Дом №14-35 по улице 45

На улице оказалось так жарко, что пришлось собрать волосы в неаккуратный пучок и скрепить их карандашом на затылке. От солнца приходилось постоянно щуриться. Я ругала себя за то, что не удосужилась взять очки от солнца, хотя и бросала на них сомнительные взгляды. Кто же его знал! Утром все небо было затянуто тучами. Я ставила на дождь, хотя тут ничего нельзя говорить наверняка. Это же Сиэтл! - Мы их уделали, - запальчиво произнес Макс, поправляя на плече спортивную сумку с формой. - Предлагаю это отпраздновать! – оживленно подпрыгнула Шарлотта. Ее голос осип от крика. Хорошо, недаром кричала. Наши-то победили! - Отлично, тогда едем на Зеленое озеро, - согласно кивнул Ийен и покрутил на пальце ключи от своего БМВ. - Стейк! – вдохновенно пропела Лотти. - А я бы целого кабана съел, - мечтательно вторил подруге Ийен. - Ты сам как кабан уже! – одернула парня Шарлотта. Они все шутили, а я вспомнила наш любимый одноименный ресторанчик на берегу озера и пришла в ужас. У меня нет сейчас лишних денег, так что придется отказаться. Я немного отстаю от остальных и делаю вид, что проверяю сообщения об смс. - Ребят, простите. Сегодня никак, - изображаю на лице искреннюю печаль. Лотти сводит подведенные брови. - Мы недолго. Я угощаю. А потом отвезу тебя к Мадлен, идет? – предлагает Макс. Меня раздирает на части стыд за то, что мне придется быть кому-то должной и желание пойти. Очень уж хочется уделить время друзьям, с которыми, порою, и парой слов переброситься некогда. - Ладно, - нехотя соглашаюсь я, все три лица озаряются облегченными улыбками. На парковке яблоку упасть негде. Возбужденный после игры народ проявлял небывалые чудеса активности. Какая-то парочка болельщиков в форменных университетских куртках воспроизводила последний данг Макса, который стал для команды победным. Я не заметила летевший мне в голову мяч, отгоняя назойливую мысль о странном итальянце, исчезнувшем из моей жизни пару недель назад. Хорошо, что снаряд заметил Максимилиан. Его реакция была мгновенной, даже пугающей. Парень ловко выбросил вперед руку, заставив меня вздрогнуть, и поймал мяч. - Чед, фары протри! – фыркнул басист и бросил мяч прямо в руки метису. - Спасибо, - благодарно кивнула я, заправляя за ухо выпавшую из пучка прядь. Чертова челка, кажется, никогда не отрастет до основной длины волос! Мне показалось, что Максу было неловко даже больше, чем мне, а это уже наводит на подозрения: - Да, что там. Ийен и Лотти уже укатили, пока нервный Батлер пытался вырулить с парковки, пару раз чудом не оцарапав новенькую Ауди. Я замечаю, как подергивается указательный палец на руле, как подскакивает кадык, когда Макс смотрит в мою сторону. - Макс? Что-то случилось? – глядя в боковое окно, осторожно спрашиваю я. Парень резко бьет по тормозам. Я не влетаю головой в панель только благодаря ремню безопасности, пересекающему грудь. Сзади раздается возмущенный сигнал старого Шевроле. Батлер опускает стекло со своей стороны и выкрикивает извинения, за что получает ворчание и сердитый кивок от объезжающего нас водителя жука. - С чего ты взяла? – возобновляя движение, пробормотал друг. - Ты уже несколько дней сам не свой. Парень судорожно вздохнул и прибавил ходу, чуть не сбив от невнимательности перебегающего дорогу серого кота. В машине повисла неловкая тишина, которую лишь однажды нарушило сообщение об смс. Максимилиан не проронил ни слова до тех пор, пока не заглушил мотор возле итальянского ресторанчика в квартале от «Гринлейк бара». - Ийен написал, что в «Лейке» нет свободных столиков, и они остановились здесь. Я кивнула и, отстегнув ремень безопасности, вышла на залитый солнцем тротуар. Макс нажал на брелок, машина весело моргнула фарами, заблокировав двери. - Прогуляемся? – засовывая ключи в карман фирменных джинсов, пробормотал парень. Я пожала плечами и, одернув подол смущающе-короткого джинсового