***
Утром следующего дня пришло письмо для Лили и Алисы. Странным оставался факт, что его доставила не Геба, не какая-нибудь заклейменная сова, а почтальон. Ничего не отличало его от обычного рядового почтальона, какого Эвансы видели каждое утро, проезжающим на велосипеде по улице, кроме нашитой буковки "М" на кармашке рубашки слева на груди. — Ничего себе, — удивилась миссис Эванс, глядя через плечо дочери. То же письмо, ничего необычного. — Но зачем отправлять его так, а не совой? Разве это не дольше? — спросила Лили почтальона. — Видите ли, — хмыкнул он, — совы очень заметный вид доставки. В глубоко-магловских городах и районах всегда есть наше отделение почты, иначе маглы поднимут шум, станут их отлавливать. А всех после такого не заколдуешь. Алиса ещё спала. Её разбудил звук затворяющейся двери в комнату, когда Лили вернулась с письмом. — Не поверишь кто его принес, — защебетала рыжая, присаживаясь к ней на койку. — Это от Сириуса и Джеймса. Они послали письмо по магической почте, представляешь? Почтальон сказал, чтобы не привлекать внимание. А я ведь и не думала никогда, что это действительно странно смотрится со стороны, когда к тебе в дом постоянно совы стучатся. Да ещё и с посылками. Алиса села и потерла глаза, которые ей было — ну никак! — не открыть до конца. Лили распечатала конверт и развернула письмо; подруга перегнулась ей через плечо. "Привет, Лили и Алиса Не знаю приехала ли Алиса, но в любом случае "привет" ей. Как вы (или всё-таки ты) могли заметить в этот раз мы послали письмо нестандартным способом. Мистер Поттер посоветовал нам на некоторое время отказаться от сов. К тому же мы приедем уже через четыре дня, так что можно и не переписываться пока. Кстати да, мы собираемся появиться у тебя на пороге в среду где-то в одиннадцать часов утра. Если для вас это не удобно, напиши нам и не медли с ответом, чтобы мы точно могли знать и не заявиться непрошеными гостям, хорошо? Сириус. Здравствуй, Лили Когда-нибудь ты обязана побывать в Дамфрисе. Просто обязана! Может, теперь это и не проблема, ведь трансгрессия открывает перед нами такие возможности. Мы с Бродягой отлично трансгрессируем, так что можем помочь и тебе, если что. Конечно, это слишком далеко, поэтому придется перемещаться в два захода. Заскочить ещё куда-нибудь поближе. Когда мы отправим это письмо мы отправимся дальше по окрестностям, а уже послезавтра будем дома. До этого заглянем повидать маму. Заходили пару часов назад в какую-то булочную. Обращаться с магловскими деньгами мы с Бродягой так и не научились как следует. Точнее сказать, мы даже не пытались. Наверное, это проще некуда, но мы почему-то решили не вникать особенно. Так вот там пекут потрясающий хлеб. Я попрошу отца отправить вам парочку на пробу, только надо выяснить каким заклинанием сохранить их свежими. Думаю, мой отец знает, он же изобретатель. Как ваша поездка на озеро? Наверное, ты постоянно нянчилась с Джейн. Надеюсь, её братец тебя не сильно достал, потому что или мне показалось, или ты действительно не очень доброжелательно писала о нём в последнем письме. Хотя, конечно я буду рад, если ты не влюбишься в него по уши, потому что иначе ты перестанешь писать нам письма и гулять с нами. Бродяга вот, решил извиниться перед Рошель (той самой девушкой с Когтеврана) и теперь пишет ей чуть ли не каждый день (спасайте, мы его потеряли!). Не знаю, что она ему такое пишет, потому что читать он не дает, но я не сильно интересуюсь. В общем, влюбленные друзья — это тяжело. На самом деле я шучу, не хочу, чтобы этот парень был каким-нибудь говнюком. Что же это за каникулы, когда с тобой постоянно отшивается рядом какой-то говнюк? Напиши дату, когда получила это письмо. Хочется узнать, сколько по времени волшебная почта доставляет письма. Может нам и нет смысла пытаться отправлять тебе хлеб почтой, а легче привезти его лично... В общем, дай знать. Сегодня я чуть не расшиб себе голову. Мы полезли в какие-то развалины, в которых было полно всякого мусора. Я залез по лестнице привинченной к стене. Оказалось, что это была не самая лучшая идея, потому что ступени заржавели и одна обвалилась, когда я был уже на самом верху. Сириус был в соседней комнате, поэтому не смог меня подхватить. На спине теперь мог бы быть огромный синяк, но мой отец — гений, и он легко может излечить такое. Теперь, правда, он не отходит от нас ни на секунду, постоянно