Забытые предрассудки Лили Эванс

      Ее рыжие кудри безобразно растрепались, а на лице покоилось умиротворение. Из губ Лили стекла тонкая алая дорожка, пробежала по щеке и утонула в волосах. К горлу Джеймса подкатила тошнота и он отвернулся, зажмурив глаза. "— Не думай об этом, не думай об этой, — уговаривал он сам себя. — Это не правда. Это только боггарт. Просто боггарт. Соберись." Хлоп!       Он обернулся, и вздох ужаса вырвался у него из груди. Лили лежала на животе и руки перекрывали ее лицо, будто она закрывала голову, пока могла это делать. Мантия на ее спине была рассечена множественными полосами, и под разорванной тканью просматривались кровавые, глубокие раны, воспаленные, находящие одна на другую. Просто представив, в каких ужасных мучениях она умирала, Джеймс ощутил внутри слабость, и приступ тошноты подступил к его горлу. Резко закружилась голова, и он сел на корточки, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы победить. Пройти испытание — это главное. Он знал, что ему необходимо обратить свой страх в шутку. — Р-р... Редикулус, — Джеймс взмахнул палочкой и вместо того, чтобы исчезнуть боггарт обернулся очередным страшным ведением остывшего мертвого тела молодой девушки. — Редикулус! — хлоп! и снова.       В голове у Джеймса метались и метались мысли, пытаясь придумать выход из положения. Что может быть смешного? Что можно выдумать, чтобы эта тварь сгинула?! Но Джеймс думал только о том, что он должен, что-нибудь сделать, иначе он провалит экзамен впервые в жизни. "— Черт возьми это просто тупой боггарт! — со злостью думал он, снова отворачиваясь." — Редикулус! — повторил он, но опять только хлопок и бездыханная Лили.       Джеймс прислонился спиной к стене и закрыл глаза, хлюпнув носом. Он просидел так еще некоторое время, стараясь не думать даже о экзамене и просто освободить мысли. Он не знал сколько времени так просидел, но видимо очень долго, потому что в какой-то момент справа от него отворилась дверь, и в комнату вошел профессор Багг. — Поттер, что происходит? — грозно спросил он, но осекся, увидев перед собой мертвую студентку.       Даже у него в такой момент похолодело внутри. Он помнил ее, Лили Эванс, прекрасную, способную ученицу, с которой Джеймс только иногда обменивался парой фраз, да и то чаще всего язвительными. Преподаватель посмотрел на парня, который закрывал лицо руками. — Вы превысили время, данное на прохождение испытания, в три раза, Поттер, — произнес мистер Багг. Хлоп!       Перед ними вместо Лили возник огромный чёрный, как смоль, конь, вскочивший на дыбы, заржавший так, что хотелось зажать уши руками. Профессор Багг взмахнул палочкой, произнес заклинание, и конь тут же обратился в черепаху, которая стояла на задних лапах подобно коню. Она повалилась на панцирь и стала глупо дрыгаться и биться, пытаясь перевернуться.       Джеймс уже встал с пола и совершенно разбито смотрел на огромную беспомощную черепаху. Багг положил руку ему на плечо и повел дальше через коридор, где его ждали три последних испытания. Парень справился с ними запросто, потратив на каждое не больше нескольких секунд, но никакого удовлетворения от этого не почувствовал. Профессор вывел его обратно, но прежде, чем они вышли к министерским, Багг остановился и сказал ему тихо и четко: — Поттер, вам пора на шестом-то курсе понять, что боггарта можно обхитрить. Управляйте своими страхами. Ведь все мы боимся многих вещей. Я тоже боюсь потерять своих родных и любимых, но смог бы я превратить их трупы в черепаху? Не думаю, — он хлопнул его по плечу. — Идите, Поттер.       Джеймс не помнил как вышел из класса. Он провалился. Крах. Завалился на боггарте!       За дверью на него набросились радостные друзья, стали тыкать его в бока, ожидая услышать ежегодную хвалебную песню самому себе, рассказ о том, как легко он все преодалел. Но Джеймс молчал. — Сохатый, ты меня пугаешь, — сказал Сириус немного насторожившись. — Он провалился! — пискнул Питер. — Провалился тут только ты, ботинок ободранный! — бедный Питер чуть не отхватил подзатыльник. Сириус закинул Джеймсу руку на плечи. — Там задания то были легчайшие. Если у него не будет высшего балла, я съем свой галстук, — громко пообещал Блэк. — Приятного аппетита, — мрачно буркнул Джеймс, скидывая его руку. Перед его взором вдруг возникла Лили. Взволнованная, растерянная, но живая. Конечно, она тоже ожидала увидеть его успех, даже не догадываясь, что напрямую связана с его поражением. Джеймсом вновь овладела досада, он отмахнулся от Сириуса, который бросился его допрашивать, ускорился и, проходя мимо Лили, попросил ее идти за ним.       