Сен Эндрюс
18 июня 2016 г. в 22:40
Он опять ушёл в середине ночи. Она не могла ни остановить его, ни даже посмотреть на выражение его лица при этом. Она была далеко-далеко, где-то между седьмым небом и нирваной. Проснувшись утром, она обнаружила, что он успел перед уходом тепло её укутать — наверняка мстительно при этом улыбаясь. Рассчитывал, скорее всего, что ей станет жарко, она раскроется, простудится и будет страдать. Именно так — он явно хотел заставить её страдать. Явным свидетельством его коварства было то, что перед этим он унёс её к звёздам… Чтобы падать дольше было. Но она не поддалась на его интригу — ей было тепло и хорошо. Вставать совершенно не хотелось, и она провалялась в постели до полудня, пока вдруг не почувствовала, что ей срочно нужно быть готовой… К чему готовой, она не осознала до того момента, пока не почувствовала, что он движется в её сторону. Пятно или, может, лучик света, которым он виделся ей, когда она закрывала глаза, становилось всё ярче.
В темпе приняв душ, она практически скатилась по лестнице, на ходу запахивая халат, и открыла дверь как раз в тот момент, когда Майкл тянулся к латунной скобе, чтобы постучать. Взгляд, который он на неё бросил, заставил её пожалеть, что она не надела шубу, под которой очертания её тела не проступали бы столь явно. Желание в его глазах ужасно льстило, но было абсолютно несвоевременно, и раздражение его тёплой улыбкой от этого было ещё сильнее.
— Закрыто на профилактику, — буркнула она, отходя в сторону и освобождая ему проход.
— Добрый день, Лиззи, — поздоровался он.
— Это лишь твоё мнение, — парировала она, хотя за окном действительно было ясно и безветренно.
— Эк тебя колбасит, — сочувственно улыбнулся он, протягивая ей орхидею в горшке.
— Хочешь — поменяемся, — предложила она.
В этом, кстати, не было ничего невозможного — такой ритуал существовал, но требовал великолепной подготовки колдуна и редких ингредиентов. Один из которых, кстати, ещё полгода назад был в её распоряжении круглые сутки. Эх, не додумалась запастись! Хотя с другой стороны, тогда всё так внезапно произошло… А это чудовище, этот маньяк ещё и слизал самое ценное. Извращенец!
— Если бы это тебе помогло, то я — готов, — пожал плечами Майкл. — Штука в том, что будь ты мной, тебя бы колбасило ещё сильнее — и совсем по другой причине.
— Не хочу ничего слышать, — хмуро ответила она. — Вместо цветов мог бы еды принести.
Он зачем-то поднял левую руку и сдвинул рукав, обнажая пустое запястье. Изогнув его, словно на нём и вправду были часы, он стал пристально разглядывать, предупреждающе подняв вверх палец другой руки, которым словно отсчитывал секунды. Качнув пальцем восемь раз, на девятый он показал им на вход. Элизабет стало любопытно. Ничего не произошло, и она было открыла рот, чтобы позлорадствовать, но в этот момент раздался стук в дверь.
— Ты меня извинишь? — спросил Майкл, поднимая на неё брови.
— Ступай, — величественно махнула она рукой. — И без чего-нибудь вкусного не возвращайся!
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — поклонился он и скользнул за дверь так, чтобы стоящий за ней посыльный не смог разглядеть Элизабет.
Через минуту он появился с большой коробкой в руках, из которой сразу начало вкусно пахнуть.
— Что там, Майкл? — вытянула она шею.
— Ты ступай, а я приду через минуту, — предложил он.
Ей только и осталось, что подчиниться. Она поставила цветок в середину стола в гостиной, сама отодвинула себе стул и уселась. Почти сразу пришёл Майкл — без пальто, шарфа и ботинок, но зато со всё той же источающей замечательные ароматы коробкой. Он поставил коробку на стул и стал доставать салфетки, столовые приборы, тарелки и блюдечки, чашки, две кастрюли-термоса и кувшин. День постепенно становился добрым. Этому пройдохе всё-таки удалось навязать ей своё мнение!
— А это что? — жадно спросила Элизабет, кивая на кувшин.
— Кофе по-турецки, — ответил он и показал ей салфетку. — Ты позволишь?
Она кивнула, и он вместо того, чтобы просто разложить салфетку у неё на коленях, повязал на шею, словно маленькой девочке. Прикосновения его рук к шее будоражили кровь, она ухватила его ладонь и прижалась к ней щекой. Майкл замер и наклонился, едва касаясь губами щеки и шеи с другой стороны. На секунду время словно остановилось. Она подняла другую руку и погладила его голову. Вырвав у неё вздох сожаления, он оторвался и продолжил накрывать на стол.
— Антипасто мисто, — снял он крышку с большого блюда, и под ней обнаружились ломтики колбас, сыров, оливки, жареные перцы и баклажаны. — Мясное рагу, — показал он на термос. — Рис к нему, — это оказался второй термос. — Свежий хлеб, — размотал он свёрток.
Перед Элизабет возникла чашка, в которую он щедрой рукой наливал коричневую бурду из кувшинчика. Как это можно пить? Майкл положил ей риса, сверху на рис навалил того самого рагу, ловко, не обронив ни крошки, порезал дымящийся хлеб и подвинул ей тарелку с закусками.
— Ты умеешь быть убедительным, — одобрительно покачала она головой, всё ещё продолжая думать о “добром дне”.
Он положил еды и себе тоже, закрыл крышки на термосах и уселся рядом. Его колено коснулось её, и она решила немного его подразнить, проведя носком по его голени.
— Не надо, — попросил он. — Я действительно сильно мучаюсь, когда хочется, но нельзя.
Она довольно улыбнулась и снова провела но его ноге. Он улыбнулся ей, взял её руку в свою и поцеловал. Хлыщ. Она вздохнула и перестала его дразнить.
— Скажи мне, Лиззи, — спросил он. — Я понимаю, что мы так договорились, но всё же… Меня беспокоит…
— То, что я тебе вчера в запале сказала “люблю”? — догадалась она. — Признаюсь — меня это жутко заводит, Майкл. А уж когда ты мне ответил тем же… Спасибо, ты прекрасно сыграл! Это же словно изюминка в кексе!
— У меня как камень с души свалился, — с облегчением выдохнул он.