сарафана, направилась вслед за Максом – в сторону озера. Нырнув за угол и миновав квартал, мы пересекли пешеходную дорожку и прямо по траве подошли к водной глади. Под лучами майского солнца озеро сияло, словно серебряное блюдо. - Ты мне нравишься, Софи. Очень нравишься, - серьезно произнес Макс, глядя на меня поверх плеча, до которого я ему, собственно, доставала. Я почувствовала, как вытягивается мое лицо и краснеют уши. Три года дружбы, столько шуток по этому поводу… и вот тебе - на. В моем мозгу с шумом упали все полки. Неужели это говорит мне первый красавец университета? Или даже не так. Мне говорит это парень, который критикует все и во всех. За время нашего знакомства для него не сыскалось ни одной девушки, которая была удостоена больше, чем двух свиданий. А тут я. Вот такая. С кучей недостатков, вечным самопоеданием и полчищем тараканов в голове. - Я… не знала, - только и сумела проронить я. Макс повернулся ко мне всем корпусом, и я заметила, какой маленькой кажусь на фоне его торса в обтягивающей полосатой футболке поло. - Это была любовь с первого взгляда, - криво улыбнулся он, заправляя мне за ухо снова выпавший темный локон. – Твои волосы отливают золотым на солнце, - тихо заметил он. Прикосновение шершавых пальцев гитариста к лицу было мягким и нежным, словно перышко. Это было странно. - Это был первый учебный день. Ты стояла на парковке возле старого пикапа и болтала с Патриком. Сначала я подумал, что это твой отец. - Патрик – второй муж бабушки, которая вырастила меня. Я действительно люблю его, как отца, которого он мне заменил. - Вы смеялись. На голове у тебя было две смешных гульки. И ты была в этом сарафане, кстати. Я удивилась от того, что он действительно запомнил это. Все это. У меня просто отобрало дар речи. Я посмотрела по другому на своего, как мне казалось, «недалекого» друга. Он всегда подшучивал надо мной, частенько выводя из себя, хвастал победами на любовном фронте и дразнил по поводу несчастного, который станет моим парнем. - Ты была такой… солнечной, что я сам улыбнулся. – Макс улыбнулся и теперь. Его голубые глаза сейчас казались зелеными из-за отражающихся в них деревьев. – Я хотел подойти и помочь тебе нести рюкзак, но в свои медвежьи объятия тебя сцапал Ийен. - Макс, я никогда не думала об этом. Точнее, я думала, что ты терпеть меня не можешь, - честно призналась я, подыскивая слова, и в итоге решила свести все к шутке. – Мы с тобой больше похожи на Тома и Джерри, если ты меня понимаешь. - Ты думала, что я – идиот, - поправил меня парень, вызывая ухмылку. - Фантастический идиот, если быть точной. - Ладно, я понял, - примирительно поднял он ладонь. Давай попробуем встречаться? Ты возьмешь под свое шефство такого неприятного человека, как я, и сделаешь из него настоящего мужчину, идет? – Я пожевала губу, а Максимилиан добавил. – Я понимаю, что, возможно, не нравлюсь тебе, но прошу дать мне шанс. Один шанс. Давай попробуем стать Дэймоном и Еленой из того сериала, который смотрит моя сестра. Я усмехнулась. - Не знала, что «Дневники вампира» в твоем вкусе. Макс скривился, а я засмеялась. Боже, сейчас он выглядит как кот, который выпрашивает дополнительную миску молока. И я не могу сопротивляться. Хотя, конечно, меня пугает мысль об этом. Если у нас ничего не получится, то сможем ли мы снова вернуться к дружбе? Боюсь, что нет. Но даже если я откажу сейчас, что изменится? Ничего. Я все равно потеряю друга, даже не попробовав. Но... - Ладно, - выдохнула я. – Мы попробуем. Но я ничего не обещаю. Я просто принимаю твои чувства. Макс кивнул и тускло улыбнулся. - Этого достаточно. Для начала. - Нам нужно идти. Ребята ждут, - пробормотала я и первой пошла в сторону ресторанчика. Макс догнал меня в пару шагов. - Я хочу, чтобы ты знала. Я не сдамся. Никогда. Я молча закатила к небу глаза и позволила парню взять себя за руку. В ресторанчик мы так и зашли – держась