Одинокий

Гарри долго плавал в вязкой темноте, не в силах выбраться из нее, не понимая, где верх, а где низ, пока до него не начали доноситься приглушенные голоса, подсказывая мальчику верное направление. Поттер рванул туда всеми своими силами, выкарабкиваясь наверх, чувствуя, как неохотно темнота отпускает его из своих липких объятий. — Дементоры в поезде! — громко возмущался женский голос, в котором Гарри с трудом узнал мадам Помфри. — Что будет дальше? Великаны? Нашествие драконов? Или сразу пригласим акромантулов! Это же дети! Нельзя кормить чудовищ Азкабана за счет детей! — Поппи, это вынужденная меры, — ответствовал ей старческий голос, наполненный силой, недовольством и легкой печалью, — между возможностью проникновения Сириуса Блэка в Хогвартс и размещением здесь дементоров, министр магии выбрал дементоров. Я не согласен с его позицией, но здесь мы бессильны. Мы можем только предупредить детей о возможной опасности, запретить им подходить к дементорам и пресечь все поползновения последних в сторону школы. — Если бы они еще подчинялись приказам, Альбус, — сварливо заявила мадам Помфри. — Зачем они полезли в поезд? Разумеется, никто из них даже не пытался найти Сириуса Блэка, эти твари просто решили попировать на радости детей, их предвкушении от встречи со школой! Это омерзительно! Они довели мистера Поттера и мистера Малфоя до обморока, что возмутительно! — Все, Поппи, успокойся! Дай юным джентльменам отдохнуть, в этом году им понадобится много сил… — многозначительно добавил директор, и оба они удалились, оставив так и не открывшего глаз, но проснувшегося Гарри думать, знает ли Дамблдор о том, кого на самом деле призвали охранять Хогвартс, или нет? И если не знает, то как защитить себя и Драко? — Хей, Поттер! Спишь? — заговорщически зашептал Малфой, едва стихли шаги директора и медсестры, и, не дожидаясь ответа, забрался к Гарри на постель. — Хей, ты живой там? Тебе оставили шоколада и велели тихо и неподвижно лежать до самого утра. Ты ведь будешь паинькой? — судя по невнятным звукам и шелестению обертки, Драко сам решил заняться шоколадом Гарри. Разумеется, Поттер не мог выдержать подобного нахальства, резко подскочил, заворачивая Малфоя в одеяло, словно в смирительную рубашку. Слизеринец активно сопротивлялся, так что уже через пару секунду возня на кровати сотрясала, наверное, уже весь Хогвартс. — Не смей таскать мой шоколад! — хохотал Гарри, наблюдая за перемазанным Драко и подозревая, что сам он тоже выглядит не лучшим образом. Удивительно, но мадам Помфри не прибежала на шум, поднятый ее пациентами, что сейчас шло Гарри лишь на пользу. Пугающая встреча с дементорами, непонятный вопль Смерти, который впервые на памяти Поттера выглядел не только взбешенным, но даже чуть-чуть напуганным — все это до сих пор ярко отражалось в голове подростка, но сейчас это напоминало всего лишь статичные картинки и не вызывало прежнего ужаса. Когда Гарри, наконец, смог отнять у Драко последний, изрядно помятый кусок шоколадки, а Малфой, ворча, как старик, и специально шаркая по полу обутыми в тапочки ногами, ушел на свою кровать, Поттер внезапно осознал, что страх прошел, осталось только отчаянное желание действовать. Удивленный, Гарри бросил быстрый взгляд на Драко, подозревая, что тот специально затеял эту возню, но друг усиленно делал вид, что спит. Дождавшись, пока показное сопение превратится в ровное, естественное дыхание беззаботно спящего человека, Гарри приподнялся и спустил босые ноги на холодный пол, наслаждаясь прикосновением к каменным плитам. Было зябко, зато бодрость и какая-то отчаянная решительность наполнили мальчика, и он осторожно прокрался к выходу из больничного крыла, прислушиваясь к каждому шороху. Вокруг было тихо: распределение и приветственный пир давно закончились, и студенты мирно разбрелись по своим спальням и видели десятый сон, преподаватели тоже не спешили приниматься за привычное патрулирование, и по дороге к туалету Плаксы Миртл его никто не заметил. Никто? Это было не совсем так… Когда он шел по одному из боковых коридоров, его окликнул едва слышный шелестящий голос. Мимо Гарри плыл жемчужно-прозрачный призрак, одна из тех неприкаянных душ, до которых Поттер еще не успел добраться. — Ты