Забавно, что еще неделю назад она бы посмеялась над его неудачей, но сейчас она, не задавая вопросов, растерянно глядя на него, еле поспевала за ним бежать. Когда она с трудом нагнала его, она зацепилась пальцами ему за предплечье, останавливая его. — Что такое? Ты что-то не сделал?       Парень взглянул на нее и положил ладонь ей на руку. Самое поразительное для него было выражение отчаянного беспокойства на ее лице. Лили искренне волновалась за него. За него! Джеймс не надеялся, что она когда-нибудь полюбит его, но сейчас он понимал, что они уже друзья и в глубине души всегда ими были. От этого у него отлегло на душе. — Да, но ты не волнуйся, это ничего, — ответил он, пытаясь и себя в этом убедить. — Давай погуляем где-нибудь.       Девушка мягко улыбнулась и погладила его по руке.       Они вышли из замка, дошли до озера и сели у берега. Вокруг шелестел листвой летний ветерок, пробегал между деревьями и устремлялся к замку. Солнце заслонили облака, и всё вокруг погрустнело. Озеро накрыла серая пелена. Джеймс обернулся к парку, обвивающему кругом школу, и вспомнил как в прошлом году где-то там Лили высказала ему все, что думает. Он тихо рассмеялся и обернулся к девушке. — Эй, Эванс, — позвал он. — Год назад на этом месте ты клялась, что терпеть меня не можешь.       Улыбнувшись, Лили скользнула с камня, на котором сидела, в песок и провела пальцами по водной глади. — Я и сейчас тебя с трудом переношу.       Они переглянулись, и в глазах парня снова скользнула какая-то странная грусть. В его голове возник страшный образ ее окровавленного тела, хотя сейчас она сидела и смотрела на него совершенно счастливая, румяная от прохладного ветра, прекрасная, совершенная... Джеймс боялся, что теперь долго ночами будет видеть перед глазами ту картину.       От воды повеяло холодом, небо потемнело. Ребята поежились,поднимая глаза. Из-за Запретного леса подкрадывались черные грозовые тучи, затягивая последние голубые проблески. На теплицах мадам Стебль загремели двери, подгоняемые поднимающийся ветром, трава заволновалась словно зеленое море, плакучая ива протяжно застонала. Лили, вышедшая на улицу без мантии, обняла себя за плечи. — Кажется, нам лучше вернуться, — произнесла она. — Ты успокоился?       Сердце Джеймса, которое только выровняло ритм, принялось яростно стучаться о ребра, разгоряченное ее взволнованным тоном. Он хотел ей что-то ответить, но не нашелся что именно. Ему хотелось шептать ее имя ей в губы, зарываться пальцами в густые рыжие волосы, обнимать ее, прижимать к себе и... ему хотелось чтобы ей было нужно то же от него. Но мысли Лили были исключительно дружеские, и Джеймс это понимал. Он глубоко вздохнул, упираясь лбом в колени, взлохмачивая волосы на макушке. Римус советовал быть смиреннее и терпеливее, но Джеймс не понимал как такое возможно, когда внутри всё скачет и переворачивается с ног на голову, едва она окажется рядом. Друзья не понимали его чувств. Римус никогда не был по-настоящему влюблен. По крайней мере Джеймсу он об этом не говорил. А Сириус встречался с десятком девчонок, но вряд ли хотя бы одну из них он искренне любил.       Губы на скрытом от Лили лице беспрестанно беззвучно повторяли её имя, снова и снова. Джеймс вцепился в собственные волосы и изо всех сил зажмурил глаза. На секунду ему показалось, что он вот-вот сойдёт с ума. — Эй, ну чего ты? — Лили подсела к нему поближе. — Ты же сказал, что ничего серьезного.       Он посмотрел на нее, усмехаясь. Ее лицо оказалось слишком близко, и они одновременно дернулись назад, смущаясь. Джеймс на мгновение засмотрелся в ее лучистые зеленые глаза, на носик, по которому солнце рассыпало первые неяркие веснушки. Он мучился рядом с ней, сдерживался, терзался сомнениями. У него внутри постоянно что-то нестерпимо бушевало, когда они с нею говорили. — Все в порядке, — он постарался улыбнуться ей как можно искренней. — Чего-то я расклеился.       Лили взяла его под руку. — Смотри у меня, — они встали. — А то я расскажу все Римусу. — Ха! Тоже мне угроза! Я сам все расскажу Римусу, скорее всего.       