***
В одиннадцать часов друзья всей компанией, за исключением приболевшего Питера, стояли у выхода с территории Хогвартса и хихикали, стараясь исподтишка наблюдать за Римусом, который говорил с Моникой. Получалось у них не очень хорошо. Вместо задуманного ненавязчивого наблюдения получилось, что они максимально очевидно таращились на них, перешептываясь, и хихикали в полный голос. Но они и не догадывались, о чем на самом деле говорили ребята. Моника и Римус стояли в стороне от дороги между декоративных голубых елей, закрытых мягкими снежными подушками. — Эм, Римус, я не знаю, как сказать. Это, наверное, немного нагло, просто мы с Тери волнуемся. Марлин совсем с ума сошла, — говорила Моника. — Только и делает, что учится. В смысле это не плохо! — поправилась она, когда Римус мягко рассмеялся. — Просто она с нами почти не общается теперь, постоянно сидит в библиотеке. Может ты поговоришь с Сириусом? Я просто не хочу, чтобы она портила свой последний год здесь. — Гм-м... Понимаешь ли, тут немного сложно дело обстоит. Бродяга вроде как дал самому себе слово ни с кем не встречаться больше в этом году. Ты знаешь, если он что-то себе придумает, то потом вряд ли отступит. — Может, после каникул? — предположила Моника. — Технически это будет уже следующий год. Римус снова рассмеялся. — Да, хорошо. Я попробую в следующем семестре ему намекнуть, что пора перестать тупить, — ответил он и вдруг понял, что, кажется, перестать тупить надо кое-кому другому. — Слушай, Мо, я хотел извиниться перед тобой. Я, наверное, задал неверный тон нашим взаимоотношениям... Моника вытаращилась на него во все глаза. В принципе кроме глаз у неё ничего больше не было видно, потому что из-за холодной погоды она закутала всё своё лицо в шарф. — Не пойми меня неправильно, то, что тогда произошло между нами, было не просто так, и я не сожалею. Просто после этого я непроизвольно начал игнорировать тебя. Извини. — О, это ничего! Ничего, — замахала руками Мо. — Я ведь сама даже ни разу не подошла поговорить. Так что да... это всё очень странно. То есть мы кто, друзья? Знакомые? — Это сложно, — улыбнулся Римус. — Когда имеешь такой недуг, как я, начинаешь тщательно отбирать людей вокруг себя, думать, кого подпустить ближе, а кого нет. Не хочу, чтобы у тебя были какие-то ложные ожидания. Моника опустила глаза и перемялась с пятки на носок и обратно. — Ну, — брякнула она расстроенно. — Раз ты так хочешь, то это ничего. Я понимаю, для тебя это важно. Только неужели ты никогда к себе никого не подпустишь? — Чем меньше об этом будет сказано, тем лучше. Римус приподнял уголок губ и попятился назад. — Ещё увидимся, — попрощался он, взмахивая рукой. Пройдя пару шагов он остановился, глядя на друзей, закусил губу, снова расплываясь в улыбке. Пойти на риск, наплевать на принципы или остаться при своем и не волновать свое тихое озеро под названием "жизнь"? Римус обернулся. Моника стояла всё там же, где он её оставил, выпучив глаза в щелке между шарфом и шапкой. При всей её укутанности, на ней не было перчаток, и её пальцы совсем покраснели от мороза. — Мы идем в Хогсмид. Пойдешь со мной? — спросил Римус, подойдя ближе, и протянул свои перчатки. Снег облепил его шапку, и она казалась совсем-совсем белой, хотя изначально была бордовой. Иней осел на ресницы, и Римусу это так шло! Никакие шрамы не могут испортить лицо, так искренне и по-доброму смотрящее на каждого, кто встречается по пути. Они не смогут затмить красивых глаз и этого тихого, мирного, скромного нрава. Моника с пару секунд простояла молча, а затем робко укутала руки в его перчатки. Она едва заметно кивнула, и они вместе вернулись к ребятам. — О чем шушукались? — выпалил Сириус, за что получил удар в бок локтем от Лили. — Моника, ты с нами? — спросила Алиса, делая вид, что никто только что не задавал неподобающего вопроса. Моника кивнула и кинула быстрый взгляд на руки Римуса, которые тот сунул в карманы, пытаясь согреться. Теперь в их компании было две девушки, размышляющие: "Это свидание или нет?" В Хогсмиде уже вовсю готовились к рождеству. Все лавки и бары выставили на витрины новогодние игрушки, там и тут в окнах летали крохотные огоньки, подобные тем, что создавала Лили для своих родителей. В "Зонко" взрывались хлопушки, полные искусственного снега, в "Шапке-невидимке" крутились манекены в красно-зелёный свитерах, шапках и ботинках, отороченных мехом. Алиса на секунду остановилась у "Сладкого королевства", где словно кузнечики прыгали карамельные трости, но Сириус потянул её за рукав, потому как всем уже хотелось поскорее зайти в "Три метлы" и выпить чего-нибудь горячего. Мисс Розмерта встретила их как всегда радушно. Она помнила каждого по имени, и даже иногда шушукалась с Алисой по поводу Лили и Джеймса, спрашивая, не начали ли они встречаться. В пабе не было мест, и ребятам повезло, что ровно в тот момент, когда они завели разговор с мисс Розмертой, один из мужчин встал из-за стола, где собралась целая компания, и подошел расплатиться. Это были местные — студенты Хогвартса ещё только выползли в деревню и не успели насидеться в тепле. Друзьям достался столик, находящийся прямо под винтовой лестницей наверх, где располагались комнаты хозяйки и несколько гостевых. Вшестером всегда было немного тесновато за столом, но мисс Розмерта, воспользовавшись расположением стола, заколдовала его стать немного пошире. Подходило время обеда, и все здорово проголодались. Обычно, когда они посещали кафе в Хогсмиде, никто не брал себе ничего кроме сливочного пива или молочного коктейля, изредка брали миску чипсов на всех. Теперь же из-за холода и нарастающего голода они набрали себе целый стол еды. Лили взяла сырный суп с курицей, который источал такие запахи, что Джеймс не выдержал и, попробовав у неё ложечку, взял и себе тоже в дополнение к мясному рулету, сочащемуся соками. Алиса с удовольствием уплетала молочную лапшу, Сириус — был самую малость не в настроении, поэтому уплетал одинокий сэндвич, а Моника и вовсе была так напугана, что взяла себе только пудинг, боясь прослыть обжорой. У Римуса в тарелке шкворчал только что пожаренный бекон и несколько яиц с болгарским перцем и сельдереем. Мамин суп показался Лили всё равно вкуснее, чем тот, что подали ей здесь, но оторваться от тарелки было невозможно. Сыр тянулся тонкими нитями, а сухарики хрустели на зубах, отдавая чесночный привкус... Заговорила с остальными Лили лишь тогда, когда её тарелка опустела, но впереди ждал ещё десерт! — Мо, на какие занятия ты ходишь? — спросила Монику Алиса. — Я была так рада после СОВ избавиться от астрономии и прорицаний! — Я оставила нумерологию, заклинания, трансфигурацию, — загибала та пальцы. — ЗОТИ, конечно, без этого сейчас никуда. От древних рун пришлось отказаться, они пересекаются с другими предметами... И на травологию некогда ходить! — Эти заранцы бросили меня на травологии одну! Со мной ходит только половина Когтеврана и Пуффендуя, и со Слизерина одна девочка, а от нас — никого! — воскликнула расстроенно Лили. — Мо, поверь, если твои друзья не идут в колдомедицину или в исследователи, то скорее всего ты будешь там одна. Моника отмахнулась. — Это ничего, — сказала она. — У меня друзей кроме Тери всё равно нет почти, — продолжила Мо и осеклась, споткнувшись взглядом об Римуса. — Ну, конечно ещё Марлин, но она всё-таки учится на год старше и всё такое... Римус посмотрел на неё с жалостью. В ней было столько энергии и доброты, понимания и радушия, но почему-то популярностью она не пользовалась. Моника стыдливо прикрыла лицо волосами, отворачиваясь от него. Мало того, что сморозила глупость, так он ещё и смотрит! Кошмар. На стол подали глинтвейн, и ребята тут же принялись его жадно пить. — Вы заказали алкогольный? — ужаснулась Лили. — Но Монике нет семнадцати! — Ужас какой, — саркастично заметил Сириус, пододвигая стакан поближе к Мо. — Вряд ли мы опьянеем с одного стаканчика. Но что-то в этом плане пошло не так. Сириусу, конечно, было всё равно на какое-то там вино, ведь он