— Не волнуйся, если я вдруг в тебя влюблюсь, ты первый об этом узнаешь, — заверила она. — Теперь ты мне скажи… Ты на меня больше не сердишься? За Новый Год…
— Я тебе уже сказал, Лиззи, — пожал он плечами. — Я ужасный человек. И не только потому, что не могу справиться со своим недержанием… Я деспот и чудовище. Все должно быть только по-моему и никак иначе.
Понятно. Он не злопамятный, а очень злой. И память хорошая. И он ей ещё вспомнит.
— Ты не деспот, а красна девица, что кокетничает перед зеркалом, — возразила она. — А теперь не мешай мне, я просто чудовищно голодна!
— Рассказывай, — предложил Майкл через несколько минут, когда она, высунув от усердия между зубов кончик языка, пыталась собрать остатки соуса от рагу на кусочек хлеба.
Она с грустью заглянула в чашку — бурда кончилась, да и в кувшине было пусто. Поглядите на наглеца — принёс ей еды… как бы ей… и всё сам же самым наглым образом сожрал! Нет, он, конечно, не из мелких, но куда — скажите, куда?!! — уходит такая прорва вкусного рагу с рисом, закуски, кофе и хлеба? Да, да, он и хлеб весь сожрал, чтоб ему пусто было! А она так рассчитывала, что ей ещё и на вечер останется!
— Давай пересядем на диван, — попросила Элизабет. — Там будет удобнее…
Он пододвинул подставку для ног и уселся, а она дождавшись, пока он закончит, легла и примостила голову ему на колени. Майкл намёка не понял, и она с удивлением обнаружила, что вместо того, чтобы гладить её голову, он просунул руку ей за отворот халата и стиснул в ладони грудь…
— Майкл, — строгим голосом сказала она. — Предполагалось, что ты мне будешь чесать головку.
Он улыбнулся и поднял другую руку к её волосам. Ей подумалось, что на самом деле прикосновения его руки, играющей с соском и тискающей упругий холмик груди, необычайно приятны, и настроение уже поднялось, и ей даже не хотелось рассказывать о своих огорчениях… А ведь только вчера в душе, как и на улице, было пасмурно и холодно…
— Ты помнишь про того парня, что я тебе рассказывала? — начала Элизабет.
— Последнее, что я слышал — студент из Германии, — кивнул он.
— Ну да, — подтвердила она. — Я в какой-то момент заметила, что отчего-то в кафе я всегда расплачиваюсь за него. А потом он ещё и с другом начал приходить… Нет, они, конечно, оба парни весёлые, но…
— Но что-то было не так в королевстве датском? — предположил Майкл.
— Именно, — согласилась она. — Именно, что в датском. И так вышло, что я поинтересовалась, отчего столь бравые молодцы принуждают стеснённую в средствах одинокую девушку за них платить…
— Резонный вопрос, — отметил он.
— Я тебе хотела сказать, — повернула она к нему голову. — Ты не подумай, что я не ценю твоей заботы обо мне.
— Что именно ты имеешь в виду? — с озадаченным видом спросил он.
— Ну, вот этот завтрак… обед, к примеру, — пояснила Элизабет. — Или тогда, когда мы в парк ездили… И не думай, что я не могу сама себе…
— Не стоит, Лиззи, — мягко попросил он. — Правда, не стоит.
— Стоит, — вздохнула она. — Я знаю, что ты так устроен, но при этом стандарт, который ты устанавливаешь для меня, оказывается слишком… Я не говорю тебе “спасибо” потому, что всё это настолько грандиозно…
— Ты чувствуешь, что просто слова благодарности слишком банальны для этого, — понимающе улыбнулся Майкл.
— Вот видишь, — грустно сказала она. — Ты и твой стандарт… Вы оба на просто недостижимой высоте.
— Спасибо, Лиззи, — улыбнулся он.
Элизабет снова отвернула голову.
— Так о чём я? — нахмурилась она.
— Ты спросила его, какого чёрта два бездельника не могут сами за себя платить, — напомнил он.
— Ах, ну да, — вздохнула она. — Они переглянулись и расхохотались, словно ничего смешнее в жизни не слыхивали… А потом Матеус с довольной улыбкой предложил мне снять номер на нас троих, и они с другом так меня оттрахают во все дыры, что…
— Хм… — кашлянул Майкл.
— Ты думаешь? — спросила она, чувствуя, что опять готова расплакаться. — Ты полагаешь, что мне было приятно такое услышать?
— Вряд ли, — откликнулся он.
— Я всего лишь передаю вольный пересказ его слов, да и то несколько смягчаю акценты, поскольку дословно я эту мерзость повторить не смогла бы, — пояснила Элизабет, чувствуя, насколько успокаивающе действует на неё его рука на груди. — Так вот, по его словам, они сделают это, и тогда я пойму, что плата за завтраки была лишь ничтожной компенсацией за то, что они способны мне подарить. И они снова расхохотались. Я сказала, что им стоит собрать манатки и проваливать, пока я совсем не рассердилась, а он мне сказал, что всё, на что я гожусь — это платить за угощение мужчинам, поскольку у меня в роду все, похоже, были фригидными лесбиянками, неспособными по достоинству оценить настоящего самца.
Даже не глядя на него, она почувствовала, как Майкл раскрыл рот, чтобы ей что-то сказать, а потом снова закрыл.
— Да уж, тебе лучше помалкивать, — согласилась она.
— Да, я уже и сам понял, — кивнул он.
Она оказалась права — он как раз собирался сказать ей, что может стоило согласиться на их предложение, чтобы испытать что-то новое. Свинья! Как же ей до него донести?.. Да так, чтобы при этом не признаться в том, что три месяца назад она ему солгала…
— Вот и молчи, — заключила Элизабет. — Хотя нет — говори. Теперь твоя очередь!
— Что говорить? — не понял он.
— Расскажи, что ты вчера вечером делал, — сказала она, — в тот момент, когда я тебе позвонила.
— Ты же знаешь, — удивился он.
— Подробности, Майкл, подробности! — нетерпеливо уточнила она.
— Подробности? — усмехнулся он. — Одна из бывших своячениц… Её муж — мелкий чиновник. Клерк, скорее, знаешь? Она-то могла себе и получше найти…
— В каком смысле? — полюбопытствовала Элизабет.