Она улыбнулась, про себя думая, что тоже хотела бы стать тем другом, которому Джеймс будет рассказывать самое сокровенное. В последнюю неделю он начал интересовать ее как человек, потому что открылся для нее с той новой стороны, которую она не замечала почти шесть лет. Оказалось, что он такой же обыкновенный человек, как все вокруг, у которого тоже есть проблемы, страхи и неудачи. Что он не всегда ведёт себя заносчиво и глупо, что это лишь деталь его характера, часть взросления. Она открыла для себя, что ему так же, как и ей, и Римусу, и Алисе, и всем другим в мире нужна поддержка, друзья, их любовь и забота. Он только пытается казаться самоуверенным, на самом деле Джеймс всегда боялся провала из-за своей некоторой неуверенности в себе. Он боялся, что от него могут отвернуться, если он оступится, поэтому он должен быть лучшим во всем. Но конкретно этого Лили еще не знала. Зато она прекрасно понимала, что он умный парень и способный ученик, что она в людях ценила и уважала.       Друзья поспешили обратно к замку под накрапывающим теплым летним дождем. Джеймс совсем развеселился и начал напевать какую-то детскую, веселую песенку, потихоньку пританцовывая. Лили шла рядом, улыбаясь и качая руками в такт. Ей на макушку то и дело приземлялись крупные капли, вызывая в теле легкую дрожь. Джеймс весело перескакивал с ноги на ногу, неумело голося стихотворные строки, размахивая руками из стороны в сторону. Девушка захихикала, когда он споткнулся о ровную землю, с трудом сумев удержаться на ногах, как акробат в цирке. — А ты чего смеешься? Давай, шевелись. Тебе отдельное приглашение предоставить? — он обернулся к Лили, которая уже немного отстала от него, и протянул ей руку.       Она весело за нее ухватилась и пустилась в пляс. Джеймс научил ее этой незатейливой песне, и дальше к замку они рванули, напевая вместе. Она смеялась, когда Джеймс начинал придуриваться и гримасничать, ей было хорошо и легко веселиться с ним. Волосы липли ей на щеки, и парень хохотал до колик, когда смотрел на нее, потому что прилипшие пряди напоминали бороду. Ну, а когда Лили упирала руки в бока и сурово смотрела на него из под бесцветных бровей, то он и вовсе впадал в истерику.       Вскоре они насквозь вымокли под полившим вдруг ливнем, какого они не видели с осени. Земля под ногами стала скользкой, со склонов текли ручьи дождевой воды. На дворе Хогвартса не было ни единой души. Вокруг школы сосредоточилась туманная прохлада и спокойствие, нарушаемая лишь шумом низвергающейся с небес воды и смехом Джеймса и Лили, которые со всех ног неслись к воротам. Парень иногда останавливал девушку, чтобы сказать что-то, чаще всего чтобы пошутить, или вновь начать танцевать и петь. Его детская непосредственность окончательно примирила Лили с ним и с его сложным характером. Она была так же рада мокнуть с ним под ливнем, как и он рад, ей также хотелось находиться с ним в хороших отношениях, как и ему. Она кружилась на месте, раскинув руки, поднимая лицо к грозовым облакам, и ее звонкий голос разносился по двору, отражаясь эхом в сводчатых арками коридорах.       В гостиной Гриффиндора было тихо и умиротворяюще спокойно. Все расслаблялись после последнего экзаменационного дня. Сириус улегся на самом большом диване, стоящем у камина, у него в ногах теснился Римус, который сохранял умный вид, размышляя о чем-то своем. Питер не находил себе места в такой тишине, поэтому побрел куда-то в гордом одиночестве. Мягкий теплый свет окутывал комнату, застывшую в полумраке, дрова потрескивали, ласкаемые огнем. Те немногие, кто оставался в гостиной, либо посапывали в креслах, либо что-то обсуждали, не нарушая тишины. Девушка Колин с третьего курса легонько постукивал палочкой по чернильнице, силясь превратить ее в навозного жука, а ее подруга, сидящая рядом иногда тихо-тихо хихикала над её тщетными попытками. Римус слышал, как она хвасталась, что легко сделала это на экзамене, а теперь отчего-то не могла сделать этого и с пятой попытки.       Где-то за десять-пятнадцать минут до начала страшного ливня, в окно гостиной постучалась сова, в которой Сириус узнал сову Лили. Та тоже признала в нем своего и теперь покорно дожидалась хозяйку, сидя на спинке дивана у Бродяги над головой. Римус окинул ее беглым взглядом, опустил глаза и улыбнулся своим мыслям. На лестнице раздались шаги. Это спустилась Алиса. Она огляделся присутствующих и, не обнаружив лучшей подруги, разочарованно бухнулась в первое попавшееся кресло. Ей не терпелось рассказать ей о том, как ее чуть не пришибло заклятием на первом же испытании. Все с их курса более или менее успешно справились с экзаменом, и никто, кроме Джеймса, не переживал из-за мелких неудач, обещая себе, что такого больше не повторится.       