Забытые предрассудки Лили Эванс

      За завтраком Сириуса постоянно дергали его знакомые. Кто-то вечно норовил обнять его или вручить какой-нибудь набор перьев или совиный корм в подарок, видимо не найдя в последнюю секунду ничего более дельного у себя в чемодане. Не смотря на его популярность, только самые заядлые его поклонницы знали точную дату его рождения. Кто-то даже привирал на счёт того, что в курсе в какое время суток он появился на свет, но об этом не знал даже Сириус — они с матушкой не были так близки, чтобы обсуждать подобное. Единственный человек, поздравление которого Сириус отчаянно ждал, — его брат Регулус. Но на завтраке его не было, поэтому Блэк прибывал в некотором смятении. Римус не мог не заметить, что что-то беспокоит его друга, но не хотел портить ему настроение расспросами. — Почему он так дергается? — незаметно спросил он у Джеймса. — Гадает, поздравит ли его младший братец. — Тебе откуда знать? Это он сказал тебе? — заинтересованно спросила Лили, сидевшая рядом. — Ему не нужно мне ничего говорить, — ответил Джеймс. — За два года совместного проживания я узнал очень и очень многое. Рег — единственный член семьи, расположение которого ему бы не хотелось терять. Но кажется, он поздно об этом спохватился.       Лили и Римус переглянулись. Джеймс раздраженно поежился. Ему не нравилось, что они такие близкие друзья. Чем больше общих шуток и привычек появлялось у них, тем больше он психовал, потому что сам иногда не знал, чем сможет рассмешить Лили наверняка. Теперь, когда у них была эта договоренность не ходить никуда в одиночку, Римус постоянно был с Лили в библиотеке, а предложение Джеймса встречать их обоих, тот воспринимал как личное оскорбление. Джеймс мог это понять, но всё же не был уверен, что Римус сможет защитить их в случае чего. — Лили, не заберешь Алису? Я хочу поговорить с Бродягой, — шепнул ей на ухо Джеймс, заметив, что Сириус очень увлеченно болтает с её подругой. — Конечно, — пожала плечами Лили и тут же встала.       Она взяла Алису за предплечье и что-то негромко сказала. Римус нахмурился и посмотрел на друга. Джеймс сидел с самой серьезной миной, на какую только был способен. Разговаривать с Сириусом ему, конечно, не нужно было. Он и так читал его как открытую книгу. Бродяга мог часами молчать, а потом открыть рот, а Джеймс уже знал, что тот предложит. — Она всё ещё тебе нравится? — напрямую спросил он.       Лицо Римуса прояснилось. Он едва не рассмеялся, но вовремя спохватился, что такое поведение может ему аукнуться. — Мы только друзья, а тебя на беспрестанное ухаживание за ней я благословил ещё три года назад, — усмехнулся Римус, роняя голову набок. — Расслабься и не ревнуй. Я не пытаюсь её охмурить. — У тебя может получиться против воли, — буркнул Джеймс, подпирая подбородок кулаком. — И если у тебя получится, я тебя убью, — добавил он, приподнимая уголок губ. — Это уж вряд ли, — рассмеялся Римус, закидывая школьную сумку на плечо. — И я не про убийство. Вряд ли кого-то и правда может интересовать малосимпатичный молодой человек исполосованный уродливыми шрамами. Серьезно, Сохатый, ты бы хоть иногда использовал голову, может, и не пришлось бы так долго добиваться расположения девушки. — Скромность тебе не к лицу, — встрял Сириус. — Ты не малосимпатичный, а очень даже красивый, — неуклюже добавил Питер, вынырнувший у Блэка из-за спины. — Но этого мало, когда раз в месяц встаешь на четвереньки и обрастаешь шерстью, — улыбнулся Римус и встал со скамьи. — И я не собираюсь это больше обсуждать. Я не интересую Лили, как парень, так же как и всех девушек в этом замке...       