трется рядом, чтобы мы не сбежали на поиск приключений. А, и на днях мы были в оранжерее! Не поверишь, что мы там видели. Лилии. Нет, конечно, звучит неудивительно, но их было очень много. Ну просто ОЧЕНЬ! Целая клумба. От запаха, правда, поплохело, но зато это было красиво, да и напомнило нам о тебе лишний раз. Не планируй ничего на среду. Если мы отложим это хоть на день, я впаду в депрессию, так что если я не приеду после такого, пеняй на себя. Передавай "привет" Алисе. Джеймс." — Вот те на! — воскликнула Алиса и ущипнула Лили за плечо. — Передавай "привет". И ни слова мне больше. Ну, Поттер! Ну, олень! Лили рассмеялась и сложила письмо вдвое. — Уже в среду ты сможешь сказать ему это лично. От этих слов, и от осознания их реальности, у неё в животе что-то ёкнуло. Совсем скоро они приедут в Коукворт! Лили выглянула в окно и вдруг приуныла. Что же она покажет им? То, что показал ей Мартин? — Эй, ты не рада? — спросила Алиса, подталкивая её плечом в спину. — Мне казалось, что ты скучаешь по Джеймсу... — И по Сириусу, — недовольно вставила Лили. — Скучаю. Просто город у меня не самый увлекательный, признай. Не знаю, что мы будем делать весь день. — Гулять, что же ещё? Смешная ты, рыжая, — девушка перекинула руку через плечо подруги и звонко чмокнула её в щеку. — А теперь иди и накорми меня, пока я не съела тебя и твою птицу. Буря в клетке удивленно ухнула. Лили рассмеялась и встала, потягиваясь, будто это она всё это время сладко спала. Внизу их встретила мама. Петунья вышла с кухни, едва девочки в неё вошли, переодела сандалии, напялила широкополую шляпу и вышла из дома. Алиса ей категорически не нравилась. Лили решительно не понимала почему. Алиса не грубила ей, пыталась вести себя с ней вежливо и обходительно, не говорила без повода, да и вообще старалась лишний раз не попадаться ей на глаза. Лили понимала её попытку наладить с ней отношения, чтобы та стала хотя бы чуточку добрее к сестре, но теперь, как только за Туньей захлопнулась входная дверь, у неё чуть ли не дергался глаз от злости. У любого терпения есть границы. У Алисы уже плескалось через край. — Да в самом же деле, Лили, — негромко произнесла она, чтобы миссис Эванс её не услышала. — Ты ведь знаешь, что я пыталась. Подруги переглянулись и одновременно пожали плечами, будто говоря друг другу: "ну и что?" и "дело её!" После завтрака Алиса предложила Лили поискать интересные и красивые места, куда можно было бы сводить друзей. Утро выдалось не такое жаркое, как последние недели, поэтому Лили даже не надевала шляпу. Плечи, правда, всё равно пришлось прикрыть. Девочки взобрались на старые скрипучие велосипеды и помчались по одинаковым, симметричным улочкам города, без устали крутя педали, заезжая в переулки и дворы, где даже Лили не была ни разу. Мимо мелькали дома одной высоты, с аналогичными оградками, перед которыми зеленели маленькие газончики. За спальным районом шли фабрики. Не смотря на всю неприглядность этих мест, Алисе они нравились. Такие места были необычными для неё, потому что жила она во вполне неплохом районе Лондона, где практически не увидишь бедняков. За подачками они ходили к богатым кварталам, где зачастую жили актеры и политики, вроде Белгравии или Челси. Алиса любила ходить туда погулять, чтобы насладиться красотой архитектуры роскошных домов. Семья Алисы обосновалась в районе Пиннер-Грин. В сравнении с этим местом, Коукворт был просто грязной дырой без надежды на расцвет цивилизации. Все более или менее амбициозные ученики после окончания школы бежали в Лондон или Бирмингем. В детстве Алиса мало думала о мире магглов, для неё всегда существовал лишь мир магии. С детства она наблюдала как мама управляется на кухне только с помощью палочки, как папа устраивает полную перестановку в комнатах, не прикасаясь ни к чему. Ей очень нравилось усесться на диван, который отец планировал передвинуть, зацепиться пальчиками на подлокотник и перелетать комнату на необычном летучем корабле, визжа и смеясь. Маленькая Алиса не понимала, почему соседские дети не верили ей, когда она говорила, что её родители волшебники. Тогда на счёт себя она ещё не была уверена наверняка, ведь её способности проявились чуть позже, чем обычно — в семь с половиной лет, когда она впервые кокнула мамину вазу силой мысли. Она вернулась с прогулки, где её весь вечер дразнили мальчишки из-за её короткой стрижки, и застала маму в