уже не первый год брал себе по бутылке огневиски на одного. Другие подобными алкогольными приключениями не страдали, поэтому все немного захмелели. Щеки у них порозовели, словно только вернулись с мороза, головы закружились. Сириус наблюдал за ними иронично приподняв одну бровь и постоянно над ними издевался. — Ой, а у нас как будто тройное свидание, — захихикала Лили, наматывая рыжие локоны вокруг головы, едва не задевая локтями лица друзей рядом. — Только Сириус и Алиса не бегают друг за другом. Лили легла корпусом на стол, вытягивая вперед руки. Моника и Римус одновременно покрылись пунцовым румянцем. Алиса задрала ноги на стул и сидела ковыряла свою волшебную палочку, рискуя случайно в кого-то пальнуть. Было уже половина второго дня, когда неподалеку от них с шумом стали собираться слизеринцы из-за стола, чем напомнили ребятам, что они, кажется, засиделись. Джеймс сидел, подперев щеку ладонью и без стеснения таращился на собирающуюся уходить компанию, сохраняя на лице выражение "я пьян и ничего не понимаю". Слизеринцы смеялись над ним. Нет, это можно было бы принять за наваждение, но ведь они смотрели ему прямо в лицо. Среди них был брат Сириуса Регулус. Он спросил у остальных который час. Джеймс отвернулся — вряд ли они скажут что-то, что его заинтересует. Лили, никогда прежде не выпивавшая, лежала на столе и хихикала надо всем подряд. Не то чтобы все друзья были вусмерть пьяны, но рассудок их несколько помутнился, стало легко и весело. Было решено пойти прогуляться — на морозе мозги быстро придут в порядок, ведь в таком виде в школу не заявишься. На улице их встретил рождественских хор и несколько зевак, стоящих рядом. Две старые волшебницы сцепились рука под руку, привалившись друг к другу головами, и слушали, закрывая глаза на особенно пронзительных нотах. Когда буквально в пяти метрах от них из кафе вывались заливающая хохотом Лили, они недовольно переглянулись, но вернулись к изначальной позиции. Джеймс шел несколько потерянный. Что-то не давало ему покоя, но он не понимал что именно. Лили схватила его под руку, щебеча что-то про лес, и окончательно сбила Джеймса с волны размышлений. — Прости, что ты сказала? — нахмурился он. — Я сказала, что надо сделать колдографию "Олень в зимнем лесу"! — повторила она, прыснув от смеха. — А где ты оленя брать собралась? — не понял Джеймс. — Ты — олень, Джеймс! Ты-ы, — протянула Лили, смотря на него как на дурачка. — Чего обзываться то. Все покатились со смеху. Тут же Сириус поймал за локоть Лили, подвернувшую ногу, хотя спустя мгновение сам грохнулся на спину, поскользнувшись на невесть откуда взявшемся льду. Лили полетела следом и прихватила с собой Джеймса, за руку которого крепко держалась. Алиса и Римус, покатываясь со смеху попытались помочь им подняться, но только рухнули сверху. Только Моника устояла, обойдя замерзшую лужу стороной. Она протянула Римусу руку, и помогла ему встать. — Спасибо, — сказал он, глядя ей в глаза и не отпуская её руки. Будь Моника полностью трезва, она непременно смутилась бы, но вместо этого, закинула кисти рук ему на плечи, потянула на себя и настойчивым движением приникла к его губам. Римус, нагнувшийся к ней, опешил так, что замер с растопыренными в стороны руками. Смех друзей пораженно затих. — Эй, голубки, — послышался недовольный голос Сириуса с земли. — Руку помощи никто протянуть не может? Сдавленное поскуливание — это локоть Лили врезался в его живот. Римус наконец приобнимает Монику и закрывает глаза. Несмотря на улучшенный настрой и явный успех, Моника сбежала довольно быстро. Они успели дойти до окраины Хогсмида и развернуться в обратный путь, когда она вдруг заметила вдали своего друга Тери и рванула к нему, кинув быстрое "увидимся в школе!" Римусу. Алиса умиленно застонала, приваливаясь к его плечу. — Это так мило, что ты наконец с кем-то, — протянула она мечтательно. — По-моему ты просто слишком соскучилась по Фрэнку и теперь сводишь всех со всеми, чтобы удовлетворить свою потребность в