Дом №14-35 по улице 45

Автомобиль остановился под огромным строением из стекла и бетона на углу улиц. Отель "Хилтон" приветствовал меня в лице улыбчивого швейцара с зонтом, галантно распахнувшего для меня дверь Ауди. Пока Габриэль под козырьком стряхивал капли со своего дорогого пиджака, я неловко топталась рядом, желая поскорее войти внутрь отеля. Стеклянная дверь разъехалась, и на меня пахнуло теплым воздухом, отчего по спине побежали мурашки. Я продрогла до самых костей и вся тряслась. Мимо нас прошагала пара в вечерних туалетах. Женщина в летах смерила Габриэля плотоядным взглядом. Голову посетила занимательная мысль, и я засмеялась. - Откуда веселье? - любопытствующие заметил итальянец, подталкивая меня в спину. Я почувствовала, как к щекам приливает краска. - Ну, мне в голову пришел фильм "Пятьдесят оттенков серого". Если Вы понимаете, о чем я? - я прикусила язык уже после того, как выложила одну из бредовых мыслей в своей голове. Нужно бы как-то оправдаться. А, впрочем, зачем? Созвучный "Хилтону" отель "Хитман", загадочный красавец и все такое прочее. На лице мужчины мелькнула ухмылка. - Я не фанат БДСМ. - Уж надеюсь, - проворчала я, за что получила сдавленный смешок. Да, этот фильм в наше время не посмотрел только ленивый. Не понимаю я ажиотажа вокруг всей этой странной чепухи. На ресепшне улыбчивый молодой человек поприветствовал Габриэля и достал из-за стойки карту-ключ. Итальянец нетерпеливо протянул руку к карте, но служащий отеля одернул ладонь. - Простите, сэр, - извинился молодой человек и обратился прямо ко мне. - Мисс, - он бросил на итальянца короткий неуверенный взгляд, - простите мне мое любопытство, но работа обязывает. - Я непонимающе склонила голову к плечу. - Вам уже есть восемнадцать? Вы добровольно сопровождаете мистера Адерли? Я удивленно вытаращила глаза, пытаясь переварить вопросы. На что он намекает? Я даже обернулась к Габриэлю в поисках подтверждения, правильно ли поняла, но он лишь безучастно смотрел на меня. - Да, разумеется! Мне уже двадцать два! - нервно хохотнула я под давящими взглядами мужчин. От сквозняка меня снова начало знобить, и я обняла себя руками. Администратор с подозрением уставился на Габриэля, а меня озарило. Богатый состоятельный мужчина привозит в отель мокрую продрогшую то ли девушку, то ли девочку, с воспаленными из-за слез глазами, которая жмется сама по себе и трусливо оглядывается по сторонам. Неужели они думают, что Габриэль мой сутенер или что-то в этом роде? - Да! Я добровольно поехала с ним! Я просто замерзла! - поспешила оправдаться я. Служащий коротко кивнул, извинился перед помрачневшим постояльцем и отдал гостю карту-ключ. Габриэль быстро зашагал к лифтам. Как только пасть лифта закрылась за нами, мой спаситель выругался на итальянском, а я нервно хихикнула. Габриэль одарил меня выразительным взглядом. - По-моему, это смешно, - снова оправдалась я. Похоже, это входит у меня в привычку. - Не тогда, когда тебя считают сутенером, - едко заметил мужчина. Я передернула плечами: - Девушкам нравятся плохие парни. Габриэль, наконец, улыбнулся. Взгляд его зеленых глаз стал пристальным и немного магнетическим. В кабине лифта стало тесно. - И тебе? Я поежилась от холодного воздуха, ворвавшегося из коридора в открывшиеся створки и вздохнула: - У меня слишком много проблем, чтобы растрачиваться еще и на мерзавцев. Габриэль ничего не ответил и молча пропустил меня вперед. Его лицо приобрело насмешливое выражение. Широким шагом он направился вглубь коридора. - Значит, предпочитаешь домашних мальчиков? - останавливаясь перед одной из многочисленных дверей темного дерева, спросил мой компаньон. Я не понимала, почему мы мусолим эту тему, но, все же, ответила: - Я этого не говорила. Габриэль вставил в дверь карту-ключ, галантно пропустил меня в номер и включил свет. Я разинула рот от удивления. Нет, меня поразил не ультра-современный дизайн номера, не его роскошь. Дом Шарлотты