плохом расположении духа. Алиса выслушала от неё претензии из-за беспорядка в комнате, взбесилась и подвинула любимую, хрустальную вазочку несколько левее, повалив её на пол. Мама, вместо того чтобы разозлиться, страшно обрадовалась и побежала звать мужа. Даже маленькая Алиса несколько утихомирилась, оглядывая себя в зеркале, будто впервые. С того дня она с замиранием сердца ждала своего одиннадцатилетия, а после и заветного письма. Алиса прекрасно помнила то утро, ту внезапно объявшую её радость и восторг, когда днем, вернувшись с прогулки, выслушав от Фрэдди дразнилки о её волосах и мальчишеских башмаках, она раздраженно бухнулась за обеденный стол и мама подала ей пустую тарелку, на которую положила только желтый конверт. На нём изумрудно-зелеными чернилами были написаны её имя и фамилия, адрес, а скрепляла его печать с гербом Хогвартса. Все разочарования тут же забылись, и Алиса кинулась на шею родителям, весело смеясь самому счастливому дню в её жизни. Они с Лили были настолько разными, насколько только могут быть лучшие друзья. Они любили абсолютно разные вещи, не считая яблочного штруделя, но вряд ли эта та самая вещь, которая их объединяет. В отличии от подруги, Алиса имела очень буйный, шумный нрав, ей не нравилось сидеть за учебниками целыми вечерами. Если бы не отчасти благоприятное, отчасти пагубное влияние Лили, она наверняка крепко сдружилась бы с Мародерами (именно так называла себя компания Поттера и Блэка последний год или полтора). На первом-втором курсе она часто болтала с Сириусом за обедом, пока Лили тихонько отмалчивалась. Когда Джеймс начал преследовать рыжую по пятам, раздражая при этом не только саму Лили, но и Алису, та немного отдалилась от них, отдавая всю свою заботу и любовь милой подруге. С тех пор, куда бы не пошла Лили Алиса всегда была рядом. Она сидела с ней в библиотеке допоздна, а та в ответ посещала с ней "Зонко", отрешенно наблюдая, как та веселится. Весь день девушки провели в городе, вернувшись домой только на обед, после чего снова уехали, скрепя педалями. Ночью они сдвинули кровати и хихикали до самого рассвета, делясь историями из прошлого и мыслями о будущем.***
Утром среды Алиса лениво развалилась на койке Лили, облокачиваясь на стену шеей, приподняв голову, и рассматривала детские рисунки подруги, где было мало что понятно, но тем не менее каждая деталь казалась ужасно милой и пририсованной к месту. К этому дню девушки немного устали от постоянного присутствия друг друга под боком. Девять месяцев до этого они жили в одной комнате, сидели за одной партой, проводили всё свободное время друг с другом, как и теперь. Кто угодно устанет от такого назойливого присутствия. Прошлым вечером они даже немного пособачились из-за какой-то ерунды, из-за которой никогда раньше не стали бы ссориться. Лили вертелась у шкафа, скрытая от глаз подруги открытой дверцей, и выбирала сарафан для этого дня. Нельзя было надевать ничего короткого, потому что, зная мальчишек, им обязательно придется куда-нибудь карабкаться, шорты надевать ей не хотелось, длинный сарафан имел очень узкую юбку, поэтому он тоже не подходил, а тот, что попадал под все параметры валялся в стирке. Лили перебирала вещи, раздраженно фыркая, когда, пересмотрев в сотый раз все полки, не нашла ничего, что ей бы понравилось. На часах было десять. Когда стукнуло одиннадцать, девушка наконец приоделась и стояла у зеркала, критично рассматривая своё отражение. Алиса сидела за её письменным столом и строчила письмо Фрэнку. По комнате мягко разливался свет полуденного солнца. Лучи играли в смешно торчащих в разные стороны локонах Алисы, отчего её русые волосы отливали золотом и казались практически такого же оттенка как у блондинки Петуньи. Письмо выходило слишком длинным и надо было подвести его к логическому концу. А ведь ещё столько хотелось написать! Алиса буквально не знала меры в своей любви, отдавая ей себя всю. Она завела одну прядь за ухо, постукивая кончиком карандаша о стол, раздумывая о следующем предложении, но волосы тут же выскочили обратно, подпрыгивая, как пружинка. — Лучше написать, что я хочу в Хогвартс, или, что я хочу к нему? — кокетливо спросила она, оборачиваясь к Лили. — Думаешь, он ещё не понял этого сам? — усмехнулась Лили, подвязывая волосы атласной лентой. — Напиши, что прекрасно проводишь время здесь. — Вот заноза, — сказала Алиса. — Ты ничего не смыслишь