Безымянная

Лучше бы она сбежала ещё тогда, на пляже. Умереть так героически было бы не так мерзко. — В каком смысле — пригожусь? — полушёпотом, то ли сама до конца не веря в его слова, то ли не желая быть услышанной большинством пожирателей, Гермиона выжидательно уставилась на мужчину, но не могла отыскать в его жутких глазах и долю надежды на своё спасение. — Сядь. Жестом он кивнул на стул рядом. Одна из пожирательниц недовольно отступила назад. Лица гриффиндорке не удалось увидеть из-за капюшона, накинутого на голову и бросавшего тень на глаза. Лишь недовольно скривлённые губы не были скрыты. Кажется, это было её место… Но, делать нечего, пришлось проигнорировать этот факт и исполнить просьбу Лорда. Или это был приказ? Вновь по залу пронёсся слабый гул голосов, и снова Гермионе не удалось ничего разобрать. Что ж, может, оно и к лучшему. Сейчас думать о том, как попытаться выпытать у Волдеморта его намерения. Понять их. Гермиона старалась не показывать своих эмоций, а, наоборот, делала вид, словно ей не впервой сидеть рядом с самым опасным волшебником двадцатого века. Действительно, с кем не бывает? — Начнём же собрание, — глубоко вдохнув, чётко и властно проговорил Волдеморт, обращаясь ко всем собравшимся. Те послушно, совсем как марионетки, сели за стол. Если бы Гермиона не знала, на что способны эти безвольные фанатики, то она бы легко подумала, что они с Волдемортом лишь из страха. Но и в этом, признаться, тоже была доля правды, стоило вспомнить Люциуса Малфоя. Жаль, что он, похоже, либо ещё не вступил в ряды пожирателей, либо находился в другом месте: среди собравшихся ей не удалось увидеть белоснежные волосы в этих чёрных одеяниях. Выждав несколько секунд, их главарь, точно коршун над своими жертвами, обхватил длинными пальцами края стола и склонился вперёд. В эту секунду Грейнджер поспешно убрала свои руки к себе на колени, не желая случайно к нему прикоснуться и вновь почувствовать тот неприятный холод. И что она забыла среди них?.. Если бы они, если бы он знал её «чистоту» крови, навряд ли бы ей разрешили здесь сидеть. Скорее уж на полу. — Сегодня мы собрались, чтобы обсудить результаты заданий, которые всем вам были поручены неделю назад. — В той же неспешной манере тихо начал свою речь мужчина, глядя на каждого пожирателя смерти по очереди, пока, наконец, не перешёл к Гермионе. — Но, прежде чем мы начнём, я предлагаю нашей гостье остаться с нами. Уверен, благодаря нашим дискуссиям ты многое узнаешь об этом мире, и память твоя пополнится чем-то новым и, возможно, полезным. Она никак не могла отыскать среди всех этих его надменных речей точный ответ на вопрос, что именно он собирается сделать с ней. Снова притворное дружелюбие. — Думаю, у меня нет выбора, — в тон его холодности ответила Гермиона, нахмурившись. Должно быть, подобное слышать в этом зале ещё не приходилось. Она и, вероятно, все пожиратели могли почувствовать, как страх за расплату её слов мог в любой момент настигнуть девушку. Но если эти люди боялись гнева своего повелителя, то она нет. Одно ей удалось понять: Волдеморт относится к ней так благосклонно, как только способна его полуразрушенная душа, признаки которой уже становятся явными. Было ли это из-за её мнимой потери памяти? Многие знали, что Волдеморт с лёгкостью может различить ложь от правды. А Гермиона не была известна своим талантом к успешному притворству, сравнимому с истиной. Для этого ей нужно было годами обманывать людей, а заодно вместе с Гарри тщательно изучать оклюменцию. Но знание малых основ этой науки не всегда спасает. Он мог прямо сейчас читать все её мысли. Волдеморт сухо улыбнулся. Это едва не выбило её из колеи. К чему относилась эта улыбка? Ответная реакция на её очередную дерзость или подтверждение того, что он уже успел как следует изучить содержимое сознания гриффиндорки? Она не знала. Незнание было всегда самым страшным наказанием для неё. — Итак, — по-видимому, Гермиона сейчас не была его первостепенной проблемой, Лорд почти прошипел следующие слова: — Рудольфус, доложи мне об итоге операции. Рудольфус… Знакомое имя. Она напряжённо перебирала в уме все знакомые инициалы преступников. Неужели Лейстрейндж? Среди слившейся чёрной массы нужный человек оказался гораздо ближе, чем можно было представить. Он сидел рядом с ней. — Мой Лорд, — с благовением поклонив голову, восхищённо прошептал