Портрет Полной Дамы отворился и в приеме показалась вымокшая насквозь Лили, которая прижала руку к губам, приседая в реверансе в ответ на придержанную для нее Джеймсом дверь. Они вошли и, не говоря друг другу ни слова, разошлись каждый в свою сторону. Алиса окликнула подругу и побежала вслед за ней, обратно в спальню. Сириус лениво приподнялся и вопросительно посмотрел на друга. — Ну, выкладывай, — он сел. — Сдалась?       Джеймс, присоседившийся к Римусу, поджал губы и покачал головой, улыбаясь как всегда нежно, когда дело касалось Лили. — Мы друзья, — ответил он, не почувствовав никакого разочарования внутри.       На лестнице снова кто-то затопотал. — Где моя посылочка? — осведомилась, вылетевшая в комнату Лили. Сова радостно ухнула, удостоившись наконец внимания. — Давно ждешь? — ласково спросила она, поглаживая птицу. Та в ответ насупилась. — Ну, не бухти, милая, я гуляла.       Девушка отвязала маленькую коробочку и взяла письмо, упавшее на диван, когда Буря радостно разинула клюв. Лили подставила сове руку, приглашая ее присесть. — В такую погоду придется посидеть у меня, — Буря согласно ухнула и уцепилась ей за предплечье.       Лили улыбнулась Римусу, который с интересом за ней наблюдал, и умчалась наверх. Он проводил ее задумчивым взглядом и вдруг его передернуло. Он вспомнил, почему Лили отправилась гулять с Джеймсом. Что-то пошло не так. Но Джеймс молчал, не подавая виду, что что-то кого-то должно беспокоить. Сириус вел себя обычно развязно и шумно, как всегда, когда он был рядом, будто бы ничего не замечая, но он не был дураком и слепцом. Уж в повадках лучшего друга он давно разобрался. Бродяга не мог предположить, что такого могло произойти, чем Джеймсу не захотелось бы делиться даже с ним.       Уже глубоким вечером, когда вся компания собиралась лечь спать, Римус спросил друга о том, что произошло в кабинете. Сначала, Джеймс отнекивался и уходил от ответа. Ему не хотелось признаваться в этой его слабости.       Питер уже умиротворенно сопел на своей койке, когда Сириус прыгнул к задремавшему Джеймсу на кровать и начал трясти его из стороны в сторону. — Бродяга, рано или поздно, ты получишь, — пообещал Джеймс, отталкивая его от себя. — Поспать не даёшь. Тоже мне, друг. — Сохатый, ты знаешь, что я хочу от тебя услышать, и не пытайся делать вид, что ты не понимаешь. Я знаю, когда ты врёшь, — сказал Сириус, забираясь с ногами другу на кровать.       Джеймс сел, поправил очки, которые забыл снять перед сном, и взъерошил волосы на макушке. Сириус отметил про себя, что если он так делает, то дело практически в ста процентах случаев касается одной рыжей заучки. — Я не прошёл боггарта, — со стыдом признался Джеймс, отворачиваясь к Римусу, который наблюдал за ними. — И, честно говоря, я не хочу это обсуждать... Не хочу вспоминать об этом. — Ты лицемерная свинья, наверняка думал об этом всё время, что сидел здесь, как шкаф. Не знаю, заметил ли ты, когда залипал в одну точку, но мы с тобой разговаривали вообще-то, — заявил Сириус, в упор глядя на него. — Так что говори, пока я не переехал обратно к матушке. — Напугал, — улыбнулся Джеймс. — Хоть в комнате посвободнее станет...       Римус встал к кровати и подошёл к ним. — Как это с связанно с ней? — сказал он.       Конечно, все сразу поняли о какой таинственной "ней" говорил Римус. Сириус впервые постеснялся смотреть другу в глаза. Он понял, что увидел Джеймс на испытании с боггартом. — Мне кажется, ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответ, Лунатик, — тихо сказал Джеймс, уставившись в одеяло.       Он снова видел под ногами подкрадывающуюся к ботинкам лужу крови. Её крови. По крайней мере он был благодарен судьбе, что не слышал её криков.       Джеймс сжал губы, и поднял глаза на друзей. Он шумно сглотнул и закрыл лицо руками. Вновь и вновь Лили лежала перед ним бледная и холодная... Едва Джеймс закрывал глаза, она всегда появлялась снова. Его сердце участило ритм. — Я не могу больше... видеть её такой. Как выкинуть это из головы? — его голос жалобно сорвался. Он не мог посмотреть Сириусу или Римусу в глаза.       