в любовной переписке. Либо я напрямик пишу, что скучаю по нему и хочу увидеться, либо завуалированно. — Почему бы тебе не общаться с ним, как со мной? То, что вы встречаетесь, ещё не означает, что теперь ты должна писать ему только о том, насколько ты в него влюблена. — Мда, — буркнула девушка, — ничего не смыслишь. Лили фыркнула и затянула бант в волосах потуже. Вновь окинув своё отражение взглядом, она с ужасом подумала, что устрой кто в Хогвартсе спектакль, она прекрасно подошла бы на роль синьора Помидора. — Какой кошмар, — разбито прошептала она, чуть ли не плача, рассматривая свои плечи, щеки и нос, по которым солнышко любезно рассыпало яркие веснушки. Лили в душе мечтала найти какое-нибудь заклинание или снадобье, чтобы избавиться от них раз и навсегда; Алиса же её веснушки обожала! Она часто говорила подруге, что хотела бы иметь их хотя бы на носу. Алиса снова обернулась к ней и закатила глаза, как бы говоря: "опять она за своё!" На жалобы подруги она уже не могла реагировать по-другому, она оставалась совершенно спокойной. Лили же была в панике! Скоро приедут Сириус и Джеймс, а она выглядит так, будто её окатило из грязной лужи! Довершала картину слезающая на спине кожа, красная, зудящая. Лили отчаянно зачесала плечо и тут же пожалела о том, что вообще к нему прикоснулась — боль была невыносимая. У Алисы был приятный, золотистый загар, ровно разлившийся по её смугловатым рукам и ногам, которому так завидовала её подруга. Внизу в гостиной раздались охи и вздохи; Лили слышала, как кто-то побежал к двери во двор. Алиса вскочила из-за стола, сунула письмо своему филину в клюв и вытолкнула его за окно. Лили дернулась к двери и, машинально прикрыв руками веснушчатые плечи, остановилась в нерешительности. Через минуту в спальню заглянула миссис Эванс. — На нашем заднем дворе двое молодых людей, один из которых представился моим будущим зятем, — весело сказала она. — Что это может означать? — Что Поттер — олень, — вздохнула Лили, почувствовав внутри небывалое волнение и облегчение одновременно. — Идем, Алиса, встречать гостей. "— Отличное заявление, когда ты появляешься в чужом доме, — думала Лили, не испытывая никакого раздражения, а только легкое веселье. — Теперь папа точно решит, что мы парочка." Она не знала, чего ожидать от мальчишек, от родителей, как все они познакомятся, сойдутся ли, но это её не волновало. Лили волновала она сама. Едва они с Алисой вышли во двор, у неё подкосились ноги и она едва не упала, но сказала всем, что только случайно подвернула лодыжку. Возможно Лили обнимала их чуть дольше, чем следовало, но она ничего не могла с этим поделать. Никакой Мартин не сможет заменить таких, как они. Сириус держался так вежливо и сдержанно, что мистер Эванс начал поглядывать на него с уважением. Лили подумала, что тут не обошлось без его аристократической наследственности. Мама постоянно хитро ухмылялась, когда кто-то из мальчишек обращался к её дочке. Всё-таки отсутствие молодого человека у Лили немного расстраивало её, потому что, глядя на романы своих детей, миссис Эванс вспоминала время, когда была в их возрасте, как она наслаждалась жизнью, проводя всё время с будущим мужем. Конечно, любовь не единственное увлечение в жизни, но она всё же мечтала, что кто-то из этих двоих действительно рано или поздно станет ей зятем. Лили, слава богу, об этих мыслях матери даже не догадывалась, иначе давно бы разозлилась, надулась и испортила всем настроение. А так она светилась ярче полуденного солнца! Долго на улице они не задерживались — миссис Эванс позвала всех пить чай. В доме особый интерес вызывали магловские приборы, как например небольшой телевизор в углу гостиной или телефон. А уж когда миссис Эванс начала мыть тарелки вручную!.. Мать Джеймса один раз заставила его перемыть всю посуду за гостями в качестве наказания за отвратительное поведение без использования магии (ему было даже не смухлевать — иначе бы выгнали из Хогвартса). С тех пор он больше никогда не подсыпал соль в сахарницу и не всыпал в тарелки гостей жгучий перец. Сириус и вовсе до переезда к другу ел только приготовленное домашними эльфами, не считая кафе в Хогсмиде — его мать никогда не готовила сама, а мать Джеймса всегда проделывала все махинации с помощью волшебной палочки. Как и думала Алиса, мальчишкам город понравился именно своей необычностью после их родных краев. Лили сказала им, что