Приблуда

Негоже это, когда некуда идти и некому защитить, но вдвойне негоже – когда некому вступиться за молодую девчонку, которой некуда идти. Дочери у кхазад рождаются реже, чем сыновья, и гномы очень берегут своих жен и дев, щедро балуя, пряча от чужих и почитая за самое главное свое сокровище. Виданное ли дело, чтоб остаться совсем одной! - Слышишь, Лит, а что ты умеешь? - Читать, декламировать и петь не только на родном, но и на всех старых языках. Знаю каллиграфию трех школ. Могу танцевать. Играть на арфе - эта не слишком хорошо пока мне дается, правда, хуже, чем лютня. Развлекать гостей изысканной беседой. - А попроще что? Ну, не такое изысканное. - Любое дело должно быть сравнимо с искусством, или это не дело вовсе! А плохая работа – это хуже… - Хуже воровства, да. Гномья пословица, между прочим. - Ну пусть будет ваша, суть одна. И губешки надула, остроухая. - И что с прочими искусствами? Ну, которые руками больше? - Могу шить, вышивать, прясть шерсть, лен и шелк. Ткать могу. Готовить еду и печь хлеб. Убираться в доме, ухаживать за лошадьми и лечить их и остальных ездовых и других животных. Собирать и готовить травяные сборы для разных нужд, уговорить растения отдать побольше своей силы. Стрелять из лука или арбалета с седла и с неподвижного места… - О, как много! – похвалил Даин. – Пожалуй, с растениями и с умением стрелять - самое что надо! Ну и что готовить - оно тоже правильно… Следует чтить и беречь женщину, чтоб не нуждалась она ни в чем… Но явно не про эту остроухую приблуду речь шла! Между прочим, Даин от чистого сердца приволок ей несколько отрезов самых разных тканей, чтоб не ходила оборвышем, а приблуда нос задрала, как королева: - Я не нуждаюсь в подачках и милостях! Я и то, что есть, потом верну! - Вернет она! – разозлился Даин. Виданое ли дело, подарки обратно забирать, курица остроухая! Смешно сказать, но ох и поломал он голову, пока придумал, как ответить на это спесивое фырканье! - Значит, никаких тебе подачек или милостей. Ты ж вон без дела не сидишь же, так и оставайся, сколько надо, зима тут длинная - куда дернешься? Считай, это как подъемные тебе были. Слышал это все Кривонос – он посмеялся всласть, но тут и вправду было смешно. Столько постоянных обитателей в Берлоге - и вправду один краше другого были. Колченогий, дурак и задохлая остроухая в подручных у колченогого. Можно вон весною из заезжего цирка еще и человека-змею позвать или фокусника, будет собственный цирк тогда у узбада. Даин предложил слова про цирк и колченогого повторить для Мраха, и на том дело и кончилось. Нельзя сказать, что Мрах помощнице очень обрадовался, но поворчал он явно больше для виду. Даром что слабая и дикая, девчонка оказалась неплохим подспорьем: чистоту наводить в Берлоге принялась еще до того, как Даин отрядил ее в подручные! В хранилище самовольно не совалась, на все сначала разрешения просила. И хлеб у нее, кстати, получался что надо. Правда, большое тесто месить у нее сил пока не было, звала на помощь Флои, но будто шептала что-то над бадьей! – и потому поднималось оно высокое и пышное, в печи не пригорало и не черствело потом неделю. Может, и дольше бы не черствело, только к тому времени весь хлеб обычно до крошки съедался. А каких витушек с желтым сахаром она навертела из белой муки! Знахарь посмеялся, мол, что за детская забава, но съелись все витушки за один вечер и даже вперед отличнейшего печеного кабанчика. Про то, что остроухие одну траву едят, это вранье, и жаркое приблуда тоже стряпала отменное. Не скупилась она на всякие выпрошенные травки и коренья, разумеется, и запекала на углях еще и овощей – и все уходило куда быстрее, чем просто мясо или похлебка. Женская рука в Берлоге и вправду оказалась не лишней. Так что старик, повздыхав и подымив всласть у себя на башне, распотрошил старый сундук, решительно вытряхнув оттуда вообще все, даже шкатулку. - Бери-ка себе, девчонка, тебе точно оно в дело будет. Даин, конечно, одарил богато, но головой не очень-то подумал… А что еще сказать, если узбад тряпок приволок, а иголок с нитками, разумеется, не догадался? У него, пока мать в силах и в разуме, так и штопка на носках, небось, по волшебству растет. Кое-что, посетовал Мрах, все-таки придется подправить, не все сохранилось в надлежащем идеальном виде, но то, что отковал сам, прямо сейчас можно было брать и пользоваться: иголки самые разные, от тончайших для шелка до кожаных и вязальных, острейшие ножницы и выпарыватели, складной аршин, наперстки… ладно, наперстки придется перековать все-таки под тонкие эльфийские пальцы. Шкатулка заставила засомневаться, но Мрах отмахнулся: - Бери-бери, не купленное! – и пояснил: - Это я еще до обвала. Жениться думал, заранее готовил подарки вот. - И? - Что – «и»? Кому в мужья калека нужен! А племянниц нет, у сестры одни парни. Ну, негоже ж вещам без дела лежать. А тебе негоже совсем без украшений ходить, самой же некрасиво, а? Приблуда, не желая обидеть старика, попыталась отговориться, но не вышло. Получилось только уговорить на то, чтоб не таскать на себе все наработанное больше века назад, сошлись на паре колечек потоньше, шпильках и застежках в волосы, которые все равно приходилось прибирать для работы в кухне, и пряжках-«черепашках» на верхнее платье… А серьги – не повесить, проколов-то нет! И на предложение быстренько поправить эту срамоту остроухая чуть не сбежала! - Тьфу, холера! – рассердился старик, но спорить не стал. Ох и удивился же Даин, когда нагрянул в Берлогу! Отдельно удивился на прибранный во дворе хлам (Флои, если ему хвост накрутить, тоже расстараться может), отдельно – на форель, печеную в сливках, и на брусничный с медом пирог удивился раза три, пока последний кусок Судри не умыкнул. Не очень-то этот Судри уважал своего узбада, зато свежие пироги уважал очень. И на приблуду Даин поудивлялся: - Во, теперь и в самом деле понятно, что вроде девчонка! И сам свой бестолковый язык прикусил. Вдруг кто еще сообразит такое же, а то и вздумает таскаться сюда; только этого не хватало на заставе, чтоб вместо дозора кто-то из гномов вокруг женской юбки крутился! Но все, кто был здесь, только посмеялись: понятное дело ведь, что до девчонки остроухой еще расти и расти. Не ввысь, разумеется, а вширь, и желательно в стратегически важных местах.