Одинокий

— Отриньте все земное, прикоснитесь к иному, покиньте пределы разума, впустите в себя истинное знание, прозрите!!! Вы видите, видите это?! — вещала профессор Трелони одурманенному благовониями классу, попавшему в плен глубоких мягких кресел и пушистых пуфиков. Горки спитых чайных листьев фривольно разваливались на фарфоровых блюдечках, изящные чашки легкомысленного голубого и розового оттенков обещали открыть незадачливым студентам будущее их напарников. Гарри в полусонном состоянии бессмысленно любовался собственной чашкой, просыпаясь лишь от удивительно расплывчатых замечаний Эрни Макмиллана относительно обнаруженных на тонких фарфоровых стенках предзнаменований неземной любви, золотых гор, великой тайны и злобного врага. Если честно, Поттер уже жалел, что в прошлом году выбрал этот курс для изучения. Исследуя многочисленные брошюрки от Министерства Магии, подслушивая чинные и взволнованные беседы однокурсников друг с другом, даже посоветовавшись с Драко, Гарри так и не смог понять, к какой будущей профессии он стремится. Однако увидев краткий обзор курса Прорицания, больше похожий на рекламный проспект магловских экстрасенсов, подросток подумал о том, что для него будет полезным именно этот предмет. Действительно, кому как не парню, время от времени выполнявшему задания Смерти, способному видеть призраков, общаться с ними, даже упокаивать их, посещать курс, позволявший изучить потусторонний мир, а также овладеть искусством чтения предзнаменований… В общем, Гарри не смог устоять. Теперь же… Честно говоря, Поттер жалел о том, что не послушал своего слизеринского друга, утверждавшего, что Прорицания преподает простая шарлатанка. Гарри не верил ее завываниям и, если честно, не был уверен, что чаинки могут как-то увидеть его будущее. Поэтому когда профессор Трелони объявила Захарии Смиту о том, что он скоро умрет, поскольку в его чашке возник образ кладбищенского привидения — Грима, Гарри скучающе зевнул под испуганный шепоток всего остального класса. Едва взглянув на однокурсника, Поттер со стопроцентной уверенностью мог заявить, что конкретно к этому магу Смерть в ближайшее время заглянуть не собирался. Среди всего происходящего радовало только то, что уроки Прорицания проходили без присоединения к ним еще какого-либо курса — вокруг находились одни лишь хаффлпаффцы, которые только и могли, затаив дыхание, слушать старую ведьму и верить каждому ее слову. Эрни, например, выглядел так, словно скорую смерть предсказали ему, а не Захарии, а уж про раскудахтавшихся девчонок и говорить не стоило… Вот если бы вместе с ними занимались, например, слизеринцы, Драко бы давно поднял Трелони на смех и сходу предсказал бы ей увольнение, алкоголизм, проблемы с крутыми лестницами и непослушными студентами, защищаемыми излишне влиятельными родителями… А какое бы толкование он мог бы дать, скажем, чаинкам в чашке Гарри, даже и подумать было бы страшно. Впрочем, встречаться на таких уроках с гриффиндорцами или рейвенкловцами подростку тоже не хотелось бы. Первые бы вели себя точно так же, как и однокурсники Гарри, а вторые вступили бы в долгие дискуссии на тему, права ли профессор Трелони, можно ли доказать возможность предвидеть будущее, существует ли само будущее как непреложная линия развития, которую человек способен прочесть, и так далее. Они бы спорили до посинения, профессор изо всех сил пыталась бы их успокоить, оскорбилась бы до глубины души, а так… Уже прозвучал сигнал окончания урока, и бледные молчаливые студенты, немного дрожа, спускались из класса по извилистой винтовой лестнице. Гарри выходил из класса последним, чтобы не угодить в толпу и спокойно добраться до следующего занятия. Могильный холод заставил его остановиться и осмотреться: он уже чувствовал такое раньше, и это всегда ознаменовало появление Смерти. Однако ничего такого не