Враг моего врага

Когда взошло красное солнце, Сайго понимает, что быть беде. И это предчувствие его не подводит. Подгоняемые огнем, они бегут, стягивая силы к лагерю. — Уходим! — Главнокомандующий отдает приказ, и гонцы разносят его по всем фронтам. Лагерь начинает спешно сниматься с места. — Бежим? — интересуется Эрлинг, вернувшийся сменить сломанный топор. — Тактически отступаем, — поправляет его Сайго. — И не спорь, во имя богов! Что странно, нахмурившись и тяжело помолчав, Эрлинг все-таки соглашается и торопливо уходит, чтобы увести своих людей. Длинный день и тревожная страшная ночь в бегстве, когда вздрагиваешь от каждого шороха, в конце концов, заканчиваются. Сайго обнаруживает Эрлинга сидящим на камне, тяжело привалившись к скале спиной. Кажется, тот спит. Главнокомандующий тоже присаживается рядом и со вздохом облегчения вытягивает ноги. — Что дальше? — глухо спрашивает Воевода. — Надо подумать. — Сайго трет глаза. От усталости кажется, что они забиты песком. Руки словно свинцом налиты. У него болят даже те мышцы, о существовании которых он и не догадывался до сего дня. — Неужели они отстали? — Скорее решили, что раз загнали нас на голые камни, то мы никуда не денемся. — А мы? — спрашивает Эрлинг, но ответа не дожидается. Сайго прислонился к его боку и уснул. Хмыкнув, Эрлинг оглядывается. Рядом никого, и от остальных они надежно укрыты тяжелым нагромождением валунов у скалы. Большая рука северянина проводит по острой скуле спящего и прислоняет его голову к своему плечу. — Ну спи, спи… Он сегодня отступил и всю ночь бежал от боя, потому что испугался. Впервые испугался смерти. Не поражения, не бесславного забвения, а банальной смерти. Ему нужно выжить, чтобы посмотреть, что интересного может получиться у них с Сайго. Продержаться как можно дольше. Теперь понятно, почему мудрые воины всегда так к женам торопятся. Раньше-то он думал, что это старость или трусость. Однако, нет. Сайго ворочается во сне и елозит щекой по плечу северянина. Он будет стеречь сон этого человека так долго, сколько у него получится выторговать у смерти. Когда ветер приносит запах знакомого смрада, а вдали один за другим поднимаются в небо драконы, Эрлинг надевает шлем и кивает Сайго. — Увидимся? — Увидимся, — отвечает тот, разворачивая лошадь и уходя с выступа. Этот повторяющийся в тысячный раз сценарий боя с каждым разом становится все страшнее. Эрлинг смотрит на летящий клином строй в небе. Устал он, хочется к морю, к дальним берегам… Сайго обходит ряды солдат. Пора заканчивать здесь и сейчас. Если бы можно было подать в отставку… — Цел? — Да. Сам? Чтобы получить в ответ торопливый кивок и снова разбежаться. Увиделись и ладно. Пора заняться подсчетом потерь и припасов, позаботиться о мертвых и живых и, может быть, найти время для себя. Этой ночью палатки не ставят. Вымотанные до предела, но живые, все спят вповалку прямо под открытым небом. Эрлинг идет, переступая через спящих. Они удачно отбились и преследовали противника до темноты. Завтра надо продолжать гнать врага и, если будет нужно, развернуть осаду. Однако Главнокомандующий иного мнения. И теперь Эрлинг мечется в поисках Сайго, чтобы убедить пойти за собой. — Мы ослаблены и остались практически без припасов, — сразу же произносит Главнокомандующий, как только видит перед собой полного решимости Эрлинга. — И что? Сейчас или никогда! Мы пойдем за ними. — Разделившись, мы падем, — Сайго хмурится. — Ну так пошли за мной! — У нас приказ вернуться. — Опять?! На полпути? И как долго Император планирует царапаться и прятаться? Однажды они придут к вам, и пощады не будет. — Наши потери велики. — Главнокомандующий зябко потирает руки. — Наши не меньше, но если Император может собрать такую же армию снова, то мой отец бросил все имеющиеся силы, — Эрлинг обхватывает своими руками пальцы Сайго, согревая. — Ты со мной? Сайго поднимает на него глаза и прикусывает нижнюю губу. Он знает, как должен ответить. Сказать: «Нет», и развернуть завтра с утра войско. Но сейчас, когда он смотрит в эти синие глаза, у него язык не поворачивается отмахнуться и сделать как велено. Почему-то это кажется ужасным предательством. — Это неправильно, — беспомощно