за руки. Я думала, ребята удивятся или что-то в этом роде, но Шарлотта только засмеялась и протянула ладонь Ийену. Друг ругнулся и достал из кармана двадцать баксов. - Я так и знала, - довольно спрятала купюру в карман Лотти. Макс галантно подвинул мне стул и плюхнулся рядом. Я вспыхнула от негодования: - Так вы все знали? Еще и поспорили? Ийен виновато улыбнулся, а Шарлотта просто кивнула, даже не испытывая мук совести. - Ну, извини, - закатила глаза к потолку подруга, передала мне меню и подозвала пальцем официанта. – Во всем виновата твоя ненаблюдательность. Я фыркнула и показала ей язык. Макс засмеялся, а потом спрятался от моего уничтожающего взгляда за папкой меню. Мы пообедали и просто замечательно провели время. Ну, обедали мы втроем, а Шарлотта потягивала зеленый чай и голодными глаза провожала каждый кусочек пиццы, откусываемый мной. И ради чего такие жертвы? Ее гены все равно никогда не дадут ей поправиться. Отчего-то все вокруг меня изменилось. Теперь я начала замечать взгляды Макса в мою сторону, а особенно тогда, когда мы с Ийеном о чем-то тихо переговаривались, двусмысленные шуточки между лучшим другом и Лотти и то, как она с ним флиртует. И вдруг все стало не настолько простым, как казалось изначально. Все мы оказались намного более сложными. В том числе и наши отношения. Выйдя из ресторанчика, мы немного погуляли вдоль озера. Парни дурачились и резвились. Я заметила, что к Максу снова вернулись его задор и смешливость. Лотти шла рядом со мной и тоже наблюдала за ребятами, которые как два бычка бодались друг с другом. Уже немного жаркое майское солнце и легкий ветерок ласкали мое лицо и открытые плечи. Я глубоко вдохнула запах земли, воды и свежей зелени. На ранее безоблачном небе появились легкие белые перья облаков. - Почему ты согласилась? – внезапно оборвала между нами тишину Шарлотта. Я непонятливо покосилась на нее. – Встречаться с Максом. Я пожала плечами и снова посмотрела на парней. Из них ключом била жизнь. - Ты же выиграла двадцатку. Зачем спрашиваешь? Лотти усмехнулась и, уставившись на собственные руки, покачала головой. - Мы поспорили с Ийеном уже давно, - я поморщилась от этого. Чувствую себя дурой. Все вокруг все знали, одна я не у дел. - Знаешь, - продолжила подруга, - последних пару недель твоя голова забита чем-то совершенно непонятным. Ты летаешь в облаках и постоянно крутишь в руках телефон. Я думаю, что причина этому – мужчина. И уж точно не Макс. Я в шоке уставилась на подругу. Вот это наблюдательность! И тут же пожурила себя. Как же много, оказывается, я думала о незнакомце на моем диване. А ведь я его даже не знаю. Совсем. - Ну, так ты расскажешь, или как? – потребовала Шарлотта. Я вздохнула. - Да о чем тут рассказывать! Мы встретились только раз и вряд ли увидимся еще, - я сама не поняла, откуда в голосе столько отчаяния. - И я не соглашался встречаться с Максом, раз уж на то пошло. - Ничего себе! – вытаращилась подруга. – Да ты влюбилась в незнакомца! Поверить не могу! – она весело подпрыгивала рядом. - Это невозможно. Не при тех… обстоятельствах. И мы говорим о Максе! - снова попыталась перевести тему я. - У тебя всегда был странный вкус, - хихикнула Шарлотта и сорвала с ближайшего куста пару листиков. – Расскажи, кто он. - Какая теперь разница. Он даже не американец. Наверное, - отмахнулась я. Шарлотта помрачнела: - Знаешь, тогда тебе следует забыть об этом парне. Ты дала надежду Максу, пусть и не сказала ему "да". Но ты и не сказала "нет", и теперь он надеется. И я не прощу тебе, если ты разобьешь ему сердце и разрушишь нашу общую дружбу. Это просто не честно. Я понимала, что она абсолютно права. - Я стараюсь, Лотти. Стараюсь. После прогулки, Макс отвез меня к Мадлен и Патрику. Всю дорогу я думала над тем, правильно ли поступила, а потом отбросила эти мысли прочь. Я больше никогда не увижу Габриэля Аддерли, а он, наверняка, никогда