— Волнистые чёрные волосы, смоляные глаза, нежная белая кожа, осиная талия, длинные ноги, высокая упругая грудь третьего размера… — начал перечислять он.
— Мне не нравится, когда ты при мне раздаёшь комплименты другим, — тихо заметила она.
— В довершение ко всему — она очень неглупа и имеет поистине бульдожью хватку, — сказал Майкл.
— И что же она такая хваткая делает с мелким клерком? — хмыкнула она.
— Он в какой-то момент чуть ли не у главы правительства на побегушках бегал, — пояснил он. — Понятное дело, что некоторые это заметили и сделали поспешные выводы. Преждевременные. А вместо блистательного будущего у бедняги оказался полный пшик — сейчас ему даже бумажки перекладывать не доверяют…
— А она-то за него вышла, думая, что он скоро в парламенте будет выступать? — хихикнула Элизабет.
— Точно, — кивнул он. — Но поскольку у неё-то амбиций после осознания этого факта не убавилось, то она решила взяться за его воспитание всерьёз.
— Это как? — спросила она.
— Когда он получает благодарность, она благосклонно удовлетворяет его орально… — поведал Майкл.
— Удовлетворяет — как, прости? — прервала она.
— Орально, — пожал он плечами.
— Это как? — удивилась Элизабет.
— Я тебе не буду рассказывать, — рассмеялся он. — Хочу, чтобы ты сама пришла к этой мысли… Ну вот, а когда он получает повышение по службе, она пускает его в свою постель. На этот момент она ещё не спала с ним ни разу… То есть, совсем.
— А с кем? — спросила она и прикусила язык. Понятно, с кем. — А если он получит выговор? — поинтересовалась она.
— Как раз вчера он получил взыскание, — пояснил Майкл. — Она дала ему лошадиную дозу кофеина, чтобы не заснул, привязала к стулу и заклеила веки, чтобы он не мог закрыть глаза… — сказал Майкл.
— Погоди, — перебила она, чувствуя, как леденеет сердце. — Погоди. Какая гадость! И ты в этом участвуешь?
— Почему бы нет? — пожал он плечами. — Как я сказал, она очень эффектная девушка…
— Сейчас же убери от меня свои руки, — зло прошипела Элизабет.
Он послушался, а она опять с трудом подавила слёзы. Последнее её требования явно было лишним — конечно, от осознания того, в какой грязи он себя мажет, стало невыносимо плохо, но его рука помогла бы ей успокоиться, а сейчас… Она взяла его ладонь и решительно положила себе за пазуху.
— Извращенец, — пробормотала Элизабет. — Все вокруг извращенцы. И меня жизнь ничему не учит. Каждый раз ты мне рассказываешь о себе что-то такое, что я думаю, что ты достиг уже дна, и следующий рассказ всяко будет лучше, светлее… А потом я слушаю твою новую историю…
— Ты почему сегодня не на студии? — спросил он, меняя тему.
— Очередная забастовка профсоюза, — пояснила она. — Всех выгнали в отпуск.
— Понятно, — кивнул Майкл. — Не хочешь вечером развлечься?
— Я же тебе ясно сказала… — прошипела она, с трудом давя в себе всплывающие откуда-то снизу волны раздражения.
— Я всего лишь имел в виду поход на вечеринку, — легкомысленным тоном продолжил он. — Немного развеяться.
— Тебе скучно, и ты решил себе подыскать новую игрушку? — поинтересовалась Элизабет. — А я-то тебе зачем?
— Может, и ты с кем-нибудь познакомишься, — хмыкнул он. — Обещаю — никаких студентов из Германии.
— А куда мы пойдём? — спросила она, поняв, что он так просто от неё не отстанет — у него же миссия кому-нибудь её сбагрить!
— В Сен-Эндрюс, — ответил Майкл таким тоном, как будто это должно было ей о чём-то говорить.
Сен-Эндрюс оказался очень закрытым учебным заведением — даже чтобы попасть на студенческую вечеринку, нужно было пройти через суровую охрану, которая и в зимний вечер носила тёмные очки и щеголяла торчащими из-за уха проводками. Она всё-таки надела вечернее платье с открытой спиной, а он зашёл за ней, облачённый в смокинг, какой она последний раз видела у Пирса Броснана в фильме про Джеймса Бонда.
— С ума сойти! — восторженно воскликнула Элизабет, когда он отдал пальто гардеробщику и, гладя в зеркало, поправил бабочку.
— Фмефанный, но не вбофтанный, — передразнил он Шона Коннери из того же сериала.
— Именно, — кивнула она. — Тебе этот смокинг безумно идёт!
— Ты знаешь, твоё платье меня просто с ума сводит, — признался Майкл. — Я готов на всё наплевать и применить всю силу своего убеждения…
— Не надо, прошу тебя, — быстро сказала она.
В том, что он сможет её убедить, она не сомневалась, и попытку стоило задавить на самом корню. Хотя, если он при “этом” не станет снимать смокинг… И бабочку… Она нахмурилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Кажется, сейчас она сама себя убедит, что “технические трудности” — это несущественная мелочь.
— Не буду, — улыбнулся Майкл. — Не волнуйся, ты же сама мне сказала, что я тебя не обижу. Я и не обижу.
Он галантно предложил ей локоть и провёл в зал, где в углу камерный квартет негромко выводил что-то томительно-скучное из классики, а по всему помещению бродили разбившиеся на группы студенты, одетые все примерно схожим образом — вечерние платья у дам и смокинги у кавалеров. Элизабет вдруг подумалось, что скучная музыка вполне подходит к обстановке и даже в какой-то степени создаёт её. Всего в зале было чуть более тридцати человек — очевидно, вечеринка была для очень узкого круга “своих”, и она гадала, как сюда смог попасть её друг. Групп было три — одна полностью состояла из молодых людей, другая, примерно равная ей по количеству участников — из девушек, а в третьей было трое кавалеров и две дамы…
— Майкл, — возбуждённо дёрнула она его за локоть, не в силах совладать с волнением. — Да это же…
— Тш-ш! — шикнул он. — Веди себя прилично!
— Майкл, я люблю тебя! — прошептала Элизабет и сразу поправилась, смутившись: — Я не в том смысле имела в виду! Ну, ты понял…
— Я понял, — улыбнулся он. — Рад, что тебе понравился сюрприз.