выглядел куда более навороченным современными технологиями и походил на космический корабль, а семейный особняк Ийена вообще напоминал больше замок знатного южанина обставленного по последней моде девятнадцатого века и обстановка одной из его комнат стоила как весь мой многоквартирный дом. Здесь меня удивило окно. Панорамное окно во всю стену открывало потрясающий вид на ночной Сиэтл, утопающий в размытых дождем огнях. - Да, хороший вид, - проследив за моим взглядом, сухо отозвался Габриэль. - Что может быть красивее? - выдохнула я, сбросила мокрые ботинки у порога и подошла к стеклу. - Все. Все может быть красивее, чем этот унылый серый город, - отозвался за моей спиной мужчина, а я только любовалась нереальным видом, от которого захватывало дух. Находясь на двадцатом этаже, я чувствовала себя птицей, смотрящей с высоты на захлебывающийся в дожде город. - Париж, Сингапур, Лондон, Вена, Прага, Рим. Особенно Рим. Нет ничего красивее на Земле. - Ты живешь в Риме? - обернулась я. Всю жизнь я грезила солнечной Италией, ее холмами, усеянными виноградниками, старинными городами из светлого камня и известняка, роскошными оперными театрами. - Я живу в самолете, - усмехнулся Габриэль, бросил на спинку белого кожаного дивана пиджак и открыл незаметный глазу бар, спрятанный в стене. Достав два коньячных бокала, он плеснул туда что-то из хрустального бутыля и направился ко мне. - Тебе нравится Италия? - верно истолковал мой тон мужчина и протянул один из бокалов с янтарной жидкостью. Я с сомнение покосилась на итальянца. Он настойчиво сунул мне в ладонь бокал: - Нужно выпить, чтобы согреться. Заболеешь. Я несмело пригубила пахнущий спиртом напиток и скривилась. По горлу пробежал огонь, а по телу мурашки, но мужчина не дал бокалу опуститься. Габриэль пальцем придержал дно стакана, вливая в меня его содержимое. Кашляя, я допила мерзость до конца. Только тогда мужчина позволил мне опустить бокал. Я закрыла рот ладонью и сердито уставилась на итальянца слезящимися глазами. По горлу, будто, поток магмы прошел, но по венам заструилось тепло. - Лучше? Я только кивнула. Габриэль забрал у меня бокал и показал в сторону одной из дверей. - Ванная комната там. Я повернула замок в двери и огляделась. Вся ванная комната была отделана белым мрамором и по стилю ничем не отличалась от общего интерьера номера - дорого, стильно и просторно. Я подошла к умывальнику и взглянула в зеркало. Выглядела я ещё хуже, чем мне показалось в окне автомобиля. Понятно, почему портье так озаботился моей ситуацией. Я направилась к причудливой ванной, настроила комфортную температуру воды и, оставив ее набираться, разделась. Вещи пришлось выстирать, повесить на сушилку для полотенец и уповать на то, что они высохнут до завтра. Скромное трикотажное белье я спрятала под платьем. Вся эта ситуация и без того неловкая, так еще и белье на виду у незнакомца... Я разглядывала многочисленные шампуни, гели и даже фирменные парфюмы на мраморной столешнице у раковины, когда постучал Габриэль. Мне стало так неловко, будто он мог видеть мою наготу сквозь плотную дверь. - Я ещё не... - Портье принес чистый халат, полотенце и зубную щетку. Я повешу пакет на ручку. Портье ждет, чтобы забрать и привести в порядок твою одежду. Я испытала благодарность и неловкость. - Мне больше ничего не нужно, спасибо, - выкрикнула я, завинчивая краны над наполнившейся ванной. Габриэль еще раз уточнил по поводу одежды и, получив отрицательный, но уже не такой уверенный ответ, объявил, что вышел в бар. Услышав подтверждающий хлопок двери, я воровато выглянула в комнату, убедилась, что за мной не шпионят, забрала принесенные портье вещи и положила их возле ванны. После того, как Габриэль оставил меня одну на душе стало спокойнее. Было грустно признавать, но его присутствие действовало на меня странно, превращая всю меня в сплошную суету и смятение. Расслабившись, я не спеша выбрала из многочисленных пузырьков