Приблуда

Дядя, который Илдри из Миттенкэр, уехал спустя всего четыре дня, попрощавшись все так же будто через силу и не оставшись на свадьбу Эсси, будто видеть творившееся безобразие и неуважение не было его сил. И, что тревожило Даина не в пример сильнее, ни словом не обмолвившись о взаимной помощи. И отряд свой почти весь забрал обратно – кроме тех, что вроде как еще не совсем оправились, и то наверняка потому что внезапно показала свой характер малышка Тами. Девицы они на то девицы и есть, что только и жди от них скандала и слез, а эта даже голоса почти не повысила теперь: - Я остаюсь здесь. И отец мог сам скандалить и выходить из себя сколько угодно, обещая, что и спрашивать не будет - увезет, Тамия лишь пожала плечами: - Значит, обойдемся без прощаний! – и исчезла в неизвестном направлении. Даин сильно подозревал, что или в дом Судри к Эсхильде сбежала, или подалась во все ту же Берлогу. Ох и досадно было бы последнее: чем больше народу там крутится, тем хуже скроешься, а еще она вечно в комнате у Лит привыкла пастись, не выгонишь… Кстати, сестрам Тамия перед своим исчезновением отомстила изрядно, и дело это не обошлось порчей платьев, рассыпанными шкатулками или какими-то еще слишком явно указывающими на злоумышленницу выходками. Непонятно, как удалось такое провернуть Тамии, и, возможно, Даин не хотел бы знать всех подробностей, но за эти несколько дней комната Свани и Рагни буквально просмердела. Как будто там на этой жаре сдохло и очень быстро испортилось что-то крупное и плотоядное, закопавшись в сундуки с нарядами и баночки с красками для лица. Горничные неустанно перетряхивали все белье, сами с трудом дыша, окна вообще не закрывались – но толку от проветривания было чуть, мерзкий душок только еще и шел наружу. Он впитался в волосы и в каждую складку одежды миттенкэрских дев, так что вокруг них везде очень быстро образовывался солидный кружок пустого пространства. И когда они уехали таки, то в доме Даина в Холмах все вздохнули с облегчением в буквальном смысле слова. При гостях матушка еще как-то сдерживалась, а тут ее проняло: - Совсем невежей себя выставил, постыдился бы! И совсем, что ли, не слушаешь, что доносят с дальних краев – орки снова объявляются! Что ты делать-то собирался?! Даин выдохнул и честно сказал: - Мам, женюсь я. Мать вроде и не сильно удивилась, но и обрадовалась не сказать чтоб сильно: - Тогда оно понятно, с чего ты все Эсхиль сестрой называл. Неудивительно. Значит, все-таки не врали слухи… Присвистнувший было Терк своим собственным свистом и подавился. Когда она говорила так вот спокойно, так «убито», по спине у Даина всегда бежали нехорошие мурашки. Ну, что не все гладко пройдет с этим разговором, догадывался, – но уж лучше б мать начала ругаться или швырнула чем-то, а теперь будто даже сил ее не осталось и уже не находилось подходящих слов. - Приблуда из Берлоги, Мраха-колдуна долговязая подобранка? Ну-ну. - Не понравилась девица? – все-таки позволил себе ухмыльнуться материн брат, но ему не ответили. – Не понравилась, совсем не понравилась. - Ты хозяин в своем доме, Даин, и узбад на своей земле, ты волен делать то, что тебе вздумается. Слова поперек не скажу. Можешь меня не спрашивать. - Но и благословлять меня ты не собираешься, - понял Даин. Так вот внезапно началась в собственном доме узбада какая-то особенно противная и очень молчаливая война. Ух на что Даин иногда бывал дурнем, но даже его теперь проняло: - Мам, да что с тобой?! - Ничего! – и понятно, что в ближайшее время она хоть что-то из своих обид произнести вслух не собирается. Несколько стычек с орками, действительно случившиеся на южном краю, не сулили хорошего, даром что до Холмов оттуда было пути еще порядочно. Если учесть, что на дядю Илдри всерьез теперь рассчитывать не приходилось, разве что в случае крайней нужды, и то непонятно, кого припечет скорее. Хуже было только то, что из-за всяких дел Даин несколько дней подряд не попадал в Берлогу, совсем-то только на ночь туда не явишься; разве что выловил Тами, и в самом деле благополучно переждавшую все дрязги вместе с Эсси в доме счастливого Судри. Вот уж где точно не было