Он боялся, что Сириус не поймёт того, что он чувствует. А Римус поймёт слишком хорошо. Джеймс злился на себя за все эти чувства, злился, что не может с ними совладать. — А что... увидели вы? — спросил он. — Джеймс, мне кажется, ты задаешь вопросы, на которые уже знаешь ответы,— усмехнулся Римус, косясь в окно. — Да ладно тебе, Лунатик, мы же помогаем тебе. Должно быть что-то, что пугает тебя сильнее, — сказал Сириус. — Сильнее боли от превращений меня пугает только опасность, которой я вас подвергаю, — Римус закусил губу и поднял глаза на друзей. — Ты не ответил, Бродяга. — Эм... да, это не интересно, — отмахнулся Сириус. — Я вообще-то ничего не боюсь, если ты забыл, — он ткнул Римуса в бок локтем.       Стеснение Блэка ребят не удивляло. С таким характером, как у него, было бы странно даже представить, что этот смелый и самоотверженный парень чего-то боится. Когда все они впервые столкнулись с боггартом, им было по тринадцать лет, поэтому сейчас даже сам Сириус не помнил, что увидел тогда. Это было незначительным происшествием, а с ними происходило столько удивительных и потрясающих вещей, что какой-то боггарт, побеждать которого они научились за одно-два занятия, не волновал их юные умы. Гораздо более яркими воспоминаниями для Сириуса были их полуночные похождения по замку и Запретному лесу, становление ими анимагами и последующие после этого прогулки с оборотнем под полной луной, тайные дуэли и стычки со слизеринцами, создание карты мародеров и побег из дома. Каждый раз, когда Бродяга вспоминал о последнем, его распирал смех и гордость. Как, наверное, орала его мамаша! Мысль о побеге он вынашивал долго, а родичи только ускорили процесс её созревания и воплощения в жизнь. Последней каплей было категоричное заявление его брата Регулуса о правильности методов родителей и их соратников, а также о глупости Сириуса и его друзей. В этом было мало смешного, но Сириус, отчего-то, веселился от души. К дому друга он прибыл на недавно приобретенном волшебном мотоцикле, который изначально был самым обычным, если бы не модификации Бродяги. О том, как он выбрался из дома, Сириус мог рассказывать часами, каждый раз всё больше приукрашивая рассказ ненужными невероятными подробностями. Эту историю знали все девушки, с которыми он встречался с тех пор, кроме, разве что, Рошель. Она не терпела, когда он уходил в хвалебные рассказы о самом себе. Ей гораздо больше нравилось, когда он красовался незаметно для окружающих.       Сириус, который уже задремал, привалившись спиной к столбику койки Джеймса, вдруг распахнул глаза. Он же совсем забыл о встрече, назначенной ему Рошель! Они должны были встретиться в девять вечера, а он заболтался с друзьями, и ему и в голову не пришло, что у него уже есть планы! Да, после такого ему несдобровать. Оставалось только надеяться, что она не ждала его слишком долго.       Свечи в спальне уже погасли. Римус давно лежал у себя в постели, закутанный в одеяло, негромко и редко похрапывающий. Джеймс в сотый раз заворочался с боку на бок. — Жива твоя принцесса, Сохатый, жива, — насмешливо произнес Сириус, вставая с кровати и разминая затёкшие мышцы. — Знаю, — буркнул Джеймс и лёг на спину. — От этого, правда, не легче. — Знаю, — усмехнулся Блэк. — Говори давай, что там у тебя с боггартом, — устало простонал Джеймс, в надежде, что этот разговор отвлечет его. — Да, это чушь, — замялся Сириус и вновь приземлился на край кровати друга. — На самом деле почти всё, чего я боюсь, не принимает материальную форму, поэтому боггарт становится... мной в старости, — он вздохнул. — У меня нет обручального кольца на правой и даже на левой руке, как было бы у вдовца. Я сижу в кресле и не могу встать. И говорю себе о том, что всех потерял, что совсем один и никого вокруг нет.       Джеймс улыбнулся. — Я об этом даже не думал никогда. В смысле, есть ли у нас шанс дожить до старости, когда мы всегда лезем на рожон?       Сириус тихо рассмеялся: — Определенно нет.

