Враг моего врага

Глядя в налитые кровью глаза умирающей лошади, Сайго тяжело вздыхает. Лошадь хрипит, раздается глухой удар, и ноги животного вытягиваются. Всадник треплет отмучившегося друга по гриве и встает с колен. — Господин? — вопросительно смотрит он на стоящего рядом Сайго. — Мы загнали столько лошадей. — Главнокомандующий кривит губы. — А до Крепости еще далеко. — Считаете, мы зря ввязались в погоню? — удивляется солдат. Сайго про себя чертыхается. Какого дьявола он рассуждает при подчиненном, да еще в упадническом настроении?! Он оглядывает место привала. Эрлинг… Ему срочно нужен Эрлинг! Ну и где его носит?! — У вас была замечательная лошадь, — и поспешно отходит, оставив вопрос открытым. Провианта все меньше, лошади падают и все чаще не поднимаются, потерь все больше, каждый третий, выехавший под знаменами Императора, пал, а они еще даже не подобрались к Огненной Крепости. Сайго разглядывает своего скакуна. Сколько вытянет он? Им бывало попадать в переделки и посложнее этой, но преследование зачастую изматывает почище прямого столкновения. И они вступили на земли Всадников. На территорию, хорошо им знакомую. И кто знает, куда они заманивают своих преследователей? — И о чем думаешь на этот раз? — раздается чуть позади. Сайго глубоко вдыхает и медленно выдыхает, немного откидывается назад, чтобы опереться плечом о подошедшего Эрлинга. — Думаю, какого черта тащусь за тобой, когда мне был дан четкий приказ поворачивать войска. — Император серчает? — хмурится Воевода. Пластины доспеха Сайго слегка царапают его кольчугу. — Дело не в этом. Боюсь, гонцы за нами не поспеют… Если он вообще удосужился мне ответить, — Сайго усмехается. — Он остановил наступление только из-за того, что тебя ранили. Не думаю, что он так просто отмахнется от тебя и своей армии, — Эрлингу неприятно это говорить. И не потому что от поддержки Императора очень многое зависит в этой войне. Эрлинга душит ревность. Ведь что-то связывает Императора и Сайго, определенно связывает, и связь эта не только узы клятвы. — Догнать-то мы догоним. — Сайго смотрит на безоблачное небо. — Но вот осаду не выдержим в первую очередь мы. Не знаю, как ты, сын Великого Йоруна, но я не вижу ничего прекрасного в агонизирующей смерти. — Ты боишься, что ли? — удивляется Эрлинг, отодвигаясь и заглядывая в лицо своему собеседнику. — Боишься помереть в священной войне за свободу своего народа?! Сайго морщится, словно съел что-то противное. — Отсутствие страха — величайшая глупость. Страх заставил меня возглавить целую Армию, добиться своего нынешнего положения, страх вынудил выжить и выбраться из плена… И я еще раз тебе повторю: мертвые герои не нужны ни твоему народу, ни моему, — голос Главнокомандующего строг. — По мне, так видеть огонь, пожирающий все, что тебе дорого, страшнее, — Эрлинг пожимает плечами. — Почему ты так уверен, что жизнь — это только битвы да кровь?! — восклицает Сайго. — А я другого и не знал, — Воевода задумчиво почесывает бороду. — А увидеть никогда не хотел? Эрлинг смотрит на Сайго и хочет сказать: «Если ты покажешь», но молчит. — Нет бесконечных войн. Эту закончим мы. Проблема только в том, — со вздохом продолжает Главнокомандующий, не замечая пристального взгляда северянина, — что на смену одной войне приходит другая… — Когда вернемся, ты мне сыграешь? — внезапно спрашивает Эрлинг. — Как тогда на ужине? — А? — сначала не понимает Сайго от резкой смены темы разговора. — А… ладно. Не все ж мечами размахивать. Он улыбается, а Эрлинг думает, что, может, смысл жизни не только в битвах. Всплески воды и редкие вскрики ночных птиц. Эрлинг пропах дымом жертвенного костра, он ступает как можно тише и идет на звуки воды. Фигура Сайго в свете полной луны кажется размытым рисунком на темном холсте. Главнокомандующий вздрагивает, когда мимо него проскакивает камешек, оставляя «блины» на водной глади. — Ну? Закончились твои дикие ритуалы? — он оборачивается, выжимая волосы. — Кровь жертвенного животного умаслит богов. — Эрлинг стаскивает с себя рубаху через голову. — Пока она только подняла столб вонючего дыма и отметила на всех картах противника наше расположение. — Главнокомандующий делает несколько шагов к берегу и, скрестив руки на груди, наблюдает за тем, как Эрлинг раздевается. — Смотри, кто идет! — вдруг громким шепотом произносит Сайго, делает круглые глаза и тычет пальцем за спину Воеводы. Тот тут же резко оборачивается. И слышит тихий смех Сайго. — Ах ты, — но договорить ему мешает туча брызг в лицо. Эрлинг стирает капли ладонью и щурится. — Ты так боишься пересудов и все равно стоишь тут, и что-то