если провести здесь всю жизнь, то рискуешь сойти с ума, но они ей не поверили. Вместе они обошли все те места, которые заранее нашли девушки. В самом конце Лили решила сводить их на заброшенную фабрику, куда водил её Мартин, потому что на часах было только пять, а она уже не знала, чем заняться дальше. Ребята вошли через высокие железные двери, погнутые по нижнему краю; видимо, когда-то это место было закрыто, и отворяли его как могли. Внутри было прохладнее, чем снаружи. Под потолком зашумели птицы, вспорхнули с балок и вылетели через дыру в стене, где раньше было маленькое окошко. На обшарпанных стенах с облупленной краской там и тут торчали какие-то железяки, а пол был усеян разным мусором, который нанесли внутрь бездомные. Лили было забавно наблюдать за контрастом атмосферы и обстановки со статью и элегантностью Сириуса. Складывалось впечатление, что его затащили в это место насильно, не иначе; ведь странно представить, чтобы молодой человек, который выглядит, как представитель высшего класса, мог зайти на заброшенную фабрику. Да, и вообще в Коукворт. С каждым шагом эхо разносило треск и шорох по всей фабрике, заставляя мурашки пробегать у Лили по спине. Ей было не по себе в таких местах, и она даже несколько пожалела, что привела туда ребят. Она старалась не отходить от Сириуса, который настолько легко держался, что находиться рядом было куда спокойнее. Конечно, он мало думал о том, что в этих комнатах можно встретить агрессивных бедняков или наркоманов, которых Лили так боялась. Алиса держалась несколько обособленно. Окружающая её атмосфера странно на неё влияла, она чувствовала себя героиней какого-то фильма ужасов, которой непременно надо было найти приключений на свою пятую точку. В какой-то момент она перешла в соседнее помещение, потом в следующее, и в итоге случайно забрела в комнату со странной шахтой, ведущей вверх. Она находилась чуть выше уровня головы девушки, и так просто в неё было не залезть, а девушка уже успела для себя решить, что сделать это ей необходимо. Позвав друзей, она высказала свою мысль о том, чтобы забраться вверх по шахте, тем более, что в той была лестница. Сириус облокотился ногой на торчащую из стены и железяку и ловко запрыгнул на площадку. — Ого, высоко же она идёт, — воскликнул он, поднимая голову. Алиса последовала примеру друга и забралась наверх. Лили подошла было к стене, как позади неё послышался смех Джеймса. Она была настолько низкой, что едва смогла поставить ногу на железяку, а уж тот факт, что даже это действие ей никак не помогло, никого не удивило. Несколько раз подпрыгнув, пытаясь облокотиться на поднятую ногу, Лили сдалась. Её лицо покрылось багровыми пятнами, когда Джеймс разразился новым приступом истерического хохота. Он согнулся пополам, прижимая руки к животу, и хохотал так, что его смех разносился эхом по всей фабрике. — Ты в кого такая коротышка, Эванс? — сказал Джеймс, когда истерика чуть отступила, и провел рукой от макушки Лили до своей груди, на уровне которой та находилась, измеряя разницу в росте. — У тебя вся семья высокая, а ты такой гномик, — он снова рассмеялся, вскидывая голову вверх. — А вот и нет! — воскликнула Лили, всё больше краснея. — Я просто миниатюрная! Джеймс резко выдохнул, будто обирался осушить рюмку, и взъерошил волосы. Весь день он ходил счастливый, в прекрасном настроении, но стабильно раз в час его били тревожные мысли. Он смеялся и улыбался, а сам думал о том, что, может, ему было лучше не приезжать, что, может, если бы он не видел Лили до осени, он перестал бы мечтать о её расположении. Ведь, в самом же деле, четыре года он старался, четыре года, в течении которых только больше влюблялся в неё, он не мог не пытаться позвать её на свидание, чтобы она получше узнала его, да и ему хотелось поближе с ней познакомиться. Ближе, чем сокурсники, ближе, чем друзья. Теперь же, когда они стали друзьями, он пытался удерживать себя, чтобы случайно не выскочить из этого положения, которое он теперь занимал в её сердце. Друг. Такое доброе и близкое слово, причиняющее много неудобств порой. И говорить он должен с ней, как с другом, и обращаться, как с другом. А он всегда говорил с ней, только как с возлюбленной, и ничего поделать с этим не мог. Единственное, что облегчало его существование, что Лили не замечала этого. — Ты просто мелкая, Эванс, как божья коровка. Лили хотела было возразить, но