Рудольфус. Черты лица его были очень приятны и мягки, подобно святым людям. Однако не совсем адекватная улыбка и блеск в глазах говорили о его безграничных действиях, которые могли нарушать все привычные законы и нормы мира. — Мне удалось выяснить все слабые места министерства. Уже десять важных чиновников подчинены Империусом, а ещё семь полностью разделяют наши взгляды. Это позволит беспрепятственно устраивать нападения на наших врагов. Каких врагов? Не хотелось бы, чтобы это был Гарри. Но нет, если судить по внешнему виду Волдеморта, смерть родителей её друга произойдёт через несколько лет. Может, и больше. Гермиона не была уверена в точном возрасте мужчины: внешность с годами не утрачивала своего очарования. Тёмного очарования. — Очень хорошо. — Несмотря на одобрительный подтекст, Волдеморт не выглядел довольным. — А что у тебя, Беллатрикс? — Повелитель, — это была та самая пожирательница, чьё место пришлось занять Гермионе. Конечно. Те же хищные повадки, та же преданность. Отличие лишь в раннем возрасте, в котором обычно гуляют с мальчиками и учат уроки, а не служат Тёмному Лорду. И похоже, она действительно чётко и быстро выполняет все его приказы, раз заслужила сидеть среди взрослых убийц. — Я смогла поймать предателя и осквернителя крови! После моего небольшого опроса он лежит без сознания в одном из подземелий под вашим домом. Что? Здесь что, целая сеть тайных проходов? Почему Дамблдор ничего не говорил об этом Гарри? Почему никто ничего не говорил? Похоже, до поражения Волдеморта это место было уничтожено. — Не стоит оставлять его в живых. Предоставляю тебе возможность прикончить его. — Презрительно поморщившись, точно это был не человек, а полудохлая собака, вынес вердикт тот. — Грядёт война, и мне ни к чему тратить время на подобных отбросов. Можно позже любезно передать министерству тело их сообщника, дабы они осознали своими пустыми головами, что их шанс на победу ничтожен так же, как и изуродованный труп. На душе становилось мерзко. Осознание того, что она сидела среди безумцев, преданных такой же безумной идее, среди безжалостных убийц, прямо рядом с Волдемортом, который один мог превзойти всех их по количеству совершённых деяний, не могло не вывести гриффиндорку из себя и пробудить чувство собственного достоинства, ранее упорно спрятанного в самых забытых закоулках. Она не будет подчиняться ему так же. Она не будет куклой! — Зачем? — чересчур громко воскликнула Грейнджер, от чего возникло лёгкое эхо. Её вопрос можно было отнести ко всему: к их идеологии, к её ошибочному решению вернуться в прошлое, к смерти Дамблдора и даже пыткам того несчастного сумасшедшей Беллатрикс. Повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь треском огня из камина позади них. Волдеморт, в отличие от ряда удивлённых и несколько раздражённых подчинённых, не выражал абсолютно никаких эмоций. Он был подобен каменному изваянию, и это сравнение разрушилось только благодаря его тихому, вкрадчивому голосу и повороту головы в её сторону. Эти покрасневшие, прищуренные глаза, словно намеренные проникнуть в саму душу, могли вселить в любого страх. Но, будучи во власти злости, она не боялась. — Что же именно тебя беспокоит? — Война. Я не вижу в ней никакого смысла. Риск умереть прямо здесь и сейчас был весьма велик. Но она ничего не помнит. А значит, можно смело высказывать свои мысли: помнится, Локхарт и вовсе после полной потери памяти был дурачком. Больным прощают всё. — Разумеется, если бы у нас не было врагов, война не была бы нужна, — послышалось несколько презрительных смешков. Волдеморт и сам глядел на неё насмешливо, но, тем не менее, сжал волшебную палочку крепче. — Выскажи же своё мнение. Я с интересом послушаю его. Кажется, он ожидал, что она тут же струсит и замолчит. Навряд ли какому-либо правителю хотелось услышать критику своих идей при множестве свидетелей. — Все люди равны. И… Пожиратели заглушили её слова, уже в открытую смеясь. Кто-то начинал было кричать оскорбления, но Гермиона, осознав, что Лорд и не был намерен их утихомиривать, а наоборот, сам был удовлетворён таким эффектом, резко встала. — Все люди равны! — громко повторила гриффиндорка, с удивлением обнаружив в себе задатки оратора. — Вы желаете добиться своей свободы, но, ущемляя права других, таких же волшебников, таких же людей, вы не придёте ни к чему, кроме хаоса! Это чистое безумие! — Они