Не успел Римус закончить фразу, как ему на плечо легла чья-то крошечная ладошка. Он обернулся и увидел перед собой незнакомую ему девочку на вид несколько младше его. По её правую руку стояла Марлин МакКиннон, а по левую — очаровательный парень с самым добрым взглядом (после Лили Эванс, конечно). Моника и Тери представились, прежде чем Марлин завела с остальными непринужденную повседневную беседу. Римус снова упал на скамью, слушал разговор и лишь иногда в него вмешивался, потому что смотрел только на новую знакомую. Что-то странное в ней было, только непонятно что именно. Может, такой эффект приобретался из-за её странной прически (Марлин говорила, что её пародия на афро может шокировать окружающих), а может из-за того, что она вела себя так, словно они все давно с ней знакомы. Он сразу понял, что она младше их не больше, чем на год или два, но что-то в её лице пыталось его переубедить. Его наивное выражение. — Моника, Тери, а на каком вы курсе? — спросил Римус, внимательно присматриваясь к ребятам. — Пятый, — ответил Тери, толкая подругу локтем в бок.       Мо впервые в жизни растерялась. Со стороны она выглядела непринужденно и весело, но глаза выдавали её перед Марлин и Тери. Она так сильно боялась опозориться, прослыть неразговорчивой поклонницей или вроде того, что болтала без умолку. В какой-то момент Тери пришлось даже ущипнуть её за запястье, чтобы она замолчала. Спустя несколько минут и Римус разгадал в ней этот ужасный страх и потому предложил сесть рядом на скамью, а сам обратился к Тери с вопросом о жизни на факультете, заметив, что он тоже охотник поболтать.       Марлин, узнав, что у Сириуса день рождения, тут же кинулась поздравлять его, а Тери даже пожал ему руку, будто всегда так делал. Моника была уверена, что не будь между ними стола, Тери уже обнял бы именинника, как собственного брата. Сама же Мо так нервничала, сидя рядом с Римусом, что даже не нашлась, что можно сказать сказать приятного в пожелание, поэтому молчала. Джеймсу их компания очень нравилась, потому что он видел, что их дружба почти так же крепка, как и их четверых. Только вот он уже пожалел, что спровадил Лили и Алису, и не мог сконцентрироваться на разговоре остальных. Завтрак подходил к концу, но Сириус почти ничего не съел. Он заметно помрачнел, так и не дождавшись брата. Тот даже не появился в Большом Зале. Пока он ковырял вилкой омлет, он постоянно напевал про себя песню, которую утром услышал от Римуса. У последнего было прекрасное настроение, и даже его размышления о собственной непривлекательности не испортили его. Он и правда считал себя недостойным здоровых романтических отношений. Римус даже приучил себя не смотреть на девушек, как на... девушек. Едва он начинал чувствовать симпатию, как тут же себя одергивал, прерывал общение с тем или иным субъектом, ограничивал намеренные и случайные встречи. Правда, в случае с Лили это не сработало. И на Монику он смотрел никак иначе, как на существо, с которым ему никогда и ничего "не светило". Она не могла знать этой его черты, а если бы знала, то, может, подогрела бы свой интерес к нему до возможного максимума и попыталась бы пробиться к его сердцу через эту ледяную стену из страха и непонимания. Пока же Мо считала себя не привлекательной для него девушкой, от чего впадала в расстроенные чувства. — Сириус, я слышала, у тебя день рождения, — воскликнула, подплывшая невесть откуда девушка с огромными круглыми глазами. — Тебя обманули, — устало вздохнул Блэк, закатывая глаза. — Нет, я точно знаю, — ответила она. — Все в Хогвартсе знают, — отчеканила девушка, разделяя слова, будто диктуя, — третьего ноября праздник у самого популярного парня в школе.       