тут парень резко притянул её к себе за талию, разворачивая их на месте. Их закрутило; девушке показалось, что её отчаянно пытаются протиснуть через какую-то трубочку, которая явно была мала для её габаритов, и спустя мгновение она ощутила пол под ногами. Это чувство ни с чем не спутаешь. Трансгрессия! Они стояли на площадке рядом с Сириусом и Алисой, которые судя по лицам не ожидали такого резкого появления друзей. — Джеймс! Какого Мерлина ты творишь?! — испуганно закричала Лили, и её голос эхом разнесся по широкой комнате. — А если бы я думала о Лондоне или вообще о Германии? Представляешь, что случилось бы? — она отскочила от него в сторону, нервно приглаживая прядь волос. — Дурная голова, нас могло разорвать на куски! Он пристыженно промолчал. Вопреки мнению, которое очень долгое время бытовало у Лили в голове, Джеймс не был ни дураком, ни идиотом, чтобы не понять, что она была права. Да, иногда он делал глупые вещи, поддаваясь секундным порывам, каким-то тщеславным мыслям или скрытыми желаниями, но это всего лишь было частью его личности. Он знал, что это зачастую оборачивалось против него, боролся с этим, но не всегда мог сдерживать это. Лили обменялась взглядом с Алисой и поняла, что ей следовало отреагировать чуть сдержаннее, даже не смотря на то, что ситуация позволяла злиться. Повисло неловкое молчание, и Лили устало простонала: — Ладно, расслабьтесь. Всё нормально, — она нахмурилась. — Джеймс, извини. Правда неожиданно было, я просто испугалась. Он пожал плечами в ответ и поднял голову, вглядываясь в темноту. — Я думаю, здесь была вентиляция или вроде того, — предположила Лили, высказывая первую попавшуюся мысль в голове, чтобы разбавить обстановку. Алиса и Сириус поддержали её кивками и нескладным мычанием; Джеймс продолжал молча смотреть вверх. Как же ему было стыдно в этот момент! Стыдно ему, Джеймсу Поттеру, который вечно творил беспредел с наглой ухмылкой на лице, который извинялся только если искренне чувствовал свою вину! Теперь он складывал в голове слова, чтобы выразить сожаление, но не мог сделать этого добрые двадцать минут. В конце концов, когда Сириус решил, что раз уж они залезли в шахту, то теперь просто необходимо взобраться вверх по лестнице, находящейся внутри, а Алиса бодро полезла следом, Джеймс собрался с силами, чтобы сказать Лили следующие слова: — А ты знала, что мой отец изобретатель? На прошлое рождество ты укладывала волосы снадобьем, которое он создал. — Надо же, — вздохнула Лили. Они стояли под шахтой и смотрели, как исчезают в темноте друзья. Джеймс сунул руки в карманы и начал раскачиваться с носка на пятку, не решаясь продолжить. Лили закусила внутреннюю часть щеки, усиленно раздумывая, чего бы такого сказать, чтобы напряжение между ними спало. — Ты про снадобье «Простоблеск»? — спросила она, не глядя на парня. — Угу, — промычал тот. Сверху послышался крик Сириуса о том, что сверху только тупик и больше ничего, и расстроенный голос Алисы, которая говорила куда тише, отчего до Лили и Джеймса не дошёл смысл сказанного. Друзья спускались обратно, и парень и девушка, стоящие внизу, сильно разволновались от этого. Лили очень хотелось сказать, что не злится, что всё это глупости, а Джеймсу сказать что-то поумнее хвастовства про снадобье «Простоблеск». Они одновременно повернулись друг к другу с растерянными выражениями лиц и хором выпалили: — Ты извини!.. Они осеклись и рассмеялись. Лили завела волосы за ухо, а её брови взметнулись "домиком". — Я правда не сержусь на тебя. Ты ведь хотел как лучше, да и не случилось ничего. Просто в следующий раз, — начала она поучающим тоном, — ты будешь думать своей чугунной головой, — Лили улыбнулась. — Извини пожалуйста, что я не подумал о последствиях. Я правда стараюсь избавиться от этого... эм, порыва, — Джеймс неуклюже пригладил волосы у лба. Лили громко расхохоталась: — Ого! Это чего-то новенькое, — она подняла голову вверх. — Алиса, Сириус, вы не поверите, что только что сделал Джеймс! Парень несколько смутился, но тоже рассмеялся. Особенно замерло его сердце, когда Лили обратно взлохматила ему волосы, приговаривая, что так он больше похож на себя. Солнце уже начало клонить к горизонту, когда Алиса с Сириусом наконец спустились, и все вместе они двинулись к дому, чтобы немного перекусить. Жара окончательно спала, осталась только приятная свежесть, совершенно комфортная. Всю дорогу они шутили