Приблуда

Ничего хорошего дома Даина, разумеется, не ждало, это он понял еще из сбивчивого рассказа малой: одна из неродных сестер исхитрилась послать к дяде Илдри почтового ворона. И не просто подробно порассказать обо всех их приключениях и злоключениях, но и про то увиденное - как в сумерках Эсхильда миловалась с безродным Судри. - Я ей косы повыдеру еще! – сердито обещала на бегу Тами. - Да пожалуйста! – отмахивался Даин. – А толку-то теперь! Дома праздником и не пахло, а вот скандалом и сварой – очень даже. Мать и дядя Илдри сидели с такими лицами, что хотелось сходу повернуть обратно и затеряться в толпе, а пришлось остаться и состряпать на лице приятную улыбку. Дяде достало ума не начать ругаться с хозяином чужого дома, хотя вместо долгих приветственных речей он таки первым делом высказал: - Здоровье твое еще не сделалось прежним после полученных ран, раз не видишь творимого прямо у тебя под носом, узбад? Моя, верно, вина, что слишком жалел дочерей и распустил их без меры, но и твоя забота об их чести – она где? Даин с удовольствием срифмовал бы на всеобщем, где именно. Подумать только, в праздничную ночь этот старый варг его с сеновала сдернул, чтоб всласть попенять за Эсси – и что там, придется слушать и кивать, а то и придумывать, что дальше соврать половчее. Да так, чтоб не скатиться в ссору, даром что очень хотелось. Знал дядя, к какому времени спешить: - Я эту гулящую запер, конечно, нечего ей себя позорить… Сам Даин, разумеется, тоже позорит, раз не с Эсхильдой где-то у костров пляшет, это и ежу понятно. И что умел дядя, то сделал: отказать в благословлении после Летней Полночи не смог бы, а вот не дать этого самого благословения попросить – всегда пожалуйста. Матушка тоже была рассержена и потому явно и молча дядю поддерживала. - Вот что, - Даин будто шагнул с мостков в холодную речную воду. Подумал о Холмах и Миттенкэр, обо всех прочих гномьих и не только гномьих поселениях, подумал о снова появившихся орчьих отрядах и про черных всадников из эльфийских сказок… Ни к чему сейчас им ссоры, ох ни к чему! Подумал об остроухой, оставшейся где-то там, у костров. - Вот что, дядюшка. Эсси не ребенок уже, чтоб за каждым ее шагом смотреть, а я ни за что бы неволить ее не стал. Особенно после того, как вместе драться пришлось. - Глупости, - отмахнулся дядя. – Мне лучше знать! Даин только головой покачал, а сам все думал-думал и никак не мог придумать, как бы половчее удрать из дому обратно на волю и как бы выпустить эту дуреху, пока рассерженный Судри не пошел брать дом узбада штурмом. Да еще эти, Свани и Рагни, с трудом различить их, обе поблизости вертелись, не ускользнешь потихоньку, и Тами исчезла куда-то, не иначе месть готовить – и отвлечь-то этих было некому. Даже когда после всех выдавленных из себя вежливостей Даин покинул-таки дом, увязались следом, ненавязчиво подхватив под руки: - Возвращаешься праздновать, Даин? Можно с тобой? Девицы явно настроились загладить печаль узбада просто таки по мере сил – обе и приодетые в новое, и подкрашенные, белые и румяные, и темные косы-то у них были уложены особенно затейливо. Даин вдруг с удовольствием подумал, что шустрая Тамия наверняка уж поубавит им веселья. Наверняка найдет способ и платья попортить, и краски для лица выкинет, и за остальное припомнит. - Праздновать – можно, со мной – нет. Думали, ославите нехорошо сестру, так я и к вам кинусь приглядываться? А дядя в благодарность за такой догляд приданого вам отсыплет поверх родительского? Кажется, Даин попал в цель, если судить по девичьим лицам, с которых тут же почти пропали нарисованные помадой улыбки. - Вы здесь в гостях и приехали веселиться – так гостите и веселитесь на здоровье, только я скорее на троллихе женюсь! - Хорошо ж погостили, - отозвалась одна из них, - легко тебе, Даин, сын Наина, оскорблять бедных и беззащитных! - Не тяжелее, чем вам, беззащитным таким, ябедничать на Эсси! Даин буквально таки втолкнул обеих в хоровод, сам оставшись в стороне. На душе было погано и муторно, и он пошел искать Лит, но не нашел, хотя прошатался до самого рассвета. У которого-то костра ему налили вина, но оно совсем