все только продолжали смеяться, постепенно ненавидя девчонку всё сильнее. — Довольно. Лорд Волдеморт поднял бледную руку, призывая всех к молчанию. Затем, с долей иронии, обратился к ней: — Будет очень забавно, если ты окажешься грязнокровкой. Сердце забилось так быстро, что не будь у мужчины сверхслух, оно бы сразу выдало её. Подтвердило бы правоту его предположения. Гермиона не смела ничего ответить, понимая, что перегнула палку. К её великому счастью, Лорд более ничего не сказал, кроме как повторного «сядь» под презрительные взгляды. Дальнейший ход собрания уже мало её интересовал. Гриффиндорка полностью погрузилась в свои мысли, виня себя за чрезмерную эмоциональность и бесполезную на тот момет храбрость. Это не дало ничего, кроме минуты потехи для них. Когда, слава Мерлину, всё подошло к логическому концу, Гермиона поспешно встала вместе с остальными и с облегчением направилась к выходу. Она надеялась по пути найти случайно открытую дверь, ведущую к выходу. Или хотя бы крошечный намёк. — Я не давал тебе разрешения идти. Где-то за спиной послышался знакомый холодный голос. Хотелось думать, что это было обращено не в её сторону, но, ощутив на своём плече его ладонь, довольно крепко схватившую её, Гермиона поняла безысходность положения. — Да? — с напускной беспечностью сказала девушка. В это же время из зала вышел последний пожиратель смерти, оставив её наедине с этим чёртовым змеем. — Скажи мне, приходилось ли тебе когда-нибудь испытывать на себе действие такого интересного заклинания, как Круцио? Чёрт. Он интересуется этим не из простого любопытства. Любой бы дурак это понял. — Нет, — некоторое время подумав, решила честно ответить Гермиона. — По крайней мере, я не припоминаю. — Я тоже. Не удивительно! Кто бы осмелился сделать это? Волдеморт медленно убрал руку с плеча девушки, и она, честно говоря, мысленно была ему благодарна. Задумчиво наблюдая за ней, он вдруг усмехается и говорит: — Однажды я обязательно покажу тебе его действие, — губы его растягиваются в совершенно мерзкой, неприятной улыбке при виде её побледневшего лица. — Если ты продолжишь и далее пропангадировать взгляды низших слоёв общества. — Вы… — голос какой-то жалкий и писклявый. Гермиона откашливается и вновь говорит: — Вы хотите сказать, что я буду присутствовать и на других собраниях? — Я удивлён тому, что, потеряв память, ты так хорошо осведомлена в правах этих отбросов, магглов. Но, как выяснилось, что-то всё же ты не до конца понимаешь. Вероятно, дело в отсутствии жизненного опыта. В преддверии грядущей войны тебе следует начать переосмысливать свои взгляды. Неужели она наступит так скоро? Девушка выдохнула и осторожно поинтересовалась: — Какой сейчас год? — Тысяча девятьсот семидесятый. Нет. Только не это. Она попала в самое пекло. Первая магическая война может начаться в любой момент. Даже завтра. — А теперь ступай отдохнуть. Поскольку за нашими разговорами я и позабыл о подаче обеда, Марет принесёт тебе еду, — Волдеморт, похоже, сделал вид, что не заметил странное волнение Гермионы. — Через пару дней, как я вернусь с одного занимательного путешествия, я восстановлю тебе память. *** Как он и говорил, Марет принесла еду сразу же, как показала девушке дорогу в её комнату. Хотелось верить, что гриффидорку сопровождают лишь по причине множества помещений в доме, но опасения Гермионы подтвердились, когда она, признаться, сильно проголодавшаяся с этого путешествия во времени, приняла с рук домовихи поднос и как бы между прочим спросила: — Марет, могу ли я позже пройтись вокруг, чтобы знать, что к чему? — Нет, мисс. Этого следовало ожидать. Особенно после последней речи Гермионы в поддержку равенства. Очень странно, что она до сих пор не убита. Марет, наблюдая за тоскливым вздохом девушки и уже не таким сильным аппетитом за поглощением супа, смущённо ступила к ней ближе и, помявшись, добавила: — Но хозяин сказал, что вы можете гулять по поместью, если я буду всегда рядом. Так вы не заблудитесь. Утешительный приз всё-таки был во всей этой горькой ситуации. — Спасибо, — счастливо улыбнувшись, поблагодарила эльфиху Гермиона, но тут же испуганно замерла, помня реакцию других домовиков на подобные слова. — Не стоит, мисс, — конечно, Марет зарделась, однако отступать и плакать не стала. Удивительно. Неужели за годы её служения, а ей было, судя по всему, уже достаточно лет, она