и смеялись, нарушая тишину на стройных одинаковых улочках. Девушки шли по середине, слева от Лили шагал Джеймс, а справа от Алисы — Сириус. В какой-то момент между Сириусом и Алисой завязался обособленный от остальных спор, заставляя Джеймса и Лили говорить между собой вдвоем. Девушка, смеясь, попросила его никогда не использовать снадобье его отца и пообещала, что если он когда-нибудь сделает это с собой, то она будет смеяться громче всех. — А вы не хотите погостить у нас? — спросил Джеймс после небольшой паузы. — Было бы здорово выбраться отсюда, — ответила Лили, скрещивая руки за спиной. — Просто посмотри на это однообразие... С радостью сбегу, если приглашаешь. — Так приезжайте завтра же, — встрял Сириус. — О, конечно, — восторженно поддержала Алиса. — Я думаю, родители Лили не будут сильно против. Вы, вроде, им понравились! На этих словах что-то внутри Джеймса радостно заревело. Он нежно взглянул на рыжую макушку и отвел глаза в сторону, улыбаясь, как сумасшедший. Сириус, заметивший это, едва сдержался, чтобы не захохотать. Ему было ужасно смешно от мысли, что все Мародеры буквально смирились с мыслью, что Джеймс планирует сделать Эванс своей женой, а она об этом и не подозревает. Конечно же Сохатый был рад, что понравился родителям той, кого он планирует ожидать у алтаря. Едва компания приблизилась к перекрестку, где в первый день знакомства с Мартином, они с Лили расстались и пошли по домам, они услышали голос последнего, окликнувший девушку. — А я только полчаса назад заходил к тебе домой, — улыбнулся он, подбегая ближе. — М-м, привет, — протянула Лили, ощущая некоторую неловкость. — Ребята, это Мартин. — Сириус Блэк, — первым протянул вперед руку парень. — Очень приятно, — сказал он, хотя по его лицу и нельзя было сказать, что ему было хоть каплю "приятно". Мартин поочередно пожал всем руки, а потом приобнял Лили за плечи, говоря: — Слушай, у меня к тебе маленькая просьба. Меня кое-куда везут завтра, и я не могу взять с собой Джейн... — Намекаешь, что я должна с ней посидеть? — спросила Лили, понемногу расстраиваясь с каждым словом. Мартин кивнул в ответ. — Попроси соседей, пожалуйста. Мы с ребятами уже договорились, что едем в гости к Сириусу и Джеймсу, а это в другом городе, — сказала Лили, будто извиняясь, что у неё есть своя собственная жизнь, в которые его планы не вписываются совершенно. — Но мне больше некого попросить! — воскликнул парень. Джеймс хотел было отказать ему уже от своего имени, чтобы он понял наверняка, как Лили ответила: — Ладно, видимо придется перенести мои планы, Мартин, — она попыталась вложить в свой тон всю желчь, которая только была в ней, и которую раньше она изливала только на Блэка и Поттера. — Скажи во сколько мне её ждать. — Я приведу её в восемь. — Утра?! — ужаснулась Алиса, предчувствуя, что поспать ей не удастся (а ведь это было одно из любимейших её занятий!) Мартин кивнул и радостно улыбнулся. — Значит, договорились. А, кстати, — сказал он, — я приеду очень поздно, так что пусть она у тебя переночует, — Мартин нагнулся и звонко чмокнул Лили в щеку, пока она пыталась переварить смысл сказанного. Он распрощался с остальными и отбыл в сторону своего дома. Лили медленно повернулась в друзьям, всё ещё прижимая руки к груди, как прижимала их всё время, что Мартин приобнимал её. У Алисы было такое лицо, будто они стояли около самой вонючей свалки во всей Великобритании, а у Джеймса, будто он съел лимон целиком. — Что за мерзкий тип, Цветик? — спросил Сириус. — Это Мартин, — многозначительно произнесла Лили, закатывая глаза и выпрямляясь. Вся компания так и стояла на перекрестке, смотря парню вслед. — Каждый раз, когда ты говорила мне, что я наглый, — задумчиво начал Джеймс, — я вёл себя так же? — Примерно, — просто ответила Лили, усмехаясь. Алиса с Сириусом рассмеялись. Все вместе они зашагали дальше по дороге к дому. Джеймс взъерошил волосы и вздохнул: — Признаю, выглядит отвратительно. — Джеймс, ты сегодня поражаешь меня всё больше и больше, — рассмеялась Лили. — Ещё чуть-чуть и ты признаешь, что на четвертом курсе перегнул палку, когда позвал меня в Хогсмид во всеуслышание. — Каюсь, — парень прижал руку к груди и чуть склонил голову. — Но в своё оправдание могу сказать, что такую тупоголовость я уже перерос. — Да, осталось только маниакальное желание угробить меня посредством трансгрессии, — фыркнула Лили, толкая его в