не вспомнит обо мне. Так не лучше ли синица в руках, чем журавль в небе? Макс остановил машину на обочине, не заезжая во двор. За деревянным забором стоял маленький двухэтажный домик, облицованный голубой вагонкой, а перед ним на подъездной дорожке старый салатовый кабриолет Шевроле. Как он еще ездит? В машине воцарилось неловкое молчание. Я отстегнула ремень безопасности и открыла дверь, не зная, как попрощаться. - Передавай привет домашним, - неловко улыбнулся Макс. Он снова подергивал пальцами на руле. Я улыбнулась ему в ответ и, быстро чмокнув парня в щеку, выскочила из машины. - Я заеду за тобой завтра! – крикнул он в опущенное с моей стороны окно. Я захлопнула калитку и помахала ему в след. На небе собрались кучевые облака. Заката совсем не видно. Погода портится. Скоро будет дождь. Нужно сказать Патрику, чтобы поднял крышу кабриолета. Взбежав по скрипящему крыльцу, я позвонила. Дверь мне открыл Патрик. Высокий и коренастый – он закрывал собой весь дверной проем. Даже сейчас, в свои шестьдесят восемь, он действительно красив. Не удивительно, что Ба потеряла голову. Обладающий ослепительной улыбкой, загорелой кожей, лучистыми карими глазами и густой серебристой шевелюрой, Патрик считается первым красавцем их района. Даром, что живут здесь одни пенсионеры. - Привет-привет, - обнял меня дедушка, а потом отстранил от себя и внимательно осмотрел. В его глазах заплясали веселые искорки. – Кто-то явно подрос! Я засмеялась. Патрик любил пошутить по поводу моего явно не модельного роста. - Это ты ссохся. - Очень может быть, - согласился хозяин дома и пропустил меня внутрь.- Бабушка на кухне. - Как всегда, - уточнила я и, скинув кожаные ботинки, понеслась на кухню. Но на кухне меня ждала вовсе не бабушка. Кружа вокруг деревянного стола, тарелки расставляла… - Клара… - прошептала я. - Можно просто «мама», - обнажая в ослепительной улыбке идеальные белоснежные зубы, пропела она. Я не знала, что сказать. Идеально уложенные в прическу рыжие волосы, такие же, как и у меня, только зеленые миндалевидные глаза, аккуратный дневной макияж и строгое классическое темно-синее платье до колена с белым рубашечным горлом и такими же манжетами. Все такая же идеальная, как и по ТВ. И такая же далекая. - Прости, за последних семь лет я отвыкла от этого слова, - выплюнула я, наконец. Улыбка женщины померкла. Изящным жестом она поставила последнюю тарелку и обошла стол. Я отшатнулась назад, и она остановилась в паре шагов от меня - замершей в проеме. - Мне жаль, что я так долго не приезжала, - неловко подняв плечи, оправдалась она. – У меня… - Было много дел? Знаю, - оскалилась я и в защитном жесте сложила руки на груди. – Не стоило откладывать их все ради таких нищих и невлиятельных людей, как мы. Никакой выгоды для карьеры. На ее лице отразилось страдание. Пусть. Я все равно знаю, что это лицемерие. - Мелиса, пожалуйста… - Меня зовут Софи! – гаркнула я. Клара поджала губы. Она протянула ко мне руку, но дверь на задний двор отворилась, и в кухню вошла бабушка. На руках у нее был мальчик. Такой же рыжий, как и его мать. Мне, вдруг, стало внезапно так больно, словно кто-то медленно вонзил в сердце кинжал. Я уставилась на протянутую ко мне ладонь «матери». На безымянном пальце поблескивало золотое обручальное кольцо. Меня как будто снова предали. Эта женщина родила меня от женатого банкира в шестнадцать лет, а потом бросила на воспитание бабушке, гонясь за карьерой актрисы. И теперь она приезжает к своей матери, говорит со мной – той, которую видела только несколько раз в жизни. Приезжает впервые за семь лет. С ребенком, у которого есть и мать, и отец. Есть все это уже как минимум лет пять, судя по возрасту. А бабушка… она просто впустила их в свой дом. Приняла назад. Простила… - Как ты могла, - прошептала я, глядя в серые глаза Мадлен. – Как вы все могли! Я выскочила из кухни, схватила в руки ботинки, сумку