Огонек палочки неярко светил в темноте задвинутого полога, но и этого было достаточно, чтобы разглядеть текст перед собой. До нужной страницы оставалось совсем чуть-чуть, но совесть и возможность пропустить что-нибудь важное не давали ему спокойно перейти к результатам тестирования. Результатам, возможно, решающим его судьбу. Переплет книги Чаргета о предрасположенностях холодил пальцы; отчего-то было тревожно, мысли разлетались, мешая сконцентрироваться на тексте перед собой. Рядом лежал аккуратно сложенный листок, куда мальчик записывал ответы, получившиеся у него при прохождении многочисленных тестов. Он то резал пальцы в полнолуние, произнося заклинание из книги и наблюдая за изменением цвета крови; то жег чернявые волосы; то выходил в поле под покровом темноты, «прислушиваясь к музыке ночи». И непременно записывал буквы вариантов ответа, которые подходили ему больше всего. Сегодня он, наконец, ответил на последний вопрос. Осталось лишь подвести итоги.
«Вот черт», — подумал Гарри, смотря на самый последний, выделенный особым шрифтом пункт.
«Некромантия или магия смерти, — гласил подзаголовок.- Маги с этой предрасположенностью обладают поистине невероятным могуществом, уникальным в своем роде. Они способны общаться со смертью на особом уровне, совершать ужасающие, но неоспоримо великие поступки. Некромагия не способна взаимодействовать с другими сферами волшбы, она самобытна и не подвластна контролю со стороны. О некромагии известного мало, лишь то, что такие волшебники опасны и непредсказуемы…»
Захлопнув книгу, Гарри повалился на подушки и устало прикрыл глаза. Палочка потухла и упала где-то рядом, оставляя слизеринца в полной темноте. Из него как будто все силы выкачали. Нет, он, конечно, подозревал что-то такое, но видеть подтверждение своих догадок, написанное черным по белому — другое дело.
«Повезло тебе, Поттер».
Мальчик скосил глаза на лежащие рядом «Основы некромантии» и медленно протянул руку, осторожно, будто в первый раз касаясь обложки. Не так давно он начал видеть странные темные силуэты, полупрозрачным облаком окутывающие издание. Они кружили, словно сделанные из развевающегося пепла, осыпаясь прахом, исчезая и появляясь в новом месте, стоило их коснуться. Но странные штуки непременно тянулись к руке и ласкались, как кот к любимому хозяину. Кого-то такое зрелище, несомненно, оттолкнуло бы, но не его. Ему они до странности нравились. Таких же «бабочек», как он окрестил их про себя, Гарри видел в дальней части библиотеки, где находилась Запретная Секция и… рядом с профессором Реддлом. Они, странное дело, кружили только на уровне груди профессора и нигде больше, словно безуспешно пытались просочиться внутрь него. Он никому не говорил об этом раньше, не станет и сейчас. Не после того, что узнал.
Неторопливо он отложил книгу, которую отчего-то не хотелось открывать, и повернулся к стопке, которую принес сегодня из библиотеки. Конечно, подобранная литература не сравнится с «карманным Некрономиконом», как он обозвал «Основы» с жуткими ритуалами и красочными иллюстрациями, но тоже была довольно полезной. В школьных условиях выживания, разумеется.
«Простейшие щиты и контрзаклинания», например, призваны были спасти «рядового Поттера» на уроках Защиты, которую он, несмотря на пугающего Реддла, все же любил. Предмет был интересным, а главное — полезным. Он не сомневался, что Темный Лорд когда-нибудь вернется, хотя бы для того, чтобы наподдать зарвавшемуся герою, и тогда начнется война. А в условиях гражданской войны, как показывал многолетний исторический опыт, нужно выбирать сторону. И он серьезно сомневался, что пойдет за Дамблдором и Долгопупсом. Скорее уж сам с оврага кинется. Остается либо пойти за Лордом, что значило признать себя зависимым, либо создать свою сторону (ну это в случае, если Лорд окажется еще хуже геройской парочки, что было маловероятно). В обоих случаях Защита была необходима, и он намеревался использовать оставшееся время с пользой. Напроситься к Реддлу на дополнительные, что ли? Авось и волком смотреть перестанет.
Конечно, он понимал, что думать о таком еще рано, да и не по возрасту, но поделать ничего не мог. Против мозга, как говорится, не попрешь. А так дело оставалось за малым, — найти помещение, где можно спокойно отрабатывать заклинания, не боясь быть застуканным. Пустые классы, в которых он тренировал щиты, были плохим вариантом. Если его застанут за работой над простыми заклинаниями, то только похвалят «за усердие», но если за заклинаниями из разряда запрещенных («экстремистских», как он говорил про себя), то привет, Азкабан. А это в его планы совсем не входило. Ни сейчас, ни через пять лет, когда, по его подсчетам, должна была начаться война. Если на его долю выпала некромантия, то какой бы темной и отвратительной она ни была, отказываться от нее он не собирался. На войне все средства хороши. Так он считал. А пока стоило начать с основ.
***
Как долго человек может обходиться без цели? Может жить, зная, что все его существование сводится лишь к удовлетворению собственных потребностей? Каково это, не иметь ничего, что заставляло бы идти вперед? Знать, что вся жизнь — сплошное ожидание, но неизвестно чего? Как это, собственноручно уничтожить все, к чему стремился? Слезть с трона и затаиться на дне, не имея ни сил, ни возможностей что-либо исправить? Каковы ощущения, когда ты вынужден лишь ждать и наблюдать, не вмешиваясь?
«Отвратительно», — ответил бы Том Реддл. «Ужасно», — сказал бы он еще громче. «Невероятно…», — проронил бы он шепотом, глотая горькие слезы.
***
— Профессор Реддл, можно вас на минутку? — голос мальчишки Поттера, задержавшегося в классе по непонятным причинам, заставил Тома обернуться и слегка приподнять брови.
— Чем могу помочь, мистер Поттер? — не скрывая легкого удивления, ответил он. — Возникли вопросы по поводу предмета?
— Да, сэр, то есть, нет, сэр, — нахмурился Гарри. — Сэр, я хотел попросить вас о дополнительных занятиях, — на выдохе произнес он.
— С чего бы вдруг такое рвение?
Признаться, Том находился в легкой прострации, но виду не подавал, сохраняя на лице ледяное спокойствие. На его практике никто, ни один студент, не осмеливался просить о подобном. Это было необычно. Ощущать, что твои знания кому-то нужны. Что ты кому-то нужен. Особенно Поттеру, которого собственноручно пытался убить.
— Знания — это сила, профессор, — честно ответил мальчик, — а в наше время без нее никуда.
Может быть, ему показалось, но темное пятно на груди профессора стало чуточку меньше. Хоть сам профессор этого и не видел.
— Я подумаю, мистер Поттер, и непременно сообщу вам, — с задержкой сказал Реддл, пораженный словами ребенка, — а пока вы свободны.
— Спасибо, профессор, — кивнул мальчишка и убежал.
А лучик света остался. Теперь у него была цель.
***
В понедельник на обеде Гарри наконец-таки получил долгожданный ответ.
«В среду после ужина в моем кабинете», — гласило послание в виде белого бумажного журавлика.
Благодарно кивнув профессору Реддлу, наблюдающему за ним со своего места, он спрятал записку от вездесущего Драко, и счастливо вздохнул.
Медленно, но верно он шел к своей цели.