скандалов или скорбного могильного молчания! Готовились угощения, сзывалась гости, мать Судри, будто помолодевшая на полсотни лет, неустанно хлопотала то в кладовой, то над шитьем, только сетуя, что для такой красавицы Эсси вышивка на платье и украшения могут оказаться слишком скромными. И что некому быть на празднике вместо родителей невесты – и Даин внезапно согласился сам на правах родственника и старшего брата на празднике передать Эсси в руки Судри. А потом поймал малую: - Все равно ведь в Берлогу мотаешься, во, передашь, - а в записке всего-то «Люблю, скучаю, твой», нацарапанные в спешке, ничего другого на ум не шло. - Ты бы на час раньше бы, так саму Лит застал бы, - пожала плечами Тами, но хихикать не стала и пергамент бережно спрятала в карман. – Мы вместе сидим и шьем, а она помогать приходит и землянику привозила. Только пока мы сидели, там из корзинки только половина в угощение осталась… Вот удивительно, Даин как-то совсем не думал, что его эльфийка запросто может приехать в Холмы и одна, а не с ним, что не только бегает по лесам, но и может отправиться сюда в гости. Наверно, потому что теперь ей было к кому ездить… Надо будет сюда и завтра тоже… И не дело оно, только на чужие подарки и платья любоваться, о своих пора подумать. А потом опять закрутило делами; сотник с Белых Скал приехал - надо было укрепить дозорную башню и перестроить верхний ярус и было бы неплохо послать туда еще хоть десяток лучников, место-то больно открытое и приметное... Потому-то пришлось наведаться в казну и там тоже застрять, разбирая еще десяток страшно нужных бумаг, а выбрел чуть не в сумерках. Домой, к тишине, будто после больших похорон, к матери с ее хмуростью и скорбно поджатыми губами, не очень-то хотелось, и потому Даин пошел отдохнуть после долгого дня в «Пьяную ворону». В «Пьяной вороне»-то всегда было весело, и теперь было не хуже обычного. Дымили трубки, пенное пиво с ледника плескалось в запотевших больших кружках. Красота! Сначала Даин просто сидел с пивом и вкусными ржаными гернками вприкуску, потом прислушивался к разговору – поднабравшийся Грани-Чокнутый хвастал очередной своей поделкой. Гномы подсмеивались в усы и бороды, но внимали, чтоб не обижать. Вот уж у кого хватило выдумки на десятерых, так это у него, и дотого иногда странные вещи выходили из его мастерской, что именно за них Чокнутым и прозвали. Сделать часы для гномьего мастера нетяжело, сделать часы хоть такие, что с ювелирной крышкой и чтоб носить в кармане, хоть здоровенные, поставить в комнатах на пол, чтоб в виде замка и каждый час чтоб музыка играла... Но только Грани придумал такие часы, чтоб только в назначенный час начинали свистеть и пищать особенно противным голосом, от которого мороз по коже и сон прочь. Мало кому захочется такого пробуждения! Только некоторое время спустя поняли, куда такое годится – пекарь, например, мог не клевать носом у бадьи с тестом, дожидаясь, пока дойдет, а уйти спать – и никто, ни сам, ни подмастерья не проспят положенного часа. Не проспит рассвета фонарщик - погасит светильники вовремя, чтоб не прогорело в них лишнего. То Чокнутый для того же пекаря сделал мешалку для теста, чтоб руками не приходилось. Пекарь не оценил, а вот маленькие варианты такой мешалки потом оценили хозяйки – взбивать десерты получалось куда лучше, и быстрее, и пышнее, чем просто венчиком! Вот и теперь Грани хвастался механизмом, который наверняка только хозяйкам сгодится: - …а захочется прополоскать, так не надо тащить корзину белья к речке, просто налей чистенькой воды и снова крути! Отполощет в лучшем виде, отобьет вальками сама – только и дела, что воду грей-заливай-выливай, да стирального зелья и щелока не жалей, если сильно грязное. - Ты это, - посмеялся кто-то из угла, - лучше б того, жену себе нашел, а не придумывал бадью-самостирку! - Во-во. Будет и бадья-самостирка, и котел-самоготовка, и иголка-самошивка! - И скалка-сама в лоб давалка! – от души добавил Даин, подсаживаясь поближе. – Что-что ты там про самостирку говоришь, Грани? Украшения и платья дарят все и всегда, а вот над чем-то кроме теперь Даину ломать голову, похоже, не придется.