не развеселило – много ли радости встретить утро после Летней Полночи одному? Если бы началась драка, то гном непременно бы пошел и подрался, но на беду у всех в этот праздник находились дела поинтереснее, чем просто морды друг другу квасить. Какая-то ласковая человеческая женщина в шутку было склонила голову к нему на плечо, но Даин только отодвинулся: - Извини, не надо. - Как хочешь, красивый. После вина из бочки была сладкая настойка из стеклянной бутылки, а потом возле догорающего огня выпили еще и горькой настойки из глиняного кувшина. А потом Даин отвязал от чужой телеги пасшегося пони и, как был, охлюпкой поскакал в Берлогу – наверняка Лит, не дождавшись, просто уехала домой. И надо бы что-то придумать ей в подарок, чтоб как-то загладить свою вину… В Берлоге, несмотря на ранний час и на праздник, народу оказалось куда больше, чем только дозорные. Судри, например, точно не собирался сюда. А Мрах, сетуя на старость и увечность, давно уже в Летнюю Полночь, равно как в любую другую, предпочитал здоровый крепкий сон – оттого, наверно, был он хмур и трубка его, кажется, тоже сопела особенно сердито. Остроухая, кажется, тоже еще не думала ложиться, шумя своими и мраховыми склянками, но громче всех звучала Эсхильда, ойкая и подвывая даже сквозь зубы. - А вы чего?.. - Сломала снова, - провыла Эсси. – Когда из окнааа… - Она простыню порезала, а она взяла и оборвалась! – Тами нашлась тут же, и теперь рыдала за компанию. - А я искал-искал. Остроухая демонстративно принюхалась: - И что же ты нашел, узбад? Ключи от погреба? Именно теперь, в кухонном домашнем тепле, а может, потому что здесь была Лит, Даин спьянился по-настоящему. Воровато оглянулся на старика и тихонько погладил пальцами по теплой эльфийской руке: - Несколько кружек белого, вишневку и сосновку. И чужую лошадь спер, чтоб сюда… - А нас Судри довез, тоже на чужом! Свежие лубки на ногу Эсси наложили теперь не чета походным – ведь здесь не приходилось довольствоваться подручными средствами, а у колдуна в запасе чего только не было. Утешало это слабо, конечно. И даже слабенький, по каплям добавленный в питье Эсси маковый отвар, тоже не очень-то поправлял дело, потому что предстояло возвращаться обратно в Холмы. Как ни крути, а Даину в любом случае достанется, как главному. - Потому что узбад – потому и каждую брешь затыкать должен своей… грудью! Потому что ох не так и не с теми должен был он прийти сегодня утром, вот только явись еще и Даин не один, дядя не просто рассердится – тогда и, случись все-таки война, о помощи из Миттенкэр придется забыть. Не простит, что предпочли его дочерям и племянницам чужеродную деву… - А ты здесь сиди, - велел он малой. – А то отец еще и тебе трепку задаст за пособничество! - Ха! – фыркнула Тамия, но и вправду решила не торопиться в Холмы. Назад ехали уже совсем по свету, только Эсхильда все равно зябко куталась в плащ и прятала лицо на плече у Судри, а в доме узбада Судри нес ее вовсе на руках. Побег только-только обнаружили, и дядя с матерью теперь оба были почти что злы, вот только никто не предполагал, что развязка случится так скоро, да и матушка Илва быстренько растеряла весь запал при виде эссиной заново забинтованной ноги. - Прости, дядя, - первым начал Даин, не дав вставить и слова, - но не стану я неволить никого, особенно Эсси, она ж мне как сестра родная! А этот кхазад, - он подтолкнул вперед Судри, - вместо брата родного мне, своим щитом меня прикрывал, если б не он – остаться бы мне лежать мертвому на полдороге. Судри покаянно склонил свою ржаную голову, опускаясь на колени, и Эсси, охая и морщась, опустилась рядом с ним: - С благословения Кузнеца и Дарительницы, благослови и ты. Дядя Илдри так и не вымолвил ни слова за все это время, и теперь-то не очень был разговорчив: - И вправду не врали, что не нужна ему ты, дочь. Только, сама понимаешь, вот этому-то ключей от Миттенкэра не достанется точно. - Зато ключи от оружейни в Холмах у него есть и так! - вступился Даин. Дядя поморщился и будто плюнул: - Благословляю. И почти отдернул унизанную перстнями руку, к которой приложилась бледная и осунувшаяся Эсси: - Благодарю, отец.