***

      На следующий день к ужину приготовили пир в честь окончания очередного учебного года. Песочные часы у стола преподавателей светились блеском рубинов и алмазов, которых в этом году было гораздо больше, чем сапфиров и изумрудов. Большой зал был украшен в бронзовых и синих цветах, что явно говорило о том, что Кубок школы получит Когтевран. Все гриффиндорцы, которые сидели за столом угрюмо поглядывали на радостные лица когтевранцев, потому как разница в очках с ними составляла только пятнадцать баллов. Один-два блестящих ответов на уроках и они были бы первыми.       Едва Дамблдор поздравил всех с окончанием экзаменов и вручил кубок старосте Когтеврана, должен был начался шумный пир. Все уже схватились за вилки и ложки, ожидая, когда еда появится на блюдах, но директор вдруг передал слово профессору Трюк. Она встала с места и подала знак рукой Филчу, который тут же скрылся за небольшой дверью позади столов преподавателей. — Хочу поздравить всех учеников с окончанием этого учебного года, а также старшекурсников, для которых этот год стал последним. Многие из вас состоят в сборных по квиддичу, и я говорю вам об этом неспроста, — профессор приняла у Филча из рук три коробочки размером с кулак взрослого человека. — Для вручения награды за особые достижения я хочу пригласить выйти сюда мистера Джефри Кинга, — воскликнула Трюк. Под бурные аплодисменты, особенно из-за стола Пуффендуя, к ней подошёл низкий коренастый парень с жёлто-черными нашивками на мантии. — Поздравляю, Джефри, вы были отличным охотником и столько раз приносили победу своей команде в прошлом году! Точно такой же знак, как и остальные награды, будет помещен в Зал трофеев, — Трюк пожала ему руку и вновь повернулась к студентам. — Далее хочу наградить Аделию Блер, поймавшую самое большое количество снитчей за всю историю Хогвартса, — девушка подошла из-за стола Слизерина и приняла значок. Профессор покрутила в руках последнюю коробочку, и компания за Гриффиндорским столом отметила, что та несколько больше предыдущих. — Итак, — воскликнула Трюк. — Последнюю, особенную награду получает охотник и капитан сборной факультета Гриффиндор — Джеймс Поттер!       Зал разразился аплодисментами и улюлюканьем. Лили никогда раньше не слышала, чтобы Блэк настолько громко орал! За столом дружным хором зазвучал девиз их сборной, в воздух полетели остроконечные шляпы, которые всегда надевались по праздникам (сказать по правде, на голове они редко задерживались).       Джеймс встал и неторопливо и гордо зашагал к профессору, которая перечисляла его заслуги, в число которых входило, так же как и у Аделии, самое большое количество заброшенных мячей в истории, успешная игра в роли ловца и потрясающие успехи на посту капитана. Профессор Трюк явно его обожала, потому что никто в здравом уме не стал бы так долго расхваливать даже такого хорошего игрока, как Джеймс. Она вручила ему коробочку, где блестел в сиянии свечей золотой значок в форме щита, на которой гордо красовалось его имя. — Поттер, чего ты не умеешь делать? — громко спросил Фрэнк, когда Джеймс вернулся за стол. — Охмурять девушек, — шепнула ему на ухо Алиса, и они дружно рассмеялись.       Джеймс поочередно пожал руку всем членам команды, набросившихся на него со всех сторон, затем простым любителям квиддича, и только потом смог, наконец, присесть. — После таких удивительных новостей, рад сообщить вам всем, что начинается ПИР, — воскликнул Дамблдор, раскинув руки и чуть не угодив МакГонагалл по макушке. — Это лучше, чем рождество! — восторженно орал Джеймс, передавая свою награду из рук в руки, чтобы все могли на неё посмотреть вблизи.       Лили старательно пробиралась ложкой между многочисленных рук, пытаясь положить себе в тарелку хоть немного овощного рагу с лососем. Она уже отвоевала себе последний на этом конце стола кусок яблочного пирога и стаканчик тыквенного сока, который опасно шатался каждые две секунды, потому что его постоянно кто-то задевал локтями. Даже не смотря на проигрыш в борьбе за Кубок школы, за Гриффиндорским столом творилось сущее безумие. Профессору МакГонагалл даже пришлось подойти к ним и сделать предупреждение, что если они не успокоятся, то получат дополнительное летнее задание.       Когда все немного поутихли, сидящий справа от Лили парень с пятого курса впихнул ей в руки коробочку с наградой Джеймса. Она посмотрела на неё, улыбнулась и передала дальше. Чего она там не видела: награда, она и в Африке награда. Гораздо больше Лили интересовал её урчащий желудок, поэтому она тут же налегла на еду. Такого вкусного пирога она не ела за всё время, что живёт в Хогвартсе, а ведь эльфы готовят хоть куда! Рагу было, как и обычно, невероятным, а тыквенный сок на голодный желудок походил на какой-то райский нектар. Перед Лили, на опустевшем блюде из-под пирога, появился новый, но, судя по джему вытекающему по краям, уже не яблочный, а вишневый. Девушка тут же положила себе два куска, потому что до сих пор чувствовала небольшой голод. — И куда в тебя лезет, Цветик? — донёсся до неё насмешливый голос Сириуса. — Не передашь мне курицу? — попросила она его, не обращая внимания на его выражение лица. — Спасибо, — Лили доложила себе в тарелку куриное крылышко. — Будешь шутить — съем ещё и тебя, Бродяга, — усмехнулась девушка, откусывая здоровенный кусок от пирога.       