся в ответ. Магнус немного отступил, но недостаточно, так что Алек даже задел его плечом, когда протискивался мимо, и уловил исходивший от него сладковатый приятный запах. Изнутри квартира просто поражала воображение. Огромная гостиная с барной стойкой, несколькими диванами и разномастными креслами, пушистый ковер на полу, стеклянный кофейный столик и картины в рамах — все это сочеталось в некий особенный экстравагантный стиль, очень подходящий Магнусу. Окон почти не было, но это неожиданно не мешало, не делало помещение удушающее давящим. Наоборот, грамотно развешанные светильники и потолочные споты освещали комнату мягким, струящимся светом, делая ее объемней и воздушнее. А еще Алек заметил, что, стоило Магнусу закрыть дверь, как звуки улицы смолкли, словно оборвавшись. Должно быть, у этой квартиры была отменная звукоизоляция. — Ух ты, — не удержался Алек. — Рад, что тебе нравится, — Магнус тепло улыбнулся, показывая, что оценил похвалу. — Располагайся, где тебе удобнее. Алек выбрал широкое и мягкое на вид кресло и с удовольствием вытянул ноги, откидываясь на спинку. — Тяжелый день? Может, вина? — предложил Магнус, отходя к бару. — Не могу, — Алек с сожалением покачал головой. — День, и правда, тяжелый, но на половину шестого ко мне должен подъехать свидетель, чтобы переподписать протокол. — А что случилось с предыдущим экземпляром? — Он помялся и весь в пятнах от кофе… Алек слегка покраснел в предчувствии, как он будет объяснять это Чейзу Стерлингу и его адвокату. Может, это даже неплохо, потренироваться на Магнусе. — Несчастный случай? — спросил тот с улыбкой. — Эм… не совсем, — пробормотал Алек, чувствуя, что румянец становится гуще. — Я сам виноват. — Со всеми иногда случается, — утешил его Магнус, протягивая стакан тоника со льдом и листьями мяты. — Выпей, и сразу почувствуешь себя лучше. — Мята? Джейс говорит, она тонизирует, а я сейчас и так весь на взводе. — Что за глупости, — улыбнулся Магнус. — Поверь, Александр, я знаю толк в напитках. Выпей, и тебе станет легче. По-моему, тебе срочно нужно расслабиться. — Это точно, — Алек глотнул коктейль с облегчением не почувствовав там спиртного, и правда, заметил, что начинает понемногу успокаиваться. Здесь, в этой защищенной от городского шума квартире он чувствовал себя, словно в другом мире, где не было утреннего убийства, разговора с отцом, и где день не казался таким уж паршивым. — У тебя так тихо, — сказал он, делая еще один глоток. — Спокойно. Я давно так себя не чувствовал, разве что, когда Джейс потащил меня рыбачить на Милл-Рок [1]. Магнус нахмурился. — Почему ты решил не ждать до пятницы, Алек? Я не жалуюсь и очень рад тебя видеть, но ты не звонил целый месяц, а теперь вдруг приходишь сюда и все время говоришь о Джейсе. Ты позвонил мне, чтобы не думать о нем? Черт! Чертчертчерт! Это было, как удар под дых. Алек не ждал этого вопроса и не был к нему готов. Он вообще не представлял, как можно быть готовым к таким вопросам и что нужно на них отвечать. Почему ему вдруг показалось, что позвонить Магнусу — хорошая идея? Паника поднялась откуда-то из глубин живота и крепко вцепилась горло. — Нет, — с трудом выдавил Алек. — Да… Нет… — Выбери какой-то один ответ, — посоветовал Магнус с улыбкой. Не было похоже, что он злится или обижается, скорее, просто хочет внести ясность. Сделав над собой усилие, Алек глубоко вдохнул и объяснил: — Смотря, о каком звонке речь. Я… много раз собирался позвонить, но не решался, а сегодня утром Джейс… Первый раз я позвонил, потому что злился на него. Но мне понравилось общаться с тобой. На самом деле наш утренний разговор был лучшим, что случилось со мной за день, поэтому мне захотелось увидеть тебя, и я… Он сбился, понимая, что слова закончились, а новые никак не находятся. Магнус рассматривал его, чуть наклонив голову, и выражение его лица было абсолютно нечитаемым. — Ты очень честный, — сказал он наконец, — мне это нравится. А эта причина ничуть не хуже любой другой. И если ты хочешь попробовать… Алек кивнул, все еще пытаясь подобрать слова, и Магнус