любви, — сказала ей Лили, улыбаясь. — Заметь, что я давно перестала давить на тебя, — заметила она негромко. — Так что теперь я свожу не всех, а остальных. Лили рассмеялась. И от слов подруги, и от осознания, как мало потребовалось ей самой, чтобы влюбиться в того, с кем её постоянно заставляли встречаться, — хватило только убрать давление со стороны других. Сам Джеймс не слышал этого разговора — их внимание с Сириусом привлекли люди метрах в ста от них. — Это профессор Дамблдор, МакГонагалл и, кажется, кто-то из министерства, — пробормотал Сириус, прищурившись. — Странно, обычно они сидят в "Трёх метлах", а теперь решили прогуляться, — сказала Лили. — Раз с ними человек из министерства, значит их разговор может быть слишком важным, чтобы не быть приватным, — заметил Римус. Окончательно протрезвев, друзья хотели вернуться в Хогвартс, заскочив по дороге в один, другой магазин. Алисе не терпелось закупиться подарками — она ждала этого момента в прошлого рождества! Она кокетливо подмигнула Джеймсу и сказала, что, кажется, он тоже хотел купить что-то "для учебы". Это "для учебы" прозвучало настолько игриво, что Лили не сомневалась — Алиса вновь хочет взяться за старое и подтолкнуть этих двоих друг к другу, оказав помощь в выборе подарка от Джеймса. Ведь она знала, что у Лили есть свой лист желаний, и даже видела его! Джеймс заговорчески переглянулся с ней и согласился, что ему действительно срочно нужно купить пару свитков и упаковку перьев. Когда они, задорно хохоча, удалились в закат, Сириус двинулся в сторону леса, не спрашивая особо мнения своих друзей. — Моника попросила меня поговорить с ним о Марлин, — сказал Римус Лили. Они плелись в нескольких метрах от него, поняв, что Сириус не настроен общаться. — Не уверена, что стоит так поступать сейчас, — нахмурилась Лили. — Рошель пропала, и он явно волнуется за неё. Не думаю, что ему захочется обсуждать кого-то другого. Мне кажется, что Марлин не так уж сильно ему нравится. — Я думаю наоборот. Друзья шли подцепляя носами ботинков снег и раскидывая его в разные стороны. Каждый думал о своем. Сириус впереди остановился у забора перед дорогой к Визжащей хижине. Лили закусила губу. — Так что ты думаешь на счет того, что будет между вами с Мо дальше? — спросила она деликатно. — Не знаю, — признался Римус. — Уже второй раз мы встречаемся, разговариваем, целуемся и разбегаемся. Это странные отношения, по-моему. — Вы уже целовались раньше?! — воскликнула Лили, закрывая рот руками. — Да, но теперь нам точно придётся увидеться. Она мне перчатки мои не вернула! Они рассмеялись. Сириус обернулся к ним, облокачиваясь локтем на шаткий забор из толстых сучьев. Лили и Римус встали рядом. — Любовные дела обсуждаете? — осведомился Блэк. — День сегодня такой, — пожала плечами Лили. — Любовь вокруг нас. Она улыбнулась и на мгновение Сириус одарил ей таким взглядом, что ей показалось будто он всё понял. Он облизал губы в попытке сдержать улыбку и отвернулся к Хижине, стоящей неподалеку. Лили стояла между мальчишками, зацепившись за их предплечья, и наслаждалась этой зимней тишиной. Снег, сыпавший с самого утра, наконец остановился, и теперь Визжащую Хижину было видно очень хорошо. Римус смотрел на неё с содроганием. Никто, даже самый близкий друг, никогда не почувствует то же, что он, при виде этих покосившихся окон с пыльными стеклами. Может, его жизнь и не потеряна. Если Моника хочет, возможно, стоит дать ей шанс. Позволить полюбить себя, если это её выбор. Римус ясно представил себе Мо, сидящую на лавке у окна Визжащей Хижины, стерегущую его во время превращений. Он знал, что даже не знай она заклинания, которое сможет согреть её, она бы всё равно сидела там. Но стоит ли он, Римус, этих жертв? Вдруг он почувствовал, как его руки окружает тепло, и встрепенулся. Лили убрала волшебную палочку и уронила голову на плечо Сириусу, мягко улыбаясь. Римус переглянулся с ней, не произнося не слова, но говоря всё необходимое взглядом и теплой усмешкой. Так они простояли