всё-таки не была предметом гнобления? Сам Волдеморт говорил ей «спасибо», когда по выходным пытал собственных подчинённых? Гермиона, скорее, поверила бы в то, что до него у Марет был другой хозяин, отличавшийся своей добротой. — Будут ли у Вас ещё какие-то вопросы? По всей видимости, Волдеморт приказал эльфихе проинформировать её об основных деталях, по типу нынешнего года. Но какой в этом смысл, если через считанные дни он намерен восстановить память, которую и не нужно восстанавливать? Ей нужно хотя бы попытаться предотвратить его злость от обмана Гермионы. Но как?.. — Какой сегодня число? — Шестнадцатое августа, мисс. В истории точной даты Первой магической войны не указано, хотя во многих старых газетах открытые нападения пожирателей стали частыми примерно в первой половине осени. Значит, у неё есть месяц или даже меньше, чтобы найти способ выбраться отсюда. Ей нужно найти человека, который разбирается в маховиках времени. Хотя навряд ли такой мастер способен до прибытия Волдеморта успеть помочь. Очень мало времени. Гермиона долго молчала, усиленно думая над идеями, которые одна за другой крутились у неё в голове, но большинство, так или иначе, не имели вероятность материализоваться. — Марет, здесь есть библиотека? — Конечно, мисс. Появилась отличная возможность попытаться предотвратить провал. Стараясь не показывать, что гриффиндорка что-то задумала, она углубилась в поедание своего обеда. Неспешно допив довольно вкусный тыквенный сок, абсолютно схожий с Хогвартским (По крайней мере, единственное напоминание о её настоящей жизни), Гермиона ещё раз поблагодарила эльфиху, но уже за обед, пользуясь случаем. — Это было очень вкусно, спасибо тебе. Кстати… Раз здесь есть библиотека, не проводишь ли ты в удобное для тебя время меня туда? Я очень люблю читать и не хочу погрязать в скуке. Как и предполагалось, Марет с охотой согласилась, желая быть полезной. У всех них смысл жизни заключался в том, чтобы служить, и это было очень грустно. Но, помня предыдущий опыт, Гермиона понимала безуспешность своих попыток дать домашним эльфам свободу. С этим нужно было просто смириться. *** Марет предложила проводить Гермиону в библиотеку этим же вечером. По правде говоря, у неё была возможность пойти туда прямо в тот же момент, как возникла эта мысль, однако девушка опасалась присутствия Волдеморта. Пусть он и сказал, что покинет поместье, иногда лучше выждать хотя бы немного времени. В её комнате, как оказалось, был шкаф с множеством женской одежды, которая подходила ей по размеру. В основном это были мантии и платья, но после небольшого поиска удалось отыскать простые чёрные брюки и белую, лёгкую блузку. Несмотря на дождь за окном, не желавший угомониться, внутри было тепло. Довольно странно, учитывая негоревший камин в предоставленной ей комнате. Должно быть, всё благодаря магии. — Марет, а здесь кто-нибудь ещё живёт? — спросила Гермиона, следом ступая за эльфихой и с опаской глядя на повороты и приоткрытые двери в неизвестность, встречавшиеся на пути. — Постоянно — нет. Но часто здесь собираются сторонники хозяина, мисс. Значит, в любой момент они могут натолкнуться на кого-то из пожирателей? Да уж, не лучшая перспектива. — А Волдемо… — Гермиона замолчала, когда едва не споткнулась о резко застывшую на месте Марет. Её уши задрожали, а сама эльфиха с ужасом уставилась на девушку, будто та была не человеком, а пришельцем. Впрочем, это частично правда. — Не называйте хозяина по имени, мисс! — И до того писклявый голос Марет стал ещё тоньше. — Этого нельзя делать! — Почему? — невинно поинтересовалась та, хотя прекрасно знала ответ. На удивление, если раньше, в настоящем, произносить вслух имя тёмного волшебника ей удалось только с пятого курса, да и то была странная тяжесть в груди, теперь ничего подобного не было и не могло быть. Мнимое отсутствие памяти словно придавало больше уверенности гриффиндорки. Марет испуганно зажмурилась, быстро покачала головой и прошептала: — Хозяину очень не понравится, что Вы не проявляете к нему должного уважения. Мне следует сообщить ему об этом, однако Вас пока не за что винить. — Разведя худые ручонки в стороны, она поспешно уточнила: — Вы не помните. Кто же тогда, по мнению Волдеморта, смеет произносить его имя? Только он сам? Это как-то… глупо и эгоистично. Особенно если вспомнить, что в действительности его зовут Том Риддл. Но