улыбнулся ему уже знакомой веселой улыбкой. — Тогда остановимся на том, что ты захотел меня увидеть. Я тоже очень хотел увидеть тебя снова. — Так ты не выставишь меня? — уточнил Алек, заставив Магнуса тихонько фыркнуть. — С чего бы мне делать это, Александр? — Магнус произносил его имя так, что у Алека что-то сладко ныло внутри. Это было приятно и в то же время беспокоило. — Я очень рад, что ты пришел. — Я тоже, — признался Алек, и это была чистая правда. В глазах Магнуса загорелись золотистые искорки, а может, просто свет настенных бра отразился в карей глубине. Магнус говорил что-то, рассказывал какие-то истории, и Алек заворожено слушал, иногда вставляя пару слов. Зато так он мог любоваться выразительными чертами лица и смуглой кожей в глубоком вырезе туники. Кажется, Магнус понял, что Алек не очень разговорчивый, и его это не напрягало, он легко заполнял собой все пространство, заставляя смотреть только на него и ловить каждое слово. Наверное, Алек заслушался слишком сильно, потому что чуть не подпрыгнул, когда что-то потерлось об его ногу. Маленький серый кот сосредоточенно обнюхивал его брюки, потираясь о них головой и ушами. — Ты понравился Председателю Мяо, — улыбнулся Магнус. — Это хорошо? Алек подхватил кота на руки, и тот позволил уложить себя на колени и несколько раз провести ладонью от ушей до хвоста, после чего перелез на подлокотник кресла и независимо там улегся. — Я не встречаюсь с теми, кто не нравится моему коту, — очень серьезно пояснил Магнус. — Он никогда не ошибается в людях. Протянув руку, чтобы снова погладить Председателя Мяо, Алек мельком взглянул на часы и замер от удивления. — Уже пять? Я совсем не заметил, как пролетело время. — Буду считать это комплиментом, — подмигнул Магнус. — Тебе пора? — Этот чертов протокол, — Алек со стоном выбрался из кресла. Уходить совершенно не хотелось. Магнус тоже встал, провожая его до двери. — Как же не хочется тебя отпускать, — протянул он. — Хорошо, что мы снова увидимся уже в пятницу, — и добавил с улыбкой: — Ты же не думал, что эти два часа можно засчитать? Так что ты все еще должен мне свидание. — Договорились. Алек застегнул куртку и с неохотой открыл дверь в реальный мир, где самый паршивый день в его жизни все еще не закончился.* * *
— Не понимаю, чем занимается полиция, — возмущался Чейз Стерлинг, управляющий рестораном «Хунань-Хаус», откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. — Уже прошла почти неделя, а вы все еще не поймали убийцу Имина. Весь Чайна-таун только об этом и говорит, а это плохо сказывается на моем бизнесе, знаете ли! Алек сцепил зубы и мысленно сосчитал до десяти. Стерлинг вызывал у него безотчетную неприязнь, и не только у него. Джейс даже в шутку предлагал подтасовать улики, чтобы отправить этого мудака за решетку. Только было бы, что подтасовывать. Улик не было не только против Стерлинга, их вообще не было — одни гипотезы и свидетельские показания. — Мы опросили соседей и знакомых погибшего, но мистер Имин был замкнутым человеком. Если вам что-нибудь известно о конфликтах или других обстоятельствах, связанных с мистером Имином… — Я не полицейский, мне не платят за вынюхивание чужих тайн, детектив, — желчно прокомментировал Стерлинг. — Разумеется, сэр, — вежливо ответил Алек, с трудом сохраняя спокойствие. — Мы работаем над этим делом. — Значит, плохо работаете! — Мистер Стерлинг, — успокоил клиента адвокат, один из тех высокооплачиваемых типов в безукоризненных костюмах и с высокомерной миной на лице, — я ознакомился с протоколом. Все в порядке, можете подписывать. Алек чуть со стыда не сгорел, пока под непроницаемым взглядом адвоката объяснял, что случилось с уже подписанным протоколом. А следующие десять минут мистер Уинтер из фирмы «Прескотт, Уинтер и Белл» внимательно изучал свежераспечатанные листы, проверяя, не появилось ли там что-нибудь новое и изобличающее его клиента во всех смертных грехах. Как и в прошлый раз, проигнорировав протянутую ручку, Стерлинг достал из кармана свой «Паркер» — Алек в этом не разбирался, но Джейс