Детка

— Мне было шестнадцать, — шепчет Питер. — Тогда я встретил Феликса в приюте. — Ты уверен, что можешь говорить? — Эмма гладит его по ладони, безвольно лежащей на столе. Оглядывается на зеркало, за которым скрывается социальный инспектор. — Я пойму, это же я, мисс С. — Я в порядке. Просто… можно мы закончим побыстрее? — вымученная, кривая улыбка. — Да, конечно. Итак, вы встретились, когда тебе было шестнадцать, ему семнадцать? — Да. Мы сбежали из приюта где-то через месяц. — И вас никто не разыскивал? — Это было в Техасе. Не знаю, может быть, там нас и искали. Он украл машину, и мы приехали сюда. — Почему ты захотел сбежать с ним? — После… — тяжелый вздох, попытка скрыть слезы. — После колонии я не мог находиться среди людей. Мне было страшно все время. Ты знаешь, каково это? А он был единственным, кто понимал меня. — Да. Я понимаю, — Эмма не отпускает его ладони. — Он никогда не рассказывал, откуда берет деньги? — Нет. Я не спрашивал. — А насчет пистолетов или другого оружия он ничего не говорил? И тут наступает истерика. Он частит со скоростью тысяча слов в секунду, вцепляется в волосы, раскачиваясь вперед-назад. — Я не знаю, правда не знаю, Эмма, я хочу домой, можно, я пойду, я не могу, оно рассыпается, и не собрать уже, а если все рассыпется, я его не соберу, Феликс мог бы, но он лежит там, лежит в коме, и что теперь делать, я же не соберу, не соберу! Когда слова заканчиваются, когда он уже не может сдерживать слезы, Питер тонко скулит на одной ноте. Свон обходит стол, прижимает к себе Пэна, тяжело смотрит в камеру, спрятанную на потолке допросной. Мальчик цепляется за нее, как утопающий за соломинку. Женщина бормочет что-то успокаивающее, обещает разные глупости, гладит по спине до тех пор, пока из него не перестает выливаться темное, терпкое отчаяние. — Что они с ним сделают? — сипло спрашивает Питер. — С учетом улик, скорее всего, ему придется отправиться в тюрьму. Он поднимает голову, смотрит на нее умоляюще. — Ты можешь их остановить? — Прости, малыш. Он утыкается носом в рукав ее кожанки. Глухо просит: — Отвези меня домой. — Вашу с Феликсом квартиру опечатали, — предотвращая продолжение истерики, Эмма торопливо говорит, — Давай поедем ко мне? Как на это смотришь? Поживешь с Генри в одной комнате, пока мы не решим, что делать, хорошо? Закажем пиццу, я тебя знаю, ты наверное, сегодня ничего не ел, да? — Нет, я с Киллианом… — Ах да, точно, ты же с Киллианом приехал сюда, да? — повышает тон голоса, щебечет, заполняя собой давящую пустоту. — А я как раз ему звонить собиралась, отменить свидание! Пойдем, пойдем! Практически тащит его на себе, ведет под ручку, как маленького. На пороге допросной их встречает социальный инспектор — блондинка с усталыми голубыми глазами и доброй улыбкой. — Я думаю, Питеру лучше пойти со мной. — Я не хочу в приют, — испуганно сипит мальчик, прячется за спиной Эммы. — Миссис… — скалится Свон, изображая дружелюбную улыбку. — Мисс Фишер. Зовите меня Сарой. — Сара, я хорошо знаю Питера, он друг моего сына, они играют в одной группе. Вы не уведомлены о его психическом состоянии, я так полагаю? — Его не обследовали на этот предмет, насколько мне известно. — Эмма, я не… — Тише, все хорошо, я тебя не дам в обиду. Иди, у моего стола сидит Венди, посиди с ней, хорошо? — Ладно. — Так вот, мисс Фишер, — Эмма берет под руку соцработника и заводит ее в допросную. — В его состоянии не советую помещать мальчика в незнакомую обстановку. Вы же наблюдали за допросом? — Я наговорила ужасных вещей, — виновато говорит Венди. Питер, положивший голову ей на плечо, хмыкает. — Отвратительных, мерзких вещей. Не знаю, можешь ли ты меня простить, но… Питер берет ладонь девушки, цепляет своим мизинцем ее пальчик. — Уже давно простил. Мы же с тобой друзья. — Лучшие подружки, — хихикает Венди. Вытирает накатившие слезы, стараясь не размазать тушь. Киллиан возвращается, пахнущий сигаретами и усталостью. Молча дает Питеру его телефон, падает на кресло Эммы. — Феликс в том же состоянии. — Спасибо. В одно слово Питер старается вместить всю свою благодарность за понимание и за то, что мужчина остался рядом. — В общем, так, — Свон с усилием растирает глаза. Она подтаскивает к столу еще один стул. Говорит вполголоса, вначале призвав всех склониться к ней. — Питер, поживешь какое-то время у нас. Потом придумаю что-нибудь еще. Если спросят, ты, Джонс, мой парень. — Все-таки не можешь устоять, малышка? — не упускает случая Киллиан. — Не могла же я сказать инспектору по делам несовершеннолетних, что