Забытые предрассудки Лили Эванс

      С таинственным Мартином, сыном друга мистера Эванса, Лили всё-таки познакомили. Она как и за день, и за неделю до этого сидела во дворе, погруженная в книгу. До приезда друзей, она решительно не могла придумать ничего увлекательнее. К тому же история была вполне сносной, в ней даже присутствовала интрига (чего не скажешь о буднях Лили). Сюжет книги пестрил скандалами, ссорами и яркими, страстными персонажами. Конечно, роман одной сильно знаменитой в волшебных кругах ведьмы по имени Сальма не могла переплюнуть какая-то жалкая бульварная книжонка с маминой полки. Миссис Эванс не очень любила такую литературу, гораздо больше ей приходились по душе представители классики английского романа. Она сначала хотела дать дочери что-то такое, но испугалась, что Лили сейчас в том нежном возрасте, когда она может начитаться о романтической возвышенной любви, и запутаться в настоящих своих чувствах. Правда, всё равно казался странным такой выбор чтива для ранимой дочки.       В доме хлопнула дверь, послышался гул нескольких голосов. Лили различила незнакомый мужской и взволнованный мамин. Не прошло и двух минут, как гостей вывели во двор. Друг отца оказался низким и толстым, издалека его можно было принять за огромный шар. Его лицо светилось детском непосредственностью, на щеках сияли красные пятна сгоревшей кожи. Он, в отличии от мистера Эванса, не носил ни усов, ни бороды, отчего его лицо ещё больше напоминало располневшее и заплывшее мальчишеское. За спиной у друга отца она заметила молодого парня примерно её возраста. — Проходите, садитесь на качели или, вот, за столик, — суетилась миссис Эванс. — Лили, подойди сюда, я тебя представлю.       Лили встала с покрывала под зонтом, отложила книгу и встала, расправляя измявшуюся юбку сарафана. Он был совсем новым: ещё белоснежный, будто бы разрисованный небольшими ярко-жёлтыми солнышками, с широким поясом из белого атласа. Родители подарили его к приезду дочери. Она подошла к гостям и с любопытством оглядела высокую фигуру парня. Он был одет в клетчатую красно-черную рубашку с подвёрнутыми рукавами и в длинные бежевые шорты. Ничего не обычного. Все мальчики, которых Лили видела в своём районе, кроме Сева, одевались именно так. Она опустила глаза к ногам и вздохнула — естественно на них были кеды, хотя в такую жару целесообразнее было бы надеть какие-нибудь сандалии или шлепки. — Это наша младшенькая — Лили, — сказал мистер Эванс, притягивая её к себе за плечи. — Ей семнадцать лет, всего на год младше, чем ты, Мартин. — Приятно познакомиться, — негромко сказал парень. Мартин показался Лили очень сдержанным и вежливым. Своим спокойным видом он напомнил ей Римуса. Лили улыбнулась ему и кивнула. — А это мой старый друг Феликс. Мы вместе оканчивали институт, — продолжил отец и похлопал мужчину по плечу.       Гостей пригласили на чай в дом; отец шепнул Лили, чтобы она тоже пошла с ними. За столом царила лёгкая и непринужденная атмосфера. Лили в основном молчала, потому что не хотела ляпнуть что-нибудь такое, что ей или родителям потом придётся объяснять. Мистер Эванс и Феликс завели разговор о работе, миссис Эванс налила всем по второй порции чая и разложила пирожные по блюдам, Лили старалась не слишком пялиться на нового знакомого. Он был довольно симпатичным, точнее сказать не совсем во вкусе Лили, но абсолютно точно не отталкивающим. У Мартина были светлые короткие волосы "ёжиком", светло-карие глаза, отливающие рыжиной; его руки, возможно, были слегка длинноваты, но с его ростом они смотрелись вполне гармонично. Миссис Эванс нарадоваться не могла, как здорово смотрелись вместе эти двое: Лили и Мартин. По началу и она, и он сидели молча, только и успевали, что запивать сладким чаем пирожные и печенье. — И вот он мне с размаху ка-а-ак даст по лбу, — громко рассказывал мистер Эванс, взмахивая рукой. — Я даже отлетел! Чуть затылок об стену не разбил. Я думал, Дин скончается прямо на месте, видели бы вы его лицо. Не каждый день случается подобное: ударить начальника по лбу! Оказалось, что на меня присела местная моль, а Дин их терпеть не может, говорит, не может сосредоточиться, если эта дрянь маячит рядом.       Все за столом рассмеялись. Лили потянулась за последним пирожным с заварным кремом и прямо у тарелки столкнулась с рукой Мартина. От чужого прикосновения ей стало не по себе, и она отдернула руку. — Ой, извини, — сказал он и переложил пирожное себе на блюдечко. — Давай напополам?       Лили кивнула и глотнула чаю, чтобы не пялиться на то, как он делит его. Мартин переложил ей в блюдечко половинку, и Лили отметила для себя, что она была несколько меньше той, что была у него в тарелке. — Ужасно их люблю, — радостно сообщил он и облизал испачканный в креме палец. Мистер Эванс громко расхохотался над шуткой, которую сам же и рассказал, заражая смехом и Феликса, и миссис Эванс. — Твой отец всегда такой веселый? — Да. Мне кажется, он физически не может унывать, — ответила Лили. — Мой отец дома ведет себя иначе, точно как на работе, — сказал Мартин. — Так как мамы у нас с сестрой нет, а я уже взрослый, чтобы растить её сам, он мало проводит с нами времени. Вечно занят у себя в кабинете. — Папа сказал, твоя сестра ещё маленькая. Где же она сейчас? — удивилась девушка и обернулась на него. Ей было довольно странно думать, что девочка может сидеть дома одна. — У соседки. — Почему вы не взяли её с собой? — спросила Лили, допивая последние капли из чашечки. — Хм, — ей показалось, что Мартин немного смутился от её вопроса. — Наши отцы подумали, что мы можем подружиться, а Джейн отвлекала бы моё внимание. — Вот свинство! — воскликнула Лили, нахмурившись, а потом вдруг опомнилась. — Ох, прости, пожалуйста! — она покраснела. — Я не то хотела сказать. Просто очень жалко, что она не здесь. Думаю, ей бы понравились эти пирожные.       