Сириус поднялся со скамьи. Он встал перед незнакомкой, глядя на неё столь устало, что у Марлин похолодело на сердце. Как же ему надоели бесконечные поклонницы, если он так реагирует на поздравление с днём рождения? И меньше всего Марлин хотелось стать одной из них. — Так вот, весь шестой курс Пуффендуя хочет, чтобы ты спраздновал его у нас в гостиной, — продолжила девушка. — И отказ я не приму! — А может ты примешь вот это, — отозвался Сириус, показывая бедняжке неприличный жест рукой.       Моника даже ахнула. Девушка так резко изменилась в лице, что даже Джеймсу стало её жаль. Марлин скрестила руки на груди и, нахмурившись, обернулась на Тери, который замер с лицом, выражающим одну единственную фразу: "кажется, он попал по полной!" — Чего хамишь?! — возмущенно воскликнула пуффендуйка, толкая Сириуса в плечо.       Он не успел ничего ответить, как девушка уже обошла его и устремилась к своим друзьям, которые выжидающе на неё смотрели. Питер и Римус переглянулись и одновременно посмотрели на Джеймса, ожидая от него какой-то реакции, но первой выступила Марлин: — Тебе доставляет удовольствие соответствовать типичному образу богатенького красавчика или на тебя просто давит твой статус? — Корона поджимает, — усмехнулся Тери.       Марлин буквально разрывало изнутри от негодования. Она знала и верила в то, что на самом деле Сириус куда лучший человек, чем тот высокомерный парень, которого он показывает всем остальным. Но это не оправдывало его за все эти слова и действия. Марлин любовалась тем, какой он, когда с друзьями. Ведь она несколько раз гуляла в их компании, и Сириус был самым обычным, хорошим и добрым человеком, душой компании. — Так ты считаешь, что я красивый? — ехидно спросил он, оборачиваясь к Марлин с притворно польщенным видом.       Марлин закатила глаза. Ей не хотелось портить никому настроение, но так как её собственное стремительно неслось вниз, держать язык за зубами у неё не получалось никак. — Мо, Сириус красивый? — обратилась она к подруге.       Моника кивнула, опасливо поглядывая на Римуса. — И ты, Джеймс, так считаешь? — повернулась Марлин к парням. — А вы? Питер? Римус?       Они начали одновременно, сбивчиво тараторить, но в целом дали утвердительный ответ. — Мне ещё кого-нибудь спросить? — Марлин вопросительно подняла брови. — Нет? Так может ты перестанешь оскорблять незнакомых девушек только потому, что так делали тысячи идиотов до тебя? У тебя может быть тысячу раз день рождения, но это не дает тебе права вести себя как кретин. — Так я кретин? — уже серьезно воскликнул Сириус.       В его голосе послышалась едва уловимая обида. Ребята дырявили друг друга взглядами, стоя по разные стороны от стола, и если бы не он, то, вероятно, уже вцепились бы друг другу в волосы, как пара взбесившихся кошек. — Это ты мне скажи, — ответила Марлин, вопросительно вскидывая брови.       На минуту между ними воцарилась напряженная тишина. Остальные приросли к скамейкам, не смея вступить в спор. Сириус облизал губы и усмехнулся, отворачивая голову в сторону. Он перемялся с ноги на ногу, сунул руки в карманы, каждую секунду вытаскивая одну, чтобы поправить длинные черные волосы и снова посмотрел на Марлин, которая уже собралась уйти, но передумала, видя, что их разговор ещё не кончен. Сириус перешагнул через скамейку, вставая вплотную к столу. Его вид вновь утратил всю серьёзность. Он проглотил обиду и выставил свою обычную защиту из подхалимажа и кривых ухмылок. — Так, значит, поговорим о том, как сильно ты в меня влюблена, — завел Сириус шарманку.       Марлин остановилась и раскрыла рот, изумленно оборачиваясь на Питера, который первым попался ей на глаза; тот беспомощно пожал плечами. — У тебя какие-то проблемы с самооценкой, Блэк? Не пойму никак, это защитная реакция или ты и правда считаешь себя лучше всех? — полюбопытствовала она. — Зовёшь меня по фамилии, — улыбнулся Сириус. — Ты совершенно очевидно зла, как собака, и абсолютно точно в меня влюблена.       