около получаса, решив затем, что можно потихоньку двигаться обратно в Хогсмид, искать Алису и Джеймса. Сириус снова нахмурился, заявив, что у него "поганое чувство". Что именно это означало, он не пояснил, но шел мрачнее тучи, отчужденно зыркая по сторонам. Лили и Римус привыкли не вмешиваться в его размышления, потому что за это можно получить в подарок нелестные просьбы не лезть не в свое дело. Сириус замер. Будь у него в этот момент его собачьи уши, они бы точно встали торчком, навострившись. Лили вопросительно посмотрела на него, останавливаясь тоже. Они были ещё на окраине, у дома, где они видели своих профессоров, поэтому друзья не понимали, что могло насторожить Блэка — людей в округе почти не было видно. — Чего это Снэйп тут шарится в одиночку? — проронил Сириус, не сводя глаз с фигуры последнего, видневшейся вдалеке. — А почему он не может быть один? Не думаю, что у него много друзей, — сказала Лили. — Он кого-то ищет, это видно, — бросил немного грубо Сириус. Вдруг небо разрезала густая чёрная тень, стремительно направляющаяся в сторону ребят. Лили и Сириус мгновенно выхватили палочки, предчувствуя, что случится в следующее мгновение. Тень с грохочущим взрывом врезалась в верхний этаж дома, под которым они стояли. Друзья одновременно выставили щит у себя над головами, и их тут же прибило к земле силой, ударившей по защите. Целые фрагменты стен, черепица и отдельные кирпичики посыпались на них, как метеоритный дождь. Лили на мгновение дезориентировало, и первое, что она увидела перед собой, упав на землю, летящий прям на неё огромный деревянный брус. Чье-то заклятье отбросило его в сторону. Римус помог ей встать. На его лице и лице Сириуса осела белая быль, а в глазах застыл страх. С первого этажа разрушенного дома вырвалось несколько человек. Высокий, лысый, чернокожий мужчина, выбежавший одним из первых, грозным басом приказал им бежать. Лили и Римус хотели подчиниться, но их остановил нечеловеческий рык Сириуса: — ТЫ! Он сорвался с места и рванул в сторону, где с крыши, элегантным прыжком слетела женщина с пышной чёрной шевелюрой. Друзья устремились следом. Женщина явно тоже знала Сириуса, потому что расхохоталась, едва увидела его. Он яростно осыпал её заклятиями, одним за другим. Лили в ужасе, не знала что делать. На развалинах второго этажа, оставшихся за спиной Лили, неистово бушевали Пожиратели Смерти. Раскидывая вокруг обломки они искали под обвалом людей. Им противостояли люди, появившиеся изнутри. Лили знала, что это были мракоборцы. Многих она видела в газетах. Она знала, что в эту битву ей вмешиваться не стоит, и изо всех сил пыталась придумать, как поступить, как помочь Сириусу. Так было до тех пор, пока за спиной черноволосой Пожирательницы Смерти не появилась среди пыльной дымки странная фигура в длинной мантии. Его лицо ужаснуло Лили. Кожа имела неестественный серый оттенок, глаза налились кровью, нос истончился, делая владельца похожим на... змею. — Это он! Это он! — послышался крик из-за спины друзей. С десяток заклятий полетело в сторону неизвестного за секунду, и Лили поняла, кто стоит перед ней. Тот, кто послал людей убить её родителей. Тот, кто мечтает убить и её саму. Ярость обуяла её, и она сорвалась с места, как за минуту до этого сделал Сириус. Не контролируя себя, она закричала, посылая в его сторону самые сильные и жестокие заклинания, на которые была способна. Краем сознания она замечала, как вокруг неё несутся зеленые вспышки, но ей было плевать. Она не видела никого вокруг. Резкая боль в плече отбрасывает её назад, и она больно приземляется на спину, едва не перекатываясь через шею. Волосы застилают её лицо, Лили откидывает их и вскакивает. Никого уже нет. Ни женщины, ни Тёмного Лорда, только Сириус лежит на снегу, и вокруг него расползается лужа крови. Римус подлетает к нему в секунду. Сам взъерошенный, но цел. — Чем в него попало? — вскрикивает Лили, падая рядом на колени. — Не знаю, — ответил Римус, оглядываясь на людей, бегущих в их сторону. Они