Ей живо представилась маленькая девочка, уплетающая сладости за обе щеки. Наверное, она такая же блондиночка, как и брат. Лили улыбнулась этим мыслям. Отчего-то очень захотелось с ней познакомиться, хотя она ещё даже Мартина не знала. Он может только на первый взгляд казаться таким славным. В конце концов окажется, что сестру он вовсе не любит или, что на самом деле он какой-нибудь дамский угодник. Всякое может быть.       Они допили чай, и Лили предложила Мартину показать ему двор. Встав из-за стола, она обернулась к родителям; отец подмигнул ей, и как ни в чём не бывало отвернулся. Не то чтобы Лили горела желанием познакомиться с этим Мартином поближе, но Алиса должна была приехать только через два дня, а сидеть в одиночестве она больше не может. Тем утром Буря так и не вернулась. Лили предположила, что она просто очень устала и отдыхает у них в комнате; ждать её стоит не раньше следующего утра. Ей не хотелось ждать так долго. Единственная мысль, которая посещала её, когда она смотрела в окно: где же Буря с ответом? Больше всего она мечтала лишь о том, чтобы увидеть друзей. Конечно, глупо ожидать, что Сириус и Джеймс ответят на такое странное письмо незамедлительно. Римус написал ей одно или два объемных письма с тех пор, как они расстались, а от Питера и вовсе не было вестей.       Может, тоска по друзьям так действовала на Лили, а может, яркое полуденное солнце, но едва они с Мартином присели на широкие садовые качели, она замечталась, и слушала парня в пол уха. Они легонько раскачивались, перекатывая стопы с пятки на носок и обратно, сидели, укрываемые тенью от ярко-зеленого железного козырька... Мартин рассказывал Лили очень интересные вещи о сельском хозяйстве, делился своими планами на будущее. Он мечтал о собственной ферме, где он вырастит Джейн, как свою дочку, заведет коров и овец, уединится со своим хобби и оградится от навязанных друзей и знакомых, которыми не дорожил. Мартин мечтал жениться и завести детей. Он уже знал, как именно заработает достаточное количество денег, чтобы купить участок. Он рассказал Лили какой дом он бы построил для себя и своей семьи. Совсем не такой, в каком он жил. Лили оттолкнулась ногами посильнее, раскачивая качели, и повернулась к нему в пол оборота. — Здорово, что ты так уверен в том, чего хочешь. Я подумываю стать врачом, но я не знаю точно... вдруг есть реальное дело всей моей жизни, а я его просто ещё не испробовала, — сказала она и погрустнела.       Мартин внушал ей доверие. Ей так хотелось поделиться с ним болью и страхом за будущее близких и её самой. Скажи она, что война не оставляет ей другого выбора, кроме как стать врачом или солдатом, он тут же решил, что она чокнутая — какая ещё война в магловском мире? Преступная группировка, убивающая людей неведомым оружием, не оставляющем следов, маньяки или террористы, может, но не война. С кем? Со своими же согражданами?       Мысль о том, чтобы открыться Мартину, завладела мыслями Лили, перебиваемая здравым смыслом. Когда наступил поздний вечер, и они вдвоем прогуливались по окрестным улицам, и Мартин рассказывал ей такие личные вещи о себе, она не могла сдерживаться. После каждого его слова ей хотелось рассказать что-то похожее о своей жизни, но она не могла. Она знала, что не станет говорить ему, что она волшебница, при чём далеко не единственная в мире. Его мечты были такими теплыми и приятными! Лили так хотелось, чтобы они стали её грезами! Чтобы ей не пришлось врать, бояться за свою семью постоянно, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю; не пришлось мечтать лишь о том, чтобы все эти злодеи просто исчезли, не причинив никому вреда. Её мучили эти душевные терзания последние пол года, когда Тёмный Лорд начал активно набирать сторонников, совершая всё больший беспредел. А теперь она беззащитна. Мартин ни о чем, конечно, не догадывался. Он шёл спокойным, упругим шагом рядом с Лили, засунув руки в карманы. "— Совсем как Сириус, — пронеслось у Лили в голове."       Но это, наверное, единственное, что их объединяло. Мартин не выпендривался перед ней, не говорил пустяков и грубостей. Да, походка была точь в точь как у Блэка, но это ничего не означало. Он говорил вежливо, взвешивал слова прежде, чем произнести, постоянно задавал вопросы, потому что хотел узнать о Лили больше. Её это очень смущало, и она весь вечер прятала глаза за волосами, идя опустив голову или отвернув её в другую сторону. Когда Мартин спрашивал её о школе, она сразу переводила тему, говорила, что у неё нет настроения болтать, что ей хочется послушать его рассказы. И он говорил. О сестре, о городе, о прошлом и о будущем... — Почему ты так мало говоришь о себе? — деликатно поинтересовался он, когда они присели на скамейку в сквере. — Я вижу, что ты тихая и скромная, но не скрытная. Я спрашиваю что-то не то?       Лили будто ударили под дых. Она расправила платье на коленях и вздохнула, поднимая глаза к аллее напротив. — Просто есть вещи, которые я никому не говорю. Понимаешь, я немного... — ей хотелось сказать "из другого мира", но она боялась показаться умалишенной, сбежавшей из лечебницы. — Мне бы очень хотелось поговорить о моей школе, но я не стану обсуждать это ни с тобой, ни с другими. Не спрашивай почему, я не отвечу, — Лили отчаянно старалась говорить как можно мягче, чтобы не обидеть, но мысль до Мартина донести.       