POV Хиде
Мне выходить через 5 минут, а я пытаюсь отрезать бинт трясущимися руками. Рана затянулась за ночь, но мне хватило ума провести мочалкой по свежим порезам. Браво, Хиде. –Да блять!– швыряю бинт и попадаю им по пустой бутылке из под пива, которая тут же падает и катится ко мне. –Чего тебе? – дожили, я начал разговаривать с бутылками. Посмотрев на время понимаю что снова опоздаю. –Чудно, чудно, просто потрясающе. – выходя из комнаты хватаю пластырь и пытаюсь заклеить им кровоточащие раны по принципу "и так сойдет". Обуваю кислотно-зелёные кроссовки, надеваю оранжевую толстовку, не забыв накинуть капюшон, и выхожу из дома. Снова ночь без сна, снова алкоголь, снова окровавленное лезвие... Как же мне это надоело... Хочу уснуть и не проснуться. Хотя, вряд ли мне так повезёт. Спустя пол часа я уже был в студии. –Надо же, почти не опоздал, –улыбающийся Йошики подходит ко мне и обнимает – ты в порядке?– спрашиваешь заглядывая в глаза. –В полном. –натягиваю фальшивую улыбку. –Я рад. – лучезарно улыбаешься и отходишь к менеджеру, чтобы обговорить детали репетиции. Действительно поверил?..POV Йошики
Репетиция прошла очень быстро. Отыграли на отлично, так что можно было не волноваться за грядущий концерт. Только вот Хиде всё время попадал мимо струн и был рассеянным. Переутомился наверное. Все-таки работать месяц без единого выходного довольно сложно. –Что с тобой сегодня? –тихо спрашиваю пока остальные собираются. –Со мной?.. А, да просто не выспался. Извини. Больше не повторится.– быстро отвечаешь и отводишь взгляд. –Тебя что-то тревожит? –Нет, просто фильм смотрел.– Врёшь. Улыбаешься и врёшь. Вздыхая беру свой сценический костюм и направляюсь к выходу из зала. –Переодевайся, я жду тебя. –Хорошо. Прошло уже 15 минут. Почему он так долго? Открываю дверь в гримёрку. –Ты скоро?– замираю у двери глядя на твои руки. –Ч-что это?– в ответ молчание– Я спрашиваю что эта за хрень, Матсумото? –Йоши... – опускаешь взгляд в пол и закусываешь губу. –Что "Йоши"? Тебе жить надоело? Кажется я погорячился, ибо вид у него был будто сейчас заплачет. Нет-нет, только не это, пожалуйста. –Хиде... – делаю шаг вперёд, но ты тут же выбегаешь из комнаты. –Хиде! Стой! Поднимаюсь на крышу. Ты всегда сюда приходил, когда было плохо. Сидишь на краю крыши, свесив ноги вниз, и куришь. Твои розовые волосы колышет холодный ветер. –Накинь, сейчас не лето.– кладу на твои плечи оранжевую толстовку. –Что это? – смотришь на бутылочку в моей руке. –Спирт. –Я, конечно, не против выпить, но... –Дурак, это для того, чтобы обработать раны. – макаю ватку в спирт, и легонько провожу по твоей левой руке. –Больно! –Не больнее чем резать.– дую на порезы, чтобы не так сильно щипало. После пятиминутного молчания задаю вопрос, который меня давно мучал. –Почему ты никогда ничего не рассказываешь мне? –Потому что мои проблемы касаются только меня. – отвечаешь немного грубо. Если продолжу допрос, то сделаю только хуже. –Отсядь от края. –Хорошо, мамочка. –закатываю глаза и продолжаю забинтовывать руку. –Жить будешь, сынуля. –говорю, завязывая бинт. Любуюсь твоими глазами, как же они прекрасны... Через несколько секунд зрительного контакта отводишь взгляд, выкидываешь окурок и встаешь. –Пойдём? –Конечно, только застегнись. Молча уходим с крыши, спускаемся по лестнице и выходим из здания. Солнце садится за дома и скоро шумный Токио зажжётся миллионами ярких огоньков. Лёгкий ветерок срывает сухие листья с деревьев, кружит их в ярком танце и бесшумно опускает на землю. Один лист попадает в лужу и по воде расходятся круги. Убедившись что на нас никто не смотрит, аккуратно, стараясь не задеть раны, беру твою холодную ладонь в свою и наши пальцы переплетаются в замок. Никто не должен нас увидеть. Никто не должен нас узнать. Никто не должен знать о нас. Этот маленький мир принадлежит только нам.