— И я могу с ним познакомиться? — спросила она слегка подталкивая его локоть в ту сторону.
— Погоди, — остановил он. — Видишь эту красотку рядом с ним?
— Эту? — спросила Элизабет, через прищуренные веки вглядываясь в потенциальную соперницу. — Да какая же она красотка?
— Ну, ладно, не красотка, — согласился он. — Да и ноги коротковаты… Только каблуки и спасают. Но она хорошенькая. Я бы вдул!
— Ты бы — что?!! — ошарашенно переспросила она, закрывая распахнутый от удивления рот ладонью. — Ма-айкл!
— Что — Майкл? — с довольным. как у нашкодившего котёнка, видом спросил он.
Этому паршивцу опять удалось её шокировать на ровном месте! И вроде бы ничего такого не сказал!
— Ты невозможен! — прошипела Элизабет, с трудом удерживаясь, чтобы не стукнуть его по макушке дамской сумочкой.
— Видишь, как она держит его за локоть? — как ни в чём не бывало, спросил он. — Ни за что не отпустит!
— Точно, как цербер, — со вздохом согласилась она. — К нему и не подступиться…
— Это она так думает, — заметил Майкл. — Сам-то он вполне заинтересованно заглядывает в декольте её подружки.
— Я поражена, — покачала она головой. — Как ты ухитряешься всё это подмечать?
— Что нужно предложить собаке, вцепившейся в честно заработанную косточку? — спросил он.
— Подсунуть кусок мяса полакомее? — предположила Элизабет, а потом до неё дошло, она сделала шаг назад и критически его разглядела: — Тоже мне, лакомый кусочек! Нужен ты ей!
— Ты знаешь, что служит лучшим стимулом интереса? — спросил он.
— Не знаю, но готова поспорить, что ты меня осчастливишь этой мудростью не сходя с этого места, — откликнулась она.
— Ревность, — пояснил Майкл. — Причём, ревность не обязательно к чему-то своему, а даже к тому, что видишь в первый раз…
— Не понимаю… — нахмурилась она.
— Расскажи ей, как я тебе нравлюсь, — посоветовал он. — Как ты по мне сохнешь, ночей не спишь… Нафантазируй, в общем. Увидишь, как она этим заразится.
— Я нафантазирую, — мрачно пообещала Элизабет. — Я так нафантазирую!.. Скажи-ка мне ещё раз, зачем я это делаю?
— Чтобы я увёл эту… хорошенькую… — сказал он.
— И вдул бы ей! — зло прошипела она.
— Ну да, — пожал Майкл плечами. — Отчего бы и нет? Всегда можно совместить приятное с полезным.
Теперь она поняла — он больше не будет злиться на неё за Новый Год. Она сейчас поработает сводницей, доставит новую девочку своему деспоту, и он забудет её скверное поведение в тот раз.
— Я в этом участвовать не буду, — заявила Элизабет. — Поищи себе другую дурочку.
— Даже не подумаю тебя заставлять, — улыбнулся он.
А если она его не послушает, то он ещё что-нибудь придумает, чтобы её проучить. Тиран, деспот и чудовище!
— Я тебя на минуту оставлю, — сказал Майкл, склоняясь к её уху. — На горизонте как раз обнаружилась стайка дурочек, пойду присмотрю там парочку… — он кивнул в сторону группы девушек.
Она недовольно отметила, что как минимум половина из них выглядит вполне неплохо. От смешанной же группы как раз отделилась та “красотка”, которую они только что обсуждали. Майкл, пятясь и обметая пол воображаемой шляпой, отвесил Элизабет вычурный поклон, развернулся и двинулся к дамам. Она продолжила зло смотреть ему вслед. Дойдя до девиц, он поклонился таким же образом, и они расступились, дружно приседая в книксене, что было не так уж просто в облегающих вечерних платьях. Он что-то сказал, и они весело рассмеялись.
— Ну и клоун, — раздалось рядом.
Сказано это было таким тоном, что сразу было и не понять — с восхищением или с осуждением. Восхищения, пожалуй, было больше. Элизабет обернулась — рядом стояла та самая девушка. Неплохая фигурка, ростом на пару сантиметров повыше неё… На год или два моложе. Она сразу поняла, что в ней зацепило Майкла — грудь размера “А” или чуть больше, совсем небольшая — как раз, как ему нравится… Карие глаза и каштановые волосы — ничего особенного, кроме обворожительной улыбки — но так улыбаться умеют миллионы девушек. Если уж ты хочешь захомутать принца, то сама должна выглядеть, как принцесса… Ноги для принцессы действительно коротковаты…
— Ненавижу его, — отозвалась Элизабет.
— Ваш друг? — спросила девушка.
— К сожалению, — вздохнула она.
— К сожалению ваш или к сожалению всего лишь друг? — поинтересовалась собеседница. Элизабет поглядела не неё полными тоски глазами. — Меня зовут Кейтрин, — протянула руку девушка.
— А я Элизабет, — ответила она на рукопожатие. — Как поживаете?
— Как поживаете? — ответила Кейтрин.
— К сожалению, всего лишь друг, — недовольно сказала Элизабет.
Стайка девиц взорвалась хохотом, и теперь на них уже начали с интересом и завистью поглядывать оставшиеся группы. Две девушки уже повисли на обоих локтях Майкла, а остальные подтянулись поближе, так что кружок стал максимально плотным. Майкл им что-то рассказывал, и девицы откровенно веселились.
— Знаю я таких, — с осуждением сказала Кейтрин. — Всё, что им надо… А потом ищи его…
— Мне очень жаль, — сказала Элизабет.
— О, нет, это не по личному опыту, — улыбнулась Кейтрин. — К счастью.
А она милая! Спокойная такая, сдержанная. Разумная, что немаловажно. Вопрос, насколько. В голове мелькнула идея — отыграться на этом самодуре.
— Этот особенный, — вздохнула она, чувствуя, как в голове зреет план.
— Вряд ли, — с сомнением улыбнулась Кейтрин.
— Я сама не проверяла, — сказала она, чуть тише и немного склоняясь к собеседнице. — Но вот ходят слухи…
— Кто же в наше время верит слухам? — улыбнулась Кейтрин.
— Подруга, которая мне рассказала, уверяла, что она тоже не верила, пока не попробовала сама, — поведала Элизабет.