Он пожал плечами: — Понимаю, у тебя свои тайны, — он легко толкнул её локтем и усмехнулся. — У меня тоже есть страшная тайна, которую я тебе не открою. Но она одна. — С чем она связана? — спросила Лили, расслабившись, и повернула к нему лицо. — С моей личностью. Ммм... Можно сказать с её формированием, — ответил Мартин и вдруг рассмеялся. — Могу представить каких глупостей можно нафантазировать с такими объяснениями.       У Лили в голове всплыли пара-тройка вариантов и она прыснула от смеха. Были, конечно, и не смешные варианты, но некоторые очень комичны. На улице уже давно потемнело и стало холодать. Лили поёжилась и предложила идти домой. Они дошли до перекрестка, который находился ровно между их домами, чтобы никому не пришлось идти всю дорогу в одиночестве, и остановились под фонарем. — Давай погуляем завтра? Я возьму Джейн, и мы можем сходить посмотреть кино. Я знаю небольшой кино-клуб на Райт Стрит. Это не очень далеко, — предложил Мартин и нервным движением пригладил волосы на макушке.       Лили еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Абсолютная противоположность Поттеру! — Хорошо, — она искренне ему улыбнулась. — Зайдете за мной? — Да, в четыре. — Отлично.       Они посмотрели друг на друга и одновременно кивнули. Настроение у Лили было романтичное и мечтательное. Она не знала, понравилась она Мартину или нет, пригласил ли он её в кино, как на свидание или просто так, чтобы подружиться поближе, но ждала момента следующей встречи с нетерпением. Внизу живота что-то радостно закрутилось, когда Мартин обнял её на прощанье и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.       Домой она вернулась с очень странным ощущением внутри. Лили почувствовала себя пьяной. Едва она вспоминала о том, как Мартин смотрел на неё, против воли у неё на лице расплывалась широкая-широкая улыбка, а на щеках появлялся нежный румянец. Отец спросил её, как прошёл день, а она только бросила: "замечательно", и ушла к себе наверх. И книжка теперь казалась ей ни такой и глупой, и кровать не такой уж и твердой, как раньше, когда она присела на неё ни в силах больше стоять. Лили подумала, что, наверное, он не понравился бы Алисе, потому что Мартин не нахальный, как их друзья, а милый и рассудительный, как Римус, но при этом ещё и очень романтичный. Было в нём что-то куда более притягательное для Лили, чем в Римусе. Люпин всегда был ей только другом, любимым, дорогим другом, но Мартин казался ей каким-то другим, хотя и таким похожим на него.       Вдруг раздался громкий треск, и по стеклу громко забарабанил клювом огромный филин Алисы по имени Деон. Лили вздрогула, подумав, что когда-нибудь он разобьет ей стекло, и впустила его внутрь. На записке, что он принес, сообщалось о намерении Алисы приехать на два дня позже в связи с внезапной переменой планов у Фрэнка, который пригласил её на выходные в романтический поход. Лили закатила глаза и отложила письмо. Ей казалось, что Алиса не очень хочет приезжать, да и что сама она, Лили, уже не очень этого хочет. Теперь, когда у неё есть друг в городе, она не была обречена на одинокое существование последние недели каникул. От эгоистичной мысли, что с появлением Мартина, в приезде Алисы не было нужды, Лили покраснела. Нет, она будет рада её видеть. Познакомит её с Мартином и Джейн, и вместе они повеселятся. Лили пристыженно посмотрела на письмо, лежащее перед ней, и присела на стул. Надо было написать ответ, но она просто не знала, что написать. "Хорошо" или "жаль, что так не скоро"? Оба ответа были не искренними, потому что ей было не жаль, но и не радостно. Эта новость никак не затронула её чувств. Она перевернула письмо и написала на обратной стороне "Милая Алиса,       Надеюсь, вы хорошо проведете время. Передавай "привет" Фрэнку и своим родителям. Жду подробного рассказа о вашем свидании, когда приедешь. Папа познакомил меня с сыном дяди Феликса, его зовут Мартин. Он всего на год старше нас. Я познакомлю вас, хотя, думаю, он не очень тебе придется по вкусу. Вечно твоя Лили"       Раньше, особенно после первого курса, они с Алисой исписывали друг другу по несколько свитков с обеих сторон о всяких мелочах, радостях и проблемах. Они буквально жили этими переписками, потому что обе имели немного друзей дома. Но после четвёртого курса, когда выходки компании Северуса становились всё более неправильными, они с Алисой много ссорились, и летом перед пятым годом обучения она почти не переписывались. Зато после разрыва отношений с другом, Лили была приглашена погостить к Алисе аж на месяц! Подруга отчаянно пыталась растормошить её, приободрить, постоянно таскала за собой по интересным уголкам Лондона, где она жила. Это было лучшее их лето. Ни до, ни после этого они не были так близки. Теперь они просто немного устали. В любых отношениях, будь то дружба, будь то любовь, рано или поздно наступает "кризис", который просто надо уметь пережить и победить. Лили сама себя уговаривала, что они по-прежнему самые лучшие подруги из всех лучших подруг.       Отправив Алисе ответ, она сразу легла спать. Всю ночь ей снился Хогвартс. В коридорах было очень много людей, и ни одного знакомого лица. Лили бродила с этажа на этаж, но никак не могла найти ни башни Гриффиндора, ни Большого Зала. Только перед самым пробуждением она вдруг оказалась в общей гостиной факультета, где на стенах горели гобелены, а на полу ковры... С дивана вскочили Римус, Сириус, Джеймс и Питер и побежали к выходу. Джеймс на бегу схватил Лили за предплечье и повел за ними.