произносит он наконец. Эрлинг какое-то время стоит, удерживая настороженный взгляд Сайго, затем дергает его за собой. — Пойдем, покажу, что на самом деле неправильно. Часовые с удивлением провожают глазами торопящееся за пределы лагеря командование. Эрлинг останавливается и разворачивается к Сайго. Воевода внимательно оглядывается, нет ли рядом кого-нибудь. Кругом тихо, тьма такая, что он едва видит стоящего вплотную Главнокомандующего. Вдали ухает филин, а сбоку стрекочут цикады. — Что дальше? — требовательно спрашивает Сайго, но вместо ответа его прислоняют к поваленному дереву и целуют. Сбитое дыхание и шорох стаскиваемой одежды, влажный звук поцелуев и оглушающий грохот крови в ушах. — Распусти, — Сайго берет Эрлинга за руку и тянет к своим волосам, заколотым гребнем. Мягкие. Даже после целого дня в пыли, они все равно мягкие, разве что остро пахнут дымом от костров и пожарищ. Эрлинг пропускает черные пряди между пальцев, и его зрачки разносит во всю радужку. — Неправильно, говоришь, — лукаво произносит Сайго и расправляется с завязками на штанах Эрлинга, запускает руку под ткань и сжимает стоящее колом достоинство. — Вот ты сейчас… очень правильно делаешь, — облизывая пересохшие губы, отвечает Воевода, он сжимает волосы Сайго в кулак и притягивает его к себе, целует до цветных кругов перед глазами и отпускает, прислоняясь лбом к его лбу, уставившись к глаза. Стоять так неудобно: северянину приходится наклоняться, а Сайго запрокидывать голову, но разорвать зрительный контакт не решается ни один.  — Ты со мной? — хрипло спрашивает Эрлинг. — Сейчас? — тихо произносит Сайго, все его тело сплошь покрыто мурашками, а волоски на руках встают дыбом. — Вообще… Всегда, — раздается в ответ. — А вы не мелочитесь, славный муж Севера, — Сайго посмеивается, делая шаг назад. — Не юли, — но Главнокомандующего властно притягивают обратно. — И можешь называть меня по имени. В конце концов, я намереваюсь сотворить с тобой весьма непристойные вещи… — Ах, вот значит как, — Сайго запрокидывает голову и негромко смеется, тут же томно вздыхая, от поцелуя-укуса в шею. Эрлинга ведет от этого запаха, от этих вздохов, от того, как сильные пальцы с короткими ногтями с нажимом проводят по его спине. Вроде как ночь была довольно прохладна, но прямо сейчас Воевода весь вспотел, ему даже кажется, что дерево, к которому он притиснул Сайго, вот-вот вспыхнет от его жара. Когда поцелуев становится катастрофически мало, Сайго опускает руку и обхватывает член Эрлинга, вынуждая того сдавленно охнуть. Главнокомандующий прижимается крепче и, обхватив оба члена, быстро приводит их к кульминации. — Так и знал, что дворец ваш — рассадник похоти и разврата, — делает заключение Эрлинг чуть позже, отдышавшись и перестав вздрагивать. — Ты еще скажи, что не рад этому факту, — Сайго фыркает и вытирает испачканную руку о ткань штанов. — Не дави так. Эрлинг спохватывается, что практически вдавил того в поваленный ствол своим телом. Он утыкается носом Сайго за ухо и глубоко вдыхает, затем все же отодвигается. — Продолжим? — Нет, — подумав, решает Сайго. — Пора возвращаться, если ты не хочешь, чтоб твои люди обнаружили нас в весьма пикантном положении. — Они меня не будут искать. — Уверен? — Ладно, — нехотя Эрлинг сдается. Сайго, разумеется, прав, предполагая, что воинам может понадобиться их предводитель. — А твои что? Тебя искать не будут? — А мне плевать. Увидят, так увидят, — лениво потягивается Сайго, сладко зевая. — И тебе все равно? — удивляется Эрлинг. — Да, — спокойно отвечает Сайго, поправляя на себе одежду. Эрлинг молчит, не зная, что сказать. Ну и нравы у этого народа! А еще их варварами считают. Придя в лагерь, они расходятся в разные стороны. Однако утром Сайго дает приказ своим людям продолжать преследование и готовиться к последующей осаде. Эрлинг довольно потирает руки и подмигивает Сайго, встретив того на построении. Главнокомандующий воздевает очи горе и водружает на голову шлем. Он одного понять не может: как так вышло, что это он ослушался приказа Императора ради северянина, хоть изначально впутывался в эту связь с Эрлингом исключительно ради власти над последним. Неправильно как-то все пошло.