— Во что же не верила ваша подруга? — поинтересовалась Кейтрин.
— Ходят слухи, что если переспать с Майклом, то совершенно точно выйдешь замуж за человека, которого наметила в избранники, — совсем тихо сказала Элизабет.
— Чушь какая, — задрала нос Кейтрин.
— Вот подруга моя вышла, — вздохнула она. — Три года она осаждала неприступную крепость, пока не попалась под руку Майклу…
— Чушь, — повторила Кейтрин.
— Я тоже хочу замуж, — зашептала Элизабет. — А этот бесчувственный чурбан уверяет меня, что я его друг, и спать со мной наотрез отказывается!
— Как это низко с его стороны, — покачала головой Кейтрин. — Какое жестокое сердце!
— Мне понятен ваш сарказм, — согласилась она. — Но иногда человек готов схватиться за любую соломинку.
— Это не сарказм, — возразила Кейтрин. — У меня тоже есть “всего лишь друг”, который, как и ваш, в упор не замечает моих чувств!
— Посмотрите на этих счастливиц, — сказала Элизабет, указывая в сторону группы девушек, над которыми возвышался Майкл. — Какой-то из них сегодня повезёт, и она получит колечко на палец.
— Или каким-то, — хихикнула Кейтрин.
— Или каким-то, — согласилась она. — Одной он точно не ограничится.
Майкл начал постепенно высвобождаться из цепких лапок собеседниц.
— Великодушно прошу меня простить, — склонила голову Кейтрин и двинулась на выход из зала. Элизабет бросила ей вслед победный взгляд. Так или иначе, но путь к её цели был свободен.
— Лиззи, — кивнул ей подошедший Майкл.
— Ты что там делал? — возмущённо прошипела она.
— Анекдоты рассказывал, — откликнулся он. — Кстати, ты не против, если я уйду… как бы это… не с тобой?
— Мне-то ты точно сегодня не нужен! — прорычала она.
— Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю, — сказал он, напрочь игнорируя её раздражение, и за локоть потянул в сторону “цели”, которая на этот момент отчего-то оказалась в совершенном одиночестве.
— Здравствуйте, Майкл! — радостно поприветствовал рыжеволосый парень ещё на подходе. — Рад вас видеть! И вашу очаровательную спутницу!
— Здравствуйте, Вильям, — сказал Майкл. — Позвольте представить — Элизабет. Элизабет — мой дорогой и самый близкий друг. Элизабет, познакомься с Вильямом. Мы с ним старые приятели.
— Не такие уж мы и старые, — возразил Вильям, улыбаясь ей какой-то открытой и одновременно смущённой улыбкой.
— Это я старый, — примирительно сказал Майкл. — Вам, Вильям, положено быть молодым.
— Я в восторге, Майкл, — признался Вильям. — Одним лишь своим появлением вы смогли взбодрить наших клуш.
— Не такие уж они и клуши, Вильям, — с улыбкой возразил Майкл. — Есть и голубки, и лебёдки. К каждой нужен…
— Правильный подход, — закончил за него Вильям. — Я помню, Майкл.
Она заметила, что Кейтрин вернулась в зал, но увидев их тесную компанию, отошла к окну, где и замерла, глядя на заснеженный сад. Элизабет с раздражением перехватила взгляд Майкла, которым он практически пожирал обтянутую платьем попку её новой знакомой.
— Я прошу меня извинить, — склонил он голову, с видимым усилием отрывая взгляд от округлостей Кейтрин. — Вильям, очень рад был увидеться!
— Взаимно, — ответил тот. — С вашим приходом к нам неизменно приходит веселье.
— Элизабет, — кивнул он ей.
Она бросила на него умоляющий взгляд, но он лишь усмехнулся — в его глазах плясал охотничий азарт. Он твёрдо был намерен вернуться с охоты как минимум с голубкой, если повезёт — с лебедем, ну а в идеале — с кошечкой по имени Кейтрин, и мнение Элизабет по этому поводу вряд ли было решающим. Так оно, в общем-то, и случилось. Почти так. Он дошёл до окна, где в одиночестве стояла Кейтрин и встал рядом с ней. Они сначала вместе смотрели в окно, а потом развернулись друг к другу. Всё это время Элизабет машинально поддерживала разговор с Вильямом, который пытался сравнивать творчество Уайлда и Рембо на том основании, что оба любили мальчиков. Кейтрин уже улыбалась Майлу и даже чему-то смеялась. Потом тот подал ей локоть, и они направились к выходу. Сердце Элизабет кольнуло острым приступом ревности.
— Простите? — переспросила она, поняв, что её собеседник что-то настойчиво ей предлагает.
— Я хотел узнать, не окажете ли вы мне честь своей компанией в прогулке на карете по вечернему Лондону? — терпеливо повторил Вильям.
— С удовольствием, — ответила она и подхватила его под руку.
Заметив уход Майкла, от стайки девушек отделились ещё две и последовали за ним и Кейтрин. Да уж, кто-то сегодня повеселится на славу! Идя за Вильямом, она кляла себя на чём свет стоит за то, что её угораздило связаться с этим ветреным и беспринципным хлыщом.
Она позвонила ему через шесть недель — и снова в три часа утра.
— Да, — послышался в трубке его сонный голос.
— Ты мне нужен, — сказала она.
— Прямо сейчас? — простонал Майкл.
— Прямо сейчас, — подтвердила она.
— Хм… — прокашлялся он. — Я чёрт-те знает где.
— С кем? — спросила она.
— Многие знания — многие печали, — отозвался он. — Один я сейчас, один… По крайней мере, насколько я могу судить.
Она закрыла глаза. Пятно света сейчас было сейчас совсем маленькой точкой. Это как же он далеко от неё? Она прикинула направление… На запад.
— О, чёрт! — раздалось из трубки, а потом он отсоединился.
Она в тревоге закрыла глаза — точка по-прежнему была на месте. Перезвонила ему ещё раз, но сразу попала на автоответчик. Значит, телефон либо выключен, либо нет связи… Он перезвонил через пятнадцать минут, и теперь уже снова пылал ярким пятном. Всё хорошо, и можно прекратить истерику. Он жив и он рядом. Голос его звучал бодро и весело.
— Ты ещё не заснула? — спросил Майкл.
— Как я могла бы? — поинтересовалась она, с трудом заставляя голос звучать спокойно. — Ты куда пропал?