***

      Оставался ещё один день до приезда Алисы. С тех пор Лили не получила ни от кого ни одного письма. Три дня она провела с Мартином. Его сестричка Джейн оказалась наимилейшим созданием, если не считать её капризов, если Мартин отказывался посадить её на плечи. Она просто обожала так кататься! Мартин возражал только потому, что сестренка от восторга начинала драть ему волосы, хватаясь за них, как за поводья. Лили очень понравилась Джейн. Её волосы были совсем белоснежные и пушистые, как тополиный пух. Джейн очень нравилось носить мальчишеские вещи, которые остались в доме ещё с тех времен, когда Мартин влезал в них. Брат заботился о ней, как о собственном ребенке: водил за руку, просил не бегать и смотреть под ноги, поправлял панамку и учил застегивать её модные башмачки на липучках.       За эти дни Лили в полной мере ощутила, что Мартин — обычный человек, с обычными промахами и минусами характера. Но её это почти не напрягало, не считая тех моментов, когда он слишком уж много говорил о себе. Вероятно, его обособленная от социума жизнь и повышенная самоуверенность наложили свои отпечатки. Он часто говорил, что даже рад тому факту, что у него всего один или два друга. Конечно, с его утверждением "главное — не количество, а качество" Лили была полностью согласна, но ей казалось, что его друзья под понятие "качество" тоже не очень подходят. За четыре дня она ни разу не видела ни одного из них. На вопрос, где же они, Мартин отвечал уклончиво, что они заняты подработкой. Лили не думала, что он врёт. Скорее, не договаривает. И она не могла позволить себе обвинять его в этом, потому что сама не только не договаривала очень многого, но и периодически привирала, когда его вопросы загоняли её в тупик.       Тем утром Лили как раз собиралась на встречу с Мартином и Джейн, когда её позвал отец. Он всё ещё сидел на кухне, тогда как позавтракали они полтора часа назад, и заполнял какие-то документы, которые прошлым вечером ему привез коллега по работе. Миссис Эванс вошла в комнату вместе с Лили и села напротив мужа, хитро улыбаясь. С половину минуты на кухне висело молчание, пока отец не отложил в сторону ручку и очки. Мама возбужденно похлопала ладонями по столу, подпрыгивая на месте, и повернулась к Лили. — У нас сюрприз, — восторженно сообщила она и обернулась к мужу. — Мне дали выходной на завтра, — сказал тот и улыбнулся дочери. — Поэтому предлагаю всем вместе рвануть на озеро. Возьмешь свою подругу. Если она не привезет купальник, дашь ей свой старый. — Думаю, он будет ей в груди маловат, — усмехнулась Лили. — Идея просто волшебная! Теперь весь день только об этом думать буду.       Родители рассмеялись, явно довольные, что ей понравилась задумка. — Петунья тоже согласилась поехать, представляешь? — сказала миссис Эванс, наклоняясь к Лили, будто та должна была рухнуть в обморок от таких новостей. — Даже перенесла какие-то свои планы. — Она в курсе, что с нами поедет Алиса?       Отец неуверенно пожал плечами и поджал губы, которые спустя мгновение всё равно расплылись в улыбке. Даже если Тунья откажется в самый последний момент, это не испортит Лили настроения. То, что Петунья согласилась куда-то поехать с сестрой в одной машине, уже достижение.       Спустя час Лили как ни в чём не бывало сидела во дворе дома Мартина. У неё на коленях пытался спать их толстый кот Бакс, пока его гладила по загривку Джейн. В то же время она увлеченно рассказывала Лили о том, как вчера ночью у брата в комнате внезапно обвалилась книжная полка, а грохот разбудил весь дом. Мартин шутливо отмахнулся, что, кажется, нашёл парочку седых волос у себя на макушке после такой ночки.       Магловская жизнь была не такой уж серой и однообразной после безумства волшебной. Это было заслугой Мартина и Джейн. Лили не могла себе представить, что бы она делала, не познакомься она с ними. Они сводили её в кино, показали огромный дендралогический парк в центре, даже вместе с ней пробрались на заброшенную обувную фабрику, обанкротившуюся четыре года назад. Коукворт, может, и не был красивым городком, но когда человек проводит детство в одном районе, а юность вдалеке от дома, то родной город становится тем таинственным и неизведанным местом, которое хочется изучать снова и снова. Особенно, когда рядом друзья. Да, погулять по улочкам Лондона было бы куда интереснее, чем по грязным переулкам Коукворта (да и полный смога воздух не добавляет ему шарма), но в хорошей компании и это место становится атмосферным и уютным мирком.       У мистера Феликса был замечательный дом. Невысокий, с белыми стенами и алой черепицей на крыше. У входной двери лежал немного пыльный, но купленный относительно недавно, коврик "добро пожаловать", по бокам стояли толстые, низкие каменные вазы с белыми и синими цветами, которые Мартин назвал Лили, как ипомеи. — А там растут петунии, — сказал он, указывая на задний дворик. — Мою сестру так зовут — Петунья, — усмехнулась Лили.       Мартин удивленно вскинул брови и рассмеялся. — К сожалению лилии у нас в саду не растут. — Очень жаль, — фыркнула Лили.       