что-то кричали. Лили тоже оглянулась, судорожно сжав в пальцах окровавленную мантию Сириуса. — Я уже вызвал школьного врача. Она будет в течении десяти минут, а пока вам придётся последить за ним, — сказал незнакомый мужчина. — Кто-нибудь ещё ранен? Лили впервые вспомнила про своё плечо. Она чувствовала, как кровь стекает под разорванным рукавом тёплой мантии, но покачала головой. — Всё в порядке. Мужчина кивнул, развернулся и крикнул остальным, чтобы они помогали разобрать завалы. Лили вздрогнула. Вдали бежал Джеймс. — О, Мерлин! — испуганно воскликнула она и подставила палочку к разорванному плечу. — Что такое, Лили? — спросил Римус, наблюдая, как её рана затягивается. — Почини мою мантию и сотри кровь. Джеймс не должен знать, что что-то было. Римус без лишних слов выполнил поручение, наблюдая за приближающимся другом. Лили заправила волосы за уши и склонилась над Сириусом. Для начала ей было необходимо остановить кровь, что, благо, она научилась делать в совершенстве. Джеймс бежал так быстро, что когда он рухнул на колени по другую руку от Лили, нежели Римус, его едва не унесло по инерции дальше. — О Боже, что у вас тут случилось?! — воскликнул он. — Бродяга? — позвал Джеймс Сириуса, который был уже практически без сознания. — Лили, сделай что-нибудь! — Я делаю, — терпеливо ответила она, водя палочкой над грудью друга. — А вы сами то как? Вас не ранило? — дрожащим голосом спросил Джеймс. — Лили, ты цела? Она кивнула. Римус усмехнулся. Она предугадала его панику и страх, она знала, что не нужно пугать Джеймса ещё больше. Она заботится о нем. Несмотря на ситуацию, он даже почувствовал себя лишним. Проследив за изменившим направление и настроение взглядом Джеймса, Римус поймал себя на ошибке: он не стер кровь Лили на снегу. — Ты точно цела? — спросил он её строго. — Да, — легко ответила она. Джеймс недоверчиво осмотрел её лицо, сведенное в сосредоточенном выражении. Что-то подсказывало ему, что она лжет, но он понимал, что ничего не угрожает её жизни. Лили выдохнула и выпрямилась. Кровь остановилась, и теперь нужно было лишь дождаться появления мадам Помфри. Сириус побледнел. Его губы побелели и слились с общим тоном лица. Остатки пыли в волосах сдувало беспокойным ветром. Лили и Джеймс посмотрели друг на друга со слезами на глазах и переплели пальцы рук, пропитанных его кровью. — Он был здесь, Джеймс, — прошептала Лили. — И я хотела убить его, — она всхлипнула. — Правда хотела. А теперь хочу ещё больше. Он нежно погладил тыльную сторону её руки пальцами. — Я понимаю. — Если я не ошибаюсь, то с Сириусом всё будет хорошо. Если не сломаны рёбра, то мадам Помфри излечит его в два счета, — проговорила Лили, потирая глаза. — Я верю тебе, — сказал Джеймс.***
Той ночью Лили никак не могла уснуть. И хотя, как она и предполагала, Сириусу ничего не угрожало, перестать вспоминать пережитый ужас она не могла. Она закрывала глаза и видела валуны и черепицу, летящие на неё, видела залитую кровью грудь Сириуса. Вокруг мелькали смертельные заклятья... на неё смотрели красные, змеиные глаза... Последний раз, прежде, чем её терпение лопнуло, она глянула на часы в три часа ночи. Она удивлялась, как Алиса так спокойно спит, но та на самом деле и сама только смогла задремать. Лили всё время возвращалась в мыслях к тому, что произошло утром у Большого Зала. Наверное, для Джеймса это ничего не значило, может, он воспринял их диалог, как исключительно дружеский, но ей он не давал покоя. После стресса пережитого в этот день, она согревала себя мыслью о том, что несмотря ни на что он есть у неё, а она — у него. Ей даже казалось, что весь этот бесконечный день они уже были будто бы парой. Или не были? Лили резко села на кровати, испуганно глядя в пустоту. Она прокручивала весь день минуту за минутой, пыталась вспомнить каждое слово, которым они обменялись. А что если он так и не понял?! Лили вскочила с койки, быстро натянула на ноги носки, схватила палочку с тумбочки и пулей вылетела из комнаты, наверняка