уверял, что настоящий, — и размашисто подписал протокол. — Надеюсь, с этим экземпляром не произойдет никаких несчастных случаев, — он бросил на Алека недовольный взгляд. — Я занятой человек, детектив, у меня нет времени на эти ваши глупости. И ищите убийцу, черт возьми! Ваша желтая лента отпугивает посетителей от моего ресторана! — Непременно, мистер Стерлинг, — заверил его Алек. Не попрощавшись, Стерлинг вышел из комнаты для переговоров и размашистой походкой направился к лифту. Алек посмотрел ему вслед и подумал, что, наверное, стоит осмотреть место преступления еще раз на случай, если в прошлый раз они там что-нибудь упустили. Как бы он не относился к Чейзу Стерлингу, тот был прав — нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока версии и улики свалятся с неба. Из допросной вывели высокого лысого парня, сплошь покрытого татуировками. Даже на макушке была какая-то стилизованная надпись, разобрать которую Алек не успел. Наверняка, это был один из членов банды «Дюмор» — главных подозреваемых в убийстве Кадира. Они сейчас сидели во всех коридорах на всех свободных стульях и лавках в отделе, а рядом для обеспечения безопасности и порядка толпилось около дюжины офицеров. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что все заняты своими делами, Алек тихо скользнул в узкую темную комнату между допросными. В одной из них Джейс и Люк допрашивали латиноса в кожаной куртке, а в комнате напротив Вулси разговаривал с Маликом. Младший брат Кадира был непривычно напряжен и без остановки крутил в руках телефон, не включал, а просто проворачивал, словно ему нужно было чем-то занять руки. Алек щелкнул переключателем справа от стекла, и комнатку наполнил нервный голос Малика. — Вы наверняка сами все узнаете, так уж лучше я сам скажу. Я когда-то тоже состоял в этой банде. Давно, мне тогда было лет пятнадцать. В нашем районе ты либо в банде, либо банда против тебя, по-другому никак. Это уже потом, когда Кадир начал работать на мистера Лайтвуда, он меня вытащил, устроил в хорошую школу, помог поступить в колледж. Но я знаю этих людей, детектив, я знаю, как они думают. Для них такие, как Кадир — это угроза. — Что вы имеете в виду, мистер Сафар? — мягко уточнил Вулси. — Разве ваш брат не собирался построить в Гарлеме бесплатную спортивную школу? — Вот именно, в этом-то и проблема! — Малик поднялся и принялся мерить шагами крохотное помещение. — «Дюмор» не нужно, чтобы дети шли в школу, им нужно, чтобы они шли в банду! Когда я был ребенком, мой учитель физкультуры, мистер Брукс, открыл бесплатную секцию по боксу в школьном спортзале. Туда многие ходили, включая меня. Знаете, что с ним случилось? «Дюмор» убили его, потому что он убеждал нас не вступать в банду и как следует учиться, не гробить свое будущее, и мы его слушали. А когда его убили… в общем, я понял, что выбора нет. Если бы не брат, я бы был сейчас таким же, как они, — он махнул рукой в сторону двери, за которой ждали допроса еще с десяток членов «Дюмор». Вулси сделал пометку в блокноте, и снова посмотрел на Малика. — Значит, вы думаете, что «Дюмор» убили вашего брата, чтобы остановить строительство школы? Но разве проект не будет продолжен и после его смерти? — Вряд ли… — Малик снова сел, откупорил бутылку воды и сделал пару жадных глотков. — Это был проект Кадира, и, если честно, в штабе многие его не поддерживали. А я вообще был категорически против, не хотел, чтобы он пересекался с «Дюмор», говорил, что это опасно. Но Кадир хотел помочь родному району, а сенатор всегда к нему прислушивался. Теперь, думаю, деньги будут использованы на другие проекты, тем более, что строительство еще даже не было начато. — Понятно, — пробормотал Вулси, закрывая блокнот. — Спасибо, что согласились приехать, мистер Сафар. Еще раз примите мои соболезнования. Малик кивнул, и Алек снова щелкнул переключателем, выключая звук. По-хорошему, ему следовало выйти и поздороваться, поддержать Малика, посочувствовать, но Алек никогда не был с ним особенно близок. Ему даже казалось, что Малик недолюбливает его по