и босая выскочила на крыльцо. - Мелиса! – крик Клары долетел мне в спину, но я уже вскакивала в старый зеленый кабриолет. Ботинки и сумка полетели на соседнее сидение. Я захлопнула дверцу и повернула в зажигании оставленные там, как и всегда, ключи. Мотор взревел. - Патрик, открой мне ворота, иначе я вышибу их! – заорала я, сдавая назад. Патрик засуетился у старого деревянного забора. - Мелиса, остановись! – кричала с крыльца женщина. Ее голос дрожал, но мне это могло показаться. Наконец, хлипкие воротца гостеприимно распахнулись, и я резко сорвалась с места. Совершив вираж, я рванула прочь по тихой улочке, оставляя позади мольбу Клары и крики Патрика о том, что крыша сломана и что-то еще про мотор, но я больше ничего не слышала. Я неслась по Северо-Западной Алонсо-авеню района Уиттер Хайтс и глотала предательские слезы. Гром сотряс землю, предвещая знатный ливень. Залаяли собаки. Я нажала на кнопку, но крыша не поднялась. Теперь понятно, что Патрик имел в виду. Останавливать машину и пытаться укрыться от дождя вручную не хотелось, ведь сейчас дождь меня почти не волновал. Я выехала на трассу Девяносто девять и полетела непонятно куда. Ливень грянул тогда, когда я пересекала мост Джорджа Вашингтона. Ледяная вода хлестала по лицу. Я промокла до нитки за пару секунд. Дворники не справлялись. На улице стало совсем темно. Я включила фары, и все ехала, и ехала. И думала. Думала о том, почему не я? Я была хорошей дочерью: училась на «отлично», ходила в оркестровый клуб, театральный кружок, танцы. Делала все, чтобы мама мною гордилась. Но она не пришла ни на один концерт или спектакль, не посещала школьные собрания. Даже не звонила. А семь лет назад, когда мне было тринадцать, уехала прямо перед концертом, где я солировала с симфоническим оркестром университета Вашингтона, хотя обещала прийти. Теперь у нее есть семья. Семья, в которой мне не было места уже несколько лет. Так какого черта сейчас? Лучше бы она не приезжала. Истерика настигла меня на развязке с Мерсер стрит. Как и заглохший движок. Машина пару раз сердито фыркнула и со скрипом просела. - Ну, давай же! – закричала я и ударила по рулю. Это не помогло. Башня Спейс Нидл сигнальным огоньком горела впереди. - Чертова машина! Чертова семья! Чертова женщина! Чертова жизнь! Нервы сдали, и я окончательно разрыдалась, уткнувшись лбом в руль. Клаксон издал долгий предсмертный вопль. Водители сердито сигналили мне, но увидев, что ехать никто никуда не собирается, объезжали и двигались дальше. Вот только я двигаться дальше не могу. - Мисс, у вас проблемы? – перекрикивая сигналы разъяренных автомобилистов и шум ливня, спросил мужской голос. Я подняла голову. Надо мной склонился мужчина в простом, но опрятном костюме. На вид ему было чуть-чуть за сорок. В теплых карих глазах светилось сострадание. Он держал зонт так, чтобы прикрыть и меня, и себя. - Мисс? – снова спросил он. – Вызвать скорую? Эвакуатор? Я не могла сказать ни слова, поэтому просто помотала головой и всхлипнула. Мужчина вынул из кармана палаток и подал его мне вместе с ободряющей улыбкой. Я благодарно приняла кусочек серой материи. - Спенсер, долго еще? – раздраженно донеслось в спину. Мы со Спенсером дружно обернулись назад. Возле открытой пассажирской двери мигающей габаритами темно-синей Ауди стоял Габриэль Аддерли. У меня перехватило дыхание. - Садись в машину, иначе… Он осекся. Низко наклоненный черный зонт скрывал от меня глаза, словно буравчики, сверлившие мое лицо. Но я знала, что они зеленые, но не как свежая листва или изумруды. Они, скорее, болотные с редкими карими прожилками. Я судорожно вздохнула. - Извините, сэр. Я уже иду, - начал Спенсер, но Габриэль Аддерли уже обогнул свою машину и остановился возле моей. - Софи? – спросил он и выше поднял зонт. Я вздрогнула и кивнула, все еще всхлипывая. – Что Вы здесь делаете? В его голосе сквозила забота, хотя ее все