перебудив всех, кто смог уснуть. Если не сегодня, когда всё могло оборваться, то когда же?! Она быстро засеменила по лестнице, в один прыжок долетела до лестницы к мальчишеским спальням и остановилась как вкопанная, опуская глаза на свою пижаму. Насколько дурацкий вид она может позволить себе для такого ответственного задания? На ней в эту ночь была белая ночная рубашка (благо спала Лили в трусах) украшенная вышитыми серыми зайками. У неё они, в отличии от парадной мантии Сириуса, не шевелились. Лили приподняла подол ночнушки, оглядывая критичным взглядом кружево, которым тот был подшит. Хотя, ночь на дворе, может Джеймс ничего и не заметит. Она стукнула себя по макушке волшебной палочкой и тут же ощутила тысячи струек, будто бы стекающих по её телу. Дезиллюминационные чары закончили свою работу, полностью скрывая её от глаз других людей, но Лили надеялась, что это не понадобится, потому как она ещё не выучилась этому заклятью в совершенстве. Она ещё раз прокрутила по кругу все мысли, которые привели её к этому моменту, и, удостоверившись, что она и правда ничегошеньки не понимает, пустилась наутек вверх по лестнице. Остановилась она только у самой двери в спальню, где был он. Лили глубоко вдохнула и выдохнула пару раз и, набравшись смелости, легонько толкнула дверь. В комнате стоял удивительно громкий храп. Храпели все: и Римус, и Питер, и Джеймс. Койка последнего была справа с краю у двери в ванную. На лицо Джеймса падал тусклый, едва заметный лунный свет. Лили аккуратно подошла к нему и постаралась как можно тише закрыть пологом ту сторону, с которой были кровати остальных мальчишек. Сама же она встала с другой стороны, сняла с себя чары и легко коснулась руки парня. — Джеймс, — шепнула она, немного потрясывая его за плечо. — Джеймс, это я, проснись! Вместо ответа он что-то нечленораздельно пробормотал и перевернулся на другой бок. Лили затрясла его сильнее, и Джеймс наконец приоткрыл один глаз. Затем закрыл. Потом вдруг резко поднялся, хватая с тумбочки очки. — Мерлинова борода, Лили! — пораженно прошептал он, тяжело дыша. Кажется, она его неслабо напугала. — Слушай, Джеймс, нам нужно поговорить, — ответила она. — Это срочно! Лили села к нему на кровать, задернула второй полог, прошептала несколько заклинаний, чтобы никто не услышал их. — Люмос, — прошептал Джеймс. — Лили, что-то случилось? Ты какая-то... взъерошенная, честно говоря. — Нет-нет, ничего не произошло, — замотала она головой. — Я просто никак не могла уснуть. Всё думала про сегодня. — А, да я, если честно сам вот только-только заснул. Никак не мог забыть про то, что Бродяга сейчас лежит в больничном крыле, да и вообще это какое-то сумасшествие. Главное, что с... — он запнулся, уткнувшись взглядом в одеяло. — Главное, что с тобой всё хорошо. И с ребятами. Лили накрыла его руку своей. — Ох, Джеймс, это так стыдно признавать, ведь хотя изначально я волновалась именно из-за этого. Я была так зла на всё это. Мне страшно, когда я думаю о том, на кого сегодня напала. Надо было подумать прежде, чем действовать. Нужно было защитить Сириуса. Но потом...Я подумала о тебе, Джеймс. Мерлин, так стыдно, — она взволнованно провела ладонью по лицу. — Я вспомнила о том, о чем ты спросил меня сегодня утром, и весь день я думала, что мы с тобой были вроде как на свидании. Но сейчас, когда я лежала там, я вдруг подумала, что ты, наверное, имел ввиду совсем не это, и прибежала выяснить. Я понимаю, это глупо и, наверное, ужасно с моей стороны думать не о Сириусе, а о себе, о нас с тобой. Джеймс замер, как каменная статуя. В какой-то момент он заметил, что не дышит. Его рука с зажженной палочкой опускалась всё ниже и ниже к одеялу, пока Лили не спеша пододвигалась всё ближе и ближе. Его сердце изо всех сил колотилось о рёбра. — Я давно думаю об этом. Каждую минуту, когда остаюсь наедине с собой я думаю о тебе и о том, что не знаю, что ты мне ответишь, когда я скажу тебе... — её горло пересохло, а голос сорвался. — Джеймс, я, кажется, люблю тебя.