пену для ванны, масло и шампунь с запахом ванили и корицы и погрузилась в теплую ванну. Мягкий свет и тишина подействовали расслабляюще, и я, наконец, смогла привести в порядок не только свой внешний вид, но и мысли. Моя мать вернулась в город спустя почти десять лет и пытается нарушить привычный ход моей и без того сумбурной жизни. Зачем ей я? Нет ответа. Возможен вариант того, что она пожалела и раскаялась о своей разгульной жизни и пытается наладить со мной отношения. Но это все равно, что пытаться пришить отрезанную десять лет назад ногу. Второе - мне признались в чувствах. И это не просто кто-то, а Максимилиан Батлер. Мой друг и ценитель прекрасного пола. Самое жуткое в том, что я действительно ему нравлюсь, а еще, я не могу его потерять. Только не его. Это все равно, что потерять Ийена, или Лотти, или лучшую часть себя. Когда пришел Габриэль, я уже досушивала волосы феном и размышляла о том, что нужно позвонить родным и сказать, что я в порядке. Мадлен наверняка уже поставила Ийена на уши, и тот обыскивает весь Сиэтл. Надеюсь, запасов ее успокоительного хватит до утра. Буду жестокой. Не стану звонить. Сами виноваты в своем микропредательстве. Я выложила на столешницу содержимое сумки и повесила ее рядом с сарафаном и бельем на сушилку. Бумажник с двадцатью долларами, нотная тетрадь, новый блокнот для текстов песен, блеск для губ, проездной и ключи были в порядке. А вот телефон лежал в наружном кармане сумки и был настолько мокрым, словно искупался в ванной вместе со мной. Я чертыхнулась и попыталась разблокировать старенький смартфон, но вспыхнувший на мгновение экран четко дал понять, что дальше нам не по пути. Самое жуткое было в том, что вытянуть батарею и просушить внутренности телефона невозможно, так как это было с моим бессмертным кнопочным кирпичиком. Я оставила бесполезное устройство рядом с остальными вещами и, затянув пояс фирменного махрового халата с эмблемой отеля, вышла из ванной. - Поешь, - поднимаясь с дивана, указал на журнальный столик Габриэль. От тарелки пасты исходил потрясающий запах сыра и специй. - А ты? - удивилась я. Мужчина пристально осмотрел меня с ног до головы. Мне стало неловко, ведь под халатом на мне не было и нитки, а на лице ни грамма косметики. В попытке спрятаться, я скрестили руки на груди и повела плечами. Габриэль отвел взгляд. - Я не голоден, - хрипловато ответил он, быстро пересек комнату и громко хлопнул дверью ванной. Я снова поежилась от резкой смены его настроения и набросилась на ужин. Стоило отдать должное повару, превратившему макароны с сыром в шедевр кулинарии. Отставив в сторону тарелку, я покосилась на заиндевелый бокал красного вина. Наверное, не стоит понижать градус. К тому же, вопреки желанию напиться, рядом с загадочным итальянцем стоит сохранять прозрачность мыслей и трезвость ума. Отыскав хитро скрытый в стене бар, я взяла коробочку апельсинового сока, проткнула трубочкой фольгу и снова вернулась на диван. Я настолько глубоко ушла в свои мысли, что присевший в кресло Габриэль заставил меня вскрикнуть. Мужчина, одетый в темные хлопковые штаны и белую футболку, расслабленно потягивал проигнорированное мной вино и нахально меня разглядывал. Хоть он и побывал в баре, ни выпившим, ни пьяным он не выглядел. Может, он вышел, чтобы дать мне немного пространства? Я поставила опустевшую коробочку из-под сока на стол и накрыла халатом оголившиеся коленки подобранных под себя ног. - Не разглядывай меня так, пожалуйста, - охрипшим от молчания голосом попросила я. - Ладно, - вместо положенного извинения пробормотал итальянец и перевел взгляд на Сиэтл за окном. Неловкость, словно грозовая туча, повисла над нами. Я откашлялась. - Спасибо за... все, - выдохнула я, подтянула коленки к груди и прикоснулась к ним щекой. Мужчина кивнул и залпом осушил бокал. - Почему ты плакала? - внезапно пылко спросил Габриэль. Его взгляд превратил меня в пластилин. Стоило мне заглянуть в