Мальчик-Который..

      Поезд стремительно набирал ход, и Гарри позволил себе расслабиться. Он откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл глаза. Курить хотелось неимоверно. Ему так и не удалось сделать и парочки жалких затяжек на вокзале. Повсюду стояли назойливые полицейские, раздражающе правильно следящие за порядком, а специально отведенных мест как назло нигде не было. Юноша сжал полупустую пачку в кармане штанов и задумчиво выдохнул. Они пока еще не достаточно далеко отъехали, чтобы все расселись по купе, а толкаться в тамбуре с разношерстной толпой, ищущей пристанище, не было желания. Поттер решил выждать еще минут пять-десять, чтобы наконец выйти покурить. Потом стоило найти Драко. На платформе им так и не удалось встретиться, что означало, что придется его искать по всем вагонам, заглядывая в каждое купе. Гарри ненавидел это и надеялся, что Малфой первым пойдет искать его. Неожиданно дверь открылась, и в проеме показался смутно знакомый старшекурсник с каштановыми волосами. — Не занято? — спросил тот, кивая на соседнее сиденье. — В остальных уже сесть некуда. Переборов отчаянное чувство дежавю, Гарри помотал головой. — Садись. Парень очаровательно улыбнулся и быстро закинул свой огромный чемодан наверх. Его сумка по сравнению с этим чудовищем выглядела ничтожно маленькой, будто он сложил туда только носки и перья. — Я Седрик, — парень протянул руку для рукопожатия, и Поттеру волей-неволей пришлось отлепиться от спинки своего сиденья. — Шестой курс, Пуффендуй. — Гарри, — юноша пожал крепкую ладонь. — Четвертый, Слизерин. — Очень приятно. — Ага, мне тоже. Гарри вспомнил, где видел его. Несмотря на то, что лично им еще не доводилось познакомиться, парень напротив явно был ловцом барсуков. Драко еще постоянно жаловался, что этот Диггори силен. Хотя и не настолько, чтобы сравниться с ним, блистательным Малфоем. По его собственному заявлению, разумеется. Сам Поттер квиддичем не увлекался, даже на матчи не ходил, предпочитая почитать что-нибудь не совсем легальное, заказанное почтой из Лютного, в тишине спальни. На такое наплевательство Малфой конечно обижался, но быстро оттаивал, стоило намекнуть на помощь в пакостях Герою. Долгопупс был больной темой для всей школы, но если кто-то просто его недолюбливал, то блондин ненавидел выскочку до серых пятен перед глазами. И помощь Гарри, обладающего некоторыми полезными знакомствами, приравнивалась к победе в великой войне. Для Гарри же Национальный мальчик давно стал просто незначительной помехой, на которую не следовало должным образом обращать внимания, но на которую можно было наорать при случае. Поттер отвернулся от неожиданного соседа и уставился в окно. О чем говорить с ним Гарри не знал, да и не хотел особо. Он бы предпочел одиночество, нежели ощущать эту напряженную тишину, витавшую между ними. Он выждал еще пару минут, поднялся и вышел, не сочтя необходимым сказать хоть что-нибудь разглядывающему его Диггори. О да, он прекрасно чувствовал, что тот пялится на него, не таясь и не смущаясь. Слишком настырно, но внутреннее эго Поттера было довольно. Не зря, значит, он потел на квиддичном поле в компании Малфоя каждое гребаное утро. Хоть за это можно было сказать белобрысому засранцу спасибо. Гарри вышел в тамбур и сразу же прикурил, сбрасывая с себя удушающие объятия холода. Дышать сразу как-то стало свободнее. Груз тысячи ледяных рук с каждой затяжкой становился все меньше, пока и вовсе не растворился, сделав юношу чуть более счастливым. Вторая сигарета незаметно сменила быстро утекшую сквозь пальцы первую. Дыма становилось все больше, в то время как ненужных мыслей все меньше. Приходило внутреннее успокоение, даже некоторое довольство жизнью. Проклятые бабочки окончательно растворились в дыме третьей, и только тогда Гарри позволил себе улыбнуться краешком губ. Заклинанием он очистил воздух от сизого тумана, избавил себя от терпкого запаха и только тогда вернулся в купе. Где его ждало пополнение. — Привет, Гарри, — близнецы Уизли притянули его за руки и традиционно чмокнули в обе щеки, не обращая внимания на его кислый взгляд. — Садись. — О, спасибо, — ядовито бросил он и уселся на свое место, обведя