помогаешь Смерти, мальчик, — с едва заметной угрозой прошелестел призрак, — и это похвально. Ты можешь гордиться собой, можешь играть своими силами, накапливать их, чувствовать свою приобщенность к великой тайне… Но постарайся запомнить одну вещь: у Смерти может быть лишь одна цель. Не заиграйся. Гарри замер посреди коридора, стараясь не пропустить ни слова из странного предупреждения. Слова призрака звучали так легко и неслышно, словно танец осенних листьев на пронизывающем северном ветру, поэтому мальчику пришлось напрягать слух. Однако больше ничего интересного призрак не сказал, лишь проворчал нечто невразумительное и всосался в стену, отправляясь по своим потусторонним делам. Гарри тяжело вздохнул. Он так устал от маловразумительных предупреждений и событий прошедшего дня, пугающих новостей и переживаний. Постояв какое-то время неподвижно, Гарри продолжил свой путь. Он принял слова призрака к сведению, но все еще собирался добраться до Тайной комнаты. Поттер не видел Малыша целое лето, и очень хотел поговорить с ним, посоветоваться. Мальчику требовалась дружеская поддержка, но Драко он пугать раньше времени не собирался. Василиск же, пусть и был ребенком по меркам своих сородичей, все же был хранителем за века накопленной мудрости королевской семьи змей. Гарри надеялся, что Малыш сумеет помочь ему, а даже если и не сможет, то выслушает все и постарается дать искренний и дружелюбный совет, после которого на душе станет полегче. Однако мечтам Гарри не суждено было сбыться. Едва он вошел в туалет Плаксы Миртл, как его окатило пронизывающим холодом. На группе раковин, за которыми скрывался секретный проход, по-королевски гордо и величественно восседал Смерть. Он пристально посмотрел на Поттера, и тому впервые за все время их общения стало дурно. Гарри почувствовал, как из него словно вытекает жизнь, и нет ни сил, ни желания останавливать этот смертельно опасный поток. Мальчику стало страшно, он крепко сжал кулаки и непроизвольно окутал себя плотным пологом магии. Смерть понимающе усмехнулся. — Мои придворные напугали тебя, Гарри, — с ухмылкой сообщил он. — Не переживай, такого больше не повторится. Можешь и дальше заниматься своими делами, только старайся не покидать пределы школы: против такого соблазна, как ты, сложно устоять. Голос Смерти звучал непринужденно, с той самой светской ленцой, которая свойственна изучающим аристократам высшего общества. Словно бы не он испуганно отгонял дементоров, словно бы не его голос дрожал от ярости и страха за Поттера. — Они подчиняются тебе, — медленно произнес Гарри, чувствуя, как гнев застилает его мысли. — Это ты натравил их на поезд. Однако ты не думал, что они попытаются уничтожить мою душу, а потому так испугался и пришел ко мне на помощь! Зачем ты это сделал? — голос Гарри звучал тихо, но ярость придавала его словам силы. Магия непроизвольно окутала мальчика плотным коконом, еще немного, и был бы спровоцирован магический выброс. — Ты забываешься, — в голосе Смерти послышалось предупреждение, наполненное металлом. — Дементоры подчиняются мне, это правда, но не беспрекословно. В любом случае, я должен сказать, что недоволен тобой. Ты почти оставил свои обязанности и больше беспокоишься о белобрысом мальчишке, чем о своей работе. — Что… — Помни наше дело, — с нажимом сказал Смерть, — иначе я не могу дать тебе гарантий, что с твоими близкими все будет в порядке. Помни наше дело. Сказав это, Смерть исчез, а Гарри внезапно почувствовал себя слишком маленьким и слабым. Идти к Малышу после такой встречи он не решился, а потому медленно побрел обратно в больничные крыло. Когда Гарри оказался на месте, Драко сладко сопел, трогательно прижимаясь у подушке порозовевшей щекой и обнимая свернутое одеяло. Мальчик осторожно присел на краешек его постели и долго вглядывался в безмятежное лицо. Горячая слезинка медленно прочертила дорожку на побледневшей щеке Гарри и капнула Драко на запястье. Когда Малфой, вздрогнув, проснулся, в палате было тихо и спокойно, лишь печальное лицо Поттера заставило слизеринца нахмуриться. Впрочем, что бы там ни задумал Гарри, Драко был готов поддержать его во всем. С этой мыслью он снова уснул, и, в отличие от Поттера, сон его был светел и спокоен.