***
Тридцать первого июля дома никого не оказалось: семейство Дурсль уехало в Лондон, о чем и гласила записка на кухонном столе. Там же нашелся и конверт со скупым «С днем рождения» и пятьюдесятью фунтами мелким разменом. Обрадованно положив купюры в карман пижамной рубашки, Поттер грустно потер опустошенный после сна живот и направился к холодильнику. Заглянув в «коробку чудес», Гарри обнаружил кусок торта. Вот уж, действительно, чудеса. Однако наметанный долгими годами одиночества взгляд упал на тарелку с сочными и аппетитными бутербродами с колбасой и зеленью. Если Дадли не раздумывая выбирал сладости, то для Поттера большее значение имело мясо. «Вот что значит разница приоритетов», - усмехнулся он, вспоминая кузена. Уцепившись за один, как коала за листок эвкалипта, Гарри босыми ногами пошлепал вдоль кухни, к окну, на чьем подоконнике пузато красовался новенький чайник. Именинный торт – это, конечно, хорошо, но есть его без чая – моветон. Набрав пол-литра воды, о чем свидетельствовала отметка на стеклянном брюхе, он воткнул его в сеть, щелкнул кнопкой, зажигая красный огонек. Чудненько, осталось только подождать. Горестно повздыхав на так быстро закончившийся бутер, паренек потопал назад. Извлекая уже всю тарелку, он плюхнулся на стул, ожидая сигнала готовности. Три бутерброда спустя (один он решил оставить для Дадли) чайник дал знать, что все готово и можно наливать чай. Отлично. Стоит заметить, что дети в его возрасте зачастую считают себя кем-нибудь особенным, уникальным, можно сказать, - единичным случаем. Кто-то думает, что он потрясающий художник, выводя кривые линии на новеньком, выпрошенном у родителей на день рождения мольберте, считая, что его картины будут украшать именитые выставки, и только далекий от искусства сосед-автослесарь не будет считать его гением (и будет неправ!). Кто-то убежден, что прирожденный танцор, которого слепой хореограф из вредности не берет на выступления. Вот, например, Дадли считал, что спорт – это его жизнь. Он станет великим боксером, очень быстро продвинется на вершину и сделает себе потрясающую карьеру и громкое имя. Его будут бояться все мастера спорта, одно имя будет заставлять дрожать уличную шпану, а отец будет им гордиться. Вот и юный Поттер считал себя необычным. Нет, речь не об его «ненормальных» способностях (взять хотя бы внезапную телепортацию на крышу столовки, или умение разговаривать со змеями, что в изобилии водятся в теткином саду), а об его зацикленности на идеальном. Да, Гарри считал себя перфекционистом: он получал ни с чем несравнимое эстетическое наслаждение, когда все было идеально. Он упивался этим, и вкладывал всю душу, чтобы так оно и оставалось. Вот и сейчас, поставив искусную легкую чашку из любимого тетиного фарфорового сервиза рядом с кристально чистым блюдцем, на котором ровно посередине красовался аккуратный треугольный кусочек шоколадного торта с вишенкой в самом центре (ни на миллиметр не сдвинута!), он получил немалое удовлетворение. Все было просто изумительно. Тишина, одиночество в компании ароматного черного чая и аппетитного лакомства, и никаких родственников с утра пораньше. Этот день можно было назвать шикарным и кинуть в копилку к малочисленным и редким собратьям. «М-м-м, какой аромат», - паренек медленно, будто опытный дегустатор, провел ладонью над горячим напитком. Просто чудесно. *Динь-дон* «Вот же ж… Принесла нелегкая». Тяжко вздохнув, мальчик с сожалением отложил занесенную над шоколадным боком вилку и уныло поплелся к двери. Наверняка, там очередная тётина подружка-соседка, пришедшая помусолить последние сплетни. Попричитав о том, что ему придется столкнуться с «куриной глупостью», как он про себя обозвал этот синдром, непременно отличающий всех сплетниц, пока он объяснит, что тети нет дома: она уехала в Лондон, - и выслушает тонну пустой болтовни не по делу, украдкой закатывая глаза. Этот сценарий пройден сотню раз и заучен вдоль и поперек. Но все его предположения о том, кто именно из тетиных подруг пришел, распались миллионами осколков, стоило только увидеть замершего на пороге косматого великана с занесенной для повторного звонка рукой. - Здравствуйте, сэр, - осторожно и с некой опаской начал мальчик, - я могу вам чем-то помочь? - Так ты Гарри?- грубовато спросил незнакомец. – Я Рубеус Хагрид, хранитель ключей Хогвартса. - Что, простите? Какого Хогвартса? – и тут в голове щелкнуло то глупое письмо. Да ну, не может этого быть… - Как? Тебе разве не приходило письмо? - великан был удивлен. Косматые брови поднялись, а глаза-жучки тревожно забегали. О таком его не предупреждали. - Заходите в дом, нечего на пороге стоять, - сказал мальчик, беспокоясь о тетиной репутации, если кто-то из соседей не дай бог увидит ТАКОГО гостя. Хагрид в своей шубе со множеством карманов (некоторые из них даже шевелились) в светлой гостиной Дурслей выглядел неуместно. Большой (ему приходилось наклоняться, чтобы не удариться о потолок), лохматый, со множеством колтунов в густой бороде он выглядел как неотесанный кроманьонец в веке цивилизации. - Да, письмо было, но я думал, это все шутка, - тем временем продолжил говорить Поттер. – Да любой бы поверил, что над ним издеваются. Так что за Хогвартс? - Ну как же… письмо-то это самое… оно ж… - великан явно не находил, что сказать. У него было задание: прийти - забрать - сделать покупки - вернуть. Расспросы туда явно не входили. - Мистер Хагрид, сэр, - мальчик уже не мог выносить этот басоватый бессвязный лепет такого, казалось, взрослого мужика, - скажите, я что, волшебник? - Конечно, Гарри! – обрадованно сказал хранитель ключей, - как и мамка твои с папкой! Они были сильными волшебниками, да, - потянул он. - Тетя сказала, они погибли в автокатастрофе. - АВТОКАТАСТРОФЕ?! Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет... ну... забрать тебя у этих... Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем... э-э... но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, что произошло. - Что с ними случилось? С мамой и папой, – в голосе Гарри появилась настойчивость. — Наверное, начну я... с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают... — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну.. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это... Короче, был там один волшебник, который... который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его... - Хагрид задохнулся от волнения и замолк. — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Нет... не знаю я, как оно пишется. Ну ладно... э-э..Волдеморт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так... э-э. двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось... разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился... э-э... тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть... Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, один из Пожирателей появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и... и... - Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини... плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это... я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... В общем, убил он твоих мамку с папкой, ну а тебя пожалел, видимо. Незнамо, что с ним случилось, но в доме вашем только палочку да мантию его нашли. - А как звали того человека? – из всего огромного монолога парень выделил лишь несколько важных вещей. - Дак, знамо, Тони Долохов. Никто не знает, где он сейчас, а, может, и помер вовсе. Пожиратель поганый. - Пожиратель? – Хагрид произносил это слово уже дважды, может, оно что и значило. - Так называют приспешников Ты-Знаешь-Кого. Пожиратели Смерти, - было видно, что тема великану неприятна, но Гарри должен был узнать все возможное. - А что случилось с Волдемортом? – эта тема волновала не меньше. - Не произноси при мне это имя, Гарри, - попросил Рубеус, взволнованно озираясь. – Странное дело, но вскоре после того Хэллоуина он пропал. Ничего о нем слышно не было. Может, он сейчас живет среди нас, простых магов. - Постой, но как это возможно? – не понял мальчик, - ты говорил, что его в те времена знали все. Как он может жить среди магов, если он так известен? – мозаике не хватало кусочка, поэтому брюнет даже не заметил, как перешел на «ты». - Дак это… никто ж никогда лицо-то его не видел. Он все время в плаще ходил с капюшоном, вот… да и маска на нем черная была. По рассказам, она даже во время битв не слетала, заклинание, видимо, ее держало. А вот почему он ушел – загадка. - Да, дела,- в очередной раз мальчик взъерошил волосы. Пора избавляться от этой вредной привычки. - Я тут, вообще-то, чтобы за покупками тебя отвести, - начал было Хагрид, - так что это, собирайся давай. - В письме было что-то сказано про сову, что это значит? - А ведь точно! – всполошился новый знакомый, судорожно шаря по карманам, - письмо-то я совсем запамятовал! Он запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: «Минерва, Гарри нашел, сейчас пойдем за покупками. Надеюсь, Реддл не доставал тебя, и ты его не убила. Передай привет Альбусу. Хагрид!» Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу на улицу, и Гарри оставалось, что только стоять с разинутым ртом. — Пора идти, Гарри. У нас с тобой делов куча, нам в Лондон надо смотаться да накупить тебе всяких штук, которые для школы нужны. Иди собирайся, да пойдем. И письмо захватить не забудь, как мы без него-то. - Погодите-ка, последний вопрос, - встрял мальчик, - на что мы все это купим? У меня нет денег. — А ты не беспокойся. — Хагрид встал с насиженного дивана и почесал голову. — Ты, что ли, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились? Золотишко твое в банке лежит. Туда сперва и пойдем. Давай быстрей, Гарри.***