бок. — Я же уже извинился! — расстроено воскликнул Джеймс, останавливаясь. — А я тебя уже простила, — хмыкнула девушка. — Но для профилактики от подобных глупостей я провожу терапию подколами. — Эванс, ты прямо как настоящий врач заговорила! — воскликнул Джеймс, догоняя остальных. Лили присела в шутливом реверансе и легко улыбнулась. Место, куда Мартин поцеловал её, горело будто адским пламенем. Ей было ужасно неприятно, что друзья видели, какие дозволенности есть между ней и этим наглым мальчишкой. Если после первых дней их знакомства она ждала последующих встреч, то теперь — особенно теперь! — Лили надеялась, что поскорее переедет из этого города, и никогда больше не увидит ни Мартина, ни его отца, который однажды сказал её отцу, что их дети, вроде как, вместе. Ей понадобилась целая уйма времени, чтобы потом переубедить родителей. В качестве доказательства она приводила факт, что они не виделись несколько дней, хотя ни у неё, ни у него не было никаких дел. Она довольно легко призналась себе, что вначале влюбилась в него, но наверняка это чувство в ней поселилось потому, что это был первый новый знакомый с хорошими манерами. Такой обходительный, внимательный и веселый... теперь самонадеянный, наглый, беспардонный... Лили старалась слушать, о чём говорят друзья, но слышала только свои бесконечные мысли. Если бы Джеймс не толкнул её в сторону, она бы врезалась в фонарный столб. — Цветик, очнись, — весело сказал Сириус. — А не наш ли новый знакомый так её расстроил? — хитро проговорил Джеймс, подходя к другу. — Да, наверное, она хотела укрыть от нас, что у них страстная любовь, а теперь мы требуем от неё объяснений... Бедняжка Лили, — подхватила их шутку Алиса. Все втроем они встали у неё на пути, скрещивая руки на груди. Лили фыркнула: — Он кретин похлеще Поттера, — она растолкала их в стороны и пошла дальше по дороге. — Так просто не бывает, — крикнул Сириус. — Сохатый самый большой на свете олень, правда же? — он толкнул друга в бок. — Совершенно очевидно. Хотя и оспоримо, — ответил тот. В конце концов Лили пришлось рассказать им, что Мартин поцеловал её перед тем, как она узнала о истинном его характере. Также она сказала, что не понимает, с чего вдруг он чмокнул её сейчас, хотя она ясно дала ему понять, что не хочет с ним общаться, не то чтобы встречаться. Атмосфера тихих вечерних улиц, распускала ей язык. Против воли она открывала им душу, шаг за шагом подходя к самому сокровенному. К тому, чего не говорила никому. Если бы они не пришли домой, она наверняка разболтала им всё, о чём когда-либо думала. Может, ей и стоило признаться, что настолько полюбила Мародеров, что теперь если и вспоминает о Снейпе, то только пренебрежительно, что теперь их присутствие рядом согревает её лучше камина в гриффиндорской гостиной. Ещё пару-тройку месяцев назад она с уверенностью заявила каждому из них в лицо, что они самые мерзкие хулиганы, которых она только встречала. Теперь все эти выходки казались ей такими мелкими и незначительными, даже несколько милыми. Ей следовало признать, что Алиса намекала ей на эту их сторону уже несколько лет, а Лили, скованная своей гордостью, не замечала ничего и гнула свою линию. Дома их уже ждал огромный кремовый торт, недовольная Петунья, сидящая в гостиной, радостная мама с нескончаемым запасом любви и заботы. Отец ещё не вернулся с работы, где в этот день отрабатывал короткую, вечернюю смену, поэтому его за столом не ждали. Гостей Эвансы всегда принимали на отлично, даже несколько утомительно любезно. Мама Лили разлила всем горячего чаю, положила торт даже протестующей Алисе, которая не хотела наедаться сладким, и ушла к грустной и злой Тунье с угощением, оставляя веселую компанию наедине. Лили не хотелось с ними расставаться. Она думала о том, что не будь она волшебницей, она наверняка была бы куда несчастнее в этом городе, с этими людьми. Наверняка Мартин постоянно отшивался бы с ней рядом, а может и стал бы её парнем, а с Северусом ей бы запрещала общаться Тунья. Да он и сам не стал бы подходить к ней, будь она маглой. Лили с улыбкой смотрела на Алису, Джеймса, Сириуса и понимала, что счастье есть и оно близко. Она обрела его в их лицах. Ей было радостно, когда им было радостно; ей было плохо, когда им было плохо. Никакие другие друзья были не нужны ей в тот момент. Ей нужны были лишь эти минуты, чтобы они длились вечно и ни за что не кончались.