Римус облокотился лбом на руку, не в силах больше смотреть на то, как его друг зарывает себя с головой. Марлин оглядела Сириуса с ног до головы, готовая влепить ему пощечину прямо посреди Большого Зала. — Да я тебя сейчас так за уши отдеру, что ты и за неделю не оправишься, — яростно зашипела она, тоже перешагивая через скамью, чтобы иметь возможность ткнуть ему пальцем в грудь. — Нелюбимый сынок! — воскликнула Марлин. — Все знают, что ты не просто так ходишь здесь, как чертов король. Боишься, что и здесь все возненавидят тебя? Бедняжка, Сири, так не уверен в себе, что из кожи вон лезет, как бы его заметили. Но вот сюрприз, Сириус Блэк, всем плевать на тебя, на твою чокнутую семейку, на твой статус!.. Да что я вообще разговариваю с тобой? Возомнил себя Казановой! Оскорбляешь любую девушку, которая пытается начать с тобой общение, отношения! После случая с Джулией я думала, что ты нормальный парень, а оказалось, что ты просто чокнутый. Твои перепады настроения не вынесет ни один нормальный человек, вот почему я не влюблена в тебя. Потому что ты просто стереотипный Ловелас, которого не любит мамочка. Поэтому ты так и пытаешься завладеть вниманием каждого в этой школе, потому что твой отец, опора и поддержка любого мальчика подростка, не проявляет никакой заинтересованности к твоей персоне. И мне очень жаль тебя. Правда, я думаю, ты очень несчастный человек. Но это лишь жалость. Я не влюблена в тебя. Ты мне не нравишься. — А ты мне — да, — перебил её Сириус, облокачиваясь на стол кулаками, оказываясь слишком близко лицом к её лицу.       Марлин замерла и просто смотрела на него, сведя брови к переносице, будто он заявил, что на самом деле магл или вроде того. Ещё с пару секунд она пыталась найти подвох в его лице, но не смогла, потом отвернула голову, нахмурившись ещё сильнее, и, бездумно перепрыгнув через скамью, быстрым шагом пошла прочь из Зала. Моника и Тери с лицами полными замешательства смотрели друг на друга и не знали, как реагировать. Не об этом ли могла только мечтать Марлин? Но признание Сириуса производило обратный эффект. И чувствуя это, он не стал догонять её.

***

      Ещё в начале завтрака Римус намекнул Лили, что они с Джеймсом и Питером хотят устроить Сириусу сюрприз, потому что именинник праздновать никак не планировал. В чём именно заключался сюрприз ей рассказали только после обеда, когда Питер с Римусом почему-то пришли к кабинету вдвоем. На вопрос Лили, почему они одни, они не ответили. Лили подозрительно прищурилась, но расспрашивать дальше не стала. Она запрыгнула на подоконник и принялась за повторение конспекта, заданного к этому уроку трансфигурации. Весь перерыв они провели вчетвером. Алиса болтала с Римусом, пока Лили и Питер были заняты домашним заданием. Но когда пришла профессор МакГонагалл, а парни до сих пор не появились, Римус, почуяв волнение со стороны подруги, начал отчаянно её отвлекать. Так, в бессвязном потоке бесконечных историй, случайных вопросов и не к месту вставленных предложений проскользнула мысль о предстоящем сюрпризе. Мысль эта быстро развилась и увлекла внимание Лили за собой. Девушка и не заметила, что когда урок наконец начался, ни Джеймс, ни Сириус так и не появились. — Где Блэк? Поттер? — громко поинтересовалась профессор, задав классу тренироваться в заклинании.       Её вопрос встретила тишина, нарушаемая только кваканьем жирных жаб с каждой парты. — Мистер Люпин, я знаю, что на обеде они были абсолютно здоровы, — строго начала профессор МакГонагалл. — Вам известна уважительная причина, почему они пропускают мой урок? — Я не знаю, где они, — ответил Римус, глядя ей прямо в глаза.       