Одинокий

Гарри чувствовал, что его словно затягивало что-то глубоко-глубоко в мутную зеленоватую воду. Он вроде бы и пытался выплыть, выбраться, но движения оказывались слишком слабыми, и мальчик погружался еще глубже. Щиколотки безжалостно охватывали плотные водоросли и тянули к самому дну. Воздуха критически не хватало, и Гарри захлебывался пресной водой с тухловатым привкусом тины. Неожиданно сквозь толщу воды к Гарри пробралась чья-то ладонь. Поттер не видел обладателя руки, его зрение расплывалось, но на безымянном пальце хозяина ладошки красовалось тонкое серебряное кольцо с миниатюрным изображением дракона. Гарри из последних сил ухватился за руку, ощутил мощный рывок вверх и… …проснулся. Тяжело дыша, мальчик выпрямился на своей постели, чувствуя, что и пижаму, и простынь под ним можно хоть выжимать, настолько они промокли от пота. Гарри бросил быстрый взгляд на часы: полпятого утра, вставать нужно только в семь, но мальчик не был уверен, что сможет уснуть снова. Нервными движениями он переоделся в сухое, перестелил постель и улегся, уткнувшись носом в пахнущую лавандой подушку. Запах трав успокаивал, нервный стук сердца постепенно сменился привычным биением, и Гарри смог спокойно приподняться на кровати и оглядеться. Все в его комнате было в порядке. Собранный к школе сундук красовался на столе, ожидая, пока его подхватят и понесут к поезду. На стуле была аккуратно разложена приготовленная к поездке одежда: «Хогвартс-Экспресс» отправлялся сегодня в одиннадцать часов привычным маршрутом от вокзала «Кингс-Кросс». Тетя Петунья еще не поднялась, и в доме было тихо. Гарри тихонько выбрался из кровати и потопал босыми ногами по полу до окна и обратно: туда-сюда. Ему не нравился этот сон, ему не нравились испытанные эмоции, хотя бы потому, что Гарри чувствовал: темная глубь воды и коварные водоросли были на самом деле — просто фигурально. Незнакомец с загадочным именем Смерть не приходил к Поттеру, несмотря на все ожидания. Подумав немного, Гарри разгадал одну из загадок этого существа. После переписки с Малфоем, в мальчике проснулась жажда исследователя. Драко с таким рвением пытался докопаться даже до самой маленькой тайны, что заразил этим и Гарри. Послушав рассказы Малфоя о его лете, его любимых играх и его привычках, Гарри впервые задумался над тем, что он не такой, как все. Он никогда и ни во что не играл, он не интересовался учебой, получая отметки только потому, что так было нужно. Гарри не любил дядю и тетю, равнодушно относился к их заботе. Он игнорировал собственных любопытных одноклассников и даже волшебные чудеса и необычные занятия в магической школе не заставили его почувствовать бурление жизни. Осознав это, Гарри долго сидел на окне, прижав ладонь к груди, как это показывали в некоторых фильмах, но так и не почувствовал, чтобы его сердце забилось быстрее или в нем появилось какое-то странное ощущение. Ему действительно было неинтересно, он едва терпел прочих людей, словно они мешали ему. Гарри с детства знал только одного хорошего друга, ждал его днями и ночами, был готов отправиться за ним по первому зову, не задавая вопросов. И этот же друг одной-двумя фразами обрывал весь интерес Поттера ко всему остальному. Призраки — вот то общество, которое нравилось Гарри, вот те, кому он любил помогать, чьими судьбами интересовался. Поттер даже в первый день учебы больше проникся жизнью мальчика в стене перед платформой, чем огромным замком, потолком, на котором отражалось небо, множеством детей, загадочных преподавателей и тем, что он теперь целый год будет жить один, почти самостоятельно. Драко Малфой задавал слишком неудобные вопросы: он интересовался, с кем Гарри встречался на каникулах, ездил ли он куда-нибудь отдыхать, видел ли новые места, встречал ли новых людей. Его до смешного интересовало устройство магловской жизни и их приборы, он желал знать, какие предметы изучает Дадли, он предлагал Гарри переместиться с помощью Добби к нему и устроить вечеринку, спрашивал о дне рождения и хотел что-нибудь подарить — он был слишком шумный, его было слишком много, и он постоянно чего-то хотел. Его удивление по поводу ничегонеделания Гарри вызывало недоумение, раздражение и желание доказать, что все это не так. Гарри пытался сначала спорить, потом попробовать заинтересоваться чем-нибудь, выяснил, что у него это не получается, и, наконец, дошел до глубокого анализа всей своей жизни. Гарри слишком сильно хотелось узнать, что с ним не так. Проклятый Малфой мог быть доволен: он обладал способностью выводить людей из себя, и в данном случае он добился настоящего триумфа. Гарри понял, что все, что ему когда-либо было интересно и важно, оставалось связанным со Смертью. Сам суровый незнакомец, отдающий Поттеру приказы и таскающий его за собой. Призраки, у которых всегда было слишком много проблем для посмертия. Да Гарри даже открытых пространств не любил, ему казалось, чем уже стены вокруг, тем лучше — пожалуй, гроб стал бы для него наиболее удобным вместилищем. Разозлившись на самого себя и на своего друга, Гарри вдруг подумал, что, если его так тянет к смерти, возможно, он и сам — мертвый. Эта мысль пронзила мальчика от макушки до пяток, заставила его бросить вызов всему миру. И утренний сон лишь подлил масла в огонь. Гарри был живым, он чувствовал себя живым и собирался доказать это целому миру. Ни одна трясина мира не сможет затащить мальчика в свои ловушки, ни одно потустороннее существо не позволит почувствовать себя амебой! Гарри Поттер так решил, и так оно и будет. Тетя Петунья встретила племянника ласковой улыбкой и тайком от дяди подбросила ему пару лишних блинчиков. Видимо, тетушку так обрадовало непривычное выражение лица Гарри: в кои-то веки он не двигался на автопилоте, и он улыбался, пряча в уголках зеленых глаз крохотные звездочки. Дядя согласился подбросить племянника на вокзал и даже помог ему с тяжелым сундуком. Оставив Гарри у самого входа на платформу, дядя неуверенно махнул ему рукой и поспешил скрыться, а Гарри подхватил ношу и бросился вперед, стремясь пройти сквозь стену как можно быстрее. Мальчик ему в этот раз не встретился, и Гарри благополучно добрался до поезда. Выбирая купе, он неожиданно для себя свернул в то, в котором уже сидел Драко. Мальчишки поздоровались за руку, как взрослые, и Гарри с удивлением обнаружил на безымянном пальце правой руки Малфоя тоненькое серебряное колечко с миниатюрным драконом. Это было очень странно, и Гарри отвечал на многочисленные вопросы и восторги новоприобретенного друга как сквозь сон, потому что никак не мог понять: насколько вещим оказался его утренний сон.