На заднем дворе также, как и у Эвансов, были качели. Из светлого дерева с белым козырьком над скамеечкой, с резными, витьеватыми столбами, поддерживающими конструкцию — предел мечтаний. За тенистыми кустами нежного дворика чёрными монстрами возвышались вдалеке грязные стены заводов, трубы, из которых вечно валил дым, полуразваленные крыши бедных домов-многоэтажек, набитых тесными, обшарпанными квартирками. Лили переводила взгляд с чудесных качелей из мечты на унылый пейзаж позади. Таким же контрастом на фоне друг друга выглядели её обычная и волшебная жизни. На светлой, воздушной скамеечке ощущалась магия, непосредственность её прежней жизни; между чумазых фабрик сквозило напоминание о надвигающейся войне, о риске, которому она подвергала семью, о страхе. Мартин отшутился по поводу того, что их двор немного не вписывается в красоту этого города. Ему нравилось в Коукворте. Он считал, что в нём есть своя прелесть, с чем Лили была мало согласна. Мартин был бы не против прожить в этой дыре хоть всю жизнь, а для неё, для Лили, это было бы сущим наказанием. Ни на день после замужества она не задержится в этом аду.       Около двух часов они провели у него дома. Феликс был на работе, а холодильник пустовал. Мартин и Лили приготовили для ужина ростбиф, цветную капусту с кукурузой и даже сделали сливочный соус. Когда они уже собирались уходить гулять, Джейн радостно сообщила, что не против пообедать, поэтому пришлось остаться. Мартин сварил несколько картофелин и пожарил рыбу, а Лили сходила в магазин за сладким. Поначалу ей было несколько неловко сидеть с ними наедине за обеденным столом и есть их еду, но Джейн настолько раскованно вела себя с ней, что против своей воли Лили почувствовала себя как дома.       Наевшись, стало лень выбираться из дому и они устроились во дворе. Когда часы отбили четыре часа дня, у Джейн наступило время для дневного сна. Лили спихнула с колен кошку, Джейн забралась ей на руки, как мартышка, обняла за шею, обхватила ногами за талию и положила голову на плечо. Подниматься на второй этаж в таком положении было не очень удобно, но Лили была готова терпеть это хоть всю жизнь, если бы это означало, что она несет на себе милого, послушного ребенка, которого любит, и который любит её. Она уложила Джейн и спустилась вниз по скрипучей деревянной лестнице. Мартин окликнул её из гостиной. В той комнате было невероятно светло, свежо, а воздухе пахло ванилью. Мартин сидел на коричневом кожаном диване, который, судя по виду, стоил его отцу целое состояние. Парень выглядел несколько нервным; у него в руках был семейный альбом. Он показал Лили их покойную маму, красивую женщину, на голову выше мужа, с белыми-белыми волосами, точно как у Джейн, и узкими глазами ледяного серого цвета. Лили подумала, что она выглядит очень доброй и чуткой женщиной, хотя и нельзя судить лишь по паре фото в альбоме. Она умерла при родах дочери. Мартину тогда вот-вот должно было исполниться пятнадцать. — Ты, кажется, очень нравишься Джейн, — улыбнулся Мартин, откладывая альбом. Они с Лили сидели очень близко из-за того, что склонились над ним, но теперь отодвигаться как-то и не хотелось... — Я рада, — сказала Лили. — Я очень люблю детей. В моей школе меня назначили старостой в прошлом году, я была так рада, что мне надо будет с ними возиться.       Мартин чуть наклонил к ней лицо, делая расстояние между их губами практически неприличным. — Она не ко всем так благосклонна. Меня она ненавидела до прошлого года, потому что я слишком хорошо заменял ей отца, которого она очень любила... Ты будешь хорошей мамой. — Спасибо, я надеюсь, — шепнула она.       Мартин преодолел последние миллиметры между ними и нежно прикоснулся к её губам. Всего на несколько секунд, но сколько это значило... Лили не знала, как реагировать. С одной стороны, её сердце бешено забилось о ребра, потому что он нравился ей, как только может нравиться человек, с которым ты знаком три дня. Но с другой стороны, это её и смущало. Он не знал её практически совсем. Всё, что она позволяла ему знать, было таким маленьким процентом её личности, что Лили понимала — для него она совершенно другой человек, нежели для её друзей.       Едва Мартин встал, Лили стало невыносимо стыдно. Ей захотелось рассказать ему абсолютно всё о её способностях, о Хогвартсе, обо всём, чем она жила последние шесть лет. Она осталась сидеть на диване, упираясь руками в колени и втянув голову в плечи, и глубоко дышать, стараясь держать себя в руках. — Лили, у меня есть для тебя просьба, — сказал Мартин, улыбаясь. — Какая? — пискнула она, старательно избегая его взгляда.       Она начала думать, что, может, он попросит её стать его девушкой или пойти с ним на свидание. Какие просьбы обычно делают после первого поцелуя? На её щеках тут же появился яркий румянец, а в животе что-то подпрыгнуло, когда она посмотрела на уверенную фигуру Мартина. — Мой друг позвал меня завтра с ним в Лондон на научную конференцию для студентов и старшеклассников, — он улыбнулся ей исподлобья. — Моя соседка сказала, что не сможет взять Джейн, поэтому я хотел... попросить тебя посидеть с ней до завтрашнего вечера. — Ох, — разочарованно вздохнула Лили. — Но завтра и я не могу. Мы с родителями уезжаем на озеро. Да и ко мне подруга приезжает, — добавила она виновато. — Вряд ли я готова взять на себя ответственность смотреть за ней весь день, да ещё и на озере. Может, найдётся ещё кто-нибудь? — Но ты не кто-нибудь, — возразил Мартин. — Я не хочу, чтобы с ней сидели непроверенные люди. В конце концов, вы можете взять её с собой. Она не доставит много хлопот.       У Лили против воли саркастично взметнулись брови. Нет, Джейн, безусловно, была послушнее некоторых детей, но назвать её ребенком, который "не доставляет много хлопот", её точно было нельзя. Девушку несколько раздражало, что несмотря на её очевидный отказ, Мартин ещё пытался её уговорить. Вежливый человек нашел бы другой выход, а не вмешивался бы в чужие дела. Особенно так навязчиво. — Если бы у меня не было планов и своих гостей, я бы с радостью согласилась, ты знаешь, — вкрадчиво говорила Лили. — Ну так измени планы! — воскликнул Мартин. — Озеро никуда не денется, а конференция только завтра!       