взглядом честную компанию шестикурсников. — Чего пришли? — Ты как всегда… — начал один из них, пересаживаясь на место справа от него. — Слишком груб, — подхватил второй, плюхаясь по другую сторону. — Но мы… — Сейчас заткнемся и дадим тебе нормальный ответ, — перебил, кажется, Фреда Гарри. — Хотя мне не интересно. Вы Малфоя не видели? — Все ты… — О своем Малфое, — обиженно протянули оба голоса. — А как же мы? — Он в пятом вагоне, — подал голос молчавший до этого Седрик. — Я видел его на платформе. — Спасибо, — благодарно кивнул ему Гарри и откинулся на мягкую спинку, решив найти того позже. Им ехать еще часов десять, и торопиться явно не стоит. Поттер прикрыл глаза, намереваясь урвать еще хоть капельку сна. Кошмары мучили его и сегодня, не давая нормально отдохнуть, и уже порядком измотанный ночными криками организм работал из последних сил. С каждым днем его утаскивало все глубже, рук становилось больше, но ничего с этим поделать он не мог. С каждым днем становилось все хуже. И теперь он чувствовал, что, полностью опустошенный, проваливается в сон. — Говоришь, этого Мюллера выбрали старостой? — откуда-то издалека до него доносился вопрос Джорджа, в то время как он сам, Гарри, удобно устроился на плече Фреда. — Они что там, совсем сдурели! — Ага, — расстроенно ответил голос Седрика, звучавший будто бы из-под толщи воды. — Но ничего, забот меньше… И Гарри потерял связь с реальностью. Он снова оказался на краю серого острова, распятый жгучими ветрами. Могильный холод обступал со всех сторон, заставляя клацать зубами и поджимать синеющие кончики пальцев. Тысячи ледяных рук касались его, за ноги и руки таща вглубь, одновременно подталкивая со спины. Он пытался сопротивляться, но ему грубо затыкали рот и закрывали глаза. Гарри чувствовал, что его ведут все дальше. Теперь он словно по пояс стоял в воде. Юноша попробовал отмахнуться от чудовищных прикосновений еще раз, но руки крепко держали, а ног будто бы и не было вовсе. Все, что утопало в гладкой черноте, теряло чувствительность. От страха сердце бешено заходилось и стучало с неимоверной частотой. Кровь заложила уши. Он кричал, с силой отрывая чужие руки ото рта и кусая ледяные пальцы, которые словно крошились под его зубами, осыпаясь мелкой стеклянной крошкой, разрезающей язык. Горячая и вязкая кровь стекала изо рта, который впившиеся осколки жгли огнем. Поттер еще громче взвыл от боли, когда ему вдавили глаза. Кровь бурным потоком текла по щекам, собираясь густыми каплями у подбородка. Он не мог поднять век и кричал, надсадно, до хрипоты срывая голос, но ничего не слышал. Горло саднило, но вокруг не было ни звука. Только плеск треклятой воды, в которую его утянуло уже по грудь. Неожиданно его голова с силой мотнулась в сторону, и он проснулся. Парень закашлялся и вцепился в неясный из-за выступивших слез силуэт, маячивший перед глазами. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и так ходившей ходуном. Настолько близко к смерти он еще не был. Никогда еще ему не было так страшно. Никогда еще они не заходили так далеко. Поттер загнанно дышал, стараясь успокоиться и чувствуя, как сжимает в кулаке ткань чужой мантии, впитывая в себя тепло человеческого тела. В нос тут же ударил запах смолы и брусники. Ясно. И он тут. Совсем скоро Поттер отстранился и, ни на что не глядя, трясущимися руками достал из кармана помятую пачку сигарет. Гарри нервно прикурил, вдыхая как можно глубже. Плевать. На все плевать. Ему нужно было прийти в себя. Горло обволакивал терпкий дым, и купе заполнялось сизым туманом. Постепенно звезды перестали мелькать перед глазами, сердцебиение почти выровнялось, и он рискнул открыть глаза. Перед ним стоял отчего-то еще более бледный профессор Реддл, в то время как взволнованные голоса близнецов доносились из-за закрытых, наглухо зашторенных дверей. Учитель нервно сжимал в руках палочку, тяжело дыша и прямо глядя ему в глаза. — Поттер, — первым начал он, но не сумел совладать со срывающимся голосом. — Гарри. Что… — Кошмары, сэр, — облизав пересохшие губы, оборвал его слизеринец. Он не церемонясь достал еще одну сигарету и протянул ее Реддлу. Немного поколебавшись, тот присел напротив и аккуратно взял