— Ты не поверишь, — сказал он. — Но сначала впусти меня, пожалуйста!
— Обойдёшься, — заявила Элизабет и пошла вниз — открыть дверь.
Он сразу протянул ей орхидею, едва только вошёл, а потом она с удовлетворением отметила его взгляд сквозь прозрачную ночнушку — некоторые вещи в этом мире оставались столь же незыблемыми, как небесная твердь.
— Рассказывай, — предложила она, но он прижал её к себе, едва только повесил на вешалку пальто. — Хм, может, оно и потерпит немного… — Майкл отстранился, скинул пиджак и рубашку, расстегнул брюки, прижал её к стене и потянул ночнушку вверх, обнажая бёдра. Его ладони плавно двинулись вверх по сразу покрывшейся мурашками от предвкушения коже и сжали голые ягодицы. — Хм, а может и совсем не потерпит, — успела заметить Элизабет, обвивая руками его торс.
Когда небо на востоке уже окрасилось в розовый цвет, они наконец заснули, успев четыре раза посетить душ и последовательно опробовать мебель в гостиной, кухне и гостевой спальне, завершив тур на третьем этаже. Проснувшись в половине третьего, Элизабет была сильно удивлена, обнаружив его дрыхнущим рядом. Хотя “рядом” — это было на совсем корректно. Она лежала на его руке, закинув на него ногу и сжимая член. Его рука ненавязчиво примостилась на попке.
— Майкл, — тихонько — чтобы не разбудить, если он ещё спит — позвала она.
— М-м? — отозвался он.
— Ты что делаешь? — спросила она.
— Сплю, — ответил он.
Член, до этого спокойно лежавший в руке, вдруг начал наливаться, и он сжал её попку в руке. Элизабет почувствовала жар и его нетерпение.
— Я ещё зубы не чистила, — предупредила она.
— Всё ерунда, — отмахнулся он. — Залезай сверху.
Чуть позже она так же лежала рядом — на его руке и закинув на него ногу — а Майкл трепал её волосы дальней рукой.
— Никаких “трудностей” в ближайшие две недели не предвидится, — сообщила она. — Так что мы с тобой могли бы…
— У меня к тебе есть предложение получше, — прервал он её.
— Сильно сомневаюсь, — хмыкнула Элизабет.
— Поверь мне, — сказал он. — Я хотел летом на неделю-другую поехать на море. Желательно — на Средиземное.
— Я за тебя очень рада, — язвительно заметила она. — А зачем ждать? Можешь отправляться туда прямо сейчас.
— Я хотел тебя попросить составить мне компанию, — сказал Майкл, не обращая внимания на её тон.
Сердце забилось часто-часто.
— На море? — недоверчиво переспросила она. — Меня? А почему именно меня?
— Потому, что ты — единственная, — сказал он.
— Ты что мне сейчас говоришь? — не поверила Элизабет. — Ты же не…
— Нет, не влюбился, — ответил он. — Но другой такой, как ты, у меня нет. Ты единственная и неповторимая. Согласна?
— Не знаю, хорошая ли это идея, — задумчиво произнесла она, хотя внутренне уже собирала чемоданы.
— А чем же она плоха? — удивился Майкл.
— Да ничем, — пожала она плечами. — Не считая того, что я ночами буду скучать, пока ты будешь пытаться оплодотворить всех постоялиц гостиницы в возрасте от шестнадцати до восьмидесяти.
— Ха-ха, — скучным тоном произнёс он. — Не волнуйся, тебе тоже перепадёт. Правда, не очень много, раз уж ты такая язва.
— Ой, я так тронута твоим великодушием, — протянула Элизабет. — Хорошо, я подумаю.
Потому, что приличная девушка ни за что не должна сразу соглашаться на предложения, исходящие от такого пройдохи, как Майкл.
— Чёрт, я совсем забыл про “Г”, — сказал он, шлёпнув себя по лбу. — Я же хотел её позвать! Извини, всё отменяется.
— Мерзавец, — ткнула она его кулачком в рёбра. — Хорошо, я согласна. Договорились. Ты мне наконец расскажешь хоть что-нибудь из того, что с тобой происходило с момента нашей последней встречи?
— Конечно, — согласился он. — Только ты первая рассказывай.
— Ну ладно, — вздохнула Элизабет. — Но сначала ты должен знать, что это было форменное свинство с твоей стороны.
— Я знаю, — откликнулся он, проводя ногтями ей между лопаток.
— Пообещай мне, что больше не будешь так делать, — сказала она.
— Обещаю, — послушно ответил он.
— Мне нужно, чтобы ты это сказал, Майкл, — продолжала она настаивать.
— Обещаю, что впредь не брошу тебя одну в гостях и не буду заводить новых знакомых на твоих глазах, — сказал он. — И не буду с ними запираться на несколько дней в гостинице.
Она подняла к нему лицо. Он улыбался.
— Я получила свой урок? — спросила Элизабет. — Теперь ты больше не злишься?
— Ты ко мне несправедлива, — сказал он. — Я просто ошибся, и сейчас мне это очевидно. Но в тот момент мне показалось, что тебе хотелось бы познакомится с Вильямом…
— Ты был прав, — кивнула она, позволяя ему любоваться её глазами. — Это действительно был замечательный сюрприз! Но ты всё испортил, уйдя оттуда с тремя девицами!
— Понятно, — расстроенно согласился Майкл. — Надо было ограничиться одной.
— Надо было вообще ни одну не уводить, — прорычала она. — Так трудно было дойти до ближайшего бара, раз уж тебе было невтерпёж?
— Да ладно, — возразил он. — Кейт нужно было нейтрализовать, иначе у тебя с Вильямом ничего бы и не получилось…
— А и так не получилось, — вздохнула Элизабет. — Ты мне лучше скажи, сколько раз ты её “нейтрализовал”.
— Дамы вперёд, — пригласил он.
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Мы встречались около месяца…
— Таки встречались? — удивился Майкл.
— Таки да, — подтвердила она. — Раз в два или три дня. Через две недели он попытался меня поцеловать, а я… Меня чуть не стошнило!
— Зубы не почистил? Французского сыра поел? — участливо поинтересовался он.
— Нет, — ответила Элизабет. — Сама не знаю, но мне просто было противно!
— Удивительно, — покачал он головой.