Профессор приподняла брови и сжала губы, отчего выражение её лица приобрело крайне неодобрительное выражение. Лили обернулась на парту друзей и действительно не обнаружила их за ней.       После урока все вчетвером ребята обсуждали своих вредных жаб, которые отчего-то никак не хотели трансфигурироваться в муравьев, а те ребята, у которых задание получалось, не могли попасть в маленькое насекомое для обратной трансфигурации. — Да, размахивать палочкой в надежде попасть хоть во что-то было плохой идеей, — улыбнулась Алиса, пихая Питера в бок, который случайно наполнил жабами целый книжный шкаф. — Я же не думал, что так получится, — почесал затылок парень. — Я надеялся, что двадцать жаб сойдут за одного сбежавшего муравья. — А мне вот что интересно, — с хитрой улыбкой проговорила Лили. — Римус научился врать? Ты наверняка знаешь, где эти оболтусы пропадали целый час. — Ты знаешь, я физически на ложь не способен, — произнес он, взмахивая руками. — Я предполагаю, куда они могли бы пойти, но не знаю наверняка. Я думаю, сегодня мы редко будем их видеть. — Жаль с моим днём рождения это не работает, — брезгливо надула губы Лили. — Как вспомню, что Джеймс устроил на пятом курсе, так вздрогну. Если он и вас так поздравляет, то я удивлена, как вы до сих пор живы остались. — Сириусу всегда достается по полной. Знаешь, Джеймс ведь просто так привык — широко и от всей души. Его мать родила его уже немолодой, поэтому они с отцом так его балуют. И естественно, что каждый его день рождения был не самым тихим праздником. Если бы ты знала, какие родители ему коробки с подарками присылают каждый раз, то ты бы не удивлялась фейерверку в спальне и полу в цветах. — Я еле вывела всех муравьев и шмелей, — иронично заметила Лили, скрещивая руки на груди. — Надеюсь родители Джеймса присылают ему коробки, полные тараканов. А, и ещё пришлось просить новый полог для кровати, потому что предыдущий сгорел.       Ребята рассмеялись. — Вот, жди сегодня полнейшего раздрая, — сказал Римус. — Но в любой непонятной ситуации думай о том, что шмелей и сгоревшего полога не планировалось. Джеймс всегда хочет как лучше, но получается у него не всегда то, что он планирует. В любом случае, он хочет сделать близким приятно, как и все мы. Многие люди не знают меры в своей любви и привязанности. Не стоит обижаться на чрезмерное их проявление. В чем таким людям себя выражать, если не в излишнем внимании на чужой день рождения? Я думаю, нельзя злиться, когда человек так старается. Все силы такой они бросают на то, чтобы сделать тебе приятно, и это, наверное, отличает друзей от обычных знакомых. — Конечно, это хорошая черта характера, — согласилась Лили. — Но знаешь, какая ещё лучше? Чувство меры. Серьезно, любовь любовью, дружба дружбой, а жить то хочется. Наверное мне было бы спокойнее знать, что на свой день рождения меня не убьет очередная подарочная упаковка. Можете называть меня скучной, но перспектива провести свой единственный в году праздник в Мунго!.. И это ещё при лучшем раскладе. Такие импульсивные люди страшны своей непредсказуемостью, а я люблю, когда всё идет по плану и известно наперед. Сюрпризы это... не самая любимая моя вещь. К тому же, я думаю, что такое пышное поздравление это скорее показушность и хвастовство, — продолжила Лили, засовывая руку в сумку. — Если ты не хочешь показать, какой ты прекрасный друг и вообще потрясающий человек, то ты вполне можешь ограничиться тихим подарком, или таким, про который не узнает тут же половина мира, потому что он взорвется прямо у