зеленые глаза, как ответ сам выскочил из меня. - День такой, - я закрыла глаза. Не хочу говорить об этом. Хочу просто забыть. Забыть Клару, красивого мальчика, оказавшегося мне единоутробным братом. Забыть и Габриэля, вносящего сумятицу в мое твердое решение попытать счастья с Максом. Но глаза пришлось открыть. Вопрос заставил. - И часто у тебя такие дни? - беспокойство в глазах знакомого незнакомца показалось мне искренним. - Бывает, - усмехнулась я, вспоминая нашу первую встречу. Габриэль понимающе усмехнулся в ответ. - Твой ответ настораживает меня, mia bella*. Мне кажется, я не первый бродяжка в твоей жизни. Меня это пугает и печалит одновременно. Я закусила губу, пытаясь сдержать улыбку, но не смогла и громко засмеялась. Габриэль, очевидно, баловался, и выглядел при этом чертовски сексуально. Но меня занимала одна мысль. - Ты много путешествуешь, - уточнила я, и мужчина кивнул. - И не очень-то жалуешь Сиэтл. Почему ты здесь? Итальянец прищурился и внимательно вгляделся в мое лицо. Было видно, что он раздумывает над тем, какой ответ дать. - Я здесь по работе, - сухо бросил он и оперся подбородком на сложенные домиком пальцы. - Ищу одного человека. Я удивленно приподняла брови. Габриэль Аддерли становился для меня всё более загадочной персоной. Детектив? Вряд ли. Скорее, чье-то доверенное лицо. - Надеюсь, ты не наемный убийца, - нервно пошутила я и спустила ноги на пол. Габриэль хищно улыбнулся: - Не в этот раз. - Прозвучало это странно, и я вздрогнула. - Прости, я не хотел тебя пугать. - Я не испугалась, - неубедительная ложь. - Пора спать, - верно истолковал мужчина мои намерения. Я ждала, когда он уйдет в спальню, но Габриэль не двигался с места. Наверное, стоило что-то сказать, но в голову ничего не приходило. - Ты можешь занять спальню, - разрушил молчание мужчина. Я заправила за ухо темный локон и закусила губу. - Я посплю здесь, спасибо. - Мне нужно рано вставать, - намекнул Габриэль, но я упрямо сидела на месте. - Буду собираться, дверьми хлопать, так что иди-ка ты в спальню. - Мне тоже рано вставать, так что не переживай, - настаивала я. Габриэль ругнулся на итальянском и встал. - Ты всегда так упряма, testardo**? Я улыбнулась и кивнула. В зеленых глазах запрыгали бесенята. Габриэль вышел, а затем вернулся с подушкой и пуховым одеялом в руках. Я встала и благодарно протянула руки, но итальянец бросил постельное на диван и притянул меня к себе, крепко схватив за руку. Удивленный вздох покинул мои легкие. Я поразилась тому, насколько он выше меня. На голову, так точно, а то и больше! А запах! Что-то отдаленно напоминающее горьковатый табак и свежий ментол. Габирэль заправил мне за ухо непослушную прядь, слегка каясь кончиками пальцев щеки. Меня бросило в дрожь, но это же и привело в чувство, напомнив о Максе. - Нет, - отталкивая мужчину, не так твердо, как хотелось, произношу я. - Почему? - У меня есть парень. Невинная ложь во спасение. Секундная заминка и искра удивления в зеленых глазах. - Ну и что? - Я не буду с тобой целоваться, и все такое прочее, - чувствую, как предательский жар разливается под кожей, стоит только мысли об этом промелькнуть в голове. - Какое "прочее"? - с лукавой улыбкой снова наступает Габриэль. Я делаю неловкий шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами. Чувствую себя кроликом перед удавом. Кроликом, у которого есть принципы. - Сам знаешь! - раздраженно фыркнула я и оттолкнула от себя Габриэля. - Знаю, но хочу услышать это от тебя. Меня раздражает эта игра. Итальянец просто смеется надо мной. - Я не собираюсь спать с тобой! - Это как сказать, - все-таки отступает мужчина и отходит немного назад. Я чувствую, как пылает лицо и дрожат руки, поэтому быстро занимаю себя обустройством спального места. Первой жертвой стала подушка. Я взбиваю ее так яростно, что итальянец снова начинает посмеиваться где-то за моей спиной. - Ты говорила про парня, - спустя ровно минуту молчания, снова