ее, тут же прикуривая от протянутой зажигалки, свободной рукой откидывая растрепавшиеся волосы назад. Теперь они вместе сидели и молча курили, открыто глядя прямо в глаза друг другу. Профессор был крайне задумчив и слишком взволнован. А еще он устал. Том не понимал, что происходит с этим мальчишкой. Когда перепуганные близнецы влетели в его купе сопровождающего и привели его сюда, он и представить не мог, что станет свидетелем настоящего кошмара. Бледный Поттер, отчаянно хватающийся за сердце, в беспамятстве до крови кусал собственные пальцы, бессвязно что-то мыча. От представшего зрелища волосы на загривке мерзко зашевелились. Мальчишка в своем сне был в дикой панике и выглядел так, будто вот-вот готовился умереть. В ужасе Реддл гаркнул на всех, находящихся в купе и выставил их прочь, запечатывая двери заклинаниями. Не медля больше, профессор кинулся к Поттеру. Пачкая собственные руки чужой кровью, Том еле смог отвести несчастную конечность от острых зубов. Все лицо мальчишки было в крови. Ее мерзкий металлический запах не давал спокойно дышать. Диагностические чары ничего не показывали, словно мальчик просто спал. Но такого быть просто не могло! Нельзя просто спать, зубами терзая собственные руки. Просто нельзя. Тогда Реддл, не разбираясь в причинах, попробовал разбудить слизеринца, но ни одно заклинание не помогло. Пришлось по-маггловски влепить ему пощечину. Это сработало. Пока перепуганный до чертиков Гарри приходил в себя, цепляясь за него как за соломинку, Том незаметно залечил ему руку и очистил обоих от крови. И вот сейчас его ученик сидел напротив него, курил которую по счету сигарету и утверждал, что это просто кошмары. Не бывает таких кошмаров. Не бывает. Мальчишка явно что-то не договаривал. Симптомы были похожи на последствия какого-то не совсем светлого ритуала, но он не был уверен. С таким он сталкивался в первый раз. — Давно? — спросил Том, выдыхая горький дым. С причинами можно разобраться и позже. Сейчас важнее вернуть мальчика в реальность. Этот отстраненный взгляд начинал порядком нервировать. — Полгода, — ответил юноша и снова затянулся. Сигареты больше не помогали. Тепла не было. Абсолютно. Сейчас он крутил в пальцах обычный холодный фильтр, никак не спасающий от его внутреннего льда замерзающие пальцы. Огонек сигареты перестал быть путеводной ниточкой. Он больше не мог увести его подальше. Далеко от ужасов магии смерти. Гарри потерял последнюю зацепку, позволяющую удержаться на плаву. Да, дым успокаивал, выравнивал дыхание, но на этом все. Он больше не мог пробить ту толщу, под которой он оказался. Бабочки не растворялись. Они бешеным роем летали по всему купе, заполняя его доверху. И если внутренние чудовища, которые он видел у Реддла, были темно-серыми и полупрозрачными, то его были настолько черными, что, казалось, поглощали свет и были настолько плотными, что коснись они случайно стекла, оно разлетится миллионами осколков. И Гарри не знал, что будет дальше. Что будет с ним уже этой ночью. Профессор отвел взгляд и о чем-то крепко задумался. И Поттер не решался спросить о чем. Сейчас Том выглядел так, словно собирал воедино все известные ему кусочки пазлов, и хмурился, если что-то не сходилось. И Гарри даже знал, какой детали у того не было. Профессор не знал о его новых увлечениях. Не мог знать. Радовало это или огорчало у Гарри не получалось разобрать. Чувства и эмоции слиплись в один большой комок так, что ничего понять не удавалось. — Холодно, — вдруг ни с того, ни с сего сказал слизеринец и затушил сигарету нечувствительными пальцами. В дверь застучали. И еще раз. Том поднялся, стукнул себя по лбу и зашипел. Он забыл об оставленных в коридоре гриффиндорцах. Быстро очистив воздух и предупреждающе посмотрев на Поттера, чтобы тот спрятал сигареты, профессор разблокировал дверь. В купе тут же вломились дерганные близнецы, моментально кинувшиеся ощупывать его на предмет повреждений, за которыми ужом просочился пуффендуец Диггори. Ну и компания у мальчишки. Мысленно хмыкнув, Том посмотрел на Гарри и выразительно приподнял бровь. — Все будет нормально, — благодарно кивнул тот. — Спасибо, сэр. — Обращайтесь. И вышел из резко ставшего тесным купе.