спорить с этим Гермиона не стала. Лишь слабо улыбнулась, а Марет, вероятно, сочтя это за проявление чувства вины, предложила идти дальше: остались считанные шаги до библиотеки. Гермионе уже не терпелось проводить часы за вычитыванием нужного материала. Огорчало лишь то, что вероятность успеха была крайне малой. Обычно гриффиндорка любила трудности, особенно в науке, но тот факт, что у неё было около двух дней для достижения среднего уровня оклюменции, при котором возможно было защитить свои мысли и подослать Лорду ложные образы, несколько нервировал. Вдруг у неё ничего не получится? Вдруг она только зря создаёт себе надежды? — Скажи, Марет… Хозяин не говорил тебе, когда я покину его дом? — Нет, мисс. Он просто приказал мне помогать Вам, если что-то потребуется. Что я и делаю. Прошу, мисс, библиотека. Марет отступила назад, приглашая Гермиону войти первой. В голове уже имелся примерный образ того, как будет выглядеть кладезь знаний, но он был скромнее, нежели реальность. Помещение поражало своими размерами: казалось, даже в таком большом поместье с нескольким десятком комнат такая масштабная библиотека не могла уместиться. Не исключено, что и тут замешана магия, в данном случае, чары расширения. Неизвестно сколько полок с книгами рядами расположились друг с другом, а необычная форма стен создавало иллюзию шара. И лабиринта. Она была внутри шара с лабиринтом. Приблизилась к одной из полок и не могла не восхититься: огромное количество полезных книг, распределённых по темам. Каждый шкаф — новая тема. Осторожно провела по корешку одного из томов, невольно чувствуя, как прежние тревоги рассеиваются, уступая место прежней Гермионе Грейнджер — той, которая обожает учиться. — Марет, я пробуду здесь часа четыре или чуть больше, хорошо? — будто в полусне проговорила девушка эльфихе, со стороны наблюдавшей за ней. Недолгое молчание послужило признаком расстерянности Марет. По-видимому, она не рассчитывала на такую любовь Гермионы к книгам. — Хорошо, — на удивление, согласилась эльфиха. — Позовите меня, когда закончите. Я наложу на выход заклинание, препятствующее Вашим одиночным походам. Для Вашей же безопасности, мисс. А Гермиона было подумала, что Марет намерена караулить её всё это время. Это могло осложнить поиски в её присутствии. Но, на счастье, пока всё шло, как по маслу. И, оставшись уже наедине с книгами, гриффиндорка довольно быстро отыскала среди других видов магии оклюменцию. Должно быть, Волдеморт думает, что его пожиратели слишком тугодумы, чтобы идти сюда и изучать подобные сферы. Иначе бы не держал такие книги в самом видном месте. А может, они и не могли сюда войти. Что если заклинание, которое лежит на вновь закрытой двери, действует всегда ради предотвращения лишних похождений пожирателей? Не стоит об этом думать, отвлекаться на лишнее. Гермиона села за один из столов и глубоко вздохнула, после чего углубилась в чтение главы, кратко рассказывающей в теории, что из себя вообще представляет оклюменция. Всё это ей давно было известно, но эффективнее будет перечитать снова. Очень часто нужная информация может прятаться среди воды ненужных строк. Практика в основном давала намёки на то, что удостовериться в успехе своей работы лучше всего будучи вместе с напарником. Хотя не сказать, что Гарри многого добился со Снейпом, если, конечно, верить его словам о том, что перед каждым сном он старался очистить свои мысли. В любом случае, Гермионе ничего не оставалось, кроме как в одиночку обучаться. Основным ключом к достижениям являлось умение ни о чём не думать. Держать свои мысли, эмоции. Несколько раз потренировавшись, у неё, вроде бы, чуть выходило. Однако она не могла дать никаких гарантий, что в присутствии Волдеморта сможет вообще не нервничать и быть спокойной точно так же, как сейчас. Что ж, без проверки это не будет известно. А потому нужно прочитать ещё одну книгу по оклюменции, попробовать повторно унимать свои мысли. Представлять, будто рядом действительно стоит Волдеморт, по-змеиному прищурив глаза и заглядывая в её сознание. На какой-то момент Гермионе и вправду почудился его образ и едва уловимый запах ледяной, как и он сам, свежести и явно дорогого одеколона. Уже сидя в глубоких потёмках, когда пришлось зажечь с помощью палочки свечку на краю стола, Гермиона совершенно не заметила, как одна из раскрытых книг послужила ей подушкой для сна.