именинника в руках. Мало того, что такой человек будто пытается доказать что-то другим, так он ещё и перед тобой рисуется. Делать такие сюрпризы, не выяснив для начала характер человека, как минимум не красиво. Я вот терпеть не могу привлекать к себе внимание, а Джеймс повесил плакат "с днём рождения, Лили" на четвертом курсе прямо в Большой Зале. И я чуть со стыда не сгорела, когда они с Бродягой заорали мне поздравления с другого конца стола. Правда, Римус, я думаю, иногда стоит сдерживать свои порывы "сделать кому-нибудь приятное", — сказала Лили, изображая пальцами кавычки. — К тому же, мы стали друзьями после того, как Джеймс сделал, наверное, самый тихий подарок за все время, — она выудила из сумки стеклянный шарик с лилией. — Никто не видел этого, и поэтому мне было приятно получить его. — Но ведь тогда такой человек перестанет быть самим собой, — вставила Алиса. — Если он будет сдерживать свою любовь из-за каких-то предрассудков.       Ребята завернули за угол и вышли к лестницам. — Почему это? Почему нельзя сделать что-то для другого человека? — покачала головой Лили, не понимая, что хочет сказать подруга. — Потому что он такой человек. Открытый, громкий, без комплексов и стеснения. Если бы меня заставили выбирать между тем, чтобы пойти против чужого мнения и пойти против самой себя, то я бы выбрала первое, — сказала Алиса, задирая нос кверху. — Джеймс есть Джеймс, и тебе этого не исправить, девочка моя. — Не называй меня так, ради всего святого, — поморщилась Лили. — И я не пытаюсь ничего исправить, я говорю лишь о том, что к разным людям нужен разный подход, вот и всё.       С этими словами она сделала уверенный шаг с лестницы на площадку коридора и тут же, споткнувшись, полетела на пол. Шарик скакнул на ледяной камень и с хрустальным плачем раскололся на миллион осколков; лилия, качнув напоследок лепестками, начала медленно оседать в пол. — Репаро! — воскликнула Алиса.       В розово-кремовой лужице ещё различался силуэт цветка, но заклинание не вернуло его. Стекло вновь превратилось в мыльную воду, а лилия окончательно исчезла. Лили сидела на полу, широко распахнутыми глазами глядя на мутную маленькую лужицу у самых кончиков её пальцев. Римус начал что-то говорить, но его перебила громкая брань девушки. Алиса едва удержалась, чтобы не рассмеяться, настолько непривычно было видеть подругу, ругающуюся дурными словами, да ещё и так громко, посреди школы. Лили в ужасе схватилась за голову: — Что же я теперь скажу Джеймсу?! — воскликнула она не своим голосом. — А зачем тебе ему говорить? Он проверяет наличие своих подарков каждый день? — усмехнулась Алиса.       Лили села и притянула колени к подбородку. — Мерлинова борода... — прошептала она. — Может и правда не говорить... Но это как-то некрасиво. А если он узнает не от меня... ужасно. Так! Всем слушать мою команду! — вскричала Лили, поднимаясь с пола. — Вы ничего ему не скажете, и я тоже, ясно? — Ясно, — ответили они хором.       Лили разочарованно покачала головой и снова обернулась на мыльную лужу. — Мне конец, — проговорила она, стирая её заклинанием.       Её брови взметнулись "домиком", а губы плотно сжались.       