заговорил Габриэль. - Ну и? - оставляя в покое подушку и переходя к одеялу, отзываюсь я. - Надеюсь, он не зануда. Ну, я про тех, что в твоем вкусе. - Нет! - рявкаю я, поддаваясь на провокацию. Спиной чувствую издевательскую ухмылку Габриэля. - Как давно вы встречаетесь? - я промолчала. - Так парень есть вообще? Я резко повернулась, борясь с желанием запустить в наглеца подушкой. Итальянец глумливо вздернул смоляную бровь и оперся на дверной косяк. - Он признался мне сегодня. - Так ты от радости рыдала? Кипя от ярости, я пропустила колкость мимо ушей, откинула уголок одеяла, села на диван и принялась методично заплетать волосы в косу. Получалось, откровенно говоря, плохо, но я пыталась чем-то занять руки и сконцентрироваться на тишине. - Ну, спокойной ночи, dolce suora***, - после десяти минут моего молчаливого бойкота, сдался Габриэль, выключил свет и скрылся в спальне. Громко щелкнула закрывшаяся дверь. Я выдохнула и опустила затекшие руки на колени. Огни ночного Сиэтла мерцали в потоках дождя. Я укуталась в теплое одеяло. Оно пахло кондиционером с ароматом лаванды. Какой-то чужой запах, из чужой жизни. Я все думала об итальянских словах, слетающих с губ Габриэля, таких красивых и мелодичных, но совсем непонятных мне. Они были такими... теплыми, но колючими и такими... знакомыми. Эта близость гласных и согласных, эта беглость, легкость... Что-то теплое и пушистое коснулось моего лица, и я вздрогнула и открыла глаза. Яркий свет ослепил меня. Я абсолютно не понимала, где нахожусь, ведь в мою спальню в доме номер четырнадцать - тридцать пять почти никогда не проникал свет, а здесь его было так много, что я невольно зарылась лицом в пушистую причину моего пробуждения - одеяло. - Mi scusi, хотел только одеяло поправить, - пробормотал неожиданно теплый баритон. Я высунула нос из-под одеяла и увидела, что Габриэль улыбается. - Что смешного? - проворчала я, чувствуя себя глупо. Итальянец почесал нос и невинно, словно ребенок, улыбнулся. - На самом деле, ты. Я вскочила на ноги, но запуталась в одеяле и чуть не рухнула на пол. Габриэль с ловкостью гепарда ринулся мне на помощь, но стеклянный столик был под рукой. Я восстановила равновесие, опираясь на него. Сердце в груди бешено скакало. Не понятно лишь от чего: от страха упасть, или от уязвленной гордыни. Я закусила губу, отбросила ногой одеяло и пошлепала в ванную. В спину донесся сдавленный смешок. - Очень смешно! - взвилась я и громко хлопнула дверью. Но в зеркале над раковиной меня ожидал сюрприз. Словно волшебное, оно показывало то, что я хотела видеть. А я не хотела видеть себя смешной. И такой не была. Мягкие темно-русые волосы ложились на плечи мягкими волнами. Всему виной была заплетенная впопыхах коса и дорогой кондиционер, заставивший их блестеть холодным пепельным сиянием. В глазах, сегодня цвета серого грозового неба, сверкают молнии, пухлые губы приоткрыты от возмущения, а обыкновенно бледные щеки покрыты злым румянцем. Ко всему прочему, еще и пояс халата ослаб за ночь так, что еще чуть-чуть, и итальянец разглядел бы не только ключицы и приличное декольте, но и саму грудь. Я покрутилась перед зеркалом еще немного и пришла к выводу, что еще никогда собственное отражение не нравилось мне так сильно. И теперь мне становилось абсолютно непонятно, почему глупый Габриэль так надо мной потешался. Я умылась, почистила зубы, оделась, сбросив вещи в сумку, и вышла из ванной, вертя в руках безнадежно испорченный телефон. Денег на новый, даже самый дешевый, у меня нет. Все, что я зарабатываю в ресторане, уходит на оплату жилья и коммунальных услуг, а деньги, вырученные за выступления, кладу на счет в банке. На черный день. Сумма скопилась довольно небольшая, но это все, что пока есть. Габриэль сидел на диване, пил кофе и читал газету. Даже без привычного делового костюма, в песочных брюках и сером кардигане, он выглядел, как человек не моего круга. Итальянец оторвал от газеты