Пока они шли к станции, жители маленького городка во все глаза смотрели на Хагрида. Гарри их прекрасно понимал. Дело даже не в том, что Хагрид был вдвое выше обычного человека, он еще и всю дорогу тыкал пальцем в самые простые, на взгляд Гарри, предметы, вроде парковочных счетчиков, и громко восклицал: — Ну дела, Гарри! И чего эти маглы только не придумают! - Хагрид, а где мы все это купим? Сомневаюсь, что все есть в Лондоне, - Гарри попытался отвлечь великана разговором, чтобы на них хотя бы меньше глазели. - Места знать надо, - таинственно сказал хранитель ключей. Они были на станции. Поезд на Лондон отходил через пять минут. Хагрид заявил, что ничего не понимает в деньгах маглов, и сунул Гарри несколько купюр, чтобы тот купил билеты. В поезде на них глазели еще больше, чем на улице. Хагрид занял сразу два сиденья и начал вязать нечто похожее на шатер канареечного цвета, вроде тех, где устраивают представления циркачи. Гарри никогда раньше не гулял по Лондону один, а не в сопровождении строгой педантичной тетки, у которой имеется план на все случаи жизни и список на каждый поход в магазин. А Хагрид хотя и знал, куда им надо, но обычным способом туда никогда не добирался. Для начала он застрял в турникете метро, а после громко жаловался, что сиденья в вагонах слишком маленькие, а поезда слишком медленные. «Когда ж этот день закончится?!» - молился всем известным богам парень, упоминая всех, по-видимому, уже на третий круг. — Пришли, — произнес Хагрид, остановившись. — «Дырявый котел». Известное местечко. Это был крошечный невзрачный бар. Если бы Хагрид не указал на него, Гарри бы его даже не заметил. Проходящие мимо люди на бар не смотрели. Их взгляды скользили с большого книжного магазина на магазин компакт-дисков, а бар, находившийся между этими магазинами, они, похоже, вовсе не замечали. У Гарри даже возникло странное чувство, что только они с Хагридом видят его. Но прежде чем он успел спросить об этом, Хагрид завел его внутрь. Для известного местечка бар был слишком темным и обшарпанным. В углу сидели несколько пожилых женщин и пили вино из маленьких стаканчиков, одна из них курила длинную трубку. Маленький человечек в цилиндре разговаривал со старым лысым барменом, похожим на нахмурившийся грецкий орех. Когда они вошли, все разговоры сразу смолкли. Очевидно, Хагрида здесь все знали — ему улыбались и махали руками, а бармен потянулся за стаканом со словами: — Тебе как обычно, Хагрид? — Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — ответил Хагрид и хлопнул Гарри по плечу своей здоровенной ручищей, так что у того подогнулись колени. - Хех, неужто тебе дали задание, - подивился мужчина, - ну удачи вам. Хагрид вывел его из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков. Хагрид вышел вперед, к самой стене и начал считать кирпичи над мусорной урной. — Три вверх... два в сторону, — бормотал он. — Так; а теперь отойди, Гарри. Он трижды коснулся стены зонтом. Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти Хагрид. За аркой начиналась мощеная булыжником извилистая улица. —Добро пожаловать в Косой переулок, — произнес Хагрид. Он усмехнулся, заметив изумление на лице Гарри. Они прошли сквозь арку, и Гарри, оглянувшись, увидел, как она тут же снова превратилась в глухую стену. Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим к ним магазином. «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные» — гласила висевшая над ними табличка. — Ага, такой тебе тоже нужен будет, — сказал Хагрид. — Но сначала надо твои денежки забрать. Гарри пожалел, что у него не десять глаз. Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. Полная женщина, стоявшая перед аптекой, мимо которой они проходили, качала головой. — Печень дракона по семнадцать сиклей за унцию — да они с ума сошли... Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. «Торговый центр «Совы». Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы» — прочитал Гарри. Несколько мальчишек примерно его возраста прижались носами к другой витрине, разглядывая выставленные в ней метлы. — Смотри, — донеслось до Гарри, — новая модель «Нимбус-2000», самая быстрая. Здесь были магазины, которые торговали мантиями, телескопами и странными серебряными инструментами, каких Гарри никогда не видел. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами из книг с заклинаниями, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны... — «Гринготтс», — объявил Хагрид. Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял... —Да, это гоблин, — спокойно сказал Хагрид, когда они поднимались по белым каменным ступеням. Гоблин был на голову ниже Гарри. У него было смуглое умное лицо, острая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни. Он поклонился, когда они входили внутрь. Теперь они стояли перед вторыми дверями, на этот раз серебряными. На них были выгравированы строчки: «Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит — и это надо знать. Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда».***
С делами в банке разобрались быстро. Больше всего Гарри понравилось кататься на тележке: было весело, как на горках, - но вот Хагриду, видимо, было не по себе. Он шел нетвердо, все еще зеленоватый на лицо, судорожно сжимающий кулаки. Он отдал Гарри ключ от его сейфа, как только они покинули холл здания. - Ты иди мантии купи, думаю, сам справишься, - заплетающимся языком начал он, - а я пойду в «Котле» нервишки успокою. И ушел. Горестно вздохнув на непутевого сопровождающего, мальчик направился в сторону ателье Мадам Малкин.