Сириус рассмеялся и положил себе курицы. — Я же любя. — Эй, Эванс, — сказал Джеймс, обернувшись к ней. — Видела мой новый значок? — Нет, твоё раздутое эго всё загораживает, — фыркнула Лили, кидая быстрый взгляд на парня. — Видела-видела, молодец.       Джеймс согнал Питера, сидевшего между ними, и придвинулся поближе к ней. — Завышенное ЧСВ* — это не ко мне, — сказал парень, пододвигая к себе тарелку.       Лили саркастически на него взглянула, жуя остатки вишневого пирога. Ни спорить, ни ссориться настроения не было, поэтому она только улыбнулась и вернулась к ужину. Уже завтра утром их ждал путь в Лондон на Хогвартс-Экспрессе. От одной мысли об этом хотелось кричать от радости. Никакие глупости не меняли в Лили этого приподнятого настроения. Это было первое лето, когда она сможет колдовать дома и не бояться, что её оштрафуют или ещё чего похуже — отнимут волшебную палочку. Она закрывала глаза и видела разозленное лицо сестры (впервые ей доставляло это удовольствие). В детстве, когда она применяла свои странные способности, Тунья её хоть и боялась, но больше ненавидела свою беспомощность и завидовала сестре; теперь же Лили станет для неё сплошной угрозой — Тунья побоится даже нагрубить ей. — Джеймс, — взвизгнул мерзкий, приторно-сладкий голосок какой-то девицы. — Поздравляем-поздравляем тебя!       Лицо Лили застыло в брезгливом выражении, она обернулась. Это была девушка с пятого курса Когтеврана, а с ней Марлин и Рошель. Лили отодвинулась от Джеймса и пригласила Марлин присесть, но её опередила эта неизвестная девица. Она повернулась всем телом к Джеймсу, облокотилась локтем на стол и взмахнула густыми рыжими волосами. Марлин села с другой от Лили стороны и виновато улыбнулась. Настроение у девушки как-то упало. Сначала ей хотелось обо многом расспросить Марлин, но после такого грубого вторжения Лили забила рот остатками рагу, залила сверху тыквенным соком и уперлась взглядом в тарелку, сидящего напротив Римуса. Не то чтобы у Лили с Джеймсом была какая-то очень важная беседа, но эту рыжую никто не приглашал! Она ещё совсем глупая, и не знает о нём ничего, кроме его блестящих заслуг. Лицо Лили покрылось багровыми пятнами, она вдруг сама засмущалась от нахлынувшей злости. — Марлин, как прошли экзамены? — через чур громко спросила она, оборачиваясь на неё. — Я думаю, что у меня будут прекрасные оценки. Задания по прорицаниям — это ужас, правда? Ни за что бы не поверила, что эта старая летучая мышь сама смогла бы их выполнить, — Лили вздрогнула, когда у неё за спиной раздался оглушительный смех Когтевранской Великой соблазнительницы. — А... а... А-а вот зельеварение прошло просто замечательно. После Хогвартса я думаю пойти учиться на колдомедика. Мадам Помфри говорит, у меня есть потенциал. Алиса, кстати, тоже думает пойти со мной. А ты, кстати, не интересуешься медициной? Мне кажется, у тебя должно получиться, — тараторила Лили, чувствуя, что с каждым словом краснеет всё больше. — Если не знаешь, куда идти дальше, поступай с нами, мы поможем, если что, наверстать то, чему сами научились в этом семестре... Недавно прочитала об одной очень интересной болезни, которой болеют исключительно рыжие люди. Её называют "рыжая хворь". Она не опасна, но после неё на пятках остаются рыжие веснушки, — поморщилась девушка, не в силах остановить поток собственных мыслей. — Кстати, если интересно, я выпишу для тебя название книги, сейчас уже не припомню... Вроде "Магические опасности и где они поджидают" или что-то вроде того... Давай, я прямо сейчас пойду посмотрю, а то потом забуду. Подожди меня здесь, Марлин, я быстро.       