ты трахаешь Питера? Она идет сюда, следуем плану. — Если возникнут проблемы, мисс Свон, обращайтесь ко мне. Я с вами свяжусь на этой неделе. — Конечно, — Эмма с улыбкой берет визитку. — И… по поводу его состояния. Могу посоветовать хорошего психотерапевта, — инспектор достает из кармана другую визитку. — Питер? Ты уверен, что не хочешь пойти со мной? Ты будешь в безопасности. Мальчик отрицательно мотает головой, испуганно таращась на Сару. Когда инспектор выходит из участка, Эмма сминает ее визитку в кулаке. — Венди, тебя отвезти? — Меня братья снаружи ждут. Девушка сцеживает зевок в кулачок, встает, взлохмачивает волосы Питера. — Пошли. Эмма спотыкается на ровном месте, благо, Джонс вовремя подхватывает ее под локоть. — Ты ж засыпаешь на ходу, Свон. — Ага. — Так, ладно, я за рулем. — А тебе можно? — Да. Ну… просто дай ключи. Женщина, видимо, и правда очень сильно устала. Она без препирательств отдает Киллиану ключи от Жучка, даже не возражая на то, что он не отпускает ее локоть, пока они выходят из здания. — Они же не отправят меня в приют? — тихо спрашивает Питер. — Нет, Питер. Я договорилась. Мальчик порывисто обнимает Эмму. Всхлипывает, затем отскакивает от нее. — Спасибо. — Пожалуйста. Как только она садится в машину, Свон засыпает. Питер садится на пассажирское место рядом с водителем. — Тебе лучше найти кого-то другого. — Что? Киллиан поворачивается к парню, и на секунду у него перехватывает дыхание, настолько ирреально красивым ему видится Пэн. В свете ночных огней кожа Питера еще бледнее, чем обычно. Шея, которую он так бесстыдно обнажил, откинувшись назад, кажется словно вылепленной из мрамора. — Я ненормальный. Иногда у меня не бывает сил, чтобы просто встать с кровати. Иногда я могу не спать неделю, писать новые песни. Иногда я вижу то, чего нет. Джонс останавливается на красном светофоре. — Если ты считаешь себя слишком хорошим для меня, так и скажи. — Что? — Я однорукий вор, слишком много пью и курю, какая я пара такому, как ты? — Киллиан? — И секс со мной тоже не очень, я знаю, — смотрит на Питера, уже не скрывая смешинок в глазах. Мальчик бьет его в плечо, уже открыто смеясь. Нил надевает солнцезащитные очки, вытряхивает из волос песок. — Так он часто приезжает сюда? — Не так часто, как хотелось бы, — со вздохом отвечает Белль, откидываясь на лежак. — Последние пару лет он так много работает… Она красива. Не той яркой, трагичной красотой киноактрисы, как его мать, но иной, невинной и светлой. — Я знал, что он богат, — Нил мнется, продолжает сбивчиво, — то есть, я знал, нет, правда, что он имеет средства, несколько домов, счета в нескольких банках, но самолет? И дом в Калифорнии? — Сколько лет вы не общались? Парень хмурится, Белль возвращается к чтению. — В этом году было бы семнадцать, — через несколько минут говорит он. — Пожалуй, я искупаюсь, — фальшиво щебечет Белль. Белль оборачивает волосы полотенцем, которым только что обтерла свое тело. Она идет босиком, оставляя на паркете мокрые следы, уже по привычке не обращает внимания на людей в костюмах и солнцезащитных очках, стоящих на каждом углу. В какой-то момент, когда один из них оборачивается ей вслед, девушка задумывается о том, что стоило бы накинуть что-то поверх купальника, но потом она торопливо отбрасывает эту мысль. Теперь Белль может не бояться мужских взглядов, и уж точно ей не следует опасаться того, что кто-то из каменных изваяний, служащих ее мужу, может позариться на нее. — Тебя точно никто не видел? — в очередной раз удостоверяется Голд. Белль, тихо постучавшись, замирает на пороге кабинета, вопросительно наклонив голову вбок. — Хорошо. Ты оставил там улики? По данным на ноутбуке на нас не смогут выйти? Хорошо. Да, оплата как обычно. Встретишься с Ней. Закончив разговор, мужчина кивает Белль. — Да, дорогая? — Милый, я думала, ты искупаешься с нами. Ты же сам предложил нам выехать сюда. — Прости, любимая. Работа никак не отпускает. Опаляет ее глазами, только сейчас заметив, что на девушке только купальник. Пусть и весьма целомудренный, простой черный купальник, но он подчеркивает фигуру и показывает декольте. — Давай быстрее. Вода потрясающая. — Да-да, конечно, — с усилием переведя взгляд на ее лицо, соглашается Голд. — А что это за дело? — Белль механически продолжает вытирать уже почти высохшие волосы. — Я начал операцию. — Очищение? Шатенка отводит взгляд, старательно делая вид, что все в порядке. Что ее нисколько не пугает то, что ее муж вот так походя решил уничтожить всех преступников, что были против него.