же обрамлял привычный деловой тон и легкое изумление. Я хотела открыть рот для ответа, но снова разрыдалась. Ситуация – хуже некуда. Просто провал полнейший. Почему именно он? Именно сейчас? Почему все это происходит именно со мной? Все мои мысли прервал скрип открывающейся дверцы. - Поехали, - скомандовал Габриэль. Его приказ не подлежал обсуждению, а глаза и протянутая рука выражали настойчивость. Я шмыгнула носом, схватилась и послушно вложила свою ладонь в его длинные пальцы. Они были горячими и сильными, в отличии от моих мокрых ледышек. Мужчина потянул меня на себя, и я почти вылетела из машины под изумленным взглядом Спенсера. Голый асфальт обжег холодом ноги. Я посмотрела на свои босые ступни и, высвободив ладонь, достала из-под пассажирского сидения скатившиеся под него ботинки и песочную, в тон обуви, замшевую сумку-мешок. - Спенсер, вызови эвакуатор, - скомандовал итальянец и проводил меня до собственной машины. Габриэль галантно открыл для меня заднюю дверь, и я скользнула на соседнее кожаное сидение. Мужчина сел рядом и захлопнул дверь. В салоне воцарилась тишина. Был слышен лишь слабый скрип дворников по стеклу и ненавящивое тиканье аварийки. - Что у Вас случилось? В этот раз голос мужчины был мягким, словно кашемировый плед, но я все равно не ответила. Только опустила на пол мокрые ботинки. В салоне было темно и пахло дороговизной и горьковатым мужским парфюмом. В слабом свете приборной панели я могла разглядеть загорелое гладко выбритое лицо Габриэля. Его глаза сияли, словно у пумы, а поза всем своим видом демонстрировала превосходство над окружающими: руки сложены на груди, нога заброшена на ногу, подбородок высокомерно приподнят. - Почему люди отрекаются от тех, кто любит их больше всего? – вместо ответа, прохрипела я. Вопрос вылетел сам собой, но я не собиралась забирать слова назад. Просто хотела узнать ответ. Любой. Было заметно, что мужчина такого вопроса не ожидал. - Я не знаю, - честно ответил он. – Но если Вы о мужчине, то он того не стоит. Я усмехнулась, помотала головой и высморкалась в одолженный Спенсером платок. Водитель, тем временем, сел за руль и, пристегнув ремень безопасности, возобновил движение, объехав одинокий салатовый кабриолет. Я чувствовала себя сейчас, словно этот умирающий, но все еще подающий признаки жизни, автомобиль. Из испещрённого неровными дождевыми узорами стекла на меня глядела вымокшая и абсолютно несчастная на вид девушка, туш которой черными потеками расползлась под глазами, превращая ее в нечто среднее между пандой и ленивцем. От сравнения самой себя с ленивцем, я как-то грустно хмыкнула, подтерла носовиком расплывшийся позор и вытянула из пучка карандаш. Неравномерно вымокшие волосы густой темной массой рассыпались по плечам, слегка подвиваясь из-за длительного пребывания в тугом узле. Стало несильно, но, все же, лучше. - Мистер Аддерли, мы на развязке. Куда ехать? – прервал густое, словно кисель, молчание водитель. - Дом четырнадцать - тридцать пять по Сорок пятой улице, - быстро отчеканил адрес мужчина. Пропустив мимо ушей то, что мой неожиданный спаситель запомнил адрес моего жилища, я запротестовала: - Только не туда! Габриэль быстро съел изумление и отдал другой приказ: - Домой. Ауди, утробно урча, словно дикий кот, набрал скорость и, ловко перестроившись в правый ряд, мастерски пошел по Северной Орора-авеню. Я расслаблено откинулась на кожаное сидение. Все это как будто происходило не со мной: признание Макса, приезд блудницы-матери, дождь, заглохший автомобиль и абсолютно исключительная, просто фантастическая встреча с Габриэлем Аддерли. Слишком много для одного дня. Если бы этот день был приемом пищи, я бы умерла от переедания, заворота кишок или просто подавилась бы всем этим, но при мысли о том, что у меня есть шанс отсидеться в убежище и оттянуть встречу с суровой и ранящей реальностью, на душе стало как-то легче.