Лили нахмурилась от перемены в его голосе. Она не понимала его претензий. — Вообще-то это не только мои планы. Моему отцу дали выходной на завтра, а не на какой-то другой день, — она скрестила руки на груди. — Да, и вообще, а если Джейн утонет? Что если я за ней не услежу? Знаешь, я еду туда отдохнуть с подругой и родителями. Был бы и ты там, я бы не возражала против неё, я очень её полюбила, ты знаешь. Но сейчас это не моя ответственность, а твоя! — Беру свои слова назад. Как ты можешь стать хорошей матерью, если говоришь так о ребенке. — Да как так?! — воскликнула Лили, вскакивая. — Так и скажу ей, что она тебе надоела и ты отказалась взять её к себе на один чертов вечер, — ответил Мартин, отворачивая голову к окну. — И чего ты так бесишься? — Возьму я её с собой, возьму! — Лили уже почти кричала. — Ты, знаешь ли, тоже мог так сделать, при желании. Ты всё-таки не на Марс летишь. — Она будет меня отвлекать, — сказал он.       Лили закатила глаза. Прекрасный поворот событий. И прекрасная сцена после первого поцелуя. Она ушла на кухню, где оставила свою сумку с ключами от дома и кошельком; он решительно зашагал за ней. — Возьми её с собой, — почти приказал Мартин. — Пожалуйста, — добавил он, будто опомнившись. — Ой, да засунь своё "пожалуйста", — горячо начала Лили, морщась, и осеклась, увидев выражение его лица. — У меня есть своя жизнь. Реши свои проблемы сам. Как бы я ни хотела, я не могу помочь тебе, хорошо? — говорила она, проверяя содержимое сумочки. — Давай увидимся завтра с утра. Приведешь её ко мне, если не найдёшь других нянек. Только уж потрудись хотя бы кого-то спросить, а не только сделать вид. — Я позвоню тебе вечером и скажу. — Замечательно, — хмуро ответила Лили и зашагала в входной двери. — Почему бы тебе не остаться и не помочь мне с уборкой? — как ни в чём бывало по-доброму спросил Мартин.— Мы такой кавардак на кухне устроили, — добавил он таким тоном, будто рассказал умопомрачительную шутку. — Не доставлю тебе такого удовольствия, извини, — она старалась отвечать не очень грубо.       Он ведь практически ничего не сделал, по сути. Да, она была на него зла, но он ведь не предавал её, не обманывал. Просто слишком много о себе возомнил. Лили вышла из дома, озлобленно хлопнув дверью напоследок, и быстро умчалась прочь от его кукольного домика из мечты. Оказалось, Мартин такой же наглец, как и Поттер с Блэком, если не хуже. Хорошо. Это должно её чему-то научить. "— Например, что мне пора перестать убегать от проблем и злиться на мальчишек, которые пытаются завести со мной отношения, — разочарованно думал она."       Вероятно, ей следовало этого ожидать. В конце концов, Мартин не обязан быть принцем на белом коне. Хорошо, что она заметила это раньше, чем познакомила его с Алисой, Сириусом и Джеймсом. Узнай её подруга о том, что он только что ей сказал, она бы возненавидела его в миг. Лили в который раз за последние дни поймала себя на мысли, что постоянно сравнивает их: Мартина и Джеймса. Вероятно, потому что отвергая Поттера раз за разом, она всегда примерялась: каково им будет вместе, если она согласится? Почему их отношения — сказка, которой не суждено стать былью? А когда рядом оказался вежливый и учтивый Мартин, она не могла не задаваться похожими вопросами. Пока она, совершенно разбитая, шагала домой она даже начала думать, что, может, она вовсе не достойна ни того, ни другого, потому что играет в игры с обоими одновременно. Перед тем, как пойти гулять с Мартином, она всегда отправляла сову в дом Джеймса. Однажды, когда Буря не вернулась к утру, она даже послала филина Алисы, который прибыл к ней с последними новостями. Она была абсолютна одержима этой связью с друзьями. Лили писала Сириусу и Джеймсу абсолютно обо всем, что происходит, даже о Мартине, но всё-таки больше о Джейн. Ей было неудобно сообщать им о их милых вечерних прогулках. Зато рассказы об особенностях магловской жизни занимали у нее по несколько страниц!       Внутри жгла обида. Она не могла не признаться себе, что с самого начала их с Мартином общения надеялась, что вся эта дружба продвинется дальше, что он влюбится в неё (что, в общем-то, и произошло), что она влюбится в него (за исполнение чего она не ручалась и теперь), что они проведут вместе остатки лета и будут переписываться весь год.       Когда Лили вернулась домой, родителей там не было. Ей стало от этого, безусловно, гораздо легче, потому как она не могла себе представить, что навыдумывали бы себе родители, вернись она так рано с прогулки с Мартином. Папа всегда хитро подмигивал ей, когда она уходила утром, и загадочно улыбался, когда возвращалась поздно вечером. Наверное, он был ужасно горд собой, что так славно все устроил. " — Да, ещё бы Мартин не был таким сказочным кретином, — подумала Лили, поднимаясь в свою спальню."       За последние дни ей стало так непривычно бывать в комнате в это время суток, что она даже почувствовала себя не в своей тарелке. За окном сидела незнакомая, толстая серо-бурая сова, которая изо всех сил пыталась подпихнуть под оконную раму тонкий конверт. Лили никогда прежде не видела эту сову. По крайней мере, она не припомнит такой ни у кого из знакомых. Она была чем-то схожа с совой Питера, но он никогда не писал ей. Лили подбежала к окну и впустила пернатую незнакомку. Та важно шагнула через раму, раскрыла клюв, чтобы выпало письмо, и затопталась на месте. Только теперь девушка заметила у неё на крыле волшебную метку — это была почтовая сова, взятая кем-то в аренду. К ножке у неё был привязан небольшой мешочек для платы, где уже лежало несколько монет. Потому как сова улетать не планировала, Лили подумала, что, наверное, ей было дано поручение возвращаться только с ответом. Она подняла со стола письмо и распечатала его. "Здорово, Цветик!       