взгляд, пристально осмотрел меня и кивнул сам себе: - Садись, позавтракай. Я поджала губы, но подчинилась. Габриэль отставил чашку, сложил газету, налил мне кофе и подвинул тарелку с яичницей и тостом. Я благодарно кивнула и добавила в чашку молока и кубик рафинада. Чтобы не смущать меня, итальянец снова вернулся к прочтению газеты, но иногда все же бросал на меня престранные взгляды. Есть в такой обстановке было невыносимо, поэтому я быстро проглотила яичницу, залпом опрокинула в себя обжигающий кофе и вскочила на ноги. В дверь постучали и вошли без разрешения. Это был Спенсер. - Доброе утро, мисс. Сэр, - поздоровался водитель. Я улыбнулась мужчине, а Габриэль сухо кивнул и тоже поднялся. Спэнсер исчез в спальне, а через несколько секунд вернулся с дорожной сумкой из песочного замша. Я бросила удивленный взгляд на Габриэля. - Я сейчас спущусь, идите. Выходя из номера вслед за Спенсером, я испытывала смятение. Странное чувство досады. Как в тот день, когда я покинула машину Габриэля впервые. В голубом небе плавали белые перья облаков. Воздух был влажным и свежим. Солнце висело еще слишком низко, чтобы заливать светом улицы, которые прятались в прохладных тенях высотных домов. Утро в Сиэтле. Прекрасно. Спэнсер уложил вещи в багажник автомобиля и открыл для меня пассажирскую дверь. Я поправила на плече сумку и поджала губы. - Поторопись, у меня скоро вылет, - подтолкнул меня в спину вышедший из отеля Габриэль, но я осталась стоять на месте. - Софи? Снова. Он назвал меня по имени, а под ложечкой защекотало. Я подняла на мужчину глаза. - Спасибо, но я доберусь сама. Габриэль нахмурился и кивнул Спэнсеру. Хлопнула дверца машины. Я снова поджала губы. Мы так и стояли молча. Габриэль сжимал и разжимал пальцы в карманах брюк, а я теребила ручку сумки. - Пора прощаться, - разрушил молчание итальянец, и я кивнула. - Спасибо, что помог мне, - улыбнулась я, но голос предательски дрогнул. На лице Габриэля мелькнула ответная улыбка. - Я оплатил долг. Я кивнула. А потом засмеялась. - Пообещай, что больше не будешь напиваться до бессознательного состояния. Вдруг кто-то воспользуется твоим беспамятством и покусится на твою добродетель! Габриэль взъерошил волосы пятерней. Ну, в точности, как Макс. Это привело меня в чувство. Снова. - Могу сказать тебе тоже самое. Не тащи в дом кого попало. - Ну, ты же не "кто попало"? - нашлась с ответом я. - Откуда тебе знать? - поддразнил меня мужчина, а потом махнул Спэнсеру рукой. Водитель подошел, вручил Габриэлю коробочку и послушно отошел к автомобилю. - Так, это визитка сервиса. Позвонишь, по этому номеру и назовешь мою фамилию - Аддерли. Машину тебе пригонят под дом. Все уже оплачено, - я взяла визитку, от удивления не в силах выразить протест против щедрости. - Это тоже тебе. Твой сломался. Я уставилась на белоснежный коробок с изображением надкушенного яблочка, догадываясь, что внутри. - Нет, Габриэль, этого я уж точно брать не стану. Даже машина - это перебор! Итальянец раздраженно сунул телефон мне в руки и сделал шаг в сторону машины. Я оторопело глядела то на дорогущий подарок, то на визитку, то на итальянца. Я не могу взять нечто подобное от незнакомца. - Это просто безделушка, - опередил меня Габриэль и открыл дверь. - In memoria di me*, - и ловко прыгнул в машину. Темно-синяя Ауди мягко заурчала и быстро влилась в поток машин. Я открыла коробку и уставилась на серебристый гаджет. В голове промелькнула мысль, как я объясню появление у себя столь дорогой вещи, но телефон придется оставить. Вовсе не из-за Габриэля. Просто у меня нет другого выбора, ведь так? Я засунула подарок в сумку и направилась на светофор. Сегодня у меня две смены подряд. Нужно выбросить из головы все мысли о Габриэле, перестать мечтать и приступать к работе. Добро пожаловать назад в реальность, Софи. Счета сами себя не оплатят. testardo* - маленькая строптивица dolce suora* - милая монашка In memoria di me* - на память обо мне.