— Он меня как-то спросил про близость… — продолжила она и рыкнула на него: — Молчи! Не желаю слышать твой дурацкий комментарий по этому поводу! Он спросил, а я объяснила ему свою позицию. Он мне сказал, что мой выбор удивителен и вызывает у него искреннее восхищение, но…
— Но жениться на тебе ему бабушка не позволит, и максимум, что он мог тебе предложить — это легкомысленная интрижка, а в свете твоих принципов такое развитие событий не имеет перспектив, — перебил Майкл. — Я правильно всё сказал?
— Откуда ты знаешь про бабушку? — изумилась она.
— Старая перечница совсем ополоумела, — буркнул он. — Считает, что брак на простолюдинке чем-то может испортить их гнилую кровь! Так и застряла одной ногой в двадцатых годах…
— А другой? — хихикнула Элизабет.
— А другой — в тридцатых, — закончил он.
— Ты не подумай, ухаживает он шикарно, — вздохнула она. — И не скажешь, что ему всего девятнадцать… Рестораны, театры, катание на личной яхте по Темзе…
— Красиво жить не запретишь, — поддакнул Майкл.
— Именно, — сказала она. — В общем, месяц мы встречались, а потом поговорили про бабушку…
— Послушай, Лиззи, — сказал он, убирая с её лица пряди волос за ухо. — Я и вправду желаю тебе счастья. Я знаю, что если ты изменишь своим принципам, то не будешь счастлива…
— Я всего-то хочу быть счастлива с человеком, которому нужна я, а не постель со мной, — пожаловалась она.
— Я знаю, — сказал Майкл.
— Я глупая, да? — спросила она. — На дворе двадцать первый век, а я пекусь о своей девственности, уже её потеряв с ловеласом, который хочет быть мне просто другом.
— Этого выверта, положим, и я не понимаю, — улыбнулся он.
— Я никогда не выйду замуж и так и умру в двадцать семь старой девой, — пожаловалась Элизабет.
— Я тебе не позволю, — помотал он головой.
— Что, силой загонишь какого-нибудь неудачника под венец, чтобы удовлетворить мою маленькую прихоть? — грустно спросила она.
— Если тебе так важно заполучить кольцо на палец, я сам тебе его надену, — сказал Майкл, закатывая глаза к потолку.
— Ты меня не любишь, — возразила она. — Зачем мне твоё кольцо?
— Мне нужна ты, а не постель с тобой, — напомнил он. — Я — твой идеальный мужчина. Идеальнее не бывает.
— Ладно, уговорил. Когда идём в ЗАГС? — деловито осведомилась Элизабет.
— Когда тебе стукнет двадцать пять, — ответил он. — Нужно и другим парням дать шанс.
— А почему не в сорок пять? — поинтересовалась она. — Чтобы уж всем дать шанс? Нет уж, давай в двадцать три!
— Но это же чуть больше, чем через год, — возразил Майкл. — Нет уж, двадцать пять — и точка! А до этого ты неукоснительно соблюдаешь наш договор.
— Говорю тебе “любимый” в постели? — рассмеялась она.
— Нет, ищешь себе настоящего избранника, а не бутафорского, — улыбнулся он.
— Почему это — бутафорского? — обиделась Элизабет.
— Потому, “милая” и “любимая”, что это колечко не изменит ничего, — серьёзно пояснил он. — Я так же буду предаваться пороку, а ты продолжишь искать себе спутника жизни.
— А если ты полюбишь? — спросила она. — Если сам захочешь жениться на другой?
— Моя любовь не желает меня видеть… — ответил Майкл неожиданно хриплым голосом. — Она прокляла меня в нашу последнюю встречу. Более того…
— Что? — навострила она ушки.
— Ничего, — с досадой сказал он. — Полгода уже прошло, а от неё никаких известий. Наверное она уже забыла меня, если конечно можно забыть эту грязь, в которой я её невольно измазал… Я буду её любить всегда, я знаю, поэтому я полностью свободен, Лиззи!
Он никогда её не полюбит! Как он смеет ей говорить такое, лёжа с ней полностью голым в постели? И чесать как ни в чём не бывало за ушком, довольно прикрывая глаза, когда она чуть сильнее сжимает его член?
— М-да, — хмуро прокомментировала она. — А по-другому никак?
— Не-а, — помотал головой Майкл.
— Погоди, — попросила она, откинулась на спину и закрыла глаза.
Итак, её возлюбленный, тот, кто сводит её с ума, чьи прикосновения будоражат воображения и пробуждают фантазии… Он предлагает на ней жениться. Пусть из жалости, пусть это будет самый странный брак, который видел свет… Это то, о чём она и мечтать не могла — ведь она даже не может ему рассказать о своих чувствах. Маггл. Она выйдет за маггла — а что выйдет, в этом сомнений нет. За маггла, который её никогда не полюбит, который при слове “хорошенькая” неизменно делает стойку, причём торчат отнюдь не ушки, за маггла, который на лощёный светский раут приходит с привлекательной девушкой и уходит с тремя другими. За маньяка, извращенца и пройдоху, циничного бабника, ловеласа, повесу и донжуана.
Элизабет снова улеглась на него, серьёзно глядя ему в глаза.
— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, чего тебе стоит подобное предложение, и я его принимаю со всей благодарностью, на которую способна, — она положила голову ему на грудь и потребовала: — Теперь ты рассказывай. Что ты там с этими девицами сотворил?
— Ну ты же знаешь, что, — расплылся он в улыбке. — Что ещё можно делать с девицами?
— Подробности, Майкл, подробности! — нетерпеливо воскликнула она.
— Ну, что там… — словно вспоминая, он поднял глаза к потолку. — Выходим мы с Кейт…
— Кейт! — хмыкнула она.
— Кейт, — подтвердил он. — Не перебивай! Выходим, а за нами спешат Эвелин и Сюзан…
— Это голубка и лебедь? — уточнила Элизабет.
— Не перебивай! — строго сдвинул он брови. — Мол, куда это вы, мы с вами хотим…
— А что ты Кейт сказал, когда её увёл? — поинтересовалась она.