Пишем тебе с Сохатым, чтобы ты не думала, что нас прикончили где-нибудь в подворотнях Лондона. Сначала это и правда чуть не случилось, но это история не для бумаги — расскажем при встрече, которой кое-кто уж очень ждет (но это так, факт между строк). Как ты уже поняла, мы были в Лондоне некоторое время. Мама Джеймса снова в Мунго. Ей было очень плохо до этого: тряслись руки и ноги, кружилась голова и у неё начало выпадать очень много волос. В больнице сказали, что это скорее всего последствие того нападения, что врачи могли что-то упустить, а когда имеешь дело с черной магией такое бывает. В принципе они делают очень благоприятные прогнозы, поэтому вскоре после этого мы вернулись домой, но всего на несколько часов. Мистер Поттер похоже немного психует, поэтому уже через час мы трансгрессировали в Блэкпул. Тебе понравится место где мы ночевали — магловский отель. Атмосфера просто жуткая, даже "Дырявый котел" после этой дыры не такой уж и дырявый. Сохатый очень нервничал, что мы не смогли сообщить тебе об отъезде. Сейчас мы в Дерби. У отца Джеймса здесь есть знакомые волшебники, они сказали нам, где можно найти сову. Дальше мы планирует побывать в Дамфрисе, а оттуда уже и домой. Поэтому приедем к тебе в гости не раньше, чем дня через четыре, может, и через пять. Алиса уже у тебя? Отвечай побыстрее, пока эта глупая сова знает, куда лететь, а то с душевным состоянием мистера Поттера мы нигде надолго не задерживаемся, да и мне показалось, что Сохатый приказал птице сгрызть все твои магловские карандаши, если вздумаешь ничего нам не писать. В общем, сестренка, не скучай, скоро приедем! Скучаю, Сириус. Привет, Лили       Как Бродяга уже любезно поведал, мой отец немного не в себе. Не знаю, правы ли теперь врачи, но мне очень хочется им верить, поэтому я чувствую себя более-менее спокойно.       В Дерби совершенно не магловская атмосфера. Думаю, тебе бы здесь понравилось. Вчера нас водили на экскурсию по городу какие-то магловские знакомые папы. У мистера и миссис Хоггарт сын в прошлом году поступил в Хогвартс, они сказали нам, что до сих пор слабо верят, что отправляют сына в школу волшебства. Короче говоря, Лючия, так зовут миссис Хоггарт, очень любит историю и литературу. Она сводила нас к усадьбе Уингфилд и в замок Эшби де ла Зуш. Специально для тебя записал эти названия, потому что этот "де ла Зуш" не задерживается у меня в голове дольше десяти секунд (даже сейчас пришлось подсмотреть, как я написал это в прошлый раз). Лючия постоянно упоминала, что действие какого-то очень известного магловского романа связано с графством Дербишир, тут вроде как была усадьба у главного мужского персонажа... Не знаю, может быть ты понимаешь о чем она говорила, но я слышал об этом впервые в жизни. В названии романа точно есть слово "гордость"... сто процентов. Кстати, произошла одна очень забавная вещь! Мой отец предложил Лючие трансгрессировать к Уингфилду, потому как до него пол часа ехать на машине, а пешком мы бы дошли только к вечеру. Она согласилась, но по-моему очень пожалела об этом. Мне до сих пор смешно. Видела бы ты её выражение лица, её реально чуть не вырвало. Мы даже отошли от неё на всякий случай. Впервые с тех пор, как Хвоста заколдовали на первом курсе, я видел, как у человека действительно, в прямом смысле этого слова, зеленеет лицо. Хотя, наверное, тебе её больше жалко.       Очень жаль, что мы так не скоро приедем в гости. Кстати, если когда мы вернемся домой, мы не найдем от тебя писем, я очень сильно обижусь. Ты обещала писать мне, и я рад, что ты такая обязательная и сдерживаешь это обещание не смотря на то, что я — конченый олень. Тв Джеймс"       По щекам Лили разлился легкий румянец. Зачеркнутое "Тв" в конце письма могло означать только одно — он уже почти написал "твой". Ей стало весело и неловко одновременно. Теперь, когда она смирилась с его дурным характером, она не могла не улыбаться, когда между строк читала о том, что нравится ему. Это было очевидно. Она по-прежнему не мечтала о нём, не хотела быть ему девушкой, но вот просто быть рядом, помогать ему... Джеймс не был плохим человеком. Лили следовало признать, что никогда не был. Эти письма от неё к нему — извинение за долгие года обиды, которую она наносила ему.       Лили взяла чистый лист и принялась писать, старательно выводя каждую букву, рисуя завитушки внутри буквы "о". "Дорогие Сириус и Джеймс,       Рада, что с вами всё в порядке. Я писала вам много раз в эти дни, так что вам будет что почитать, когда вы вернетесь. Вот почему вы не отвечали! Я думала, что просто вас достала, потому что писала всякий бред. В тех письмах я говорила, что нашла друга — не верьте, вряд ли мы будем когда-нибудь друзьями. Только завтра приезжает Алиса, и мы вместе с родителями поедем на озеро. К сожалению, я не смогу устроить и моим родителям увлекательную экскурсию по миру трансгрессии, потому что боюсь, что даже если сделаю это одна, то как минимум промахнусь, а как максимум долечу только наполовину. Алиса, конечно, преуспела в этом лучше меня, но переносить кого-то ещё я бы даже ей не доверила. Поэтому нас ждет час тряски в машине. Думаю, будет весело. Мой новый друг "попросил" взять с собой его младшую сестренку, так что отныне я — нянечка. Приезжайте скорее, я не могу здесь больше одна. Конечно, с завтрашнего дня я уже не буду так говорить, Алиса же приедет (шучу, я по-прежнему очень скучаю по вам). Римус писал вам что-нибудь? А Питер? Я от них ничего не слышу уже вторую неделю.       