Детка

Ливень начинается совершенно неожиданно, с пары порывов ветра, треплющих волосы. В следующее мгновение разверзаются хляби небесные. Джонс чертыхается, сразу же вымокая до нитки, прячется под козырьком ближайшего здания и с досадой смотрит на небо. Этого еще не хватало. - Вот же зараза, - цыкает он и оглядывается в поисках убежища, места, где можно переждать пару часов. Через дорогу мужчина видит горящие неоновым буквы, гласящие «Логово Джо». Подняв воротник кожаного плаща, мужчина перебегает дорогу. Он вваливается в бар, вытирает воду, стекающую с лица, стряхивает с пол плаща крупные капли и оглядывается вокруг. Обстановка слизана с сотен других баров от Омахи до Калифорнии — темные стены, темное дерево барной стойки, даже громила-бармен с бородой кажется выписанным со склада типичных барменов. И, конечно же, приглушенное освещение, призванное скорее спрятать крыс, шныряющих по углам, чем создать иллюзию интимности. В баре много людей, видимо, тоже прячутся от ливня. Киллиан двигается к барной стойке, решив, раз уж на то пошло, разжиться спиртным. Здесь есть сцена, на которой, надо же, стоят парни с музыкальными инструментами. Они курят и переговариваются, а парень, стоящий у микрофона, травит шутки. - И тут он говорит «Какая нахер, собака, Томми, мы здесь одни!» Мир Джонса разделяется на «до» и «после». Этот парень на сцене, рассыпающий эмоции, как зерно для голубей, детка Уорхола, тонкий, со светящимися синими венами на внутренней стороне локтей и томными, подведенными черным глазами. Детка смеется, обнажая десны, светится так ярко, что приходится щуриться, иначе ослепнешь. Курит, вскидывает голову, сверкает глазами. Тонкие, словно сотканные из тумана пальцы, обхватывают сигарету. - А сейчас, мальчики и девочки, - томно шепчет Детка в микрофон, - let's play. Выдыхает дым, роняет сигарету. Джонс пробирается ближе к сцене, не в силах бороться с притяжением глаз Детки. У его Детки, у мальчика, стоящего на сцене, волшебный голос и привкус греха на коже. Он поет о боли и одиночестве, о том, что он сломан и с каждым куплетом Киллиан влюбляется еще больше. - Спасибо за внимание, господа. Глупо, чертовски глупо — влюбиться с первого взгляда. С первого вздоха. Киллиан цедит бутылку пива, наблюдая за Деткой, впитывая каждое его движение, запечатлевая его на внутренней стороне век. Он знает, что эта встреча будет первой и единственной, что это всё, что может позволить себе отставной вор, лишившийся руки по собственной глупости. Так уж устроено в жизни, что однорукие пираты никогда не получают принцесс, не говоря уж о хорошеньких принцах. Ливень кончается, так что люди уходят, наполняя ночную улицу пьяными голосами. Джонс остается. А его Детка оглядывается, бросает резким движением вбок челку, на которой неровным мазком оседает розовый цвет. Пробегает пальцами по стойке микрофона, шепчет что-то, прикрыв глаза. Смотрит прямо на него, на пропащего однорукого пирата, но быстро отвлекается, когда его обнимает со спины бас-гитарист — мрачный парень с острым лицом и диковатыми глазами. В светлые волосы музыканта вплетены черные перья. Микрофон еще включен, так что Джонс слышит шепот басиста: - Поехали домой, Питер. Детка кивает, откидывается на чужое плечо, достает из кармана пачку сигарет. Они спускаются со сцены — все четверо, трое парней, одна девушка. - Мама сказала, что развезет нас по домам, - говорит гитарист, самый непримечательный из них всех. - А ты и рад, да, маменькин сыночек? - ласково взлохмачивая его волосы, спрашивает девушка. - Отстань, Венди! Он шутливо толкает блондинку в бок. Вот так, болтая и шутя, они выходят из бара. Уходят из жизни Киллиана.