случилось, только профессор Трелони неожиданно широкими шагами пересекла класс и схватила его за рукав. — Ты переоцениваешь свои возможности, мальчик, — хриплым, даже несколько грубым голосом произнесла она, — не заиграйся. — после этого профессор Трелони отпустила его рукав и вздрогнула. — Ты хотел о чем-то спросить, милый? Может, тебе непонятно домашнее задание? — Нет-нет, спасибо, — медленно произнес Гарри, удивляясь такому изменению в голосе и поведении. — Я, пожалуй, отправлюсь на следующий урок. — Не забудь надеть шарф на сегодняшней прогулке, — посоветовала профессор. — Мое внутреннее око подсказывает мне, что ты можешь в скором времени простудиться. Голос ее был совершенно обычным, и Гарри поблагодарил профессора Трелони, после чего поспешил на занятие по Трансфигурации, удивленный и озадаченный. Что-то определенно происходило вокруг него, но он пока не понимал что, равно как не понимал, каким образом ему уберечь себя и своего единственного друга от опасности. Поттер думал о том, что не может повлиять на ход событий, поскольку все происходит слишком быстро, к тому же в игре постоянно участвует Смерть, а это не то существо, которому можно просто так сказать: «Извини, я больше не хочу тебя видеть». Гарри думал о том, что ему следует быть более осмотрительным, обращать внимание на мелочи, тогда, возможно, он не упустит того, о чем все окружающие так упорно, единогласно и настойчиво пытаются его предупредить. Урок по Трансфигурации прошел под эти размышления. Хорошо хоть, что профессор Макгонагалл совершенно не обращала на него внимания. Кажется, она демонстрировала собственные умения по превращению в животного, кажется, что-то говорила о профессоре Трелони — это все прошло мимо ушей Поттера. Он лишь в общих чертах записал лекцию и даже постарался помахать палочкой, чтобы выполнить задание, но без должной концентрации у него ничего не получилось, и дополнительное домашнее задание от профессора не заставило себя долго ждать. Впрочем, следующей парой в расписании стояло Зельеделие вместе со Слизерином, что примиряло Гарри с любыми дополнительными заданиями. Ученики потихоньку переговаривались друг с другом, самонадеянно рассчитывая на то, что их не заметят. Стучали ножи по разделочным доскам, в воздухе медленно растекались запахи сушеных трав и полуготовых зелий. Бархатистые комментарии профессора Снейпа одних заставляли дрожать от ужаса и путать последовательность и количество ингредиентов, других — прислушиваться к каждому слову, ловить намеки и улучшать свои зелья по сравнению с описанным в учебнике рецептом. Кипение котлов и причудливые танцы пара добавляли занятию по зельеделию живости и той самой неповторимой романтичности, которая так нравилась Гарри. Поттер работал в паре с Малфоем. За два предыдущих года обучения они уже успели настолько изучить навыки и привычки друг друга, что понимали инструкции с полуслова и прекрасно дополняли действия друг друга. Кажется, профессор Снейп тоже это отмечал, поскольку не раз за занятие указывал на котел Малфоя-Поттера и говорил о том, что зелье находится в идеальном для этой стадии состоянии. Впрочем, в их слаженности был и один большой минус: они могли читать движения друг друга не только в зельеварческих целях, но и в повседневном общении. И пусть Гарри старательно скрывал свое смятение, старался погрузиться в любимое занятие с головой, сосредоточенности ему не хватило, и Малфой заметил неуверенность его движений. Зелье Гарри не испортил, все сделал по инструкции и даже чуть лучше, чем требовалось, но недостаточно хорошо для своего обычного уровня, и напарник это, разумеется, заметил. — Что случилось, Гарри? — встревоженно спросил он, удостоверившись, что профессор Снейп занят критикой гриффиндорцев и, в частности, Невилла Лонгботтома, который снова расплавил котел, добавив вербену перед икрой помидорной