мне подсказывает, что мы не стратегию обсуждать будем. — Сайго задирает голову, делает шаг навстречу, прижимаясь теснее, и договаривает, щекоча дыханием шею Эрлинга. Вместо ответа тот обнимает его и увлекает за собой под воду. Жесткие губы сминают губы Сайго, неловко стукаются зубы, а в рот попадает вода. Главнокомандующий распахивает глаза, но различает только переплетающиеся между собой пряди светлых и темных волос. Он отталкивается руками от груди Эрлинга и выныривает, отплевываясь. Воевода появляется над водой следом. Набежали тучи и закрыли собой луну. Глядя, как белую кожу Сайго расчертили мокрые пряди черных волос, Эрлинг со всей ясностью понимает, что в его тело также проник этот убийственный яд. Просочился в вены и раскрасил его нутро в черный. Отравил всю душу. И ему никогда не спастись, не сыскать противоядия. Он уже мертвец. Не зарубит враг, так казнит собственный отец. — До утра смотреть будешь? — насмешливо спрашивает Сайго тем временем. — И если уж суждено мне умереть, то пусть годы мои не прожитые перейдут к тебе. Ни болезни, ни несчастья не коснутся твоего жизненного пути, а когда придет время, я приду за тобой сам, чтобы увести в мир вечного покоя и не быть больше в нем одиноким. — Что с тобой? — обеспокоенно спрашивает Сайго, касаясь кончиками пальцев губ Эрлинга. — Ты со мной… прощаешься? — Когда-нибудь ведь придется, — легко соглашается тот, пожимая плечами.— Поход не будет длится вечность. Мы победим и разъедемся по своим краям. И кто знает… — Эрлинг берет Сайго за руку и целует его запястье. — Падет наш общий враг, и, возможно… настанет день, когда врагами мы назовем друг друга. — Оставим разговоры на потом, — предлагает Главнокомандующий, касаясь груди Эрлинга. Сценарий, который мрачно предсказывает Воевода, более чем реален. Сайго было плевать на такой расклад, когда они подписывали соглашение в Вишневом дворце Императора. Было плевать еще вчера и минуту назад. Ему не впервой сражаться против бывших союзников. Но прямо сейчас мысль когда-нибудь повести войска против Эрлинга приносит едва выносимое страдание. Вот под его ладонью сокрытое под кожей бьется сердце славного воина Севера. Солнце не рухнет вниз, а земля не разверзнется, когда оно остановится. Но для Сайго созвездия погаснут, а все моря сольются в одну чашку. Странно устроен человек… В минуты страшной опасности и тоски привязанности возникают, как пожар от искры. В это время Эрлинг разглядывает стоящего перед ним мужчину. Без масок, без навязанного притворства, позволяя себе быть усталым и измученным войной, этот человек прекрасен. И северянин делает свой страшный выбор. — Ты меня погубишь, — вздыхает Эрлинг, прижимая ладонью руку Сайго к своей груди. — Тогда беги прямо сейчас, — шепчет тот в поцелуй. Истошно вскрикивает разбуженный коршун вдали, от порыва ветра кожа мужчин покрывается мурашками, песок на берегу едва слышно шуршит под их ногами. Предпочтительный для Эрлинга расклад сразу становится понятен по тому, как он настойчиво подминает Сайго под себя. Главнокомандующий хватает его за волосы и тянет к себе, вынуждая целовать шею и грудь. Эрлинг выпутывается из объятий и разворачивает Сайго спиной, впечатывая лицом в ворох сваленной в кучу одежды, торопливо плюет на ладонь, и размазывает слюну между ягодиц Главнокомандующего, и, приставив пульсирующую головку ко входу, толкается. Сайго резко выдыхает и жмурится, сжимая пальцами одежду под собой. Это больно, быстро и не будь сноровки у Сайго, быть ему порванным по самое не балуй, но все ограничивается жжением и тупой болью. Зато у Эрлинга аж пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, и заканчивает он удивительно быстро. — От медведя больше нежности дождешься, — ворчит Сайго, сталкивая с себя разомлевшего любовника и принимаясь вытряхивать из волос песок. — Ну прости, — лениво почесывая живот, тянет тот в ответ. — Покажешь, как тебе больше нравится? — Покажу, — подумав, соглашается Сайго. — Но не сейчас и, судя по всему, даже не завтра. — А чего так? — Эрлинг приподнимается на локте и целует острое плечо Главнокомандующего. — Да как бы тебе так объяснить-то, — ворчит тот, пытаясь сесть по удобнее, задницу печет нестерпимо. Но всю идиллию нарушает рев рога. Часовые бьют тревогу. — Да твою же мать! — Эрлинг мгновенно подскакивает на ноги и начинает торопливо одеваться. Сайго вздыхает и тоже поднимается. — Бежим-бежим-бежим, — приговаривает Воевода, пока они несутся к лагерю. К счастью, все в такой суматохе, что не обращают внимания на помятого и всклокоченного Главнокомандующего и подтягивающего на ходу штаны Воеводу.