Лили вскочила и стремительно направилась к выходу из Большого Зала; цвет её лица напоминал спелый помидор. Когда она так бесилась, ей было сложно обуздать характер, и в защиту она просто начинала болтать что ни попадя. Она и слова Марлин вставить не дала. Уходя, Лили заметила, что вслед за ней бежит Рошель. Не понятно, что именно в ней было не так, но Лили даже показалось, будто это совсем не тот человек, которого она знала. Но останавливаться сейчас она не собиралась, потому что с каждой мыслью о рыжей девочке, её лицо горело всё ярче. Дело ведь было не только в том, что она была куда красивее, чем Лили, что её волосы были такие же красивые, как у Лили, что понравься она Поттеру, никто больше не станет ухаживать за Лили. Волновало ещё и то, что не помнить, как в начале года эта девица крутилась вокруг Сириуса, было не возможно (так очевидно это было). Но с ним у неё не срослось, а поэтому теперь можно попытать счастья и на этом берегу их знаменитой компании. Как она добралась до спальни, Лили не помнила. Она постоянно смотрела перед собой, двигаясь на автомате. Список с книгами, которые посоветовала мадам Помфри, она нашла на дне чемодана, который собрала ещё с утра, не в силах больше терпеть. Только когда Лили взяла пергамент в руки, она поняла — Марлин даже не успела сказать, нужен ли ей этот список, ведь, в конце концов, не каждая девочка на их курсе хочет быть медиком. "— Это слишком глупо, даже для меня, — раздосадованно подумала Лили, плюхаясь на кровать. — Вернусь сейчас туда с этим пергаментом, как дура. Вот все посмеются."       Идти обратно не хотелось, но Марлин наверняка останется ждать её, поэтому Лили пересилила себя и вернулась в Большой Зал. Рыжей уже не было, Сириуса, Питера и Римуса тоже. Алиса задумчиво крутила вилку между пальцев и между делом лениво что-то говорила Джеймсу, напротив которого сидела, подпирая щеку кулаком. Марлин, вся красная, как рак, сидела и пристыженно смотрела на приближающуюся Лили. — Я вообще не очень хочу быть медиком, — призналась она позже. — Я вообще не знаю, что делать, когда Хогвартс станет только прошлым... Но я возьму эту книгу, прочитаю, и, может, мне понравится... — Прости меня, Марлин. Сама не знаю, что на меня нашло, — тихо сказала ей Лили. — Я знаю, — понимающе заметила Марлин. — Я иногда так же психую, когда Рошель вешается на Сириуса.       Лили покраснела от корней волос и до самых пяток уже в сотый раз за последние пол часа, распознав чужую тайну. Это было откровением; она не была к этому готова. Но, постойте-ка... — Погоди, ты видимо не так меня поняла, — серьезно начала Лили. — Мы просто друзья. И всё. Просто, понимаешь, если не он будет доставать меня, то кто? — У тебя больше поклонников, чем ты думаешь, — усмехнулась Марлин, приподняв одну бровь. — Многие в этом зале хотят пригласить тебя на свидание, но после такого авторитетного заявления все немного побаиваются. — Я не понимаю, — помотала головой девушка. — Ну, смотри, — Марлин сконфуженно заерзала на скамье. — Поттер очень популярен. Он нравится многим девушкам, но всегда их отшивает, потому что влюблен в тебя, — Лили отчаянно замахала на неё руками, чтобы та говорила потише. — Он не услышит, не волнуйся. Ну так вот, он всех отшивает, а с тобой носится, как с писаной торбой. И, не хочется об этом упоминать, но разок-другой на День Всех Влюбленных он отлавливал парней, которые собирались к тебе подойти. Никто не суется к тебе, потому что он... как бы помягче... заявил свои права на тебя, и мало кто захочет ему перечить после всех этих ночных дуэлей. Он ведь способный волшебник — такой и покалечить может.       Лили не знала смущаться ей или злиться. — Я же ни какая-нибудь вещь, чтобы права на меня заявлять! — воскликнула она после короткой паузы. — Я хочу ходить на свидания! Неужели никто не видит, что я не собираюсь с ним встречаться? — обиженно буркнула Лили. — Он же старой девой меня сделает... "— Прекрасно! Просто волшебно, — думала она, оборачиваясь на Поттера. — Смейся-смейся, Джеймс. Посмотрим, кто кого. Ха! А ведь дома его не будет. Буду ходить на свидания сколько вздумается!"       Марлин виновато косилась на неё, забирая с блюда последнее яблоко. Мало того, что разболтала ей про День Святого Валентина, так ещё и выдала свою тайную, до этой минуты, влюбленность в Сириуса. Но последнее Лили мало волновало. Добрая часть Хогвартса была влюблена в Сириуса, даже она сама на втором-третьем курсе подумывала о том, что он, в общем, неплохой парень, хотя и быстро отмела эту идею. А вот то, что из-за Поттера её личная жизнь выглядела примерно как самые одинокие уголки пустыни Сахара, чрезвычайно её обеспокоило. Раньше она чаще всего думала, что дело только в ней, но теперь... Лили обернулась на Джеймса и встретилась с ним взглядом. Неожиданно, даже для себя, она улыбнулась. Последние новости хоть и шокировали её, но она восприняла их как вызов. "— Посмотрим, кто кого, Поттер, — она встала и пошла прочь из зала. — Посмотрим, кто кого."