лягушки, а не после. Взрыва удалось избежать, но профессор был в гневе, кроме Лонгботтома никого не замечал, чем и воспользовался Малфой. — Все… — нет, Гарри не смог солгать лучшему другу о том, что все хорошо. Вместо этого он всыпал ту самую злополучную вербену, помешал котел двадцать раз по часовой стрелке, а затем медленно ответил замершему над ивовым корнем Драко. — Кое-что случилось на Прорицании. Но об этом поговорим после занятий — тема не для всеобщего подслушивания. Драко послушно кивнул головой и вернулся к ступке, в которой должен был мелко истолочь корень. Гарри облегченно выдохнул. Хорошо, что Драко умел утишить свое любопытство и уважал друга. Теперь у Поттера появилось время на то, чтобы понять, что он может сказать Малфою, а о чем следует умолчать. Когда до конца занятия осталось пятнадцать минут, профессор Снейп велел всем снять зелье с огня, остудить специальными чарами и перелить в закрывающиеся именные фиалы. После этого продиктовал домашнее задание, как всегда, требовавшее кропотливой работы на пол выходного дня и велел всем убираться. Всем, кроме Гарри. — Мистер Поттер, — вкрадчиво произнес профессор Снейп, до этих пор не вызывавший Гарри на беседы, — я заметил Ваш талант в области Зельеделия и хотел бы Вам предложить дополнительные занятия по этому предмету, чтобы на уровне ЖАБА вы смогли бы выбрать углубленный курс этого предмета и, возможно, в дальнейшем использовать свои знания в будущей профессии. Гарри опешил: о том, что профессор Снейп готов взять ученика, он никогда не слышал. Да, у Флитвика постоянно кто-то занимался дополнительно, да, к профессору Спраут бегал весь курс Хаффлпаффа, иногда студентов брала профессор Макгонагалл и остальные преподаватели, но чтобы этим занимался профессор Снейп… С другой стороны, чем он хуже остальных? Гарри задумался: он бы хотел, очень хотел дополнительно заниматься Зельеделием, это был единственный предмет в школе, который по-настоящему нравился подростку, однако… Смерть ведь совсем недавно очень понятно объяснил Поттеру, что ему не следует размениваться по мелочам и отвлекаться на любой из атрибутов жизни нормального человека. «Помни наше дело», — кажется, так это звучало. И Гарри помнил, ведь невозможно забыть что-то, когда цена памяти — жизнь дорогого человека. — Простите, профессор, — с сожалением произнес Поттер. Его сердце рвалось на части, когда он видел, как благодушие на лице преподавателя сменяется искренним изумлением и даже обидой. И все же подросток упрямо продолжил, — я не смогу заниматься зельями дополнительно, мне достаточно и общего курса. Прошу простить, — с этими словами Поттер поспешно вышел из кабинета, лопатками чувствуя пронзительный взгляд профессора. Выбравшись из подземелья, Гарри облегченно вздохнул. Возможно, несколько минут назад он собственноручно перечеркнул свое счастливое профессиональное будущее в мире волшебства, зато смог уберечь Драко от ледяного дыхания Смерти хотя бы на какое-то время. На обеде Гарри был слишком рассеян и даже умудрился облить Сьюзен тыквенным соком. Девушка смерила однокурсника раздраженным взглядом, но извинений так и не дождалась, слишком уж глубоко Поттер скользнул в свои размышления. Он все думал, как бы выбраться невредимым из разговора с Драко и при этом поделиться с другом хоть капелькой своих переживаний. Малфой славился тонким умом, сообразительностью и поразительной способностью выворачиваться из любых неприятностей. Так ничего и не надумав, Гарри отправился на встречу с Драко: в пустующий кабинет Травологии, в котором когда-то читался теоретический курс лекций перед практическими занятиями. Здесь еще остались предметы инвентаря, схемы и даже пара учебников. — Рассказывай, — повелел Драко, удобно устроившись прямо на парте, наколдовав себе предварительно большую подушку. — Сегодня на Прорицании я выходил из кабинета