Весь оставшийся день она старалась об этом происшествии не вспоминать, но случайные взгляды друзей, ставших ему свидетелями, всегда казались ей намеками, а любой разговор о подарках приводил её в ужас. На последний урок Лили впервые шла с надеждой, что Джеймса на нём не будет. Она не поощряла их прогулы, но смотреть ему в глаза она бы просто не смогла. Алиса не понимала её волнения, ведь она не знала обо многом, о чем думала её подруга. За последние два месяца Лили разобрала у себя в голове все мыслимые и немыслимые сценарии развития событий в её жизни: комичные, драматичные, с друзьями и без, примечательные только мелкими происшествиями и отмеченные серьезными явлениями. Она передумала миллион ситуаций, перебрала миллиард чувств и эмоций, которые она когда-либо в себе обнаруживала, проанализировала своё и чужое поведение, и всё это наедине с собой, не рассказывая никому на свете. Лили была девушкой собранной, умной и сообразительной, а также человеком, который всегда замечал перемены в людях. Единственным человеком, которого она никак не могла понять целиком и полностью, — она сама. Два месяца. Ей понадобилось два месяца, чтобы понять с чем связаны её внутренние перемены. Ещё летом Лили начала замечать, что едва уловимо изменилась, но только осенью поняла, что стала совсем другим человеком. Она будто бы на всё стала смотреть под другим углом, отчего жизнь заиграла новыми, ранее не виданными красками.       Подарок Джеймса был не просто застывшим мыльным пузырем. Для Лили это была величайшая драгоценность, которую она всегда носила при себе. Пару раз ей пришлось даже расширить сумку, из-за того, что шарик никак не влезал в карман. Когда он разбился, разбилась будто бы и связь Лили с Джеймсом. Она испугалась, что их дружба разрушитсятся с таким же звоном. Ей показалась, что Джеймс может посчитать это происшествие показателем её пренебрежительного отношения к его вниманию и заботе, которые он так часто ей оказывал. Она боялась, что выглядела так для него со стороны, будто бы ей наплевать, если они вдруг не смогут больше никогда общаться. Напротив, её так сильно пугала мысль о разлуке со всеми её друзьями, что она буквально не отлипала от них. Вечерние занятия в библиотеке она часто переносила в гостиную, если ребята были там, потому что ничто не заканчивало день лучше, чем разговор с друзьями.       Вечером, в условленное время, Лили и Алиса переодевались для вечеринки-сюрприза в Выручай-комнате. Алиса часто рассказывала, как они с Фрэнком нашли её однажды и провели там почти двенадцать часов, веселясь на полную катушку. План вечеринки оставался для девушек тайной, потому что его знали только Джеймс, Римус и Питер, хотя Лили думалось, что они сами не представляли, что собираются делать. Она в Выручай-комнате не была ещё ни разу в жизни, поэтому особенно трепетала от мысли о ней. Они с Алисой нарядились в свои праздничные мантии, привели в порядок волосы и плюхнулись на кровать Лили в ожидании восьми часов, когда они договорились спуститься вниз в гостиную. — Как думаешь, что они подарили Сириусу? — спросила Лили, расправляя подол мантии на коленях. — Кто? — сонно отозвалась Алиса. — Джеймс, Римус и Питер. — Что-нибудь, что привело его в бешеный восторг, что ему обязательно нужно было испытать именно сегодня вместо трех последних уроков, — фыркнула Алиса, откидываясь спиной на койку. — Они ведь знают друг друга, как свои пять пальцев. — А такое вообще возможно? — заметила Лили после короткой паузы. — Я думала, что есть люди, которых я знаю от начала и до конца, но сейчас я понимаю, что все они куда многограннее и сложнее. В конце концов, наверное, нельзя вообще узнать человека, хоть наполовину, если он ещё сам себя не узнал, правда? И многое, что раньше казалось очевидным, теперь оказывается противоположным и совершенно неясным. Как у тебя получается так быстро узнавать людей? Мне нужны для этого целые годы, а кто же будет шататься поблизости столько времени? Для тебя невозможно быть слишком далеко от Фрэнка, ты всё равно уверена в нём, потому что узнала его настолько сильно, насколько это возможно. Для меня и метра будет много, потому что я вечно ищу что-то ещё внутри людей, что не замечала раньше. — С кем это тебе будет метра мало... о-ох много? — тут же вскочила Алиса, встряхивая головой. — Ни с кем, — быстро ответила Лили, отводя глаза в сторону. — Это просто рассуждения. Я не всегда говорю то, что пытаюсь сказать. — Конечно-конечно, — саркастично пропела Алиса, скрещивая руки на груди. — Правда, ни с кем, — сказала Лили и повернула голову к часам. — Уже восемь! Идем вниз, нас наверняка уже ждут. — Ага, скорее идем сокращать метры. — Отстань, Алиса. Ещё хоть один намек — и я защекочу тебя до смерти, предупреждаю.       