какой-то причине. У них не было ничего общего, а обмениваться фальшивыми любезностями Алеку сейчас хотелось меньше всего. Вместо этого он повернулся к противоположному стеклу и нажал выключатель. — …синдикат, бизнес-холдинг, если хотите, — спокойным, даже ленивым тоном говорил латинос, развалившись на стуле. — Мы деловые люди, законопослушные. Мы чтим Конституцию Соединенных Штатов и особенно пятую поправку [2]. Я вообще не пойму, на каком основании нас задержали, детективы, — он по очереди посмотрел сначала на Люка, потом на Джейса. — Только потому, что на той заброшенной стройке было граффити с названием нашего общества? — Довольно свежее граффити, — заметил Люк. — И что? Это наша торговая марка, такие граффити есть по всему району. Да, мы их рисуем, признаю, так арестуйте нас за хулиганство и направьте на общественные работы! Мы всегда готовы трудиться на благо района. Но честное слово, детективы, это всего лишь реклама. Вы же знаете, какая дорогая сейчас телереклама, вот и приходится выкручиваться… Джейс наклонился ближе к нему, положив ладони на стол. — И зачем же вам, как ты говоришь, «реклама» на заброшенной стройке? Латинос тоже наклонился вперед: — У меня очень творческие и инициативные люди, детектив, и они знают, какое значение я придаю рекламе. Вот и рисуют наш торговый знак везде, где видят свободную стену. В допросную вошел Вулси, шепнул что-то Люку, и тот встал, освобождая для него стул. Вулси устроился рядом с Джейсом и открыл блокнот. — Как нам стало известно, вчера днем Кадир Сафар ездил в Восточный Гарлем, чтобы встретиться с вами, мистер Сантьяго. О чем вы говорили на этой встрече? — Не знаю, о какой встрече вы говорите, детектив, — развел руками Сантьяго. — Я уже сказал двум вашим коллегам, что никогда раньше не видел этого человека! — Что ты здесь делаешь? — Алек даже не услышал, как Люк вошел. — Ничего… Просто хотел узнать, как продвигается расследование. Люк легко потрепал его по плечу. — Джейс сказал, что ты знал жертву. — Лет с десяти. Он был хорошим человеком. Я никогда не мог понять, что он делает рядом с… не важно… — Алек кивнул за стекло, где Сантьяго все с той же наглой улыбкой сидел напротив Вулси и Джейса. — Думаешь, это он? — Не знаю, — Люк смотрел на латиноса с нескрываемой неприязнью. — Даже если это дело рук «Дюмор», вряд ли Рафаэль Сантьяго, бизнесмен и законопослушный гражданин, лично марал руки. Но начальству нравится эта версия, а значит, Старквезеру она тоже нравится. Она стройная, простая и обещает быстрое раскрытие. А этому гаденышу отсидка не только не повредит, а даже укрепит его репутацию, поэтому он ничего не боится и ничего не говорит. Алек покачал головой. Да, все очень гладко складывается не в пользу «Дюмор». Кадир хотел построить в Гарлеме школу, банда была против и после встречи убрала помеху, оставив на стене рядом с трупом свой «торговый знак», чтобы другие боялись. Понятно, почему эта версия устраивает начальство. Алек был почти уверен, что отцу она понравится тоже. Он даже мог представить, как сенатор на пресс-конференции вещает своим красивым зычным голосом о том, что его команда ради благополучия жителей Нью-Йорка готова пожертвовать всем, а его помощник даже расстался с жизнью, радея за детей Восточного Гарлема. Да, Роберт Лайтвуд из всего может сделать себе рекламу. — Люк, там, на пустыре я… Дверь распахнулась, и капитан Старквезер замер на пороге, недовольно глядя на Алека. — Лайтвуд, а ты что здесь забыл? Ты не ведешь это расследование, так что нечего тебе тут делать. — Да, сэр, уже ухожу. Алек кивнул Люку, получив маленькую сочувствующую улыбку в ответ, и вышел, протиснувшись мимо капитана. Тот проводил его сердитым взглядом и плотно закрыл за собой дверь. _______________________ 1. Милл-Рок — небольшой необитаемый остров между Манхеттеном и Квинсом. 2. Пятая поправка к Конституции США гласит, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство, не должно привлекаться к ответственности дважды за одно и то же нарушение и не должно принуждаться свидетельствовать против себя.