Кстати, в сегодняшнем "Пророке" писали про нападение прямо на квиддиче. Убито несколько игроков. Вы говорили, что хотите сходить. Вы ведь не пошли? Нет, конечно, вы бы написали, если бы были там. В общем, я немного волнуюсь, пишите почаще. Что-то мне совсем не нравится, что сейчас в мире происходит. Становится как-то страшно, когда читаешь подобное.       Приезжайте быстрее — мне не так страшно, когда вы в поле зрения. С любовью, Лили"       Она не стеснялась писать им такие вещи. Здесь не было ни слова лжи или притворства. Она любила их, скучала по ним, волновалась и боялась за них. Её так захлестнула нежность от мыслей о друзьях, что у неё в голове то и дело проносилось: "— Может стоит позвонить Мартину и извиниться? Сказать, чтобы он никого не искал. Возьму её с собой и так."       Но только этой мыслью это и ограничилось. Лили была слишком гордой, чтобы вот так соглашаться с ним, поощряя его грубость.       Она села за свой письменный стол, и облокотилась лбом на согнутую руку, вздыхая. Придумала проблему — грубый парень. Не такой уж он и славный, чтобы портить себе настроение из-за ссоры с ним. Маме Джеймса плохо — вот это проблема! Лили ведь хочет быть лекарем. Не исключено, что и она когда-нибудь допустит ошибку, не заметит темной магии в теле человека, доведет его до страданий, а может и до смерти...       Лили посмотрела на утренний выпуск "Пророка", вспомнила колонку о жертвах Пожирателей Смерти, которую вот уже несколько месяцев ведут в газете, и прикрыла глаза. Каждый день в ней появлялось от одного до десятков новых имен. Каждый день. Она дернулась, будто от испуга, схватила газету и сунула её в нижний ящик стола, куда заглядывала крайне редко. Так ей будет спокойнее. Она не может ничего сделать для этих жертв. И постоянное напоминание о том, что она в зоне риска, никак не поможет ей обезопасить себя и свою семью. Слева от девушки ухнула в клетке Буря и погрызла клювом прутья, пытаясь привлечь её внимание. — Нет, милая, — нежно сказала Лили, вставая. — Я не стану сейчас никому писать. Не за чем портить им настроение моими дурными мыслями, правда? — она погладила её мягкий бочек. — Да и я могу справиться с этим сама. Единственное, что меня мучает, то что я скучаю по ним. Вот и всё. А они и так уже знают об этом. Завтра всё будет по-другому. Если бы не Джейн, я бы даже не вспоминала о Мартине, веришь? — она грустно улыбнулась сама себе. — Ему нужны преданные и терпеливые друзья, а не девушка на побегушках.       В коридоре раздались шаги, и вскоре хлопнула дверь соседнем спальни. — Видишь, Буря? У меня есть куда более серьезные проблемы, чем какая-то мелкая ссора. У меня есть огро-о-омная, нескончаемая обида старшей сестры, — сказала Лили уже чуть веселей. — Но если я из-за неё уже не волнуюсь, как прежде, то и это пройдет, правда? — она рассмеялась, когда сова согласно ухнула в ответ. — Ну вот и славно, что ты так считаешь. Думаю, всё у нас с тобой будет хорошо и замечательно. Лето скоро кончится, ты сможешь летать где и сколько угодно, а не сидеть дома целыми днями. Хотя, признаюсь, в последние дни я не давала тебе покоя. Представляешь, какая я глупая? Наобещала, что отвечу ему один-два раза, не больше, а сама строчу письма пачками, — Лили улыбнулась, когда Буря легко прикусила ей палец. — Не стоило мне начинать с ними дружить, теперь от этого уже не избавиться...       Она вдруг отчетливо вспомнила их прогулки во время экзаменационной недели, поездку в поезде, объятья на перроне. Как Сириус впервые назвал её "Цветиком", заговорил с ней, как с давним другом, а не с занудной однокашницей; как она держала Римуса и Алису за руки, когда они бежали вместе по солнечным коридорам Хогвартса; как она гуляла с Джеймсом под дождём; как Питер периодически просил её о помощи с подготовкой, хотя раньше стеснялся. Как они стали одной семьей. Лили шмыгнула носом. — Не нужны нам никакие новые друзья, да, Буря? — она смахнула слезинку, скатившуюся по щеке, и улыбнулась.       Сама не понимая почему, Лили проплакала около получаса. Просто сидела на кровати и утирала слезы, всхлипывая так, что зайди кто к ней в комнату, то можно было подумать, что у неё случилось нечто очень серьезное. Ей очень хотелось в чудесный, потрясающий Хогвартс. Очень хотелось быть занятой каждый день с утра до вечера, не успевать заниматься домашними работами из-за факультатива по медицине, тратить бесценное время на стычки с Блэком и Поттером, чтобы потом просто забыть о них и продолжить ежедневный ритуал как ни в чём не бывало. И пусть на улице дуют холодные ветра, пусть всё заносит снегом, она будет счастлива там. И у Лили каждый раз разрывалось сердце на части, едва она думала о том, что этот год — последний для них. Кто знает, может они все разъедутся и никогда больше не увидятся?       Она вышла из спальни только к вечеру. Ушла в парк, где качалась на качелях в детстве, и сидела там, на полянке между деревьев у реки, пока не замерзла в наступивших вдруг сумерках. Домой не хотелось. Дома папа будет расспрашивать её о Мартине, а если она будет грустной, то подумает, что он обидел её. Лили вышла из парка к детской площадке, обошла район кругом и вернулась к своему двору. Завтра приедут её друзья, и она больше не станет расстраиваться по пустякам. С завтрашнего дня она будет счастлива.