***

      Гарри скучал, сидя за столом своего факультета и глядя на бесконечное распределение первокурсников. После инцидента в поезде, о котором слухи моментально разлетелись по всей школе, насмерть перепуганный Малфой отказывался отпускать его руку. С одной стороны было приятно и в какой-то мере даже льстило, но с другой — порядком раздражало. Блондин, молнией прискакавший, стоило кому-то шепнуть, мол, Поттеру во втором вагоне плохо стало, и близнецы весь оставшийся путь кудахтали над ним, постоянно справляясь о его самочувствии, в то время как молчаливый Седрик лишь участливо глядел в его сторону время от времени. Сколько бы Гарри не уверял, что ничего такого не произошло и что все нормально, упрямцы не хотели слушать. И замученному слизеринцу оставалось лишь тяжко вздыхать, пока его гладили по головке и причитали, какой он несчастный. От этого хотелось в голос рассмеяться, но больше — заплакать. — Позвольте сделать еще одно объявление, — сказал Дамблдор. Он и не заметил, как распределение закончилось, и старик поднялся со своего места, чтобы теперь стоять, пафосно раскинув руки. — В этом году нашей школе выпала честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие. В этом году, в стенах Хогвартса будет проходить Турнир Трех Волшебников! Зал заполнился возгласами недоверия, удивления и радости. Ученики возбужденно начали переговариваться, создавая отвратительный, громкий гул тысячи голосов. Гарри не было никакого дела до какого-то там Турнира. У него и своих проблем сейчас хватало. Их было даже больше, чем просто хватало. Он неприятно поморщился, глядя на сияющих доспехами гриффиндорцев. Поттер мог бы поспорить, что каждый из них готов хоть в пасть к дракону прыгнуть, только бы получить хоть капельку внимания и славы. А тут им пообещали «Вечную Славу» и целую тысячу галлеонов, как сладкоречиво выразился директор. Да они же друг другу глотки перегрызут, чтобы конкурентов не осталось. — Представители других школ прибудут к нам тридцатого октября, — тем временем продолжил Дамблдор, когда возгласы немного стихли. — В этом году Министерство в связи с высокой смертностью решило установить новые меры безопасности. Отныне принимать участие в состязаниях смогут лишь ученики, достигшие совершеннолетнего возраста. На этом все. А теперь ешьте! Столы, под возмущенные вопли некоторых студентов, наконец-то наполнились едой. И уставший и голодный Гарри, накладывая себе побольше печеной картошки, отключился от внешнего мира. До тех пор, пока в самом конце пира из-за соседнего стола к нему не повернулся Долгопупс, уже весь обляпанный в чем-то жирном. Его лицо, покрытое крошками, лоснилось в свете свечей, и Гарри резко перехотел есть. — Эй, Поттер, — позвал он его, привлекая к ним внимание всех сидящих рядом. Мерзкий любитель дешевых понтов. — Отвернись, воняешь, — бросил тот, старательно игнорируя раздражающий элемент. — Я слышал, ты испугался кошмаров, — мерзко захихикал Герой, не обращая внимания на всеобщие недовольные взгляды. Уизли преданно сидел рядом с ним и глупо скалился, вызывая только отвращение. — Что тебе снилось? Твоя умирающая мамашка? Казалось, мгновенно опустившаяся тишина стала абсолютной. Ученики презрительно смотрели на недалекого, успевшего всех задолбать Долгопупса, который сейчас явно перешагнул черту. Они были готовы лезть под стол, если сейчас лучший во всей школе по Защите Поттер взорвется. И мерзавца, которого они раньше называли Героем, им не было бы жаль. Теперь они понимали, что тот, как и говорил сам Поттер, был только газетной уткой, но никак не Спасителем Британии. Жаль только, что глупец еще сам этого не понимал. Но Гарри только крепче сжал руку Малфоя под столом, сохраняя размеренное дыхание, стараясь удержать на лице ускользающую маску спокойствия. Получалось, откровенно говоря, хреново. Он глубоко вдохнул, все еще не отрывая лица от тарелки, и поднял взгляд на довольное собственной тупостью лицо, краем глаза замечая, как приподнялась МакГонагалл и как подобрался сидящий рядом с ней Реддл. Даже Дамблдор перестал улыбаться и блестеть очками-половинками. — Ты в трусах, — все же сумев удержать на своем лице маску ледяного спокойствия, равнодушным и не дрогнувшим голосом ответил он, тем не менее, согнув вилку пополам. — Никому не пожелаю. Ничего не знающие первокурсники, почувствовавшие напряжение, которое молниеносно сменило атмосферу радости, ерзали на своих местах, явно не понимая, что происходит, и почему все, даже учителя, опасливо косятся на черноволосого слизеринца. — Отработка, Долгопупс, — практически хором произнесли Реддл и МакГонагалл. — До конца года, — подал голос Северус. Он не позволит каким-то соплякам с чрезмерно завышенным самомнением оскорблять память Лили. Никогда. И наглец, посмевший сделать это, поплатится сполна. — Думаю, пора расходиться, — директор встал со своего места. — Старосты, проводите первокурсников до гостиных. Праздник был безнадежно испорчен.