Они встали с постели и направились к дверям. Лили показалось, что какая-то тень мелькнула за окном, но она только тряхнула головой и напоследок обернулась к зеркалу. Поправив укороченную серебристо-лиловую мантию, она вышла вслед за подругой, которая прыгала через ступеньку, напевая детскую считалочку, которую Лили не знала, потому как та была совсем не из её магловского мира. Внизу их ждали все трое: Джеймс, Римус и Питер, которые тоже приоделись. У Джеймса из-под мантии виднелся странный свитер, который, очевидно, нёс какой-то тайный посыл для именинника, Питер надел свою парадную мантию из изумрудного бархата, а Римус помимо красивого джемпера натянул на ноги модные брюки-клеш.       Лили слетела по лестнице вслед за Алисой. Все пятеро ребят пылали восторгом и нетерпением, даря друг другу широкие улыбки. — Куда это вы так разоделись, барышни? — наигранно спросил Джеймс, отвешивая шутливый поклон. — На бал к графу Дракуле, — ответила Алиса, отвечая ему таким глубоким реверансом, что подол её мантии зашелестел по полу. — Что ж, могу предложить вам куда более приятное общество. Вампиров мы не обещаем, но зато у нас есть Лунатик, — радостно сообщил Джеймс, пихая Римуса в бок. — Всегда к вашим услугам, — ответил тот, разводя руки и закатывая глаза.       Лили рассмеялась, и её звонкий хохот потонул в потоке общего. Питер нервно напомнил, что уже пора идти на место встречи с Сириусом, и все, спохватившись, направились к проходу за картиной. Тр-р-рак!       Лили подскочила от внезапного громкого скрежета и заозиралась по сторонам, пытаясь понять, что это было. За странным звуком последовал ещё более неожиданный и громкий, непрерывный стук. Лили тут же заметила сову, которая отчаянно долбилась в оконное стекло с обратной стороны. Она подскочила к нему, отворила раму и впустила взъерошенную птицу. К своему изумлению она обнаружила на конверте именно своё имя. Вероятно, эта сова промелькнула за окном их спальни. — Это для меня, — удивленно проговорила Лили, оборачиваясь к друзьям, замершим у прохода. — Наверное от родителей. Странно, откуда у них эта сова, — размышляла она вслух. — Идите, я вас догоню. Только прочитаю, отвечу и сразу прибегу, вы дойти до места не успеете, — пообещала она.       Ребята нехотя согласились, но эта птица настолько всех перепугала, что все подумали, что она наверняка принесла какую-то важную весть. — Может Тунья решила в последний момент позвать меня на свадьбу? — усмехнулась Лили, присаживаясь на подлокотник кресла. — Идите, я скоро!       Джеймс пожал плечами и зашёл в проход; следом за ним юркнули Алиса, Римус и Питер. Лили опустила глаза на письмо. Какой-то странный адрес... Подцепив краешек плотной бумаги, она открыла конверт; из него на пол вылетела небольшая телеграмма. Лили взяла её в руки, пробежалась глазами по тексту. Потом ещё раз, и ещё раз. Схватила конверт, проверила адрес, и снова посмотрела на телеграмму. Лили обернулась к проходу, в надежде увидеть хоть кого-то знакомого, но гостиная пустовала. Она сползла с подлокотника в кресло, невидящим взглядом уставившись перед собой. Лили замерла, словно неживая, и письмо выпало из её ослабевших пальцев.