последним, когда голос профессора Трелони стал хриплым и низким, она словно каркала. Она сказала мне, что я переоцениваю свои возможности, предупреждала меня, чтобы я не заигрался. Мне показалось, это было настоящее пророчество, и меня это беспокоит, поскольку этот год уже начался с ужасных вещей: бегство Сириуса Блэка, дементоры… Я думаю, что-то затевается, куда я встревать не должен. — Пф… Старуха каждый год, говорят, предсказывает кому-нибудь неприятности. Это у нее метод такой, что-то вроде знакомства с предметом и выбора жертвы на весь год. Даже не думай паниковать из-за такой ерунды. Гарри печально улыбнулся и покачал головой. — Жертвой в этом году будет Захария Смит, профессор Трелони уже предрекла ему трагическую и мучительную смерть от лап Грима. Кстати, Эрни Макмиллана это настолько напугало, что пару дней он точно не будет выходить из башни по вечерам. Но я слышал эти предсказания и то, что она сообщила мне — она вела себя совершенно по-разному, это словно были два незнакомых человека. Очнувшись, она ничего не помнила о пророчестве, а потом посоветовала мне не пренебрегать шарфом в ее обычном стиле, так что я думаю, что иногда она способна делать и настоящие предсказания. Понять бы теперь, что она имела в виду… — Не забивай голову. Предсказания — это очень неточно. Порой не знаешь, что что-то должно было случиться, оно происходит, а потом все узнают, что такое развитие событий было предсказано. А иногда знаешь о пророчестве, делаешь все, чтобы оно не сбылось и именно поэтому оно сбывается. Предлагаю не переживать по пустякам, просто быть немного осторожнее, чем обычно. Это ведь возможно? Кстати, зачем тебя Снейп вызывал? — Драко сменил тему, окончательно утратив интерес к необычному состоянию своего друга. Гарри было расслабился, но мгновенно снова напрягся, поскольку правду про профессора Снейпа ему тоже выдавать не хотелось. — Да… ничего особенного. Он на уроке расхваливал наше с тобой зелье, а потом сообщил мне, что заметил, что я недостаточно стараюсь и выложился не полностью. Велел больше заниматься и добавил еще фут к моему сочинению. Не знаю только, почему он не сделал этого при всех, — Гарри сделал вид, что его на самом деле беспокоит сказанное. — Наверное, потому что это был и мой котел тоже да и мы с тобой друзья, — Драко задумчиво почесал нос. — Я вообще-то считаюсь его любимчиком и, думаю, так оно и есть. Так что наслаждайся: я спас тебя от позора и еще не раз спасу, если будешь на уроках Снейпа вспоминать эту курицу Трелони. — Спасибо-спасибо. Кстати, ты же вроде аристократ, а отзываешься о наших профессорах, словно дворовый мальчишка, а потом говоришь, что Гриффиндор — сапожники, а Слизерин — элита. — Так я же так только в разговоре с тобой изъясняюсь, — снисходительно пояснил Драко и покровительственно обнял Гарри за плечи. — Ты свой, а между своими можно. Это ты у нас разговариваешь, словно первокурсница-хаффлпаффка. Ой, постой, что это я, ты же из Хаффлпаффа, — Гарри показал другу кулак и тот понимающе кивнул, — Ладно-ладно, давай только обойдемся без рукоприкладства. Пойдем лучше погуляем? Гарри закатил глаза, понимая, почему он дружит с Драко Малфоем, и последовал за своим другом в часовую башню. Наблюдая за неспешным и выверенным движением часового механизма, болтая с Драко ни о чем, Гарри чувствовал себя тем, кем и должен был чувствовать: тринадцатилетним подростком-школьником. Это счастье — быть самым обычным человеком — снисходило на Поттера редко, и он глотал его крупными кусками, тщетно стараясь насытиться. С приходом темноты по полю заскользили дементоры. По замку пополз мертвенный холод, и Гарри поспешил распрощаться с Драко и отправить его в свою гостиную. Направляясь в башню факультета Хаффлпафф, Гарри понимал, что не доберется до нее как минимум в течение нескольких часов. Смерть приближался. Настало время работы.