— Да ничего, — пожал плечами Майкл. — Поздоровался, спросил о погоде, а она мне вдруг возьми да скажи, мол, скучно здесь, не соблаговолите ли, о, благороднейший рыцарь, отвести меня в более интересное место… Выходим мы, а за нами — Эвелин и Сюзан. Спрашивают, куда это мы. Кейт им отвечает, мол просто собираемся приятно провести вместе время, а те говорят, что тоже бы не против, особенно если приятно. Она бедняжка вся покраснела, но согласилась… Я знаю место… что-то вроде ночного клуба для эпатажных пьянок, вот туда мы и зашли… Девушки прилично там набрались — я только потом понял, почему…
— Это у них в первый раз было? — догадалась она.
— Практически, — покачал он головой. — Те две всё-таки… Хм… — он строго на неё посмотрел: — А какого чёрта я тебе это всё рассказываю?
— Хвастаешься своими победами, — пояснила Элизабет. — Продолжай!
— Ну ладно, — буркнул он. — Так вот, те две уже представляли в общих чертах, что произойдёт, и только Кейт совсем не знала, как процесс устроен… Вот они все дошли до кондиции, а потом мы сняли номер…
— Ну, ты даёшь! — осуждающе пробормотала она. — Маньяк какой-то!
— Потом Эвелин и Сюзан ушли… — продолжил Майкл. — Уползли…
— Когда — потом? — спросила она.
— Через три дня, — отмахнулся он.
— И вы, что, вчетвером три дня… — ахнула Элизабет.
— Конечно, вчетвером. Там больше никого не было, — пояснил он. — Правда, пара хорошеньких горничных заглядывали, пока девушки спали, но это даже и не считается…
— Я не ослышалась? — спросила она. — Ты только что сказал “хорошеньких”?
— Ну да, сказал, — ответил Майкл. — И горжусь этим!
— Интересно, а как это — вчетвером? — задумалась она. — Как ты думаешь, мне бы понравилось?
— Ты хочешь, чтобы я позвал к тебе ещё одну девушку? — поинтересовался он. — Я могу! Это даже будет интересно.
— Нет-нет, — запротестовала Элизабет, чувствуя, как лицо наливается краской при одной лишь мысли о том, что на неё кто-то будет смотреть в самый интимный момент. — Это я чисто теоретически.
— А если чисто теоретически, то не мешай рассказывать и перестань смущать мой покой! — улыбнулся он, а член в её руке в подтверждение его слов снова начал набухать. — Потом к Кейт пришла её сестра…
— У неё ещё и сестра есть! — простонала она.
— Ну да, — подтвердил Майкл. — Ещё пару дней мы в гостинице провели, а потом три недели встречались.
— С Кейт? — уточнила она.
— С обеими, — ответил он. — Затем Кейт мне сказала, что достаточно повеселилась, и теперь её ждёт возвращение домой и тяжкое похмелье.
— А сестра? — поинтересовалась Элизабет.
— Сестра тоже повеселилась, — недоумённо сказал он.
— М-да, — подвела она итог. — Пока все веселились, я как дура с Вильямом на балет ходила!
— В следующий раз обязательно тебя с собой возьму, — пообещал Майкл. — Будем веселиться вместе!
— Не надо! — воскликнула она. — Это я…
— Чисто теоретически, — кивнул он.
— Это всё? — подозрительно спросила Элизабет.
— Нет, — покачал он головой и внезапно погрустнел.
— Что? — спросила она. — Что случилось? Только не говори мне, что переспал с кем-то с кем не следовало!
— Не буду, — пожал Майкл плечами и демонстративно закрыл рот, проводя пальцами поперёк, словно застёгивая молнию.
— Ну, ладно, — сказала она. — Что там у тебя?
К её удивлению, он вдруг вылез из постели, обернулся простынёй и уселся на стул у стены.
— Я познакомился с красивой женщиной… совершенно случайно, — обречённо сказал он.
— Можно подумать, ты стал бы знакомиться со страшной, — съязвила Элизабет.
— Можно подумать, — усмехнулся он. — Она мне показалась немного старше меня — двадцать семь, может, двадцать восемь… На самом деле, она выглядит сильно моложе своих лет. Это и сыграло со мной злую шутку…
— Ты знаком с её дочерью, — догадалась она и соврала: — Но это вовсе не страшно…
— Пока ещё нет, — согласился Майкл. — Это всё не так уж и страшно, пока я не сказал, что пылко за ней ухаживал, добился своего, и она оказалась матерью “Л”.
Она окаменела от ужаса. В воцарившейся в комнате тишине она слышала, как громко стучит её собственное сердце. Практически набатом. Внезапно ей стало очень холодно, и она укуталась в пуховое одеяло, сворачиваясь калачиком.
— Если ты… — подал он голос, но она сразу же перебила его.
— Замолчи! — крикнула Элизабет так громко, что эхо пошло гулять по всему дому, и повторила едва слышно: — Замолчи!
Чудовище. Ну, почему она ему не поверила? И нет ли в этом высшей подлости — с обаятельной улыбкой сознаваться в своих пороках, не желая при этом с ними расставаться? Как можно поверить обходительному и изысканному чертёнку, когда он смущённо обнажает рожки и даже даёт их потрогать пальцем? Бедная несчастная незнакомая ей девушка, которой он разбил сердце, бедная она сама… Вряд ли остальным приходится страдать от этой его порочности — лишь только тем, кто ему дорог. Она ему дорога — он сам говорил — и она будет страдать.
— Убирайся, — прошептала она.
Майкл пошёл вниз, и буквально через минуту тихо щёлкнул замок на двери — именно столько времени ему потребовалось, чтобы собрать разбросанную одежду и надеть её. Он ушёл, а она отчего-то вместо того, чтобы думать о том, что, может, никогда больше его не увидит, размышляла о том, что почему-то он никогда не хлопает дверью, даже когда обстоятельства предполагают с силой дёрнуть за ручку, с грохотом впечатывая дверь в косяк… Она зажмурилась. Яркое пятно двигалось где-то внизу по улице, потом завернуло за угол и… И внезапно скакнуло, став значительно меньше и оказавшись в другой стороне. Далеко в другой стороне. Как будто… Как будто он трансгрессировал.
Он трансгрессировал! Она рывком села на кровати, широко распахнув глаза. Он трансгрессировал, а значит он не маггл, он волшебник! Нет, он не волшебник. Он чёртов бабник, не умеющий держать ширинку на замке! Она снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Он трансгрессировал, и она никогда его больше не увидит.